Лента: Общество

Согласно социологическим опросам, на нынешний день места в президентской гонке во Франции распределяются следующим образом: Марин Ле Пен («Национальный фронт») — 28%, Франсуа Фийон (республиканцы) – 22%, Эмманюэль Макрон (независимый) – 18%.

Конечно, рейтинги текучи, все еще может перемениться, к тому же выборы проходят в два тура, и там возможны всякие комбинации. Поэтому к рейтингам надлежит относиться с долей скепсиса.

Более интересен тот факт, что на нынешний день из трех фаворитов предвыборной гонки двое (причем №1 и №2) ходят под статьей, будучи обвиненными в кумовстве. И Ле Пен, и Фийону инкриминируют устройство близких людей на работы в казенные структуры, где эти близкие люди ничего не делали, а только получали содержание, грабя таким образом налогоплательщика.

На днях почин подхватила Германия. После того, как бывший председатель Европарламента, а ныне претендент на кресло бундесканцлера от СДПГ (выборы в сентябре с. г.) Мартин Шульц обошел, опять же судя по соцопросам, действующую фрау канцлерин Ангелу Меркель (у ведомой им СДПГ – 32% приверженцев, а у ХДС/ХСС только 31%), выяснилось, что и он грешен.

Председатель комитета Европарламента по контролю за бюджетом Инге Грэсле обвинила Шульца в фаворитизме и финансовых злоупотреблениях. По ее словам, Шульц в первый же день работы на посту спикера подписал распоряжение о том, что местом работы его пресс-атташе Маркуса Энгельса значился Брюссель, хотя тот жил и работал в Берлине. Затем противоречие было улажено таким образом, что Энгельс (в настоящее время работающий на предвыборную кампанию Шульца), был официально откомандирован в Берлин, но местом его работы считался Брюссель, а Энгельс, с формальной точки зрения работающий вдали от дома, получал различные надбавки и командировочные деньги.

Как во время чистки говорили геркулесовские служащие, «Понаделали делов эти Маркус с Энгельсом»
В нынешней франко-германской борьбе за чистые руки существенно то, что инкриминируемые Фийону, Ле Пен, а равно и Шульцу злоупотребления по части кумовства совершались весьма давно. Ле Пен содержала в Европарламенте мнимых помощника и охранника в 2011-2012 гг. Пенелопа Фийон числилась помощницей своего мужа в парламенте, а затем в правительстве с 1992 по 2012 г. Дела Шульца с Маркусом-Энгельсом начались еще в 2012 г. и до нынешнего дня не вызывали никаких вопросов.

То есть докуда вышеназванные политики не стали домогаться высших должностей, их стремление порадеть родному человечку (не слишком даже и скрываемое) не вызывало ни малейшего интереса. «Немножко красть – а кто не крал?». Бурное негодование началось, когда они чрезмерно высунулись, и тут всяко лыко пошло в строку.

Конечно, можно усмотреть в этом великую силу демократии. Претендента на высший пост рентгенят вдоль и поперек, и если его ризы оказываются недостаточно белоснежными, его ждет всеобщее презрение трудящихся. В этом смысле, кстати, самой демократической страной в мире является Израиль, где под статьей ходит практически вся политическая верхушка, а бурный гевалт по случаю очередного визита очередного лидера в прокуратуру является неотъемлемой чертой политической жизни.

Но есть одна деталь, которая портит благостную картину общественного контроля над политиками.

Получается, что если чрезмерно не высовываться или высовываться только в верном направлении и под правильными знаменами, так и всевидящего Аргуса можно не бояться. Когда надо, он чрезвычайно зорок, а когда не надо – совершенно подслеповат
Если речь идет об общественном контроле и о свободной прессе, с этим еще можно смириться, признавая такую однобокость за неизбежный недостаток. Свободная пресса на вопрос, а куда она раньше смотрела, всегда может возразить: «Вас много, а я одна, за всеми не углядишь».

Труднее с юстицией и полицией, которые ведь тоже страдали слепоглухонемотой, покуда общественность (или лица, выступающие от имени общественности) не сказала: «Фас!». Тогда как считается, что в благоустроенном государстве карающий меч закона должен обрушиваться на виновного тотчас, как он совершил противоправное деяние, а не тогда, когда этого требует политическая коньюнктура (а если не потребует, так и ладно, вроде бы ничего и не было).

Хотя, конечно, нынешняя франко-германская практика и прежде была хорошо известна по лапидарной формулировке генералиссимуса Франко – «Друзьям – все, врагам – закон»
Новизна только в том, что прежде следование этой формуле приписывали режимам, недостаточно демократическим или даже вовсе не демократическим. Действительность оказалась богаче прежних о ней представлений. Как отмечал Мефистофель, «Суха, мой друг, теория везде, а древо жизни пышно зеленеет».


Максим Соколов
Источник: "УМ+"