Лента: Общество

«Разделение – это нормально, бедные должны знать свое место со школы».

В Кемерово школьники падают в голодные обмороки, заявил детский омбудсмен Дмитрий Кислицын. Это ложь и клевета, заявили местные чиновники.

Мне не нравится слово «омбудсмен» – оно настолько нерусское, что даже не очень хорошо выговаривается с первого раза. К сожалению, русский перевод – «уполномоченный по правам ребенка» – в два раза длиннее, поэтому придется пользоваться импортным термином.

По словам Кислицына, к нему стали обращаться классные руководители сельских школ, которые «заметили социальное расслоение» среди учеников, отражающееся на их питании.

И омбудсмен забил тревогу, сказав на заседании областной думы буквально следующее: «Одни дети у нас идут на обед в школах, а другие сидят в классах и не обедают. Участились случаи падения детей в голодные обмороки». Причина в том, что у некоторых родителей нет денег, чтобы покормить ребенка утром, «а тем более дать ему на обед те самые 50 рублей».

И речь идет не о единичных случаях, а о тенденции.

Слова омбудсмена произвели эффект разорвавшейся бомбы. Местная власть в лице замгубернатора по образованию Елены Пахомовой немедленно среагировала, записав видеоролик на фоне кухни в школьной столовой.

«У нас 90% школьников охвачены горячим питанием! – горячилась Пахомова. – Те 10%, которые не питаются, они либо буфетом пользуются, что не возбраняется, либо кушают дома».

Со слов Пахомовой выходило, что детям из малообеспеченных семей помогает область: выделяет деньги на кашу (с маслом! – подчеркнула чиновница) либо на суп. Вот так: либо каша, либо суп…

Между тем уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Анна Кузнецова обратилась в прокуратуру с просьбой проверить информацию о голодных обмороках у детей Кемерово. А в Кузбассе была без промедления создана специальная комиссия, в которую вошли представители органов власти, депутаты и общественники из местного отделения ОНФ.

Комиссия, согласно официальному комментарию пресс-службы ОНФ, проверила образовательные учреждения области на наличие подобных фактов и не нашла подтверждения словам Кислицына.

ОНФ-овцы заявили, что случаи голодных обмороков не зафиксированы в журналах школьных медиков, не было и обращений со стороны сотрудников школ или родителей. И особенно подчеркнули, что омбудсмен отказался назвать им школы, в которых якобы имели место такие обмороки.

Иными словами, ОНФ – который часто рассматривают как «резервную партию власти» на случай, если «Единая Россия» лишится народной поддержки – обвинил Кислицына во лжи.

О том, что слова омбудсмена не подтвердились, сообщили все федеральные СМИ.

И история могла бы на этом закончиться, если бы…

Если бы детский омбудсмен начал оправдываться и говорить, что его не так поняли. Однако Кислицын не стал отказываться от своих слов. Напротив, повторил их. И даже назначил на понедельник, 28 января, пресс-конференцию для региональных и федеральных СМИ. Но…

Правда, позже появилась информация о переносе конференции на более поздний срок «в связи с поступлением новых обращений граждан о проблемах питания в школах».

А потом к омбудсмену пришли следователи. А пока сотрудники СК РФ общались с Кислицыным, кемеровские подростки, воспользовавшись популярностью темы питания в школьных столовых, выложили в Instagram ролик, в котором ужасного вида вареные макароны двумя движениями вилки превращаются в неаппетитное тесто. Потом в кадре появляется сморщенное вялое яблоко.

«Так нас кормят в школе макаронами. Отдаём 60 рублей за какую-то фигню. Как собакам прям», – говорит за кадром веселый девичий голос. «Вот так кормят детей в школе №10 города Юрга», – сообщает подпись внизу.

Возможно, в другое время никто на этот ролик и внимания бы не обратил, но на фоне скандала, вызванного словами Кислицына, он вызвал большой общественный резонанс.

Директору школы начали звонить журналисты, и она объяснила, что ролик – всего лишь неудачная шутка «в связи с недостаточностью воспитания». По словам директора, детей кормят хорошо, в день, когда был снят ролик, на обед были куриные медальоны с «нормальными макаронами», а девочки задержались в столовой и растерли остывшие макароны, которые кто-то не доел. А яблок вообще в меню не было – их кто-то принес из дома…

Тем не менее, в школе №10 началась доследственная проверка информации о ненадлежащем качестве питания. Следователи работают с администрацией, опрашивают школьников, осматривают школьную столовую. А в пресс-службе области открыли горячую линию связи с населением.

Я внимательно слежу за информацией, поступающей из Кемерово – читаю не только официальные сообщения, но и дискуссии в социальных сетях, в которых участвуют жители области. На данный момент – а я пишу эту колонку в воскресенье – результаты проверки СК РФ еще неизвестны. От всей души надеюсь, что речь действительно идет о глупом подростковом розыгрыше.

Буду искренне рад, если следователи не найдут подтверждения словам детского омбудсмена.

Но это, к сожалению, не будет означать, что проблема высосана из пальца. Вот что, например, пишут в одном из кемеровских пабликов:

«Льготы на питание у нас есть для детей. Только чиновники не торопятся подсказывать родителям о их возможностях получения льгот… Мы поговорили с родителями из одной многодетной семьи. Они пользовались льготой… один ребенок получает бесплатное питание в размере 50 рублей. Только есть разница, оказывается, там, где за ребенка платили, там была котлета с картошкой, а там где, была льгота (это в Кемерово) — там была «картошка с картошкой». Родителям пришлось отказаться от льготы, так как просто переживают за своего ребенка. Де факто льгота не работает так, как должна».

А теперь, уважаемый читатель, давайте перенесемся еще дальше на восток, в Хабаровскую область. Там на совещании краевого правительства новый губернатор Сергей Фургал устроил разнос министру образования региона Алле Кузнецовой – и заодно всем чиновникам, присутствовавшим в зале.

Из доклада Кузнецовой следовало, что в школах области детей родителей с разными доходами кормят «по-разному». В областном и муниципальных бюджетах предусмотрены доплаты для льготных категорий учащихся (по 16 р. в день в южных районах и по 26 р. в день в северных), но этих денег хватает далеко не всем. В итоге тех детей, чьи родители имеют возможность доплачивать за их питание, кормят горячими обедами, а детям из малообеспеченных семей приходится довольствоваться чаем с булочкой…

«Что в таком случае ест ребенок? Что происходит, если родители не могут доплатить за питание? Одни дети идут кушать в столовую, а другому ребенку говорят – ты сиди за партой, тебе не положено? Чай и булочку дают? Это позорище! Стыдно слушать!» – отреагировал губернатор.

История эта вызвала широкий резонанс на Дальнем Востоке. В соцсетях появились рассказы очевидцев подобных дискриминационных практик: например, в одной из поселковых школ детей, родители которых оплачивают питание, сажают за отдельный стол и дают на обед макароны с сосиской, а детей из бедных семей сажают отдельно и дают им пустые макароны…

Вывод напрашивается сам собой: даже если омбудсмен Кислицын сгустил краски, и дети в Кемерово в голодные обмороки не падают, то проблема недостаточного обеспечения школьников из малообеспеченных семей едой не высосана из пальца. И проблема социального расслоения в школах – тоже.

Но она существовала всегда, возразят мне. Всегда были дети, которые приходили в школу в фирменных шмотках и считались «крутыми», и дети из бедных семей, которых за это дразнили и унижали. И я соглашусь, потому что так действительно было даже в те советские времена, когда мальчики и девочки обязаны были ходить в школу в форме (но вот кроссовки, например, правилами не регламентировались – и подростки в «Пуме» или «Адидасе» стояли в иерархии куда выше тех, кто носил китайские кеды).

Но есть одно важное различие.

Прежде социальное расслоение – или, иными словами, разделение на богатых и бедных – не навязывалось сверху государством.

А теперь – навязывается.

Теперь государство – в ипостаси школьной администрации – само делит детей на «агнцев» и «козлищ». И критерием при этом разделении выступают не знания, не способности детей – а исключительно уровень благосостояния их родителей.

По тем же пабликам, в которых обсуждается история с разносом, устроенным хабаровским губернатором своим подчиненным, гуляет цитата, якобы принадлежащая еще одному краевому чиновнику высокого ранга. Достоверность ее мне установить не удалось, поэтому я и не стану называть фамилию этого чиновника: очень может быть, что он пал жертвой черного пиара. А вот само высказывание приведу: «Разделение – это нормально, бедные должны знать свое место со школы».

Вне зависимости от того, произнес конкретный чиновник эту фразу или же нет, в ней, как в капле воды, отражаются мысли по крайней мере части региональной элиты.

Как видите, я очень аккуратен в выражениях. Но вот доказательства: в конце прошлой недели еще одна представительница чиновничьей касты, куратор молодежной политики Алтайского края Екатерина Четошникова в беседе с журналистом заявила: «Завышенные требования это не есть хорошо, дайте мне все и сразу, хотя я из себя ничего не представляю, но хочу «Мерседес», адекватность должна быть во всем».

Правильные, в общем-то, слова вызвали бурю возмущения в соцсетях по одной простой причине: речь шла о том, что пришедшие после института в школу учителя получают на старте зарплату в 9 тысяч рублей, и поэтому уезжают в другие регионы, где условия получше.

Вдумайтесь: 9 тысяч рублей для учителя (!) – это, по мнению Четошниковой, «завышенные требования». Конечно, ведь еще осенью прошлого года министр труда и занятости Наталья Соколова вошла в историю со своим заявлением о том, что 3,7 тысячи рублей – вполне достаточно для поддержания минимальных физиологических потребностей, а «макарошки всегда стоят одинаково». А тут 9 тысяч – почти в три раза больше!

Чем эти высказывания лучше «бедные должны знать свое место со школы»? Или утверждения председателя Новгородской областной думы Елены Писаревой о том, что «после 30 лет женщина понимает, что деньги ей не нужны, а нужен малыш»? Сомнительным этим открытием Писарева поделилась с депутатами облдумы при обсуждении регионального проекта «Первый ребенок», предусматривающего выплату в 100 тысяч рублей за рождение первенца. Так вот теперь в Новгородской области эти деньги будут получать только матери, которым повезло родить первого ребенка до 29 лет – те же, кто старше, могут рассчитывать в лучшем случае на благодарность от лица новгородских парламентариев.

Все это, конечно, можно посчитать вырванными из контекста цитатами, собранными с бору по сосенке для того, чтобы создать впечатление тягостной неадекватности наших чиновников – но дело, как мне кажется, совсем в другом.

И в случае с проектом «Первый ребенок», и в случае с копеечными дотациями из бюджета на питание льготников, причиной неприглядного чиновничьего эксгибиционизма стала банальная нехватка денег. Минфин последовательно срезает все «лишние» траты и дотации регионам (правда, не всем, но это тема для отдельной колонки).

«Вы знаете позицию федерального Минфина, – оправдывался губернатор Новгородской области Андрей Никитин, – никаких новых льгот. Было тяжело обсуждать это с ними. Но я считаю, что для нашего региона это может быть хорошим стартом для людей, учитывая нашу демографическую ситуацию и ситуацию с доходами граждан».

Получается, что губернатор, используя свои связи в Москве и хорошие отношения с Силуановым и Орешкиным пробивает региональную программу «Первый ребенок», направленную на улучшение демографической ситуации в области, а председатель облдумы волевым решением эту программу «корректирует», исключая из нее женщин старше 29 лет.

Причина тут может быть только одна – стремление сэкономить. Но если уж Минфин эти деньги выделил, то зачем нужно было их экономить, да еще таким вызывающим образом?

Потому что денег объективно стало меньше, а экономить на себе чиновники не привыкли.

Когда хабаровский губернатор Фургал после описанного выше разноса краевым чиновникам распорядился сократить доплаты к пенсиям бывших госслужащих и депутатов областного парламента (выяснилось, что одна из экс-депутатов получала доплату к пенсии в размере… 187 тысяч рублей!), отменил премии всем бюрократам области (включая и себя), выставил на торги находившуюся на балансе краевой администрации яхту и приказал областному Минфину подготовить предложения по сокращению зарплаты депутатам и членам правительства, кто-то из хабаровчан написал в соцсетях:

«Они его убьют. Если он будет вот так ломать их привычную жизнь – они его убьют, эти чиновники».

Будем надеяться, что ничего плохого с новым губернатором Хабаровского края не случится.

Но вот рассчитывать на то, что проблема рассосется сама собой, было бы большой ошибкой. Не случайно эпидемия «каминг-аутов» больших и малых чиновников началась именно тогда, когда либеральное правительство России принялось усердно закручивать гайки, в полном соответствии с заветом своего председателя «денег нет, но вы там держитесь».

Чиновники и прежде считали, что они соль земли, а население существует в основном для того, чтобы правильно голосовать на выборах и демонстрировать единодушную поддержку партии власти. Просто пока денег хватало и на роскошную жизнь «элиты», и на задабривание электората социальными программами, у чиновников не было необходимости реагировать на недовольство населения. А теперь денег стало существенно меньше, недовольства больше, а мозги остались теми же самыми.

Вот и получается, что единственное, чем может местная власть ответить на слова детского омбудсмена Кислицына, забившего тревогу в связи с голодными обмороками в сельских школах – это бодрыми рапортами о проведенных проверках да призывами замгубернатора Пахомовой, обращенными к омбудсмену: «Хотелось бы, чтобы коллеги более внимательно относились к словам, которые они произносят – ведь за ними стоит целый регион!».

Или, выражаясь более простым языком: «ты же из наших – не пали контору!».


Кирилл Бенедиктов
Источник: "ForPost"