– Можно ли разобрать и опровергнуть идею о том что "Бог испытывает нас"? Эта идея очень часто встречается у мусульман, иудеев, и даже христиан. Это довольно частый ответ на вопрос о зле. "– Почему я страдаю? – Дак тебя испытывают! Веру твою!". В Библии и Коране действительно можно найти истории, которые, видимо, об этом говорят. Коран изобилирует стихами "Бог испытывает вас несчастьями". Вопрос второй – Как же все это истолковать таким образом, чтобы звучало этично?

"Испытания" – тема неоднозначная, из-за широты понятия. В рамках Библии выглядит противоречиво: в Ветхом Завете – одно (примерно то же, что в Коране), а в Новом Завете – существенно другое.

Испытания в отношениях между людьми этически бывают допустимы, но далеко не всякие. Есть вполне безобидные: не страшно их совершение даже без ведома испытуемого. Если женщина с детьми вновь выходит замуж, то испытание ею отношения мужчины к своим детям непредосудительно. Этически неприемлемы такие испытания, которые нарушают жизненные цели, свободу выбора человека, или же сопряжены с навлечением зла на него, его близких, на кого-то ещё, или с обманом (где испытующий утверждается в недобрых качествах сознания, даже не нанося прямого ущерба течению других жизней).

В религии "испытание" тесно связано с "искушением", с некоторыми неблагоприятными событиями или вредными соблазнами. В Ветхом Завете Бог искушает Авраама (Быт 22:1, 1 Мак 2:5), требуя принести сына в жертвоприношение. Это трудно оценить как-то иначе, нежели "искушение злом". Книга Иова – ещё более наглядный случай испытания злом (Иов 2:10). В Коране прямо говорится: "Мы испытываем вас злом и добром для искушения" (Пророки 21:35).

В Новом Завете, однако, "Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью" (Иак 1:13). Греческое слово peirasmos – это и искушение, и испытание, вместе. Молитва Отче Наш "Не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого [toy ponEroy]" подразумевает, что искушает лукавый, т.е. злой, порочный субъект (с артиклем toy; ср. "сыны лукавого" в Мф 13:38). Интересно, что в классическом английском переводе KJV – "deliver us from еvil", т.е. "избавь нас от [абстрактного] зла", и только в современном NIV признали субъектность: "the evil one".

В книге Апокалипсис Иоанну обещана неподверженность искушениям в ожидаемые всеми христианами той поры "последние времена": "как ты соблюл слово терпения Моего, соблюду и Я тебя от часа искушения, грядущего на всю вселенную [ойкумену], искусить живущих на земле" (Отк 3.10).

Новизна подходов, прослеживаемых в Новом Завете, идёт от этического дуализма в учении Христа, где Бог не просто "свет", но, главное, "нет в Нём никакой тьмы" (1 Ин 1:5). Демонические силы оказываются исключительно враждебными Богу, а не находящимися в Его услужении или хотя бы невольными орудиями. Исходящее от них зло – противобожеская деятельность, а не испытание людям от Бога, принятого за тотального мироправителя.

Историческое христианство отягощено непреображённой ветхозаветностью, поэтому обнаруживает в себе всякое, вплоть до тезиса "болезнь – посещение Божие", в полном диссонансе с чудесами исцелений в Новом Завете.

Усмотрение в Боге высшего существа ответственного за несчастья под видом "испытаний" – этическое заблуждение о метафизических источниках добра и зла. В наше время навязывание представлений о всепроникающем контроле Бога нередко ведёт к утрате веры. Вместе с тем есть и нечто иное. Когда на чью-то долю выпадают трудности или несчастья, то лучше преодолеть их наиболее достойно, извлечь какие-то уроки и какой-то смысл. И здесь идея "испытаний от Бога" кому-то помогает, хотя и ставит невысокий потолок в этическом понимании. Правильнее мыслить об испытаниях или искусе безлично, до некоторой степени по образцу индуизма, не исключая среди причин напастей свои прошлые ошибки, усматривая возможность преодолеть недостатки или приобрести новые положительные качества, а в "тяжёлых случаях" – даже очиститься страданиями от груза греховности (означающего подвластность демоническим искажениям в нашем мире и в его законах), что иначе скажется неблагоприятно в посмертной судьбе.

– Если Бог так или иначе понимал, что вероятность отпадения части духовных существ есть, почему тогда Он решил творить? Более того, почему Бог в принципе решил творить? Или же он не мог не творить? Было ли творение неизбежно для Бога?

Жизнь сознания Бога невозможна помимо непрестанного творческого формирования духовной субстанции, полностью осознаваемой и управляемой. Ответ на вопрос "кто создал Бога?": само-рождение и само-творение.

Если же говорить о творении других духовных Я, формирующих вселенную и восходящих к единству с Богом, то неизбежности для Бога не было. Но без созидающей работы над мирозданием творческий смысл жизни (РМ 2.3.56) утрачивался бы для Него.

– Было ли творение неизбежно именно в том виде, в каком произошло?

Вопрос о неизбежности подразумевает избегающего (через выбор действий) субъекта и его представления о вариантах будущего, которых надо избегать. Богом избирались лучшие способы творения из представимых тогда. Множество приемлемых способов потенциально включало и такие, где отпадения не свершилось бы, но критерии их выработки были неизвестны и недостижимы более длительным обдумыванием, вне опыта.

Скажем, сотворением зависимых подконтрольных существ, по природе лишённых равнобожественного потенциала, могущество и господство демонов исключалось бы, повсеместно. Восстание множества духов против Бога не случилось бы, в силу знания заведомой обречённости. Но тогда нарушался бы императив "поступай с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобой" (Мф 7:12). Принцип всеобщей любви стал бы неосуществим. В определениях этики, вытекающей из нашей природы сознания (включая и Бога, если "по образу и подобию"), такой Творец не благ. Этот способ творения попадал в число избегаемых.

– Было ли неизбежно отпадение, учитывая изъян в природе древних монад?

С точки зрения каждой отдельной монады – нет, коль скоро ею рассматривались варианты выбора.

Для монады как абстрагируемого понятия – тоже нет. Иначе отпали бы все.

В представлениях Бога отпадение части монад обрело черты неизбежности с некоторой поры, когда данная перспектива открылась Его предведению и уяснились причины неустойчивости (которую оказалось возможным исключить в новотворимых монадах, сохраняя полноценную свободу воли). Ранее той поры "учесть изъян" было нельзя.

– И почему на Боге не может лежать моральной ответственности за отпадение, даже несмотря на то, что он является причиной существования монад с несовершенной природой?

Достоин ли порицания водитель, развозящий бесплатно игрушки в детские дома и безупречно соблюдающий правила, оказавшийся вдруг причиной инвалидности чрезмерно шустрого бегуна, при том, что ненулевую вероятность таких происшествий он сознавал, и мог их исключить, полностью отказавшись от вождения автомобиля и радования детей? Аналогия не идеальна, но всё же.

Ответственность за творение Бог несёт по-любому, исполняет свой моральный долг помощи (во всех мирах) противостоять нападениям сил зла и возвращать падших к добру. Но разумно ли упрекать Его в творении благого мироздания, поначалу неподверженного злу многие эоны, да и ныне – в большей части миров? Упрекающий соответствует своим требованиям? И кто соответствует? Где они, парагоны принципа "как бы чего не вышло"? Точно ли с них стоило бы пример брать? Или "мораль" в том, что раз уж зло вошло в мироздание, то заботу о неподконтрольных вероятностях можно оставить?

Даже если усмотреть тут некую этическую дилемму, придётся признать её исключительно тонкий характер. Порядок её малости кардинально несопоставим с известными богословскими безобразиями, как то приписывание Богу попущений злу, использование злодеев в качестве "бичей Божьих", туда же "бич любви Божией / всё во всём / вечный ад", смертность людей как кара Господня (вопреки Прем 1:13), освящение Богом борьбы и взаимопожирания в головах т.н. теоэволюционистов, в качестве мнимой нормы для становления жизни на Земле, и прочая.

Учение "только христиане/только в церкви спасутся" библеистически несостоятельно. Его "доказывают" через подмены понятий (верующий/неверующий в Ев. от Иоанна, "прийти к Отцу", да и собственно "спасение", о чём речь ниже), наутентичной вставкой Мк 16:16, превратным истолкованием "рождения заново/от духа" (вплоть до явной прелести у части протестантов). Рассмотрим исключительную роль Христа в спасении:

Деян 4.10 то да будет известно вам и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воздвиг из мертвых [...]
Деян 4.12 И нет ни в ком другом спасения. Ибо под небом нет и иного имени, данного людям, которым надлежит нам быть спасенными.

Нельзя вкладывать в слова первых христиан поздний смысл, которого там быть никак не могло. "Надлежит нам быть спасенными" – это не спасение одного человека после его личной смерти. Представления о посмертии тогда ещё не были разработаны. Спасение относили к будущему веку/миру иудеи, к которым ап. Пётр обращается. Спасение – это наступление Царства Бога на земле и, соответственно, вхождение (достойной) личности в это Царство. Спасение – это пришествие Мессии, не только первое (Лк 2:30), но и второе. Ожидание первыми христианами близкого второго пришествия подтверждается десятками разных мест Нового Завета. Они не собирались умирать прежде второго пришествия.

Царство Бога утвердить на земле может только Иисус Христос, потому и нет ни в ком другом спасения. Он – Спаситель мира (Ин 4:42), всего человечества (1 Тим 4:10).

Лк 3.4 как написано в книге слов Исаии пророка: Голос вопиющего в пустыне: "приготовьте дорогу Господу, прямыми делайте пути Его:
Лк 3.5 всякий овраг наполнится, и всякая гора и холм снизится, и станет кривое прямыми путями, и неровные тропы – дорогами гладкими,
Лк 3.6 и увидит всякая плоть спасение Божие".

Это – про спасение мира, отодвинувшееся на второе пришествие. Тогда Спасителя и узрят все до единого люди на планете. Автор, евангелист Лука, считается автором Деяний Апостолов и разбираемой цитаты оттуда.

Спасение частное, в смысле избегания нисходящего посмертия, ада или чистилищ, не требует обязательной веры в Христа, в Бога, крещения и участия в Церкви. При том, что перечисленные вещи помогают, а всего важнее влияние религии на духовно-культурный облик человечества. На вопрос богатого человека "Учитель [благий], что мне сделать [благого], чтобы получить жизнь вечную?" Иисус отвечает перечислением нравственной части заповедей, добавляя к ним "возлюби ближнего" (Мф 19:18-19). Начальные заповеди декалога, относящиеся к вере, в Его ответе не упомянуты! И в притче о Суде важны оказываются лишь дела человека. Бывает вера во Христа неспасительная (Мф 7:21), к чему и уклоняет апология погубления добродетельных инаковерующих. Вера важна потому и настолько, насколько способствует этической воле к добру и неразвращённости, духовности чувств. Христос говорит, что не праведников пришёл призвать к покаянию, а грешников (Лк 5:32). Праведников Он призывает к большему – к совершенству, богоподобию (Мф 5:48, Мф 19:21). Все духовные добрые люди спасаются и принимают родственного им, доброго и духовного Христа уже после смерти, коли по тем или иным причинам Его не признали ранее. Домысел о невозможности после смерти менять взгляды несовместим с процессом жизни сознания/души как таковым, в т.ч. несовместим со свободой воли.

В Деян 4:7-10 поначалу спрашивают о спасении в переносном смысле – об исцелении больного христианами: "какой силой или каким именем вы это сделали?". И раз уж исцелять больных не только христианам дано, то и благоприятная посмертная участь достижима по-разному. Дело Христово выше и больше – преображение всего мира (Лк 21:28).

Даниил Андреев передаёт объяснение предательства Иуды так:

"Субъективный мотив предательства Иуды заключался в том, что Христос Своим вочеловечением разрушил в душе Иуды еврейскую мечту о Мессии как о национальном царе, владыке мира. Эта мечта горячо пылала в сердце Иуды всю его жизнь до самого дня его встречи с Иисусом, и её крушение было для него великой трагедией. В божественности Иисуса он не испытывал ни малейшего сомнения, и предательство явилось актом смертельной ненависти, отчётливо осознанным богоубийством. Тридцать сребреников, вообще мотив жадности был лишь наскоро предпринятой маскировкой: не мог же он обнажать перед людьми истинных мотивов своего преступления!" (РМ 6.2.24)

И правда, мотив жадности странно считать истинной причиной, если верить Евангелию от Матфея, где Иуда деньги тут же, без длительных раздумий, выбрасывает и кончает самоубийством. И, соответственно – не верить рассказу из Деян 1:15-20, где Иуда успевает купить за деньги землю: "...он приобрел поле, где и свалился вниз и расшибся так, что живот у него лопнул и все внутренности вывалились" (Деян 1.18 в переводе РБО; кстати, в Деяниях прослеживается целый ряд таких запугивающе-неправдопобных эпизодов раннего предания, венчающийся двойным убиением Анании и Сапфиры в Деян 5:5-11).

Где-то с XIX века распространился взгляд, напоминающий то, что пишет Даниил Андреев, но с существенным отличием: полагают, что Иуда рассчитывал подвигнуть Иисуса на некие решительные действия по захвату власти.

Такое видоизменение трудно счесть правдоподобным. Если Иисус с некоторых пор стал предупреждать о возможности своей смерти (Мф 16:21), то Иуда должен был сознавать, что предательство именно этому и поспособствует. Но, главное, что "бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился" (Мф 27:5), и всё это – ещё прежде суда над Иисусом и прежде казни. Если бы, как утверждают, Иуда рассчитывал, что Иисус явит чудесную силу, может быть даже "сойдёт с креста", то следовало бы, как минимум, выждать до конца. Тогда уж надо ввести допущение, что покончил самоубийством Иуда несколько позже, уже после казни. Однако автор Евангелия представил все события в едином контексте раскаяния ("согрешил я, предав кровь невинную"), и, независимо от степени проницательности в оценке мотивов Иуды, рассказ не предполагает разделения событий промежутком времени. И потом, если для Иуды важно великодержавное мессианство, чаяние которого не разрушено (по Даниилу Андрееву – разрушено мессианским служением Христа, в подлинности которого Иуда не сомневался, но принять несоответствия не мог), и в итоге Иисус ожиданий не оправдывает, то ничто не мешало бы счесть Его самозванцем, а чаяние царства Израиля сохранить. И для самоубийства снова нет веских причин.

В статью "Аргументы против присутствия понятия "вечность" в Библии" добавлено пояснение выражений "вечный суд" в переводе труда св.Иоанна Лествичника, "спасение вечное" и "вечная погибель" в Синодальном переводе. А также приведены цитаты из св. Григория Нисского и Оригена, которые в контексты их воззрений могут иметь исключительно "вековой" смысл.

Интересны данные международного теста IQ по странам на сентябрь 2025 года.

На первых местах – Китай, Южная Корея, Япония. Многих удивит 4 место Ирана (в отличие от соседнего Афганистана, исламисты-шииты не запрещали образование женщинам, составляющим сейчас большинство студенчества; есть, однако, ограничения на специальности). Россия – 6 место и первое по Европе, Беларусь – 16. Украина – 78, оно же – последнее цэ-европейское холопское (закономерно при враждовании к собственной высокой русской культуре). Израиль – 45 место (ниже ожидаемого, и причины не очевидны, во всяком случае, при взгляде издалека); плюс-минус уровень прибалтов. Из списка стран "Запада" первые места занимают Австралия (9), Испания (10, выше ожидаемого), Словения (13), Канада (14). США – 27 место (неожиданно высоко, если помнить о количестве негроамериканцев и мигрантов из неблагополучных стран, а также о низком уровне образования в обычных школах; с другой стороны, подобные тесты американцам издавна знакомы и привычны). Организация, занимающаяся подсчётом – американская.

Более года назад вышла история с Институтом Философии РАН. Стало известно, что выходцы оттуда создали в Европе свою "независимую" (т.е. финансируемую Западом) структуру. Были ожидания, что борьба с инфильтрацией западной идеологии неолиберализма приведёт к смене руководства, к перемене общего положения вещей "в философии". В действительности же ничего не изменилось. Российские власти, очевидно, неспособны к охвату подобных материй осмыслением, и предпочли выбрать бездействие, чтобы от невежества не "наломать дров".

Оно, возможно, и к лучшему, потому что в основной массе претенденты на реформирование не выглядели достойной заменой: либо у них нет внутренней связи убеждений с русской философской традицией и христианством, а есть лишь попытка такую связь имитировать, либо это представители узкого ура-патриотизма, да ещё и в комплекте с крайним личностным субъективизмом. Самые заметные из них слишком уж явно не способны к доказательности в построениях, т.е. к полноценной философии, а занимаются декларативным постулированием своей точки зрения с образно-эмоциональным подкреплением, без объективной и всесторонней аргументации.

Но есть одна вещь, которую можно сделать без смены руководящих фигур и без радикальной реформы, коли на неё решиться трудно. А именно: спустить сверху указание существующему руководству ИФРАН и вузов очистить сферу образования и сферу философских исследований от всего, связанного с постмодернизмом. Если станут саботировать – сменить на другие фигуры из существующей системы, ведь далеко не все в ней безнадёжны и соблазнились Западом.

Постструктурализм и постмодернизм – главный источник духовного разложения, растления и помрачения умов для современных т.н. "интеллектуалов" (полагающих себя таковыми). Главное идейное оправдание всему пошлому, грязному и низменному в "современной культуре".

Понятно, что некий краткий курс изучения всех этих Фуко, Деррид, Лаканов и прочих нужен в вузах, но поданный отнюдь не с комплиментарной точки зрения. И работы по ним должны приниматься только критические. Те, кто желает данное направление развивать, пропагандировать, отстаивать – имеют право (свобода не отменяется), но уж точно не за государственный счёт.

Понятно, что духовно-культурно-религиозная мотивация, из которой исходим мы, для российской власти неподъёмна, но ведь и задачи текущей геополитики требуют поставить преграду пропаганде постмодернизма в философии. Точно с такой же необходимостью, как и принятые уже меры против поддерживаемой с Запада пропаганды извращений (кстати, благотворно повлиявшие на философию, если иметь в виду т.н. "гендерные исследования", воспитывавшие борцов с традиционной моралью).

Коренная, основополагающая неправда т.н. "уранополитизма" (в трактовке иерея Сысоева и его ещё более радикальных последователей) уясняется так:

"Если не вдаваться сейчас в разграничение понятий культуры и цивилизации, то можно сказать, что культура есть не что иное, как общий объём творчества человечества. Если же творчество – высшая, драгоценнейшая и священнейшая способность человека, проявление им божественной прерогативы его духа, то нет на земле и не может быть ничего драгоценнее и священнее культуры, и тем драгоценнее, чем духовнее данный культурный слой, данная культурная область, данное творение." (РМ 1.2.32)

Всякая земная религия, и, в частности, христианство существует не абстрактно, а в качестве составляющей в культуре своего сверхнарода, суперэтноса, в данном случае – Российского (шире границ РФ, полиэтничный Русский мир в понимании патр. Кирилла); в форме русского православия. Религия – не самодостаточная автономная ценность. Высшая ценность – не священные Книги и Предания, и не обрядовые практики (а это уже культурный компонент), но всеобъёмлющая духовно-культурная традиция, её миф и трансмиф. Не данная изначально, а восходящая, развивающаяся, усложняющаяся. Достоевский, русская литература, музыка и прочие искусства, а также русская философия в их духовном аспекте ничуть не менее важны, чем все святые православия (и даже они – близкие к нам по времени – известны и почитаемы у соотечественников, а не повсеместно). Особая роль религии – быть основанием культуры. Но цель и всеохватный смысл жизни – творчество духа, а оно куда шире тех форм, что отнесены к религии/церкви в наших понятиях.

И далее Даниил Андреев продолжает: "Культура общечеловеческая ещё только возникает; до сих пор мы видели в качестве совершенно оформившихся феноменов лишь культуры отдельных сверхнародов – то есть таких групп наций, которые объединены между собой именно совместно созидаемою, своеобразною культурой. Но каждая из таких культур отнюдь не исчерпывается тою своей сферой, которая пребывает, развиваясь, в нашем трёхмерном пространстве. Те, кто эту культуру созидали здесь, продолжают своё творчество и в посмертии – творчество, изменённое, конечно, сообразно иным условиям того мира или тех миров, через которые проходит теперь душа человека-творца." (РМ 1.2.32)

Здесь, во-первых, указаны перспективы единой культуры, без чего, во всяком случае, немыслимо всечеловеческое братство – Царство Бога/Небес в будущем веке-эоне. Таковая наследует существующим метакультурам, не отменяя их в момент начала своего становления, ибо процесс вливания в формирующееся единство может быть только органическим.

И, во-вторых, в текущем состоянии деятельность человека-творца не прекращается принудительно за гранью этой жизни. В том числе – в Небесной России (Святой Руси) как одной из небесных стран и одной из христианских метакультур, восходящих к Небесному Иерусалиму, высшему аспекту христианского трансмифа.

Вопрос выбора гражданственности (греч. politeyma в Флп 3:20) между небесной или земной – пустой, если одно соотносится с другим для нас (но не для автора – гражданина чужого ему Рима!). "Уранополитизмом", с последующим переводом стрелок на непростую тему патриотизма, скрывается и подменяется главное: духовно-культурное содержание, не сводимое к религиозному вероучению, которое не утрачивается в восходящем посмертии людей.

Существование метакультур доказывается упоминанием в Евангелии "лона Авраамова" – небесной обители иудейской метакультуры, основателем которой "был великий человекодух Авраам" (РМ 3.2.54). Не составляет труда библеистически доказать, что это блаженное место утешения Лазаря – вовсе не ад (и не шеол, который и переводится как ад в греч. LXX), а небесное место, противопоставленное аду. В православной традиции сильно такое "райское" понимание, хотя оно и рушит (псевдо)логику теории искупления принесением в жертвоприношение, по Павлу, и выводит на стезю осмысления задач преображения, просветления, искупления (=избавления = греч. apolytrOsis = англ. redemption в Лк 21:28) по Христу.

Из диалога с нейросетевой языковой моделью YandexGPT 5.1 Pro:

– Упоминал ли Даниил Андреев задолго до указанной даты (1998) выпадение ныне видимых туманностей за горизонт трехмерного мира, вследствие выхода их за скорость света?

В творчестве Даниила Андреева данная конкретная концепция не получила явного отражения в описанной вами форме. Андреев, будучи философом и мистиком, в своём главном труде "Роза Мира" действительно разрабатывал идеи о многомерности мироздания и различных уровнях реальности. Однако его подход был более метафизическим и символическим, чем строго научным.

[...] его описания были скорее образными и философскими, чем связанными с конкретными физическими параметрами вроде скорости света.

Важно понимать, что Андреев писал в середине XX века, когда современная астрофизика и теория относительности находились на другом уровне развития. Его работы были больше направлены на исследование духовных и метафизических аспектов бытия, чем на описание физических процессов в космосе.

[...] он не связывал это напрямую с физическими явлениями вроде выхода туманностей за горизонт событий или превышения скорости света. Его подход был принципиально иным – философско-мистическим, а не естественно-научным.



– Откуда взята цитата: "И если прав Хэбл, и скорости растут по мере удаления, то эти туманности, еще видимые сейчас, в действительности не существуют: они перешли за скорость света, они выпали за горизонт трехмерного мира и продолжают свое становление по шкале недоступных нашему сознанию координат."

Данная цитата не встречается в известных произведениях Даниила Андреева. Более того, концепция о "выпадении туманностей за горизонт трёхмерного мира" и связь этого явления со скоростью света не характерна для его философской системы.

В творчестве Андреева действительно присутствуют идеи о многомерности мироздания и существовании параллельных миров, но они изложены в иной форме и имеют метафизический, а не физический характер. Его концепция "Розы Мира" основана на духовных и философских представлениях о структуре вселенной, а не на научных расчётах или астрономических наблюдениях.

Возможно, эта цитата происходит из другого источника, не связанного с творчеством Даниила Андреева. Она отражает более современное понимание космологии и теории относительности, которое сформировалось уже после времени жизни Андреева. В ней прослеживается идея о существовании космологического горизонта событий и о том, как расширение Вселенной влияет на наблюдаемость далёких объектов – концепции, которые стали активно развиваться в астрофизике во второй половине XX века.


– Это цитата из восстановленного отрывка его романа "Странники ночи".

Данная цитата действительно присутствует в восстановленном отрывке романа Даниила Андреева "Странники ночи". Она находится в первой главе "Великая туманность", где описывается наблюдение за космическими объектами в обсерватории.

Контекст отрывка:

Главный герой наблюдает за туманностями через телескоп [...]

Автор подробно описывает космические процессы и размышления героя о природе вселенной

Полный фрагмент с цитатой:
"А еще дальше, на крайних пределах пространства, которых достигал взор, едва различались слабо светящиеся пары, точно медузы, застывшие в черной, как тушь, воде: еще тысячи других галактик, уносящихся прочь от системы Млечного Пути со всевозрастающими скоростями. Скоростями, приближающимися к скорости света, предельной величине, за которой материя как таковая не может существовать. И если прав Хэбл, и скорости растут по мере удаления, то эти туманности, еще видимые сейчас, в действительности не существуют: они перешли за скорость света, они выпали за горизонт трехмерного мира и продолжают свое становление по шкале недоступных нашему сознанию координат".

Этот отрывок демонстрирует удивительное предвидение Андреева, который, опираясь на работы Эдвина Хаббла (Хэбла), описывает современные космологические концепции, связанные с расширением Вселенной и существованием космологического горизонта событий.

Для слова Вседержитель (греч. pantokratOr в Септуагинте и Новом Завете) недопустим перевод словом "всемогущий", в смысле потенциального "всё может". Одно из доказательств тому уясняется из текстов Оригена. Вне связи с концепцией этого раннехристианского апологета, в аспекте сугубой лингвистики и семантики. В трактате "О началах" (2:10) Ориген пишет:

"Рассмотрим еще слова: "Излияние славы Вседержителя чистейшее" (Прем 7:25); и, прежде всего, подумаем о том, что такое слава всемогущего Бога; а потом также размыслим и относительно того, что же такое излияние ее. Как никто не может быть отцом, если нет сына, и никто не может быть господином без владения, без раба, так и Бога нельзя назвать всемогущим, если нет существ, над которыми Он проявил бы власть; и поэтому для откровения божественного всемогущества необходимо должно существовать все. Если же кто-нибудь подумает, что были когда-нибудь века или протяжения времени, или что-нибудь другое в том же роде, когда сотворенное еще не было сотворено, то, без сомнения, он покажет этим, что в те века или протяжения времени Бог не был всемогущим, и сделался всемогущим только впоследствии, когда явились существа, над которыми Он мог бы владычествовать."

Чтение приведённого отрывка в переводе вызывает недоумение: ведь для потенциального "всемогущества" не нужны подвластные существа. Так в чём же дело? – Именно в том, что перевод "всемогущий" недопустим: настолько, что Ориген сей смысл даже не рассматривает! Вариантами, где логика в рассуждениях Оригена не утрачивается, оказываются либо всевластитель (в смысле тотального установленного и удерживаемого контроля), либо всеправитель (в смысле верховного водительства, когда "все-" означает не всепроникающий контроль, а охват правлением всего мироздания).

В Оригене, конечно, нельзя ожидать найти мыслителя, который бы уже в ту пору уяснил этическое несовершенство социоморфной власти, подразумевающей принуждение в отношении других существ, и нравственную недопустимость подобных категорий в отношении Бога ("Бог не имеет власти, потому что на Него не может быть перенесено такое низменное начало, как власть. К Богу не применимо ни одно понятие, имеющее социальное происхождение" – Бердяев Н.А. Самопознание). Но непохоже, чтобы Ориген имел в виду некое онтологизированное всевластие. В последнем случае можно было бы говорить, причём без всякого противоречия этическим идеалам, о всеобъемлющей власти Бога над своей субстанцией, о самовластии. Не только потенциальное "всемогущество", но и актуальное всевластие, вообще говоря, не требует наличия других существ. В отличие от всеправления.

Ориген под Вседержителем-Пантократором разумел всеправителя, но не этически идеального, а с чертами социоморфного властителя. У него Бог-всеправитель или действует принуждающей властной силой, или, в лучшем случае, требует добровольного подчинения: "Бог владычествует над всем, и не только по авторитету властителя, но и чрез добровольное повиновение подчиненных" (там же).

В идеале методы Бога-всеправителя, как показано в "Полноценной теодицее...", не выходят за рамки принципов всеобщей любви и свободы, опираются на "власть" творить духовные существа изначально благими, исключая со стороны Всевышнего стремление к монопольному контролю, насилие, принуждение и требования подчинения. Минимально необходимые принуждение и ограничение свободы выбора бывают явлены на нижестоящих уровнях деятельности богосотворческих сил Света; в мирах омрачённых того требуют задачи борьбы против вторгшихся демонов, создания условий для возвращения к добру всех, ими совращённых, и их самих.

Уже говорилось о надуманности популярной присказки "ни один волос не упадёт без воли Божьей", которая аутентичными евангельскими текстами не подтверждается. Да и помимо священных текстов несостоятельность её очевидна для объективного мышления при учёте многочисленных примеров свершающегося в мире зла и несправедливости. Защита свыше есть, но не у всех одинаковая, и она не абсолютна в земном поле иномирового противоборства сил света и тьмы.

В этой связи представляют интерес практические случаи самообмана известных людей, миссионеров даже, которые данный принцип исповедовали.

Так, священник-миссионер Александр Мень был категорически убеждён в своей роли инструмента Божьих дел, но тем не менее оказался убит на пике своих ожиданий.

"Относительно духа предков – согласен с Вами. Всегда так ощущал. Но это же для богослова банальность. Задуманы были Богом эти штуки [* т.е. евреи как избранный народ] четыре тысячи лет назад, и Он время от времени использует своих людей по делу. Так уж решено." (В. Леви. "Я ведь только инструмент", из писем)

"А стоит только, даже в тяжелых обстоятельствах жизни, напомнить себе о том, что Господь надо мной и ни один волос без его воли не упадет, и он действительно не упадет, если человек имеет эту твердую веру. Кто эту веру теряет, у того не только волос, но и голова может упасть." ("Проповедь о терпении")

"Сегодня, как и вчера, я чувствую себя только орудием в Божиих руках. Всё делается само собой. Я только рад, что-то могу сделать, но не своими силами, а с нечаянной помощью свыше." (23 июня 1989)

"Хотя время моё сейчас очень насыщено, я благодарю за это Бога. тут нет ничего моего. Я ощущаю себя почти что инструментом. И хочу; чтобы Он говорил через меня..." (январь 1990)

"Словом, настало время работы в полную силу. А время ограничено. Я воспринимаю это время как Суд Божий. Теперь мы все узнаем, кто на что способен." (конец августа 1990)


Вскоре после последней цитаты Александр Мень был убит ударом топора в голову. Поразительны по контр-предсказательности приведённые выше его слова "Кто эту веру теряет, у того не только волос, но и голова может упасть". Веру свою он явно не терял; напротив, накал её усиливался, при сохранении прежней направленности.

Здесь, безоценочно к жизненному пути А.Меня, важно лишь то, что упование на присказку о непадающем волосе явно не сработало.

Нечто похожее произошло с т.н. "инициатором догматического возрождения", "уранополитом" Даниилом Сысоевым, который представляет в известном смысле противоположный лагерь. А.Меня он называл еретиком, обвинял в богохульстве, клевете и т.п. Его формулировка: "Мы должны бояться лишь Бога, бояться обидеть Его, получить от Него наказание, потерять награду, которую Господь обещал нам. [...] Остального же бояться нечего, потому что без воли Бога не упадет и волос с головы человека". Обратим внимание: страх Божий у Сысоева трактуется эгоистически и буквально, близко к К.Н. Леонтьеву, это не религиозный стыд и вряд ли благоговение.

Имея в виду свои оскорбления в адрес ислама и личности Мухаммеда, Д.Сысоев говаривал: "Бог не выдаст, ислам не съест". И что бы ни выдумывали после убийства его сторонники, он явно не собирался умирать в ближайшее время, поскольку оставил целый ряд незавершённых начинаний. Иерей Сысоев самоуверенно и без колебаний "разъяснял" чужие беды и несчастья карами Бога, не догадываясь, как собственная его кончина будет смотреться в рамках подобного подхода. Какие выводы даст собственная его "логика" в приложении к нему же самому, учитывая, что тотально контролирующий, карающий "Бог" (представлений его ужасной веры), получается, "выдал" его. А затем и с его семьёй вышла история донельзя дикая и неподобающая (заставляющая вспомнить слова о "посюсторонней судьбе потомства" из РМ 9.2.16).

Новое в тему асимметричных отношений заказа между СЭЭ и ЛСЭ:

"Я думаю, что Путин хочет прийти к сделке ради меня. Можете понимать это, как хотите. Может, это и безумно", – сказал президент США Макрону и Мелони в беседе, которую случайно записали СМИ.

Иначе говоря, на встрече в Аляске Путину удалось воссоздать впечатление, соответствующее роли исполнителя, прежде подорванное "разочарованием" заказчика. Трамп достаточно недалёк и самовлюблён, чтобы купиться на такое. Эффект, конечно, может рассеяться по целому ряду причин, к чему глобалисты (Европа) постараются приложить все усилия. Характеристику "безумно" до него уже донесли, и в какой-то мере Трамп сам с ней соглашается, но пока её одной недостаточно.

Неблагоприятная для глобалистов Запада повестка объясняется, впрочем, отнюдь не психологией, а силой объективного конфликта интересов с американским великодержавием, в какой-то момент осознавшим уготовленную себе роль обслуги и донора для целей расширения ЕС, без надежд на собственную экспансию, да ещё и с резким подрывом патриотических чувств внутри США из-за тотальной пропаганды идеологии неолиберализма, радикально "прогрессирующей" в своём содержании. Всё прочее – борьба вокруг степеней проявления в текущей политической истории человечества этого относительно нового метаисторического противостояния в инфернальной глубине.

Дополнение 2025-09-18: "Я думал я быстро закончу войну в Украине из-за моих отношений с Путиным, но он подвел меня", – заявил Трамп.

Дополнение 2025-09-23: "Я думал, что это будет легче всего из-за моих отношений [* интертипных отношений заказа] с Путиным... К сожалению, эти отношения ничего не значат", – сказал Трамп на полях Генассамблеи ООН в Нью-Йорке.

Журналист Юнашев поинтересовался, собирается ли президент Путин в отпуск в августе, как большинство чиновников.
       – Этого же практически никогда не бывает, поэтому он никогда официально в отпуск не уходит. Да и функции главы государства не подразумевают возможности проводить отпуск, – сказал пресс-секретарь Песков.

На просьбу уточнить, будет ли у Путина хотя бы несколько свободных дней, он отметил:
       – Пара выходных иногда случается.
       – Но и то, полноценных выходных просто физически быть не может.

Просматривается подтверждение характеристики типа ЛСЭ как трудоголика. Для сравнения, Трамп (СЭЭ) в роли президента на август 2017-го: "В минувшую пятницу президент Дональд Трамп ушел в 17-дневный отпуск, который он проведет в своем гольф-клубе", "Белый дом уклончиво отвечает на вопрос о том, сколько дней Трамп провел, играя в гольф, с тех пор как вступил в должность. [...] за это время Трамп посещал свои гольф-клубы по меньшей мере 43 раза".

И второе подтверждение. Болевая функция ЛСЭ – интровертное воображение/интуиция разворачивания во времени. То есть ЛСЭ не умеют рассчитать и распределить время, могут страдать суевериями и безосновательными дурными предчувствиями, не обладают стратегическим предвидением. У Путина, как и у некоторых других ЛСЭ, болевая функция проявляется общеизвестными опозданиями практически всегда и всюду. Большинство представителей ЛСЭ и ЭСЭ (любая из 8-ми функций оказывается в позиции болевой у двух типов из 16-ти, различающихся друг от друга инверсией первой из двух определяющих тип сильных ценностных функций), напротив, опозданий не допускают, но – за счёт немалого нервного напряжения. В случае постоянной большой загруженности событиями такой режим, пожалуй, привёл бы ЛСЭ, с его неумением распределять время, к истощению. Отсюда альтернатива – систематические опоздания. К сожалению, тем самым подразумевается некое "проседание" в области этических качеств, коль скоро человек для себя, осознанно или неосознанно, возводит в принцип игнорирование неудобств, причиняемых другим людям, вплоть до нарушения своих обещаний.

Дополнение к предшествующей заметке. Есть важные случаи, когда на эйдосы в духе неоплатонизма ссылаются не для того, чтобы постулировать какую-нибудь "идею табуретки", но затрагивают нечто такое в сознании людей, что выглядит превосходящим возможности индивидуального понимания (по неразвёрнутому смыслу), где усматривается намёк на нечто запредельное. Полагать, чтобы такие случаи могли быть сведены только к сходству представлений в умах людей (хотя и оно имеет место) означало бы духовное нечувствие.

К счастью, нет надобности спекулятивно вводить самобытное метафизическое начало – вечно-статичный "мир идей", дуальный миру явлений, который охватывал бы всё на свете, включая и табуретки, и даже, быть может, именно условные "табуретки" по преимуществу, то есть служил бы базой универсалий для всей тьмы вещей мелких и низменных.

Правильная метафизика предоставляет несравненно лучшее объяснительное средство, средство избирательное и куда более многообразное, которым древние мыслители пользоваться ещё не умели: градацию по степени одухотворённости многих взаимно влияющих трансфизических слоёв мироздания (в рамках онтологического плюрализма, с сохранением субстанциального монизма в основе). Для нас это есть "соприкосновение мирам иным", гениально открытое Достоевским:

"Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с миром иным, с миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных. Вот почему и говорят философы, что сущности вещей нельзя постичь на земле. Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле и взрастил сад свой, и взошло все, что могло взойти, но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего таинственным мирам иным, если ослабевает или уничтожается в тебе сие чувство, то умирает и взращенное в тебе." ("Братья Карамазовы").


У Достоевского миры иные – во множественном числе. И живая связь и чувство соприкосновения всему высшему и горнему ничуть не походят на умопостижение эйдосов.

Эйдосы, отдельные дискретные идеи – слишком примитивные, малопригодные для восприятия разнородных явлений в их единстве, и главное – безнадёжно статичные термины, застывшие в мёртвой "вечности", лишённой динамического измерения, творческого возрастания при сохранении возможностей метаисторического созерцания прошлых состояний. То ли дело трансмифы – надмирный исток мифов в сознании народов и религий (РМ 2.3.91), или одухотворяющие природу стихиали, или народоводительствующие духи, соборные души и небесные синклиты метакультур (РМ 6.1.11-13), или души метапрообразов "некоторых героев мировой литературы и искусства" (РМ 3.3.19), или даже "целые миры образов" (РМ 2.3.100), порождаемые близостью наших восприятий творчества к соответствию на светлом или тёмном полюсе метакультуры, или души великих творений архитектуры (РМ 3.3.28-30), или "поющие кристаллы", эхо которых – "прекраснейшие произведения музыки" у нас и в других нижележащих мирах (РМ 3.3.43), и многое другое.

Когда св. Николай Сербский снижает онтологический статус законов физики, подразумевается отказ от популярной априорной веры в фундаментальность познания средствами формул математики. Или – от возведения законов к идеальным сущностям, наподобие вечных эйдосов неоплатонизма.

Чтобы понять, каким образом законы всё-таки возникают (как производная реальность), можно рассмотреть правила дорожного движения. Существует ли некий мир идей, где ПДД были бы прописаны, управляющий миром явлений? – Очевидно, нет. Правила работают иначе: через множество копий, причём не буквальных, а, скорее, функционально эквивалентных, в умах водителей. В движении, помимо правил, проявляются также частные особенности водителей: каждый едет куда ему надо, выбирает скорость езды, полосу и т.д. Поэтому движение не сводится к правилам. Водителями, однако, сознаётся необходимость соблюдения дорожного законодательства, благодаря чему нарушения редки.

Аналогично, частицы материальности содержат в себе локальные правила поведения, из которых вытекают математико-статистические законы. Частицы – неизмеримо более сложные объекты в сравнении с формализмом современной физики, а с точки зрения спиритуалистического монизма – даже живые существа. Этот взгляд идёт от Лейбница, но разработан им неудачно. В переосмысленном виде, без "предустановленной гармонии" и с признанием, что "монады имеют окна", ту же идею развивали русские философы-метафизики XIX-XX века, от Л.М.Лопатина до Н.О.Лосского... И тогда – в основе физики могла бы лежать некая нам пока непостижимая этика микромира.

Бытие в целом – множество взаимодействующих деятелей: Бог, творимые Им духовные Я, а также образующие пространства и миры частицы – как физические, так и других видов материи разной степени одухотворённости ("ангелы называются бестелесными и невещественными только по сравнению с нами" – Иоанн Дамаскин). Субстанциальный монизм, общая базовая природа на фундаментальном уровне объясняет возможность частных взаимодействий всех субстанциальных объектов, не навязывая Богу и всем духовным Я никаких глобальных или непреложных законов (правил перехода причин в следствия). Онтологический плюрализм природ объектов и составных структур в мироздании объясняет существование видимого и невидимых для нас миров (где уже есть свои глобальные устойчивые законы), триаду дух-душа-тело и многое другое.

Математические законы, да и вообще любые универсалии, не образуют отдельный мир идей – "реализм" схоластиков (что означало бы некую разновидность метафизического дуализма), а обусловлены сходством внутреннего устроения вовлечённого в них множества частных деятелей, то есть общностью по природе. Сходство не только задаётся при сотворении, но и динамически устанавливается средой-сообществом и поддерживается взаимодействиями, "общением". По аналогии, водители узнают об изменениях в ПДД из новостей или от знакомых.

С точки зрения квантового формализма в физике разные частицы одного типа в одинаковых состояниях неразличимы. Это следует понимать как абстрагирование законов от частных особенностей объектов, а не как "отсутствие глубины". Правила дорожного движения тоже не учитывают ни цвет машины, ни великое множество других её характеристик, ограничиваясь лишь некоторыми "существенными" параметрами.

Тем не менее частные особенности частиц всё же проявляются и статистически предстают нашему наблюдению как квантовая кажущаяся случайность (когда произойдёт распад нестабильного состояния, по какому из разрешённых путей он пойдёт; в какой точке локализуется частица при редукции волновой функции и т.д.). На самом же деле беспричинных случайностей нет. Принцип (не "закон") причинности встроен во всё происходящее, и это очень хорошо.

Частный характер фундаментальной причинности объясняет возможность отклонений от мировых законов ("чудеса", "паранормальные явления"). Они подобны "чуду" в дорожном движении, когда на участке 1 км встречные полосы меняются местами. С другой стороны, практически в любом таком массовом (в смысле количества вовлечённых частиц) отклонении могут быть усмотрены неизведанные нефизические закономерности. Если Христос превращает воду в вино, свершается определённое воздействие воли через промежуточные нефизические материальные механизмы на некоторый объём физической материи. Частицы этого объёма ведут себя необычно, но закономерно и единообразно.

Интересный случай то ли манипулятивной недобросовестности, то ли невежества настолько фееричного, что с трудом верится. На иудейском сайте задают вопрос: Есть ли в иудаизме антихрист?

Ответ раввина (короткое видео): да, у нас тоже есть антихрист. И вот что имеется в виду...

... "Антихрист" трактуется как антирелигиозный человек, отрицающий всё святое. Изредка встречается, конечно, и такое переносное употребление слова (которым данный "ответ" и ограничивается!). Вот только спрашивали не о том, а о наличии представления о лжемессии, который будет пытаться подменить Мессию истинного, осуществляя замысел противобожеских сил. В христианской традиции (и, вероятно, в контексте вопроса) не всякий лжемессия – антихрист. "Воры и разбойники" из Ин 10:8 или, скажем, персонажи, упомянутые в Деян 5:36-37, или даже Бар-Кохба, принятый за Мессию, но побеждённый Римом в войне – не антихристы. Правда, у первых христиан, в Посланиях Иоанна, "антихристы" понимались шире, но точно не как рядовые отрицатели всего святого.

... Понятому так "антихристу" в иудаизме сопоставлен "апикорес", т.е. вольнодумец и безбожник, отрицатель Торы, этимологически "эпикуреец".

... В иудаизме, как сообщается, "нет Христа". Т.е. Христос в этой системе мышления, когда слова рассматриваются не в максимально широком смысловом спектре (добросовестно), а в специально выбранном узком значении – не греческое понятие Помазанник, Мессия, Машиах, а, всего лишь наименование конкретной личности (или даже "фамилия Иисуса" в пределе невежественности).

– Даниил Андреев убедительней всех объяснил тысячелетнее царство после второго пришествия и преображение в новую землю под новым небом (без уничтожения физ. вселенной). Но как быть с концовкой Апокалипсиса 20:7-10?

1. Древний дракон "связан" (Отк 20.2), т.е. запечатан в бездне, "чтобы не обманывал народы" (Отк 20.3)
– Невозможность для демонических сил действовать в Царстве праведных в физическом слое. Борьба тысячелетнего Царства с силами зла продолжится, но уже в преисподних и собственно демонических мирах вплоть до последующего эона.

2. "освобожден сатана из темницы своей, и выйдет, чтобы обмануть народы, которые на четырех углах земли, Гога и Магога, собрать их на сражение" (Отк 20.8)
– Трактовку автором своих видений, когда сатана под конец ещё чего-то добивается в планетарных пределах надо понимать как неизбежную аберрацию, возникающую при проекции на геоцентрическую картину мира того, что на неё в принципе не проецируется сколько-нибудь адекватно. В действительности же диавол, потерпевший поражение, но не желающий возвращаться к добру, бежит прочь из пределов планетарного космоса (РМ 12.5.44).

– Символ веры не ошибается в том, что "Его же царствию не будет конца" после второго пришествия.

3. "Сошёл огонь с неба и пожрал их" (Отк 20.9), т.е. "гогов и магогов".
– Расправа с обитающими в невозможном месте, ведь на шарообразной земле нет "четырёх углов", и просто невозможными в Царстве Бога/Небес (Отк 12:10) удобопреклонными к злу народами, подозрительно напоминает знаменательный евангельский эпизод:

"ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?" (Лк 9:54).

Дух книги Откровения резко отличается от духа Евангелия от Иоанна и 1-го Послания Иоанна выраженной ветхозаветностью. Если ап. Иоанн – подлинный автор всех текстов, если верна библеистическая концепция, согласно которой Откровение написано в середине 60-х, тогда как Евангелие и 1-ое Послание – где-то в 90-х, то Иоанн, очевидно, не только греческий язык улучшал (что видно из сравнения текстов), или мистически созерцал заново евангельские эпизоды, о которых напоминал посланный ему Параклет (Ин 14:26), но и в усвоении нравственной стороны учения Христова совершенствовался.

4. "И диавол, обманывающий их, был брошен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут они мучимы день и ночь во веки веков" (Отк 20.10).
– Это, заметим, единственный аргумент в пользу бесконечных ("вечных") мучений во всём Новом Завете, и то, мыслима трактовка "очень много веков-эонов", пусть и натянутая. Как уже пояснялось, "вечность" – понятие чуждое Библии, а уж вечность без времени – и вовсе абсурдное, несостоятельное прочтение.

– Поскольку геоцентрические представления автора исключали осмысление видения "освобождения сатаны" в смысле бегства из пределов планетарного космоса (и потенциального "обмана народов" в совсем уже иных областях мироздания!), то радикальный эпилог с огненным серным озером – способ закрыть повествование. К сожалению, в духе ветхозаветной безжалостности. Сложнейший вопрос об изживании зла в богоотступнических духовных монадах великих демонов – далеко за рамками Апокалипсиса.

Могло ли Откровение растолковать автору ошибочность геоцентризма? – Едва ли. Нет подобных примеров. Слишком много новых понятий: пусть духовидец чудом их усвоил бы, другие люди всё равно не приняли бы, отбросив правду как нелепость. И без того Апокалипсис допустили в канон едва-едва.

События недавних лет, связанные с Украинской церковью, доказали одну важную вещь: призрачность "мирового православия". Упорное, по сей день сопротивление УПЦ (воистину удивительное! ведь многими предсказывалось обратное), и продолжающееся, несмотря на все вынужденные её политические уступки, гонение постмайданным киевским режимом доказывает реальность русского православия. И если прочитать "Розу Мира", то очень даже понятно, почему всё так. За русским православием стоит Небесная Россия, сохраняющая своё духовное воздействие на Россию земную. Поскольку, например, синклиты Грузии и Армении находятся в Небесной России, то не удивительны хорошие отношения между Российской и Грузинской церквами, Российской и Армянской – покуда ни одна не совершила непоправимого отступничества. И это – вопреки российско-грузинскому конфликту 2008 года. Нападение прозападного премьера Пашиняна на Армянскую церковь в 2025 году также подтверждают указанную расстановку.

Греческое православие обращено к небесному Раю древней Византии, но те небеса давно, ещё с крахом Византийской империи, утратили трансфизические возможности влиять на наш мир. И потому не удивляет отступничество константинопольского Варфоломея – деятеля, неосознанно вставшего на путь служения злу, соработничества неолиберальной идеологии Запада, ради своих смехотворных "вселенских" притязаний не побоявшегося учинить межцерковный раскол. ПЦУ – конструкция и вовсе инфернального происхождения, враждебная ко всему, что исходит от Небесной России.

Над пятью христианскими метакультурами (РМ 3.2.57 и далее) надстоит мир трансмифа христианства – Небесный Иерусалим (РМ 3.3.65). Он превосходит различия метакультур, будучи выше их в системе миров планетарного космоса. И христианство в своём высшем аспекте (доступном напрямую лишь высочайшим душам), и русское православие как одна из лестниц к нему – истинная духовная реальность. А вот "мировое православие" (в противопоставлении другим ветвям христианства, сводимым только к искажениям и "ересям") существует лишь в представлениях, которым суждено рано или поздно рассеяться без следа. Единство, построенное лишь на формальной догматике – мнимое, иллюзорное; и если "нет худа без добра", то добро в том, что опыт современности свидетельствует об иллюзии достоверно.

Подлинную общность рождает культурно-религиозная традиция, или же на способность объять пониманием все существующие культурно-исторические типы христианства, превосходя тем самым каждый из них в отдельности. Высший аспект христианства неведом и недоступен лжеименным "уранополитам", отрицающим важность и значение культурного творчества, в его многобразных проявлениях, и религиозной традиции как должного основания духовной культуры.

В Ветхом Завете древние иудеи получают Закон, что даёт основания называть Бога Законодателем. Но, кажется, у них не было слова с таким значением. В Ис 33:22 правильнее перевод "правитель", в греч. тексте LXX именно так, хотя слово законодатель (nomoTetEs) было в древнегреческом языке. В Новом Завете оно встречается однажды, в Иак 4:12. А вот византийские отцы церкви так называют Бога уже куда чаще.

Что до наших дней, то многие христиане безотчётно мешают понятия древности с современными представлениями, и наивно полагают, будто в том смысле Бог назван Законодаталем, что Он установил физические законы, наукой исследуемые.

Разница между двумя смыслами слова "закон" очевидна: естественные законы работают сами собою, а общественные законы можно соблюдать или не соблюдать. Если взять "Физику" или "Метафизику" Аристотеля, то о законах материи или иной субстанции там не найти ни слова. Зато сколько угодно упоминаний законов есть в "Этике" или "Политике".

Святителю Николаю Сербскому (1880-1956) принадлежит книга под названием "Номология", где он пишет:

"Поистине, тяжкая задача – привести в соответствие Книгу [Библию], в которой нет и следа упоминания о законах природы, с грудами книг, которые ни о чем другом не говорят, кроме как о законах природы."

"Всевластие законов природы над духом и разумом человека в Европе и Америке сегодня стало абсолютным. Автократия – лучше сказать, тирания – законов природы над этой частью человечества кажется такой же неограниченно полной, как полный круг без единой начальной или конечной точки."

"Закон предполагает, что с обеих сторон его присутствует сознательный разум: со стороны дающего закон и со стороны принимающего закон [...] природа не может ни создавать и диктовать законы, ни их принимать и исполнять. А из этого следует, что так называемые законы природы не существуют."

"[естественный] закон – не закон, а нечто совершенно другое, и должен называться по-другому"

"...нравственный закон – это единственно истинный и реальный закон, в то время как физические, или естественные, законы – не законы, но лишь символы нравственного закона"

"Если всё же говорить о неком законе природы, то о нем следует говорить лишь как об отблеске нравственного закона в ней. Этот отблеск то менее ясен, то более."

Можно возразить: уместно ли заповеди Христовы называть "законом", и разумно ли нравственность сводить к закону? Ведь Спаситель законничеством Ветхого Завета намеренно пренебрегал. Высокая этика – не свод предписаний, как себя вести, а воля к возрастанию, совершенствованию благих качеств в себе и во всех других сознающих "я".

Бога уместнее видеть не Законодателем морали, а Творцом изначально благой природы сознания, где устремление к добру заложено онтологически, природно (в разбор вопроса об возможностях отпадения к злу на уровнях духа и души уклоняться здесь не станем).

Интереснее всего формула Николая Сербского "физические законы – не законы, но лишь символы нравственного закона". Для учёного-физика это звучит, на первый взгляд, предельной нелепостью. Но если законы материальности вторичны по отношению к частному поведению частиц, которые одушевлены и живы на некоем глубинном уровне, куда наука не досягает, а наблюдает лишь поверхность той глубины в форме квантовых событий, кажущихся "беспричинными"... Тогда всё ставится на свои места: в основе законов могла бы лежать "этика микромира".

Благодаря примитивной непосредственности ума нынешнего американского президента всплывает очередное свидетельство асимметричных интертипных отношений заказа между Трампом (СЭЭ) и Путиным (ЛСЭ):

"Я вот вчера с ним говорил и сказал – он, кстати, предложил помочь в качестве посредника [по Ирану – ред.]. Я ему ответил: окажи мне услугу – будь посредником у себя. Давай сначала займёмся Россией, хорошо? Я сказал: Владимир, давай сначала разберёмся с Россией. А этим можешь заняться потом."

Теоретические подробности см. в недавней заметке.