Лента: Общество

В Фонде Горчакова прошла конференция посвященная, общественному мнению и публичной дипломатии в международных отношениях. Наибольшее внимание было приковано к российско-американским связям. «Мы находимся в одной из худших точек за всю историю наших взаимоотношений не только на уровне дипломатии и политики, но и на уровне общественного мнения», – заявил генеральный директор ВЦИОМ Валерий Федоров.

«Не все решают политики и дипломаты. Они приходят и уходят, а народы остаются» (Валерий Федоров)

Переломным он назвал 2014 год. Тогда по соцопросам каждый второй россиянин оценивал российско-американские отношения как напряженные, каждый пятый как враждебные. Валерий Федоров отметил, что россияне всегда отделяют правительство другой страны от ее граждан. Тем не менее, если в 2010 году к американцам в основном хорошо относился каждый второй россиянин, каждый четвертый относился плохо, а меньше 10% – очень плохо, то через 4 года доля тех, кто хорошо относится к США упала в 2 раза, а доля тех, кто относится плохо, выросла до 40%, и очень плохо – до 27%. Коллапс двусторонних отношений, по словам социолога, не ограничился политической сферой, а пошел дальше и привел к отторжению между обществами. Он видит в этом главную опасность нынешней обстановки в российско-американских отношениях, так как, по его мнению, общественное мнение гораздо более инерционно нежели политика. К тому же, не так много случаев, когда политики решаются идти ему наперекор. Валерий Федоров привел в пример армяно-азербайджанский конфликт, где власти осознают необходимость идти друг другу навстречу, но пока не могут преодолеть давление общества.

Отвечая на вопрос корреспондента «Международной жизни», руководитель ВЦИОМ пояснил свою точку зрения относительно инерционности общественного мнения.

Валерий Федоров: Давайте рассмотрим на конкретном примере отношение россиян к Америке и американцам. Понятно, что в годы холодной войны говорилось, что простые американцы – это наши друзья, союзники в борьбе против мирового капитализма и империализма. В то время как американское правительство – это центр империалистов и капиталистов, которые хотят задушить советскую страну. И это работало. Примерно с середины 70-х годов вместе с общим разложением советской идеологической системы и параллельным ростом неофициальных коммуникаций через массовую эмиграцию, которая как раз тогда пошла, и через другие каналы распространения информации, работу «Радио свободы» и «Голоса Америки», которые все больше слушали в СССР, несмотря на все глушилки, – это отношение стало меняться. Затем в ходе перестройки на государственном уровне было сказано, что мы не только американцев должны любить как нацию, но и к американскому правительству относиться как другу и партнеру, возможно, в перспективе союзнику. И самое главное – мы должны учиться у Америки. США придумали нее только прогрессивную экономическую систему, но и в социальной системе много важных вещей, и международная система под главенством Америки – это скорее хорошо, чем плохо.

Нарратив поменялся, и, действительно, поменялось общественное мнение. Все 90-е годы мы страстно хотели учиться у Америки, пытались это делать. Все американские действия в отношении России и других стран мы воспринимали через это призму. Конечно, всегда есть внутренние раскол. У нас были те, кто ностальгировал по советскому прошлому и подозревал американцев во всем худшем, но доминирующее мнение было другим. Мы были готовы открыть душу нашим американским друзьям, вступать во все западные организации, куда нас готовы принять, и даже в некоторые моменты отказаться от своих национальных интересов. Даже такое декларировалось на официальном уровне. Напомню знаменитые слова министра Козырева о том, что мы теперь больше об общечеловеческих ценностях думаем, а не о национальных интересах. «Если Вы, американские товарищи, готовы посоветовать, как нам относиться к национальным интересам, то мы готовы у вас учиться», – такое даже звучало. Но главное – это во многом было поддержано на массовом уровне.

Все закончилось в 98 – 99-м годах. На самом деле мы живем в эпохе, стартовавшей тогда. Два ключевых события, которые разрушили веру россиян в то, что Америка имеет моральное право учить нас и быть для нас образцом. Первое – это событие внутрироссийское. Дефолт – кризис обесценивший в представлении россиян успехи нашей рыночной экономики 90-х годов. Большинство людей после этого пришли к мнению, что нам не надо учиться у Америки, у Европы – нам надо жить собственным умом. Второе событие – это война в Югославии. Она лишила аргументов сторонников дальнейшего сближения России с Западом и превратила Америку из «доброго» в «злого» глобального полицейского. И в этом нарративе мы живем с тех самых пор.

Что было в 2001 году? Почему так быстро общественное мнение россиян поменялось в пользу Америки. Оно поменялось быстро, но ненадолго. Это был прилив симпатии, сочувствия, сострадания, совершенно естественный в ситуации, когда гегемон мира страшный и непобедимый оказался уязвимым в самом сердце своей гегемонии в Нью-Йорке. Это были нормальные человеческие чувства, которые наши политики попытались использовать для нового сближения с Америкой, но не получилось в очередной раз. Поэтому уже следующее крупное решение США, вторжение в Ирак, оно полностью подтвердило свормировавшийся стереотип россиян. 2001 год был коротким эпизодом, а вот отношение к вторжению в Ирак и дальнейшим шагам было абсолютно стандартным и предсказуемым.

Возвращаясь к Вашему вопросу, общественное мнение в высшей степени инерционно. Даже при том, что Америка занимает огромное место в мире и влияет на нас тысячью разных каналов, хочет она того или нет. Даже при этом Америка не является ключевым элементом для нашего самосознания. Нас интересуют наши внутренние вопросы. И динамика развития массового сознания определяется, прежде всего, внутренними факторами. Это долгие периоды, которые охватывают не годы, а десятилетия. И радикальные сдвиги вызревают и формируются очень долго, но в какой-то момент изменения накапливаются, и происходит переворот. Все, что раньше было плюсом становится минусом и наоборот.

В связи с изменениями в медиа-сфере, в потреблении информации (то, что раньше считалось нормальной статьей, сегодня называется лонгридом, который мало кто прочитает), может, и инерция общественного мнения станет более короткой? То, на что раньше должны были уходить 20-25 лет, сейчас мы можем уложить в 8 или 10? Это вопрос для дальнейших исследований.

С Валерием Федоровым согласился со-директор Программы безопасности и управления в Евразии Центра Мершона Эрик Нисбет: «Отношение к политике более гибкое, нежели отношение к культуре и людям. Это можно увидеть на примере отношения американцев к арабскому миру». Со-директор Программы по новым подходам к исследованиям и безопасности в Евразии Университета Джорджа Вашингтона Генри Хейл заметил, что на общественное мнение могут повлиять не только политические события, такие как ввод американских войск в Ирак. Он обратил внимание на всплеск антиамериканских настроений после скандала на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити в 2002 году. Кроме того, по его мнению, на общественное мнение могут повлиять локальные и иностранные СМИ.

Также, на восприятие другой страны влияют ложные представления, в том числе распространяемые политиками. В российско-американских отношениях эксперт направления «Внешняя политика и безопасность» ЦСР Олег Шакиров приводит два укоренившихся мифа: «доктрина Герасимова» и концепция «управляемого хаоса».

«Ярлыки и мифы засоряют наши стратегические нарративы» (Олег Шакиров)

После вступления в должность начальника Генштаба у Валерия Герасимова вышла статья, где он рассказал о войнах, которые США вели на Ближнем Востоке и о том, что ведение конфликтов меняется и России нужно приспосабливаться. Американским экспертным сообществом она была подхвачена как «доктрина Герасимова», суть которой в том, что «Россия использует невоенные методы для оказания давления на другие страны». Несмотря на то, что такой доктрины не существует, на нее по-прежнему ссылаются военные и политологи, говоря о российской политике. В России таким мифом является концепция «управляемого хаоса», которая похожим образом выросла из статьи бывшего сотрудника Госдепа, его размышлений о том, как применять теорию хаоса из математики в международных отношениях.

Отвечая на вопрос журнала «Международная жизнь» о влиянии мифов на внешнюю политику Олег Шакиров отметил что эти концепции больше предназначены для внутренней дискуссии. «Но если ты считаешь, что США занимаются созданием хаоса, то какое-то событие ты можешь интерпретировать именно в этом ключе. Если ты считаешь, что Россия использует «доктрину Герасимова», то какой-то очередной ее шаг ты можешь вписать в применение этой концепции. То есть влияние на политику здесь не прямое, а косвенное – через восприятие людей, которые принимают решение. С одной стороны не нужно преувеличивать роль этих мифов, с другой – не стоит их отбрасывать, как нечто неважное, особенно учитывая их живучесть. Человек, который первый употребил термин «доктрина Герасимова», в марте этого года написал статью с заголовком: «Прошу прощения, что я придумал доктрину Герасимова». Вы, наверно, думаете, что после этого все перестали ее использовать, но выступление в Конгрессе главнокомандующего войсками США в Европе (посвященного «доктрине Герасимова») было после этого. Мифы живучи, и они долго остаются частью противоречивых стратегических нарративов», – заключил эксперт.

«Сейчас мы действуем одинаково: не идем навстречу друг другу, а пропаганда используется, чтобы играть на проблемах и дестабилизировать население» (Наталья Цветкова)
Переломным в развитии «мягкой силы» профессор кафедры американских исследований СПБГУ Наталья Цветкова назвала то, что «Барак Обама и Хилари Клинтон научили весь мир использовать соцсети как политический инструмент». И если сначала Россия перенимала опыт распространения позитивного имиджа США, то потом обе страны сделали ставку на выбор поиск своей целевой аудитории и ее радикализацию. Благодаря мобилизации различных сил через инструменты цифровой дипломатии государства и неправительственные акторы поняли как создавать протестные движения. Россия, как утверждает Наталья Цветкова, научилась у США использовать «большие данные» для изучения «блогосферы». Этот инструмент внешней политики она называет «data diplomacy».

Наталья Цветкова рассказала о своем исследовании сирийской «блогосферы» как о примере «data diplomacy» журналу «Международная жизнь».

«Все научились социальному активизму и кибер-диссидентству» (Наталья Цветкова)

Наталья Цветкова: В Сирии широко распространен интернет. Доступ к нему имеют 64% населения. В 2007 году Башар Асад снял запрет на Facebook и Twitter. Была поставлена исследовательская задача выяснить расстановку политических сил в сирийском Twitter. Мы использовали программистов, которые сумели показать локацию, откуда идут эти сообщения. Конечно, мы ожидали, что западные СМИ, аккаунты Госдепа и правительство США будут впереди, будут создавать новости и хайп до начала сирийских событий 2011 года. Мы решили взять события до гражданской войны и последующий период до 2018 года. Взяли все твиты, которые имели хэштег «Сирия» на английском и на арабском языках. Что мы выяснили? Мы определили 250 самых активных блогеров. Под этим словом мы подразумевали всех: людей, правительства и СМИ. Мы выяснили, что самыми активными являются блогеры, которые пишут на арабском языке, и их происхождение – Саудовская Аравия. То есть из Саудовской Аравии идет самый большой информационный поток совершенно антироссийский, антизападный и даже антисирийский. Все это направлено на активизацию гражданской войны.

«На общественное мнение сегодня значительное влияние будут оказывать «большие данные» и те акторы, которые используют их в своих целях» (Наталья Цветкова)
Второй момент, который мы обнаружили: начиная с 2007-8 года постепенно набирала оборот Russia Today на английском и арабском языках. Там цитировалось и распространялось больше всего твитов. Как показывает содержание, они были связаны в основном с внутренней ситуацией в Сирии. Но самое удивительное, чего мы не ожидали, что есть только два сирийских лица, которые имеют какую-то популярность в сирийском Twitter. Внешние силы пытаются повлиять на цифровое пространство в Сирии. Западные СМИ и правительственные аккаунты постоянно уходят вниз. Их информация не цитируется другими участниками. Однако, как только появляется какой-то хайп, связанный с выводом войск, окончанием войны и программамы развития, только тогда их твиты получают внимание каких-то голосов в Сирии.

«Мы живем в анархии киберпространства» (Наталья Цветкова)

Мы живем в другой реальности. Нам кажется, что там идет война, там есть сирийское правительство, оппозиция, США и Россия. По большей части как только Russia Today и американские правительственные аккаунты замолкают, сразу же все твиты на арабском языке. То есть как только мы бросаем заниматься цифровой дипломатией, наше место занимают блогеры с антироссийской и антизападной позицией. Получается, чтобы влиять на цифровое пространство, там надо всегда находиться.

Современные технологии демократизируют инструменты дипломатии, делая их доступнее и уравнивая силы самых разных субъектов.


Евгений Педанов, специальный корреспондент
Источник: "Международная жизнь"