США... Страна, объявившая крестовый поход исламскому миру. Страна, в которой живут 7 млн. мусульман – ее граждан. Страна, в которой ислам является самой быстрорастущей религией.

В США живут сотни тысяч «этнических мусульман» – выходцев из Ближнего и Среднего Востока, Южной Азии. Но не они составляют основу мусульманского сообщества этой страны, и не из их числа ислам вербует все новую и новую паству, делающую его наиболее динамично развивающейся религией страны. Демографической основой американского ислама уже несколько десятилетий являются «этнические христиане» и коренные граждане США. Более чем двадцать миллионов чернокожих американцев, «негров», как их называют белые, и «афроамериканцев», как они сами называют себя. Именно выходцы из этой среды определили новое лицо американского ислама – лицо религии, расширяющейся не только и не столько за счет воспроизводства новых поколений верующими предками, сколько за счет призыва и обращения.

Итак, как это было...

Все мы знаем Мартина Лютера Кинга – борца за гражданские права чернокожих граждан США и христианского проповедника. Христианский гуманизм на тот момент был идеологической платформой борьбы американских негров за равноправие, взывающих к совести и человечности белых американцев.

Это было движение за равноправие в чистом виде, но еще не национальное движение. Национальное движение акцентирует отличие своего народа, эмансипаторы же пытаются доказать доминирующей группе свою общность с ней по основным параметрам. Негры-христиане были борцами за эмансипацию, гражданское равноправие черных. Они словно взывали к белой власти, белому обществу: «Эй! Мы такие же люди, как и вы. Мы – христиане, как и вы. Примите же нас в свое общество, узнайте в нас своих братьев по вере и природе человеческой, не отвергайте нас!»

Такая игра на жалости и сострадании сентиментальных белых христиан к отверженным мира сего дала свои результаты, именно ее заслуга в том, что воспитанное на ценностях христианского гуманизма американское общество со временем приняло требования негров. Однако надо помнить, что сочувствие белых гуманистов росло не только в результате проникновенных проповедей Кинга, оно нарастало параллельно с реальной борьбой, влекущей за собой человеческие жертвы. Ударной силой этой борьбы были не теоретики-правозащитники, но агрессивная черная молодежь, мужчины, в принципе чуждые гуманистическому и пацифистскому настрою христианской этики.

И если черные христианские правозащитники сделали возможной полноценную интеграцию негров в американское общество, то основы политической идентичности афроамериканцев как обособленной группы и нации заложили не они. Ведь идентичность нации или расы никогда не строится по принципу «мы такие, как вы», но всегда по обратному принципу – «мы не такие, как вы; мы другие».

Собственно, инаковость черных на изначальном, биологическом уровне предельно очевидна. Инаковость их же на уровне социальном, вызванная расовым отчуждением, тоже не вызывала сомнений. Однако достаточно ли этого для формирования собственной идентичности? Не снимаются ли эти отличительные черты в том случае, если бывшие угнетатели соглашаются принять своих экс-рабов в цивилизованное общество? Такой интеграции в полном масштабе, конечно, никогда не произойдет, и черные в белом обществе по ряду объективных и субъективных причин всегда будут людьми второго сорта. Но при сглаженности социальных отличий и отказе белых от расизма, оставаясь людьми второго сорта, черные все же лишаются тех существенных отличий, которые способны сформировать их цельную идентичность.

Эти и схожие с ними мотивы побуждали радикальную черную молодежь, алчущую определенности собственного «я», задуматься над совместимостью родной религии их и их американских предков с полноценным национальным самосознанием черных американцев. Но были и другие поводы задуматься о соответствии христианства расовому «я» черного человека.

Можно выделить три основные причины, по которым христианство не смогло стать органичной основой для цельной афроамериканской идентичности.

1. Двусмысленное отношение Библии, как Ветхого, так и Нового заветов, к рабству и сегрегации. Ну, с Ветхим Заветом здесь все понятно: о Хаме, предке африканцев, в нем сказано: «Раб рабов будет он у братьев своих» (Быт. 9:25). Однако, несмотря на отсылки христианских гуманистов к Евангелию, нельзя сказать, что его текст так уж однозначно осуждает рабство. В Новом Завете после воскресения Христа рабу были даны особые инструкции (1Кор. 7:20-24; Тит. 2:9-10; 1Тим. 6:1-5). Было запрещено как плохое обращение со слугами (1Пет. 2:18-19; Втор. 24:14-18; 1Тим. 6:1-5), так и неправильное поведение слуг (1Пет. 2:18-19; Титу 2:9). И вообще, в Новом Завете нигде не найти отмены рабского положения (1Кор. 7:20-24; Отк. 6:15; 1Тим. 6:1-5).

2. Превознесение Сима и Иафета (предков семитских и арийских народов соответственно) над отверженным Хамом (предком черной расы), а также особая богоизбранность Израиля, к которому по синкретической традиции англо-американских протестантов кроме природных иудеев принадлежат и англосаксы – «потерянное колено Израилево». В Библии есть целая глава о потомках Сима и Иафета (Рим. 11). В целом ряде глав можно встретить слова о потомках Сима и Иафета (Откр. 13; 1 Кор. 1-2; Рим. 1-4 и Иакова). Идея богоизбранности еврейского народа, наиболее ненавистного черным радикалам из всех белых (именно евреи, по мнению черных, заправляли работорговлей, они же ассоциировались у негров с элитой элит белого общества – банкирами, биржевиками, адвокатами, торговыми магнатами) не только проходит через весь Ветхий Завет, но и сохраняется в Новом (Мф. 15:24, 15:26, Рим. 2:9, 3:2, 11).

Последнее обстоятельство делает христианство проблемным вообще с точки зрения любого нееврейского национального самосознания (об этом много писали немецко-нацистские критики христианства), однако англосаксам удалось обойти этот риф с помощью откровенной фальсификации истории, создания расового мифа, симметричным ответом на который позже стал другой миф, также основанный на фальсификации, о чем ниже.

3. Пацифистская направленность евангельского христианства, учение о непротивлении злу силою и всепрощении, заложенное в Новом Завете (Мф. 26:52, Лк. 6:29). Европейские народы в свое время смогли нивелировать эти нежизнеспособные установки посредством сложных философских спекуляций, но для негров, не имеющих развитой схоластической традиции, такая возможность была исключена. Кроме того, черному менталитету чужды хитроумные философские построения, он более всего ценит ясность и простоту.

Учитывая все вышеизложенное, можно легко понять, что для черных патриотов, озабоченных теологическим обоснованием своей национальной идентичности, христианство представлялось подрывающей волю к борьбе религией белых, еврейской религией, в которой все другие нации, в особенности черные, заведомо обречены на роль «привитой маслины» (Рим. 11:17), а то даже и просто «псов» (Мф. 15:26).

Следствием этого стало обращение части черных радикалов к этническим культам африканских предков вроде вуду или созданным на их основе синкретическим религиям вроде растафари. Однако, несмотря на первоначальную массовость такого языческого ренессанса, в стратегической перспективе он оказался бесплодным для утверждения цельной черной идентичности. Любая архаичная традиция в условиях городских и индустриальных США по определению не могла иметь преемственности с ее аутентичными природными истоками, потому всякие попытки искусственно возродить ее были обречены на провал. Кроме того, разрозненные, да еще и лишенные непрерывной сакральной традиции политеистические и пантеистические культы были не в состоянии создать коллективное биополе, нечто вроде супер-эго, питающего сообщество единой энергетикой.

На этом фоне оригинальной попыткой религиозного обеспечения черной идентичности стало основанное Маркусом Гарвеем (Marcus Garvey) движение черного сионизма, считающего черных настоящими евреями, чье имя узурпировали самозванцы (т. е. общепринятые евреи), и выступающее за возвращение в Сион, т. е. Африку. Однако бесперспективность такого проекта надо было понимать изначально. Если англосаксам еще удалось, что называется, «примазаться» к «избранному народу», то вообще чья-либо (тем более, предпринятая неграми) попытка отнять у евреев их еврейство – абсолютно безнадежное занятие.

Вот в этой непростой ситуации брожения многочисленных религиозных идей неожиданные плоды дала проповедь идей двух организаций: оккультно-теософского Мавританского Храма Науки (Moorish Science Temple) и индийских миссионеров из группы Ахмадийя. Гремучий синтез теософии, христианских ересей, псевдоислама и черного мессианизма породил доктрину, которой было суждено кардинально изменить жизнь черной Америки.

Доктрины доктринами, но, как известно, любые даже самые что ни на есть распрекрасные идеологии бесплодны без харизматических лидеров, способных полностью вложиться в их реализацию. Такой человек среди черных американцев нашелся. Это Валлас Фард, впоследствии прибавивший к своему имени мусульманское Мухаммад (Wallace Fard Muhammad) – загадочная личность, человек, утверждавший, что он родился в 1877 году в Мекке. Фард объявил себя мусульманским мессией – Махди, да вдобавок ко всему извратил исламский мессианизм, утверждая, что «Махди», т. е. он сам, является не кем иным, как воплощением Бога и вторым рождением Христа.

4 июля 1930 года этот человек появился в Детройте и начал свою проповедь среди черного населения. «Мессия» проповедовал «Ислам», объявленный им исконной религией черного человека, ангелического по своей природе существа, которого «белые дьяволы», искусственно выведенные в пробирке 60 000 лет назад, не только обратили в рабство, но и лишили исторической памяти. А суть реальной истории, оказывается, в том, что черные изначально были ядром «азиатской нации» (Asians), которая создала все великие цивилизации мира, впоследствии узурпированные «белыми дьяволами». Черными были еврейские пророки, Иисус Христос был черным, исконные мусульмане тоже черные. В черную (азиатскую) нацию записывались вообще все цветные: и красные, и желтые, и коричневые.

Это, однако, мифология. Параллельно с ней Фард проповедовал что-то действительно похожее на ислам, главным образом его этическое учение, ограниченное, впрочем, расовыми рамками – вопреки истинному Исламу. Новоявленные «черные мусульмане», сгруппированные вокруг своего «Махди», образовали сообщество с названием «Нация ислама». Они изучали Коран вперемежку с изобретенной Фардом мифологией, вели действительно благочестивый образ жизни, сторонясь употребления наркотиков (хотя и не чураясь торговать ими), алкоголя и свинины, и призывали своих соотечественников встать под знамена религии, способной вывести их из пригородных трущоб Детройта на широкую дорогу Большой Истории.

В 1931 году слухи о новом «Мессии» и проповедуемой им религии дошли до молодого черного американца Элайджи Пула (Elijah Poole), ранее переехавшего в Детройт в поисках лучшей жизни для себя и своей семьи.

Элайджи Пул родился примерно 7 октября 1897 года в Сандерсвилле, штат Джорджиа. Он всегда подчеркивал, что точная дата его рождения неизвестна, т. к. власти Джорджии преднамеренно фальсифицировали содержащиеся в архивах сведения о происхождении потомков рабов, чтобы воспрепятствовать установлению их корней. Элайджи Пул рос в семье, состоящей из двенадцати детей, поэтому с раннего детства ему приходилось тяжело работать. Накануне своего двадцатилетия он женился на своей землячке Кларе Эванс (Clara Evans), которая впоследствии родила ему восемь детей: Эммануэль (Emmanuel), Этель (Ethel), Люси (Lottie), Натаниэль (Nathaniel), Герберт (Herbert), Элайджи (Elijah), Джиар (Jr.), Валлас (Wallace) и Акбар (Akbar).

В апреле 1923 года Элайджи Пул, устроившись на работу в Южную железнодорожную компанию, отправился со своей родной семьей в поисках лучшей жизни в Мич, Детройт. Детройт к тому времени стал динамично развивающимся городом со своей промышленностью и буржуазией. Из 1,5 миллионов его жителей 250 тысяч составляли черные. Бурный ритм жизни, новые интересы, отличные от провинциальных. В результате жена Элайджи затащила мужа на лекцию Фарда, где и встретились «два одиночества».

Эту встречу официальная историография «Нации ислама» трактует не иначе как судьбоносное событие, встречу «Мессии» с «посланником Аллаха». Со стороны, однако, все виделось гораздо проще. Элайджи вместе с семьей принял «ислам», вошел в «Нацию ислама» (далее – Нация, НИ, NOI) и получил новое имя Карим. Фард назначил его сначала «министром», а затем и «премьер-министром» организации, после чего имя Пул было отвергнуто как рабское, и «премьер-министр» стал Элайджи Мухаммадом (Elijah Muhammed).

Движение начало неуклонно развиваться, обретя свою экономическую базу, религиозные и учебные центры, опираясь на систему кооперации и солидарности черных предпринимателей. В 1934 году Элайджи организовал свою известную газету «Последний призыв к исламу» (The Final Call to Islam). Приоритет поначалу отдавался системе образования и созданию самодостаточной социальной инфраструктуры. Важной вехой на этом пути стала борьба за право черных мусульманских детей обучаться черными учителями-мусульманами.

А потом происходит очень важное событие, которое крайне неоднозначно толкуется исследователями Нации. 26 февраля 1934 года основатель организации Фард, который до того был выдворен полицией из Детройта и ушел в бега (одним из оснований для преследования была его причастность к наркоторговле), таинственным образом исчез, «оставив» Элайджи лидером NOI.

Согласно теологии НИ, «Махди» избрал Элайджи своим посланником («посланником Аллаха») и находился с ним в общении в течение трех с половиной лет, на протяжении которых он днями и ночами учил и наставлял его, открывая ему сокровенные знания, в том числе об «истинной истории Нации, основавшей все высочайшие цивилизации Древнего мира, совершенных людей, обладавших знаниями о мироздании со времен первых дней Творения». А после этого «Махди» ушел в «новое сокрытие», периодически открываясь «посланнику» до тех пор, пока в 1975 году «посланник Аллаха», умерев физически, не «воссоединился с ним ментально и духовно».

Недоброжелатели организации намекают, что к «сокрытию Мессии» приложил руку сам Элайджи, во-первых, устранив тем самым своего конкурента, во-вторых, получив в свое распоряжение сильнейший миф, которым он отныне мог обосновывать свое «пророчество». Вне зависимости от того, так это или нет (у полиции не оказалось доказательств в пользу этой версии), очевидно, что таинственное исчезновение Фарда было как нельзя кстати для Элайджи.

Вскоре он объявил, что «Махди» сделал его своим наместником на Земле для осуществления сложнейшей задачи – возрождения и возвращения его потерянного и обретенного народа, состоящего из потомков племени Шабаз азиатской нации. Этот народ коренных жителей Африки был вывезен с родины и лишен своих корней, чтобы быть угнанным в рабство в Америку больше чем на три века. Таким образом, исторический мифологизм переплетается здесь с основополагающим архетипом авраамизма, описывающим порабощение народа Израиля египетским фараоном как универсальную модель. Элайджи в этих рамках представлялся и мыслил себя сам в качестве нового Моисея, призванного вывести черный Израиль из рабства.

С целью реализации своей миссии «Моисей» "по научению Махди" в 1935 году переселяется в Вашингтон, где начинает более плотное изучение ислама по материалам, имеющимся в Библиотеке конгресса США.

8 мая 1942 года Элайджи был арестован за отказ от призыва на военную службу, положив начало плеяде уклонистов-арестантов среди членов организации, включая и известного боксера Мухаммада Али (Ali). Он выходит на свободу только после окончания Второй мировой войны, когда организация существенно усилилась за счет значительного притока новых членов, прежде всего, из числа молодежи.

«Последний призыв» становится многотиражной общенациональной газетой. Параллельно с ростом НИ усиливаются стычки членов организации с белыми, получившие широкое освещение в СМИ. Организация стала своего рода страшилкой американской прессы, а в 1960 году Элайджи даже был назван самым могущественным чернокожим американцем.

Не последнюю роль в успехах и росте организации сыграл приход в ее ряды молодого харизматика Малкольма Икса (Malcolm X) в 1950-х годах. Малкольм стал одним из лидеров и символов Нации, и в этом качестве на его фигуре требуется остановиться отдельно.

Он появился на свет под именем Малкольм Литтл (Malcolm Little) 19 мая 1925 года в Омахе штата Небраска. Его судьба была в значительной степени обусловлена особенностями его происхождения. Черный мальчик, он был светлее своих соплеменников, и этот факт объяснялся тем, что его бабушка родила его мать от изнасиловавшего ее белого мужчины. Большую часть его жизни белая кровь была для него сущим проклятьем, в одном из интервью он признался: «Я ненавижу каждую каплю белой крови во мне. Разве несправедливо ненавидеть кровь насильника?»

Отец Малкольма Эрл Литл (Earl Little) был баптистским деятелем и горячим сторонником черного националиста Маркуса Гарвея (Marcus Garvey). Эрл участвовал в деятельности знаменитого Черного Легиона (Black Legion), что дважды понуждало его семью к переезду и закончилось его убийством в штате Мичиган в 1929 году. Его мать Луиза (Louise) в результате этой трагедии получила психическое расстройство, которое привело женщину в клинику для душевнобольных. Ее дети, включая и Малкольма, фактически остались сиротами.

Несмотря на семейную драму, Малкольму удалось стать одним из лучших учеников в своем классе. Однако он лишился всякого интереса к продолжению образования, когда в ответ на признание в своей мечте стать юристом услышал от любимого учителя, что «это нереально для негра». Он покинул насиженные места, провел некоторое время в Бостоне штата Массачусетс, подрабатывая разнорабочим, после чего переместился в Гарлем, Нью-Йорк, где прибился к молодежным бандам. В результате в 1946 году он оказался за решеткой, где попал под влияние идей Элайджи и его Нации.

Примкнув к организации в 1952 году, Малкольм отказался от фамилии Литтл, отвергнув ее как рабскую, и выбрал себе новую – «Икс» («Х») для обозначения потерянного племенного имени.

Красноречивый оратор, он был назначен «министром» и национальным спикером «Нации ислама». Элайджи назначил его проповедником в ряде новых мечетей (центров), открытых организацией в Детройте штата Мичиган и Гарлеме. Малкольм вел газетные рубрики, выступал на радио и телевидении, пропагандируя идеи «Нации ислама». Его харизма и убежденность привлекли в организацию огромное множество новых членов. По имеющимся оценкам, влиянию Малкольма своим приходом в организацию были обязаны около 500 человек в 1952 году и около 30 000 в 1963 году.

Импульсивный и яркий оратор, он никогда не стеснялся в своих выражениях. Вот лишь несколько, ставших знаменитыми его высказываний:

«В Америке живет 20 млн мусульман. Для нас мусульманином является любой чернокожий, даже если он посещает Баптистскую церковь семь дней в неделю. Благородный Элайджи Мухаммад говорит, что черный человек является мусульманином по рождению. Сегодня миллионы мусульман не знают, что они мусульмане. Все они станут мусульманами, когда пробудятся ото сна».

«Религиозная философия проникнута духом белого превосходства. Белый Иисус. Белая Дева Мария. Белые ангелы. Все белые. Но, конечно, черный Дьявол».

«Христос не был белым. Христос был чернокожим».

"Ганнибал, наиболее успешный из всех когда-то живших полководцев, был черным. Черным был и Бетховен, чей отец был одним из профессиональных черных воинов, промышлявших в Европе. Гайдн, учитель Бетховена, также был африканского происхождения. И Соломон, великий библейский герой. Колумб, первооткрыватель Америки, был наполовину черным. Целые черные империи – такие, как Мавританская, – были сделаны «белыми», чтобы скрыть тот факт, что великая черная империя существовала задолго до открытия Америки. Мавританская цивилизация черных африканцев завоевала и правила Испанией, она была светочем цивилизации в Южной Европе. Слово «мавр», между прочим, означает «черный». Египетская цивилизация – классический пример того, как белый человек украл великую африканскую культуру, чтобы объявить ее белой. Черный народ Египта создал единственную страну, изучением которой занимается целая наука египтология".

«Красные, коричневые и желтые в действительности являются частью черной нации. Это значит, что черные, коричневые, красные, желтые – все братья, все одна семья. И только белый чужой. Он один не такой, как все».

«Что-то не так с неграми. Они не имеют общества. Они роботы, машины. У них нет своих мозгов. Я ненавижу говорить это, но это так. Они – это черные тела с белыми мозгами. Как монстр Франкенштейн».

Но кроме всего, Малкольм был решительным противником межрасовой интеграции. Его национализм зашел так далеко, что он даже готов был поддержать белых расистов в противовес интеграторам. В частности, на вопрос об отношении к режиму апартеида в ЮАР он ответил: «Они не делают чего-то отличного от того, что мы имеем в Америке. Единственное отличие в том, что у них дела не расходятся со словами... Они хотят сохранить всех белых белыми. Мы хотим сохранить всех черных черными. Между расистами и интеграционистами я, безусловно, предпочитаю расистов». Впрочем, это ни на йоту не меняло его отношение к белой расе как к таковой, и, отвечая на вопрос о том, как Нация собирается поступить с белыми после победы, он ничтоже сумняшеся заявлял: «Не важно, что мы собираемся делать с белыми, важно, что с ними собирается делать Бог. Что делает судья с преступником?» Соответствующим было и его отношение к смешанным бракам: «Мы против смешанных браков постольку, поскольку мы против всех других несправедливостей, чинимых в отношении нашего народа».

Среди многих людей, знающих убеждения позднего, зрелого Малкольма, существует заблуждение относительно того, что он покинул Нацию, поскольку перестал быть черным националистом или потому, что разочаровался в моральном облике Элайджи. Но это не так. Правда в том, что Малкольм был вынужден покинуть Нацию не потому, что перестал быть черным националистом, а потому, что зашел в своем национализме так далеко, что вынудил откреститься от себя даже Элайджи. Формальным поводом для конфликта стало нелицеприятное высказывание Малкольма о Кеннеди, сделанное им почти сразу после убийства этого общенационального любимца в 1963 году. Такой шаг не просто ожесточал против NOI всю Америку, включая большинство черных, но и бросал на нее тень в смысле возможной причастности к убийству Кеннеди.

На самом же деле причиной ухода было то, что у набирающего популярность Малкольма все чаще давал о себе знать его неуправляемый радикализм, тогда как Элайджи давно взял курс на неформальное сотрудничество с властями. Кроме того, не последнюю роль в конфликте сыграло окружение Элайджи, настроившее его против молодого радикала; сам Малкольм в последнем письме Элайджи в 1963 году писал, что продолжает быть его последователем и винит в разладе между ними окружение своего лидера, а не его самого. Но это было уже после того, как Элайджи отстранил Малкольма от всякой проповеднической и пропагандистской деятельности и, более того, вообще наложил запрет на его публичные выступления сроком на 90 дней. Фактически это означало исключение Малкольма из организации. Позже под благовидным предлогом заботы о его спортивной карьере из организации таким же образом (отстранением от публичных выступлений) был исключен боксер Мухаммад Али.

Организация, которую основал Малкольм после ухода из NOI – общество «Мусульманская мечеть» (Muslim Mosque Inc.) – далеко не сразу стала тем оплотом ортодоксального ислама среди черных, в качестве которого она и известна сегодня. Поначалу она создавалась как черная националистическая организация, и сам Малкольм говорил в этой связи:

«Религиозной платформой Мусульманской мечети является ислам, на базе которого необходимо пропагандировать моральную реформацию с тем, чтобы искоренить те пороки Черного общества, которые разрушают его изнутри. Это религиозная основа. Но политической основой Мусульманской мечети будет черный национализм, и ее социальной философией будет черный национализм. Что касается политической философии, мы по-прежнему верим в решение, предложенное благородным Элайджи Мухаммадом, а именно: тотальное отделение. 22 млн т. н. негров должны быть полностью отделены от Америки и обеспечены необходимыми возможностями для возвращения на историческую родину. Это долгосрочная программа. А краткосрочная программа заключается в том, что если уж мы вынуждены жить в этой стране, мы должны иметь крышу над головой, одежду, хорошую работу, хорошее образование. Поэтому наша долгосрочная философия предполагает репатриацию на африканскую родину, а наша краткосрочная программа предполагает обеспечение черных всеми необходимыми потребностями вплоть до возвращения на родину».

Позже в деятельности этой организации приняли участие и мусульмане белого, европейского происхождения, однако, создавая свою Мечеть, Малкольм на вопрос о том, могут ли к ней присоединиться белые, категорически отрезал:

«Белые не могут вступить к нам. Все негритянские организации, в которые вступают белые, рано или поздно оказываются под их контролем. Белые контролируют все негритянские организации, в которые они вступают. Если белые хотят помочь нам финансированием, мы примем эту помощь, но вступить к нам они не могут».

Однако с целью найти финансирование для своего нового движения в 1964 году Малкольм отправляется в турне по странам черной Африки, где он встречается с рядом ведущих негритянских лидеров и где он впервые соприкоснулся с реальными корнями и реальными проблемами африканской расы. Там же завязываются контакты с авторитетными мусульманскими лидерами Африки. А потом происходит, пожалуй, ключевое событие в жизни Малкольма – он совершает хаджж в Мекку.

Хаджж, последовавшие во время него и после него события в корне перевернули мировоззрение Малкольма. Сохранилось его письмо из Мекки, где он, потрясенный увиденным, писал домой:

«В течение последних одиннадцати дней, проведенных в мусульманском мире, я ел из одних тарелок, пил из одних стаканов, я спал на тех же постелях и молился тому же Богу, что и мои собратья мусульмане, чьи глаза были голубее голубых, чьи волосы были светлее светлых и чья кожа была белее белой. И в словах, делах и поступках этих белых мусульман я чувствовал ту же искренность, что и среди черных мусульман Нигерии, Судана и Ганы». Никто не ожидал услышать подобное от Малкольма: «Мы были подлинными братьями, потому что их вера в Бога перевернула их сознание, изменила их поведение и изменила их ценности».

Там, в хаджже, среди миллионов мусульман десятков рас и сотен национальностей, объединенных поклонением одному Богу, он увидел и почувствовал то, чего никогда не знал на родине, – атмосферу братства и солидарности на основе общей сознательной веры, а не зоологической детерминированности. Мусульманские братья, с которыми он общался, ел, делил кров, вставал на намаз, раскрыли ему глаза на вопиющее противоречие его прежних религиозных убеждений вероучению и этике истинного ислама – религии, открытой для всех людей, в которой нет места расовой исключительности и превосходству.

Поэтому, вернувшись домой, Хаджи Малик Аль-Шабаз (это имя он принял после хаджжа) изменился почти до неузнаваемости. Первым делом он публично подтвердил, что он является настоящим мусульманином (а не т. н. «черным мусульманином») и произнес шахаду, включая утверждение о том, что Мухаммад является последним Пророком и Посланником. Это означало, что он не считает более Элайджи пророком и «посланником Аллаха», что является неотъемлемым символом веры для членов Нации. Он решительно отказался от убеждений, согласно которым Бог является черным или воплотился в черном человеке – Фарде:

«Как черный мусульманин, веривший в то, что говорил Элайджи Мухаммад, я представлял себе Бога в соответствии с его учением черным человеком. Поездив по мусульманскому миру и лучше поняв исламскую религию, теперь я верю в Бога как верховное существо, у которого по определению не может быть цвета кожи».

Как мусульманин Малкольм отрекся от идей расовой исключительности или превосходства, заявив: «В исламе нет различия по цвету кожи. В исламе нет ни одного основания для того, чтобы судить о человеке по его цвету кожи. Вне зависимости от того, какого ты цвета, ты – мусульманин, ты – брат». Он пересмотрел свое отношение к белым, сказав, отвечая на вопрос, дьяволы ли они: «Нет, я не верю в это. Я верю в то, чему учит Коран, в то, что о человеке не должно судить по цвету кожи, но только по поведению, делам, его отношению к другим людям и их делам».

Ревизии подверглись и его политические убеждения. Самое главное изменение заключалось в том, что он отказался от идеи создания Черного государства в США, что является одним из основных лозунгов Нации. Отвечая на вопрос о том, продолжает ли он поддерживать эту идею, он заявил: «Нет. Я верю в общество, в котором люди могут жить как равные существа, обладающие человеческим достоинством».

Соответственно Малкольм подверг жесткой критике Нацию и с религиозных, и с национально-политических позиций, фактически обвинив ее лидеров в лицемерии и подконтрольности властям:

«Во-первых, Черные Мусульмане претендуют на то, чтобы быть религиозным движением. Они объявляют себя приверженцами ислама. Но мусульманский мир не признает Черных Мусульман законной исламской группой, поэтому они вынуждены маневрировать внутри религиозного вакуума, будучи своего рода религиозным гибридом. В то же время правительство США квалифицирует Черных Мусульман как политическую, а не религиозную группу. Таким образом, Черные Мусульмане больше известны как политическая сила. При этом они не голосуют, не принимают никакого участия в политической жизни, не участвуют в борьбе за гражданские права, таким образом, представляя собой политический гибрид так же, как и гибрид религиозный. Черные Мусульмане привлекают к себе наиболее активную, молодую, неудовлетворенную и бескомпромиссную часть черных американцев, не позволяя им принимать участие в борьбе за права своего народа. Вместо этого они имитируют бесчисленное множество событий и информационных поводов, привлекающих к ним внимание на пустом месте».

Будущее исламского призыва, с одной стороны, и черного национального движения в Америке, с другой стороны, Малкольм видел следующим образом:

«Мы создали Мусульманскую мечеть, базирующуюся на ортодоксальном исламе, как религиозную группу для того, чтобы лучше понимать свою религию. Но, будучи черными американцами, хотя и мусульманами, верящими во всеобщее братство, мы, тем не менее, осознаем, что перед нашим народом в Америке стоит много проблем, не относящихся к религии. Мы осознаем, что множество наших соплеменников не собираются становиться мусульманами, многие из них вообще никогда не интересовались никакой религией, поэтому мы организовали Афроамериканский союз как нерелигиозную организацию с целью активной борьбы за наши политические, экономические и социальные права. Членами этой организации могут стать все черные американцы вне зависимости от их религии».

Это действительно было ново для Малкольма. Если в бытность своего членства в НИ Малкольм враждовал со всеми «немусульманскими» черными организациями и их лидерами, в частности с Мартином Лютером Кингом, призывавшим к интеграции, то теперь он кардинально изменил свою политическую тактику. Он предложил дружбу и тесный союз М.Л. Кингу, несмотря на религиозные расхождения, установил контакты и партнерские отношения со всеми черными лидерами и организациями, составляющими движение борьбы за гражданские права.

Проект Афроамериканского союза, задуманный Малкольмом, мог изменить политический ландшафт черной Америки до неузнаваемости. Открытая для консолидации на широкой основе всех черных национальных сил, да еще и способная найти поддержку у влиятельных сил в третьем мире, в африканских и мусульманских странах, эта организация представляла собой реальную угрозу для Белого дома, а с другой стороны, выбивала почву из-под ног у Нации. Поэтому Малкольм был готов к кровавому концу своей жизни, предупредив свою жену: «Моя смерть станет результатом сговора между правительством и Черными Мусульманами, ФБР и Нацией ислама».

Если взрыв, прогремевший в его доме 14 февраля 1965 года, нанес его семье преимущественно моральный урон, то нападение, осуществленное 21 февраля 1965 года, закончилось для него фатально. Во время выступления в одном из залов Манхеттена три стрелка в течение короткого промежутка времени произвели в Малкольма 15 выстрелов. Ранения оказались несовместимыми с жизнью. Как выяснило следствие, все три убийцы были членами «Нации ислама».

На похороны Малкольма в Гарлеме 27 февраля 1965 года пришли десятки тысяч людей. Несколько позже его жена Бетти (Betty) родила двух дочек-близняшек Малкольма...

Значение Малкольма для развития ислама среди черных американцев трудно переоценить. Приняв первоначально ислам как религию расового превосходства и исключительности своего народа, в кризисный момент своей жизни он сумел понять его истинный смысл как мирового призыва Единобожия, обратившись к первоисточникам своей религии – Корану и Сунне. В этом смысле судьба Малкольма и подобных ему черных мусульман прекрасно резонирует со всей историей ислама, в ходе которой истинная вера выживает и пробивает себе путь, несмотря на пытающихся использовать ислам в своих корыстных целях лицемеров (мунафиков) и вероотступников (муртадов).

Малкольм Литтл (Хаджи Малик Аль-Шабаз) соответствует всем признакам шахида в исламе. Он пал от руки язычников-расистов, невежд и еретиков, отстаивая чистоту учения ислама, принципы справедливости, равенства, братства и солидарности. О таких, как он, Коран говорит: «И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего Господа получают удел» (3:169).

Убийство Малкольма членами NOI нанесло мощнейший удар по репутации этой организации в глазах черной Америки. Малкольм был кумиром миллионов, его убийство вызвало эффект, сопоставимый с убийством Мартина Лютера Кинга.

Черные патриоты забрасывали офисы Нации гранатами, нападали на ее активистов и лидеров, так что в ряде случаев только вмешательство полиции могло защитить последователей Элайджи от расправы со стороны своих соплеменников.

Однако НИ удалось выжить и на время восстановить утраченные позиции. В течение шести месяцев, последовавших за этими событиями, Элайджи лично посетил отделения организации более чем в 60 городах США, а также Центральной и Латинской Америки. Для усиления организации в качестве замены Малкольму он выдвигает тогда еще молодого лидера Луиса Фаррахана (Louis Farrakhan), нынешнего главу НИ.

Элайджи предпринимает попытку восстановить подорванную убийством Малкольма репутацию в исламском мире, посещая с визитом множество мусульманских стран и совершая хаджж.

Демонстрацией силы организации стал ежегодно отмечаемый в Чикаго 26 февраля «День Освободителя», приуроченный ко дню рождения «Мессии-Освободителя» Валласа Фарда. На это мероприятие каждый год слетались десятки тысяч членов Нации, наглядно демонстрируя, что в черной Америке не существует организации, сопоставимой с ней по мощи. В 1972 году Элайджи открыл для этих целей в Чикаго мечеть и школу общей стоимостью $2 млн.

Все это выявило печальную истину: Малкольм был единственным, кто мог составить конкуренцию НИ в борьбе за умы черных американцев. Его подражатели, лишенные не только харизмы, но и политической интуиции Малкольма, не преуспели на этом поприще. Наиболее известна в этой связи военизированная организация «Черные пантеры» (Black panthers), созданная после его смерти под вдохновением его идей. Однако, несмотря на шумную известность, «Черные пантеры» не смогли стать серьезной и стабильной политической силой, они возникли как террористическая секта с левацким уклоном и быстро сошли на нет, распавшись на множество групп.

Не учли опыта Малкольма и т. н. «чистые», рафинированные мусульмане, которые, посвятив себя исламскому призыву, предали забвению насущные нужды своего народа. Не таков был Малкольм – став ортодоксальным мусульманином, он не перестал быть черным патриотом, хотя и существенно скорректировал свои взгляды, отказавшись от языческого расизма. После обращения в подлинный ислам он действительно призвал к участию в деятельности основанной им Мусульманской мечети мусульман белого происхождения. Но в то же время он был основателем новой, чисто политической и неконфессиональной организации черных американцев – Афроамериканского союза, – последовательно патриотического движения, призванного отстаивать афроамериканские ценности и интересы. Ничего подобного после его смерти никто в качестве альтернативы НИ предложить не смог. Поэтому, зализав свои раны, она спокойно просуществовала в качестве выразителя интересов черной Америки целое десятилетие, вплоть до 1975 года. Но на все, как известно, Божья воля...

В 1975 году умер Элайджи Мухаммад. События, последовавшие после его смерти, сделали очевидной ту истину, что жизнь и смерть Малкольма не прошли даром. Во главе организации встает пятый сын Элайджи – Валлас Дин Мухаммад (Wallace Deen Muhammad).

Одному Богу известно, было ли это запланировано самим Элайджи во искупление своих грехов или же это произошло вопреки его замыслам, но его сын, новый лидер Нации, в течение трех лет реформировал вероубеждение НИ в направлении ортодоксального ислама. Это выразилось в отказе от следующих догматов НИ:

1) боговоплощения и мессианства Фарда;

2) пророчества Элайджи;

3) расового превосходства и исключительности черных.

Большая часть членов Нации последовала за Валласом Дином, ставшим Имамом Варитхуддином (Imam Warrithuddin), который отказался от названия «Нация ислама» и в 1978 году переименовал свою организацию в Американскую мусульманскую миссию (American Muslim Mission), в которую влилась большая часть черных мусульман.

Однако меньшая, но более упертая и агрессивная часть осталась верной оригинальному учению Элайджи и сохранила за собой название «Нация ислама», во главе которой теперь встал Луис Фаррахан. На этой колоритной фигуре нужно остановиться подробнее.

Урожденный Луис Эвджин Уолкотт (Louis Eugene Walcott) появился на свет 11 мая 1933 года в Роксбери, штат Массачусетс. Его мать с детства воспитывала у сына чувство черного патриотизма, в частности, регулярно знакомя его с журналом «Кризис» (Crisis Magazine), издаваемым Ассоциацией борьбы за гражданские права (NAACP). С шести лет Луис усердно занимается музыкой, играет на виолончели. В возрасте 14 лет он уже играет в оркестре Бостонского колледжа. В сентябре 1953 года он женится на любви своего детства, после чего начинает самостоятельную семейную и артистическую жизнь. Он становится известным в Бостоне вокалистом, танцором и виолончелистом.

1955 год стал поворотным в жизни Луиса. Будучи в Чикаго, он по приглашению своих друзей оказывается на выступлении Элайджи. Хотя Луис был разочарован ораторскими способностями «посланника Аллаха» (слушая его, он отметил про себя: «Этот человек не умеет говорить»), его идеи привлекли молодого музыканта в ряды организации.

Несмотря на то, что музыка была любовью всей его жизни, Луис, три месяца спустя обратившийся в НИ, встал перед выбором, поставленным перед ним требованием Элайджи ко всем участникам движения покинуть либо шоу-бизнес, либо ряды организации. Большинство музыкантов покинули движение, однако Луис Икс (это имя он получил по обращении в НИ), позже ставший Фарраханом, решил посвятить свою жизнь проповеди учения НИ. Он переехал в Бостон и в 1955 году был назначен «министром» НИ и куратором-проповедником бостонского Центра НИ № 11, который превратился в один из мощнейших центров во всей НИ.

Через три месяца после убийства Малкольма он был назначен министром Центра № 7 Нации в Нью-Йорке, атмосфера в котором была накалена до предела после убийства Малкольма. Несмотря на это, Фаррахану удалось стать мощнейшим авторитетом для всего Гарлема.

Фаррахана считают организатором убийства Малкольма. В частности, жена Малкольма Бетти Шабаз (Betti Shabaaz) считает это обстоятельство «общеизвестным».

Великолепный оратор, отец девяти детей, дедушка двадцати трех внуков и прадед четырех правнуков, он встал во главе организации и достойно справился с ролью лидера в тяжелейший для Нации момент.

С конца 1970-х и до 1985 года черный ислам был представлен в США Американской мусульманской миссией (АМИ) и НИ. АМИ была более многочисленной и, кроме того, как ортодоксальная организация пользовалась поддержкой в исламском мире в противовес еретической НИ. Однако в 1985 году АМИ объявило о самороспуске с тем, чтобы ее члены смогли влиться в мировую исламскую умму. Несмотря на то, что созданная организацией инфраструктура черных мечетей, учебных центров, издательств и т. п. фактически продолжила существовать, лишившись своего политического лица, она отдала инициативу доминирования в черном мусульманском сообществе уступающей ей по численности, но более сплоченной и организованной НИ.

Этим и воспользовался Фаррахан. Он создает новые и укрепляет старые региональные организации НИ, учреждает новые образовательные учреждения, печатные издания, теле- и радиокомпании, организует предприятия. В 1985 году он основал программу экономического развития черных. В 1988 году он переоборудовал центральную мечеть НИ в Чикаго в мощный образовательный центр организации и переименовал ее в Мечеть Мариам, национальный центр (Mosque Maryam, the National Center[1]). В 1991 году Фаррахан учредил программу трехлетнего экономического развития черных, призванную создать экономическую базу для организации самодостаточной инфраструктуры чернокожего населения.

В 1993 году на праздновании Нацией Дня Освободителя собрались 60 000 делегатов организации. А в 1994 году 2 000 членов организации отправились в Гану на празднование первого международного Дня Освободителя, который, между прочим, официально открывал и закрывал Президент Ганы Джерри Раулингс (Jerry Rawlings[2])...

Управляющий огромным фермерским хозяйством НИ в Даусоне, штат Джорджия, Фаррахан в 1995 году открыл в Чикаго халяльный ресторан «Салам» (Salaam Restaurant[3]) стоимостью $5 млн.

В том же 1995 году Фаррахану удалось организовать беспрецедентную по массовости акцию чернокожего населения – «Марш миллиона мужчин» – шествие около миллиона чернокожих мужчин, пришедших в Вашингтон продемонстрировать свою силу. Благодаря этой акции стало возможным продуктивное турне Фаррахана по Ближнему Востоку и Северной Африке в 1996 году, в ходе которого он встретился, в том числе, с Нельсоном Манделой и Муаммаром Каддафи.

Акбар С. Ахмед (Akbar S. Ahmed) в интервью, которое он дал в 2002 году газете «НГ-религии», сказал следующее: "В последнее время, по оценкам многих наблюдателей, «Нация ислама» начала сближение с традиционным исламом. У меня тоже сложилось такое впечатление после недавних заявлений Фаррахана".

Так ли это? Конечно, Фаррахану сегодня необходимо вписаться в набирающий силу мировой исламский дискурс. Он встречается с Каддафи, которого, впрочем, сложно назвать исламским авторитетом, это националист, хотя и более ортодоксальный мусульманин, чем Фаррахан. Однако его попытка принять участие в Хартумской конференции в Судане, на которую собрались идеологи радикальных исламских организаций, никакого эффекта не дала. Среди участников конференции были распространены убедительные доказательства того, что мировоззрение Фаррахана предельно далеко от исламского.

И дело даже не в пресловутом расизме Фаррахана. Еретические убеждения НИ гораздо хуже, чем просто расизм. Хотя расизм глубоко чужд исламу, тем не менее, будучи присущ архаичному человеку по природе, сам по себе он не выводит человека из религии. Однако вера в то, что определенная раса сама по себе является носителем Божественного Откровения, в то, что тот или иной человек является воплощением Бога, а также провозглашение Элайджи последним пророком после закрытия пророческого цикла Мухаммадом однозначно являются «большим ширком» – грехом, не подлежащим прощению в исламе.

Чтобы данные утверждения не выглядели голословными, ниже приводится официальная программа Нации, которая лучше, чем что-либо, характеризует ее религиозную и политическую сущность.

Чего хотят мусульмане

1. Свободы. Полной и совершенной свободы.

2. Правосудия. Равного правосудия в соответствии с законом для всех независимо от достатка и цвета кожи.

3. Равенства возможностей. Равного членства и представительства в цивилизованном обществе.

4. Предоставления потомкам насильно завезенных в Америку черных рабов территории для организации собственного государства – в Америке или в любом ином месте. Земля, выделенная для этих целей, должна быть плодородной и богатой минеральными ресурсами. Бывшие рабовладельцы обязаны обеспечивать потребности населения этой страны 20-25 лет, пока новое государство само не будет в состоянии прокормить свой народ.

5. Свободы для всех мусульман, содержащихся в американских тюрьмах. Свободы для всех черных, приговоренных к смертной казни, где бы они ни проживали в США.

6. Немедленного прекращения и пресечения полицейского насилия против чернокожего населения, прекращения рейдов полицейских патрулей в чернокожие кварталы.

7. Равных возможностей в области трудоустройства – до тех пор, пока не будет удовлетворено требование о создании собственного государства черных.

8. Полного освобождения чернокожего населения от всех налогов – до тех пор, пока не будет обеспечено реальное равенство в правах и возможностях.

9. Равенства в образовании, но раздельных школ, исходя из необходимости раздельного обучения девочек и мальчиков. Черные дети должны обучаться собственными учителями, подготовленными на средства Соединенных Штатов.

10. Запрета межрасовых браков.

Во что верят мусульмане

1. Мы верим в Единого Бога, именуемого Аллахом.

2. Мы верим в Священный Коран и Писания всех Пророков Бога.

3. Мы верим в правду Библии, но мы верим в то, что со временем она была изменена и поэтому должна быть переинтерпретирована с целью очищения от поздних искажений, которые были в нее внесены.

4. Мы верим в Пророков Аллаха и Писания, принесенные им людям.

5. Мы верим в воскресение после смерти, не физическое, но ментальное воскресение. Так как так называемые «негры» нуждаются в нем больше всего, то первыми должны быть воскрешены они.

6. Мы верим в Суд. Мы верим в то, что первый Суд будет свершен Господом в Америке.

7. Мы верим в то, что пришло время для отделения так называемых «негров» от белых американцев. Мы верим в то, что черный человек должен быть свободным не только по факту, но и по имени, поэтому мы считаем, что мы должны освободиться от имен своих бывших рабовладельцев. Мы верим в то, что если мы действительно свободны, мы должны носить наши собственные имена – имена черных жителей Земли.

8. Мы верим в справедливость для всех, верующих и неверующих, в то, что люди созданы равными в своих правах. Мы верим в равенство как нация равных, но мы не верим в равенство бывших рабов с освободившими их хозяевами.

9. Мы верим в то, что интеграцию сегодня предлагают те, кто пытается убедить черных в том, что четырехсотлетние враги свободы, справедливости и равенства внезапно стали их друзьями. Более того, мы верим в то, что подобные призывы направлены лишь на то, чтобы предотвратить диктуемое историей отделение черной нации от белых.

10. Мы верим в то, что, будучи правоверными мусульманами, мы не должны принимать участие в войнах, отнимающих у людей жизнь. Мы не верим в то, что это государство имеет право обязывать нас принимать в них участие, пока Америка не согласится предоставить нам собственную территорию, за которую можно будет сражаться.

11. Мы верим в то, что наши женщины должны защищаться и быть уважаемы так же, как и женщины других национальностей.

12. Мы верим в то, что Аллах явился в лице Мастера В. Фарда Мухаммада в июне 1930 года, долгожданном Мессии Христиан и Махди Мусульман.

Мы верим, что нет Бога, кроме Аллаха, Творца всего сущего, который водворит на Земле правительство всеобщего мира, при котором люди смогут жить вместе".

Мусульманская община США, насчитывающая сегодня порядка 7 млн человек, состоит главным образом из двух основных групп. Меньшую ее часть составляют т. н. «этнические» или «традиционные» мусульмане, представленные иммигрантами-выходцами из мусульманских стран. Большую часть составляют черные мусульмане, названные «билалианами» по имени первого муэдзина ислама – чернокожего сподвижника Пророка Билала.

Августин (Никитин) в своей статье об исламе в США[4] описывает сложившуюся структуру американского мусульманского сообщества следующим образом:

"Сегодня обе части мусульманской общины в Соединенных Штатах, иммигранты и билалиане, населяют определенные регионы, которые стали связываться с определенными мусульманскими национальностями. Так, ливанские мусульмане сконцентрировались в Южном Диаборне (Мичиган), потому что именно там поселились их предки; большая и растущая община пакистанцев по-прежнему находится в Калифорнии. Когда мусульманское население возрастает, как правило, формируется мусульманский центр. Сейчас в США есть более 300 таких центров. В силу того, что иммигранты и билалиане держатся отдельно друг от друга, в каждом большом городе есть по крайней мере два мусульманских центра. В этом случае «Американская мусульманская миссия» (билалиане) почти всегда называет свой центр «Масджид Мухаммад» (масджид – мечеть). Там, где общее число мусульман, выходцев с Востока, невелико, сунниты и шииты имеют общий центр. Но если шиитская группа достаточно большая, тогда для нее образуется еще один центр. И если национальная группа достаточно велика, чтобы действовать независимо, то она формирует свой собственный центр.

Эти центры обеспечивают мусульманам места для богослужения, духовного окормления и общения. Многие центры владеют своим зданием, мечетью и помещениями для учебы".

Как уже было сказано, сегодня НИ объединяет в своих рядах меньшую часть черных мусульман, а большая их часть принадлежит к ортодоксальному исламу, представленному АМИ. Тем не менее и в мире, и среди черного населения США гораздо более известна именно НИ во главе с Фарраханом.

Почему же НИ гораздо более влиятельна и авторитетна в черной среде, чем ортодоксальная Американская мусульманская миссия, несмотря на меньшую численность первой и большую поддержку второй в мусульманском мире? Дело в том, что Американская мусульманская миссия сосредоточилась на религиозно-просветительской деятельности и удовлетворении обрядово-ритуальных потребностей мусульман, тогда как НИ по-прежнему выражает этнополитические чаяния афроамериканцев, успешно спекулируя на псевдоисламских идеях. Малкольм был альтернативой и тому, и другому. Он стремился к проповеди истинного ислама, с одной стороны, и, с другой стороны, к активной борьбе за права и интересы своего народа на внеконфессиональной основе.

В АМИ же черные видят всего лишь одну из конфессий, тогда как в НИ – мощное движение, борющееся за их интересы. А ведь ислам изначально и был политическим движением и только потом оброс фарисейским обрядоверием.

Роспуск АМИ в 1985 году с целью вливания ее членов во всемирную умму был красивым жестом, но вот был ли он оправдан? Сама умма пока, к сожалению (а может, и к счастью), не является единой организацией, а представляет собой совокупность всех правоверных мусульман, многие из которых объединены в те или иные организованные группы. Кстати, та же АМИ, ее инфраструктура фактически продолжает существовать, но организация лишилась единого лидерства и управления, а обретение таковых в лице всемирной уммы пока не предвидится. Вот и получилось, что еретическая НИ обладает и харизматическим лидером, и эффективной системой управления, а ортодоксальные черные мусульмане под благовидным предлогом всемирного исламского братства самоустранились от реальной борьбы за души своих людей. Вряд ли бы Малкольм одобрил это...

Получилось так, что после обращения в ортодоксальный ислам бывшие еретики и ультра-националисты из АМИ вдруг кинулись в огульный интернационализм – другую крайность, хотя по своей сути ислам чужд крайностям и предполагает путь золотой середины. Забота о своем народе, борьба за его законные права и интересы не противоречат исламу, но следуют из него. Ислам предписывает верующим хранить узы кровного родства, заботиться о ближних и противиться несправедливости. Исламу противоречит не забота о своем народе, но его обожествление, предание Богу сотоварища через поклонение нации как некой ценности, наделенной сакральным смыслом, тогда как она – всего лишь Его творение.

Точно так же ислам никому не возбраняет проповедь веры именно своему народу и создание общин из числа не просто верующих, но объединенных кровными узами (даже у «ваххабитских» боевиков в Чечне существуют джамааты, созданные добровольцами-мусульманами по этническому принципу!), однако исламу противна любая дискриминация в вопросах религии.

Понимание этого, к сожалению, отсутствует у черных мусульман из АМИ, чем и пользуются язычники из Нации, узурпируя политическое представительство исламом интересов черного народа.

Трудно предположить, сколько еще продолжится фактическое лидерство в черном мусульманском сообществе организации, созданной на фундаменте бесконечных подлогов, фальсификации истории, крови и грязи. Лидерство Фаррахана среди черных мусульман стало возможным исключительно в результате убийства Малкольма, к которому он, по общему мнению, приложил руку, точно так же как и лидерство Элайджи началось с более чем удобного для него «сокрытия Махди».

Фаррахан по-прежнему обильно использует в своих проповедях мифы полувековой давности, которыми Элайджи кормил свою паству на заре собственного «пророчества». Так, свое решение организовать Марш миллиона мужчин в 1995 году он объяснял беседой с Элайджи Мухаммадом, которую он имел на борту НЛО, забравшего его с этой целью с Земли[5]. Самое интересное, что Фаррахан повторяет этот бред уже 35 лет подряд. Эта галиматья, однако, является всего лишь перепевом на новый лад старых баек Элайджи о том, что черные в действительности являются детьми Луны и что с родной планеты уже давно послана летающая тарелка, пилотируемая 13 черными юношами, которая облетает Землю в ожидании глобального уничтожения белых и вызволения черной нации из рабства. Подобный словесный понос Фаррахан, не стесняясь, нес почти миллиону своих соотечественников, собранных в Вашингтоне. Как тут не вспомнить одно из интервью лидера русских нацистов Александра Баркашова летом 1999 года, где он предсказывал, что в ближайшее время состоится «парад планет в форме свастики», который откроет «Эру России»...

Тем не менее, как бы ни относиться к Фарду, Элайджи, Фаррахану и всей честной компании, следует помнить, что историю не делают в белых перчатках. По-видимому, в создании «Нации ислама» в 1930-х годах прошлого века все же есть провиденциальный смысл, аналогичный смыслу обращения в ислам мекканской аристократии, всю жизнь враждовавшей с Пророком, но лицемерно принявшей его религию, когда победа мусульман стала неизбежной. Пророк позволил войти этим людям в умму, прекрасно зная об их неверии. И в том, и в другом случае в ислам вошли лицемеры, но именно их чисто формальное обращение в ислам сделало возможным последующее принятие истинной веры их потомками. И если бы не возникла бы в свое время «Нация ислама», не было бы и Малкольма, а если бы не было Малкольма, сегодня бы в умме не было и миллионов истинных мусульман из числа чернокожего населения США.

В этом смысле первична воля к мусульманской самоидентификации, которая возникла у миллионов афроамериканцев в условиях голода идентичности, главным образом благодаря деятельности Нации. Да, можно сожалеть, что у этих людей не было возможности изначально приобщиться к истинному исламу, а не его подлогу, подсунутому им Валласом и Элайджи. Однако, во-первых, история, как известно, сослагательного наклонения не знает. Во-вторых, сейчас трудно говорить о том, мог ли аутентичный ислам быть востребован так же, как была востребована гремучая смесь идей NOI, сумевшая удовлетворить потребность в радикальной национальной самоидентификации черных американцев. Как уже было сказано, подлинный ислам содержит в себе возможности для удовлетворения таких потребностей, однако они требуют более тонкой и гибкой работы с мусульманской догматикой, а в среде, в которой напрочь отсутствовали интеллектуалы вообще (тем более мусульманские), это было невозможно. И пожалуй, что единственной возможностью сопрячь «коня и трепетную лань» (т. е. формирующуюся мусульманскую идентичность и национализм) в этих условиях была только такая вульгарная адаптация ислама к этому своеобразному этнополитическому материалу.

Безусловно, с мусульманской точки зрения вероучение НИ представляет собой тягчайшую форму ереси. Но, в конце концов, ереси Нации не многим отличаются от не менее еретических убеждений таких традиционных для ислама сект, как алавиты или исмаилиты. Тем не менее, и их нахождение в поле уммы полезно хотя бы в том отношении, что у части их последователей периодически неизбежно будет возникать стремление более серьезно ознакомиться с религией, к которой они формально принадлежат, что и является залогом появления в такой маргинальной среде новых малкольмов.

Кроме того, как уже было сказано ранее, сегодня многие отмечают сближение НИ с ортодоксальным исламом и считают, что исламизация НИ неизбежна, особенно по мере усиления ее контактов с исламским миром и вовлечения в международные мусульманские структуры. Скорее всего, это так. Ведь прошла же эта организация трансформацию в сторону чистого ислама, проделанную не кем-нибудь, а самим сыном законченного еретика Элайджи!

В таком случае черный ортодоксальный ислам обрел бы мощную политическую организацию, способную не только консолидировать чернокожих американцев на мусульманской основе, но и стать инструментом действенного влияния исламской уммы на ее главного врага – Соединенные Штаты Америки.

Однако возможен ли переход НИ на позиции ортодоксии, пока во главе ее стоит человек, разделяющий языческие убеждения Элайджи, человек, причастный к убийству великого черного мусульманского лидера, человек, отвергший возможность перейти на путь истинной веры, предоставленную ему сыном самого Элайджи? Как говорили римляне, «желающего история ведет, не желающего – тащит». Фаррахан, конечно, законченный язычник. Но он слишком сильно хочет оставаться на коне, что может вынудить его принять истинный ислам так же формально, как это сделали мекканские лицемеры, осознав неизбежность победы Пророка. Это было бы неплохо, ведь расчет с лицемерами – у Всевышнего, но множество рядовых членов НИ получили бы возможность встать на путь истинной веры. Произойдет ли это при жизни Фаррахана или после его смерти – покажет время...

[1] См.: http://www.noi.org/information/images/maryam.jpg

[2] См.: http://www.noi.org/information/images/rawlings-mlf.jpg

[3] См.: http://www.noi.org/information/images/salaam.gif

[4] Ислам в США: пятая колонна или столп и утверждение истины? // Религия в России. 14.12.2001.

[5] The Washington Post. 18.09.1995. P. D3.