Лента: Общество

То, что сейчас нам кажется «севастопольской аномалией», возможно, в ближайшее время станет приметой жизни многих российских регионов.

Конфликт исполнительной и законодательной властей в Севастополе чем дальше, тем больше перетекает в телеэфир. Помимо федеральных и общекрымских каналов в городе вещают три собственных телевидения: «Первый севастопольский» канал, Информационный канал Севастополя (Икс-ТВ) и Независимое телевидение Севастополя (НТС).

«Первый севастопольский» в настоящий момент находится в ожидании смены собственника – один из его совладельцев бизнесмен Алексей Черников продал долю своих акций компании «Ростелеком», в связи с чем предполагаются какие-то изменения в сетке вещания канала и, вероятно, более четкое его позиционирование в период грядущей избирательной кампании в Законодательное собрание города. Но пока «Первый севастопольский», скорее, вне основного конфликта.

Владельцем НТС официально является частное лицо, и позиция этого канала в целом соответствует позиции большинства Законодательного собрания города.

Наконец, губернаторская сторона попыталась создать свой собственный медиахолдинг на базе основанного Севастопольской телерадиокомпанией Народного канала Севастополя и переименования в ИКС-ТВ, который неприятели губернатора тут же переименовали в Х-ТВ.

«Дней прекрасное начало» Дмитрия Овсянникова было ознаменовано появлением в городе и городском правительстве немалого числа именитых москвичей, которые были призваны придать Севастополю привлекательный для федеральной аудитории и серьезных инвесторов медиа-имидж.

Советником губернатора по работе с общественностью стал известный московский политтехнолог Андрей Перла, департамент приоритетных проектов возглавил недавний соратник Сергея Кириенко по работе в Приволжском федеральном округе Сергей Градировский. Последний, правда, недолго пробыл в этой должности, пав жертвой хорошо разыгранной провокации. А Перлу сменил тесно связанный с компанией «Ростех» и пиар-фирмой «Апостол» Олег Беркович.

В связке с последним медийно облагораживать Севастополь прибыли московские журналисты Татьяна Дружняева и Алексей Папченя. Их задача состояла в том, чтобы сделать из города привлекательную «медиа-конфетку», подчеркнув позитивные стороны его нынешнего развития и максимально приглушив все недостатки.

Об этих своих неосуществившихся надеждах на создание «Канала мечты» сама Татьяна Дружняева рассказала в одноименных мемуарах, вышедших в октябре 2018 года он-лайн на ее телеграмм-канале с характерным названием «Понаехавшая». Из книги следует, что отношения нового руководства канала с губернатором и его сторонниками в Заксобрании явно не сложились.

Автор «Канала мечты» излила весь свой журналистский гнев на «застенчивого», «нелюдимого» и не телегеничного Дмитрия Овсянникова, который ничего не понимал в телевизионном бизнесе и требовал от журналистов участия в раздуваемых им самим бессмысленных скандалах и склоках с депутатами.

К осени 2018 года все именитые москвичи покинули администрацию города, в которой первую скрипку стал играть молодой спец по приватизации, вице-губернатор Илья Пономарев. В этот период все великие идеи о превращении Севастополя в «третью столицу» уже исчезли как сон, а вместе с ними и «мечты» о привлечении федеральной аудитории к каналу ИКС-ТВ.

Канал стал специализироваться на тех самых внутренних скандалах, от которых так хотела остаться в стороне Дружняева, желавшая представить материковой России немного «глянцевый» Севастополь.

В итоге финансирование канала стало главном поводом для бюджетной войны в декабре 2018 года, когда депутаты упорно не хотели выдавать на бесперспективный и загубленный канал запрашиваемые Овсянниковым и Пономаревым 104 миллиона (в дополнение к уже потраченным в предыдущие годы 800 млн.) и потребовали от власти ограничиться 64 млн. На это Пономарев вроде бы сказал: «Что 20, что 60, все равно не хватит», и администрация радикально срезала тележурналистам расходы, оставив «канал мечты» в полуразваленном состоянии – с устаревшим оборудованием, неуютным помещением и не слишком привлекательными спикерами.

Власть в городе тем самым подала ясный сигнал центру, что собственных скудных сил и ресурсов на ведение избирательной кампании против превосходящих сила противника, то есть нелояльной региональному начальству части депутатской фракции «Единая Россия», у нее на данный момент нет.

Если центр не поможет деньгами, политтехнологами, разумными советами, то в конце 2019 года в городе возникнет полностью неуправляемый городской парламент с устойчивым оппозиционным большинством. Но, похоже, помощи не будет.

В настоящий момент центр сам находится в непростой ситуации, поскольку то, что происходит в Севастополе, как в капле воды отражает общероссийскую ситуацию. Только в российском случае «молодого технократа» зовут не Дмитрий Овсянников, а Дмитрий Медведев, но рейтинг поддержки обоих политиков – соответственно, в Севастополе и во всей России – вполне сопоставим. При этом, полагаю, дело не в воприятии россиянами личности Медведева, а в отношении к антисоциальному курсу его правительства.

Однако в других регионах страны пока нет популярных и мощных частных оппозиционных телекомпаний, подобных севастопольской НТС. Эпоха частного регионального телевидения, начавшаяся примерно в 1990-м году, в целом завершилась, и финальную точку поставил в этой истории уход из эфира томской компании ТВ2 в январе 2015 года. История была нашумевшая, и либеральная общественность хорошо о ней осведомлена, тем более, что два месяца назад, в ноябре 2018 года, на сайте радио «Свобода» был выложен документальный фильм «Аномалия», посвященный 20-летней истории ТВ2.

В послужном списке этого канала и рассказ об августовских событиях 1991 года, и временный альянс с Михаилом Ходорковским, и идея акции «Бессмертный полк», и, наконец, не вполне лояльное российской власти освещение киевского Майдана. Последнее, по всей видимости, и стало той каплей, которая переполнила чашу терпения властей, которые определенными манипуляциями добились прекращения эфира ТВ2. До этого времени примерно аналогичная судьба постигла аналогичные региональные проекты, пользовавшиеся поддержкой международной сети Internews, – красноярский канал «Афонцево», «Четвертый канал» в Екатеринбурге. Власть в эти годы строила медиа-вертикаль не менее жестко, чем вертикаль административную.

Основания поступить с ТВ2, как она поступила, у власти, несомненно, были. Нужно быть очень наивным человеком, чтобы не понимать, что канал, поддерживающий антироссийский бунт в сопредельной республике, не замедлит поспособствовать чему-то аналогичному в самой России. Понятно, что терпеть региональный аналог гусинско-киселевского НТВ в сердце Сибири власть не собиралась.

Но эта история имеет и иной аспект: ТВ2 отрабатывал ведь не только либеральную федеральную, но и региональную повестку, борясь с нерадивыми чиновниками за капитальный ремонт в домах сельских жителей и за своевременную уборку снега на дорогах города. Ушло ТВ2, и с руководителей области уже никто не мог спросить за состояние дел в этом субъекте федерации.

Касаясь любой общественно-значимой темы в России, мы всякий раз сталкиваемся с одной и той же дилеммой, важнейшей для понимания ситуации и в Севастополе, и в стране в целом: дозволительно ли заплатить суверенитетом за силу гражданского общества, или же, наоборот, стоит принести все это заведомо «антинациональное гражданское общество» в жертву суверенитету.

Уже десять лет Россия спорит только и исключительно на одну эту тему. Посмотрите все наши федеральные ток-шоу – все обсуждаемые на них частные вопросы можно редуцировать к одному: выбору между суверенитетом и демократией. Патриоты за суверенитет, либералы за демократию, коммунисты – тоже за суверенитет, но в обязательном сочетании с социальной справедливостью.

Автор этих строк, примерно с 1994 года, принадлежит к тому не слишком многочисленному течению общественной мысли в России, которое исходит из постулата о бессмысленности и бессодержательности ценностей суверенитета и демократии в их полном отрыве друг от друга. В конце концов, речь идет просто о разных аспектах свободы – внешнем и внутреннем. Вне перспективы удержаться на одном из них, теряет свой смысл и другой.

Много ли проку в свободе от, условно, Америки, если ты ничего не можешь поделать с произволом своего градоначальника, регулярно обворовывающего казну?

А много ли стоит право выгнать взашей вороватого руководителя, если вся политика твоей страны целиком и полностью определяется людьми по ту сторону государственной границы, повлиять на которых у тебя нет ни малейшей возможности?

Когда-то Александр Солженицын сокрушался по поводу раскола российского общества на демократов и патриотов, он не понимал, почему эти ценности вдруг вступили друг с другом в войну. Сегодня мы знаем ответ – война этих ценностей обусловлена самой простотой постсоветского социума, в которой фактически нет никаких опор для внутренней свободы, кроме как в виде дружеского спонсорства из-за границы.

Значение Севастополя как политического феномена состояло в неожиданном свидетельстве в пользу того, что подобная опора на местах все-таки есть.

Можно быть безусловным патриотом своей страны и своего города и вместе с тем не гнуться под местное начальство и властную вертикаль. На примере Севастополя мы можем делать выводы, что нужно для возникновения данного феномена.

Нужно сочетание трех факторов – 1) гражданского самосознания, и локального, городского, и в то же время национального, 2) ориентированного на жизнь в России, а не на бегство из России, интеллектуального класса, 3) независимого производительного бизнеса, системно вписанного в российский и городской контекст.

В случае удачного синтеза этих начал начинают работать те самые институты, на которые у нас обычно молятся российские либеральные экономисты, но от которых они брезгливо отворачиваются в том случае, если эти институты начинают слишком буквально понимать букву закона, как Конституционный суд в октябре 1993 года.

Разумеется, ситуация была бы намного проще, если бы и верховная власть сознавала свою заинтересованность в том, чтобы региональное гражданское общество, во-первых, представляло собой какую-то всамделишную силу, а, во-вторых, чтобы стояло оно все-таки на патриотических, а не на антигосударственных позициях. Увы, похоже, ни той, ни другой потребности у власти не обнаруживается.

Что касается внутреннего плюрализма, то, как сказал в интервью главному редактору сайта Русская idea Любови Ульяновой политолог Алексей Макаркин, стремление развивать и сохранять внутренний плюрализм в регионах у федерального центра наблюдалось только в 1990-е годы, когда столица могла еще опасаться региональной фронды. Как только властная вертикаль была построена, и губернатор стал «государевым слугой» в регионе, надобность в противовесах на местах в виде в том числе и оппозиционных СМИ отпала.

Как говорит в вышеупомянутом фильме «Аномалия» Владимир Познер, эпоха независимого регионального телевещания России окончательно закончилась. Однако по мере усиления фактора неопределенности в выборах на местах эта эпоха может и вернуться.

Уже сейчас видно, как непросто складываются отношения трех губернаторов, избранных во Владимирской области, Хакасии и Хабаровском крае на протестной волне, с местными провластными телекомпаниями. Кажется, владимирский телеканал «Губернию 33» все-таки с трудом удалось заставить работать в согласии с главой региона, а вот в Хакасии ситуация пока иная, потенциально конфликтная.

Если тенденция на неопределенность сохранится в этом году и естественный тренд на новую регионализацию не будет искусственно прерван, скорее всего, нас ожидает новый расцвет местной тележурналистики. Политические СМИ поднимаются только в условиях политической конкуренции, и сейчас нельзя исключить, что мы входим в период ее нового витка.

В регионах выходит наружу вся та клановая подковерная борьба, за которой внимательно следят в основном читатели телеграм-каналов. Следовательно, то, что сейчас нам кажется «севастопольской аномалией», возможно, в ближайшее время станет приметой жизни многих российских регионов.


Борис Межуев
Источник: "ForPost"