Лента: Общество

Народный художник — о выборе пути, ошибках Третьяковской галереи и истинном патриотизме

Василию Нестеренко — 50. Автор росписей храма Христа Спасителя и один из главных представителей патриотического направления отечественной живописи отмечает юбилей масштабной выставкой в московском Манеже: «Наша слава — Русская Держава!». Обозреватель «Известий» поздравил мастера и расспросил о положении дел в современном арт-мире.

— Выставка посвящена сразу двум юбилеям: вашему 50-летию и 35-летию художественной деятельности. Получается, что вы отсчитываете свою творческую биографию с 15-летнего возраста?

— На самом деле еще раньше. Но если считать началом профессиональной серьезной работы участие в выставках, то да.

— Как вы сейчас воспринимаете работы, которые писали в первые годы творческой деятельности?

— Некоторые очень хорошие, так я сейчас не сделаю. Та рука уже исчезла.

— Почему вы выбрали для выставки такое огромное пространство, как Манеж?

— Мое творчество большое и по размерам холстов, и по их количеству. Манеж — это специфическое место, и в нем имеют моральное право выставляться люди, у которых работы разноплановые, в том числе и масштабные. Мало кто из российских художников способен на это. Когда я вижу в Манеже выставку небольших работ, возникает вопрос, зачем же такое помещение брать? Есть и другие залы, более камерные. Я тоже делаю небольшие выставки, но если говорить о ретроспективной персональной выставке, то Манеж — это моя площадка.

— Вы — один из самых известных представителей патриотической живописи в России. Как бы вы охарактеризовали нынешнее состояние этого направления?

— Сейчас тема гораздо востребованнее, чем в 1990-е годы. И это хорошо. Но существует момент, который необходимо учитывать всем людям, работающим в патриотическом ключе. Многие считают, что сама тема, которую ты взял, — уже спасение от всех проблем. Мол, как бы ты ни сделал работу, сам факт, что это посвящено князю Владимиру или Александру Невскому, всё покрывает: твое неумение, твои недостатки...

Таким образом люди дискредитируют само патриотическое направление своим непрофессионализмом. Так что всё дело в том, какой ты художник. Можно совсем простую вещь написать — травку, пейзажик морской, и это будет гораздо патриотичнее, чем батальные сцены. «Грачи прилетели» Саврасова — это ли не одно из самых патриотических произведений в русском искусстве?

— Так можно сказать, что любой пейзаж патриотичен.

— Конечно.

— Тогда что вы вкладываете в понятие патриотизм? И где грань между патриотизмом и политикой?

— Заниматься политикой в искусстве можно, но это тоже очень тонкий, скользкий момент. С другой стороны, любое талантливое искусство и есть политика в наивысшем ее проявлении. К чему стремится политика? Воздействовать на умы людей, направлять их в то русло, в каком нужно двигаться. Это может делать и искусство — очень сильно направлять. Роль искусства в мировой истории колоссальна — например, в революциях, войнах. Лозунги, сказанные в искусстве, вели за собой людей гораздо сильнее, чем это можно было сделать шашкой или штыком. У искусства есть большая сила, надо только правильно ее использовать.

— Вы говорите о пропаганде в искусстве?

— Я призываю не относиться к этому однозначно. Например, плакат — совсем-совсем пропагандистское искусство, дальше некуда. Но среди плакатов есть вещи, которые знает каждый человек на планете. Вспомните «Родина-мать зовет». Как воздействует это изображение!

— Вы в своем творчестве тоже стремитесь к плакатному воздействию?

— У меня есть некоторые вещи, которые непосредственно воздействуют на людей помимо моей воли. Сам же я не стремлюсь воздействовать и политизироваться. Мне просто нравится наша Россия и вообще мир, созданный Богом. Это и история, и современность, наши люди, природа… Я стараюсь использовать то умение, что у меня есть, и делать работы, которые были бы позитивными. Я считаю, что искусство должно быть прекрасным. Нам сейчас говорят: «Нет, искусство должно быть безобразным». Мы это видим в творчестве многих мастеров. Или — «должно быть беспредметным». Но почему? Безобразно — это без образа.

— Однако абстракционизм сейчас более востребован на мировом арт-рынке, чем реализм.

— Западное искусство извратилось до последних пределов. Столица мирового искусства — Нью-Йорк. Что мы там видим? Где те «отечества отцы, которых мы должны принять за образцы»? Загнутый белый холст — произведение искусства. Зрители часами стоят и смотрят на это. Триптих: три чистых холста, но в разных рамках. В середине — в темно-синей, а по бокам — в черных. Издалека одинаковые. Подходишь, смотришь: холсты белые, пустые. Даже не грунтованные. Это что? Заходишь в зал, а там мусор лежит. Контейнер мусорный вывернули. О чем здесь можно говорить? Китай дает нам другой взгляд на искусство. Последние 15 лет там настоящий взлет современного искусства.

— Они пошли другим путем, нежели Запад?

— Конечно. Они взяли лучшее, что было в советском реалистическом искусстве, в современном западном (американском, немецком) искусстве, и всё это перенесли на свой национальный стиль гохуа. В результате получилось чисто китайское, но очень современное творчество. Они говорят: «Нам не нужен ваш западный путь вообще, у нас свой путь в жизни, свой путь в искусстве».

Что говорит нам Запад? «Существует только наш путь». И мы послушно плетемся в хвосте этой зловредной кометы. Ее выхлоп — на нас. Они летят куда-то в бездну, а мы плетемся сзади и вдыхаем их разлагающиеся взгляды. И думаем, что нет другого пути. У нас великое русское искусство, нам не нужен западный путь. Мы будем брать из него то, что нас интересует, но развиваться будем по-своему.

— Но мы знаем, что западный абстракционизм во многом вырос из достижений русского авангарда 1920-х годов. То есть отчасти это и русский путь тоже.

— Русский авангард — это маленькая часть нашего искусства. В какой-то момент всё остальное искусство отменили, в 1920-е годы оно было побеждено этой маленькой частью, которая захватила власть над всем. Как в Киеве: меньшинство победило — и все остальные отступили. Так же великое русское реалистическое искусство вроде бы исчезло под натиском авангарда. Но потом наступает другое время. Советская власть вдруг обращает внимание на реалистов и полностью запрещает вот это маленькое, которое стало таким большим. Происходит возврат к традициям передвижников.

— Это хорошо?

— Это так было. Я считаю, неправильным было и одно запрещать, и другое — надо давать свободно развиваться. У нас всегда есть элемент удушения. А китайцы не душат, они развиваются невероятно и интенсивно. У них — образное искусство, а не безобразное, как на Западе. Нам надо внимательно посмотреть, что мы хотим брать и откуда. Ведь у того же Шагала можно другое брать — не то, что нам навязывают.

— Третьяковская галерея сейчас активно пропагандирует русский авангард — даже в метро.

— Я считаю, это огромная ошибка. Ведь это навязчиво делается за счет главного искусства, которое собрали братья Третьяковы. Я бы на их месте пропагандировал одинаково и то и другое. Правда, они делают выставки Серова, Айвазовского... Ну, хорошо, может быть, как-то выровняется… У каждого должен быть путь, а то будет, как в Америке — ничего не останется, ни того ни другого.

— Сейчас возникает много ситуаций, когда музейное сообщество расходится в своих оценках и взглядах с обществом, с представителями различных движений. Пример тому — скандал вокруг Яна Фабра в Эрмитаже.

— Я не в курсе этого скандала. Михаил Пиотровский — это особый человек, который имеет право на любое мнение, он его завоевал своей деятельностью, своей жизнью. Но мне хотелось сказать несколько слов не об Эрмитаже. Каждый должен заниматься своим делом. Задача музейного сообщества — музеефикация, изучение творчества художников, но не командование искусством.

А художественное сообщество, к сожалению, молчит, и получается, что опять меньшинство берет власть над большинством. Мы уже устали. Мы видели, как большевики взяли власть и так далее... Хватит. Мы хотим жить и нормально развиваться в своей стране, каждый в соответствии с тем, что ему дал Бог, со своими традициями — национальными, художественными. Это будет интересно всем.


Василий Нестеренко
Источник: "Известия "