Лента: Общество

Продолжаются выступления как за, так и против передачи Исаакиевского собора Церкви. Противники Церкви выказывают как немалое воодушевление, так и превосходную организованность.

С гордостью пишут о том, что эти выступления отражают славные петербургские традиции; что же, в определенном смысле это так. Но какие именно традиции? Кому наследуют нынешние адепты Резника и Вишневского? В истории России уже было мощное движение, сочетавшее революционную риторику в отношении государства, враждебность к Церкви и принципиальное пораженчество в отношении внешних конфликтов. Догадайтесь, какое.

"Почему дырявят древний собор? – Потому, что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой". Это написано питерским интеллигентом, и написано не сейчас, а почти ровно сто лет назад. Поистине, русская интеллигенция – самое консервативное сословие, за сто лет оно совершенно не изменилось. Люди, конечно, могут считать свою враждебность обоснованной и свою риторику справедливой – это немного другой вопрос – но историческое преемство действительно есть, и оно бросается в глаза. Да, они принадлежат к определенной традиции, и общероссийской, и питерской. К традиции Ленина, Троцкого, Дзержинского, Урицкого, и далее, Сталина. К традиции большевиков. Неприязнь нашей революционной интеллигенции к Сталину есть неприязнь внутрипартийная.

Когда я указываю на это, многие из моих оппонентов огорчаются – они не хотят иметь к большевикам отношения. Но это как раз легко – не хотите иметь отношения к большевикам, не присоединяйтесь к ним. Хвалиться городскими традициями и отрицать родство с единственной традицией, в которую вы попадаете – значит проявлять намеренную слепоту.

Да, у современных интеллигентов может быть карикатурный образ большевиков как какого-то быдла, дегенератов со скотскими лицами – и снобизм мешает признать их своими идейными предками. Но это именно карикатура; большевики как раз были людьми с хорошими лицами, только что в фейсбуке не писали – это уж такая деталь эпохи.

Они писали на бумаге – и по дошедшим до нас свидетельствам, их можно было бы прямо сейчас кооптировать в ряды сторонников Вишневского, да и сам Вишневский в их рядах смотрелся бы более чем органично.

Почитайте воспоминания людей той эпохи.

Российская Империя явно не была государством, приятным во всех отношениях – приятных во всех отношениях государств в этом падшем мире не бывает, вполне вероятно, что "Думбадзе" действительно "плевали на законы", "казнокрады" действительно "гурьбою бежали в патриоты" (куда ж им бежать), а держиморды и "союзно-ничтожная падаль" глубоко оскорбляли не только эстетическое, но и нравственное чувство. Тогдашнюю публицистику можно абзацами (да и целыми статьями) печатать в "Новой Газете" – никто не заметит подмены.

На стороне государства, Церкви, закона, порядка, действительно могли выступать какие-то скучные функционеры и хуже того, буйные черносотенцы.

А вот тт. Ленин и Троцкий, напротив, были могучими народными трибунами, за которыми разгоралась заря нового мира, и вопрос "Считать ли себя мне холопом/Иль сыном великой страны..." решался однозначно всеми, кто свободою горел и чьи сердца были для чести живы.

В своих собственных глазах большевики выглядели точно так же, как нынешние борцы с режимом и Церковью выглядят в своих – благородные граждане, окрыленные свободой и восставшие против тирании.

Другое дело, что на тот момент страна уже три года была вовлечена в мировую войну, миллионы людей погибли – до чего сейчас, слава Богу, далеко. Но есть и другое отличие – исторический опыт. Последователи тт. Ленина и Троцкого еще не знали, что из этого выйдет, последователи тт. Вишневского и Резника – не могут не знать.

Более того, совсем недавно мы наблюдали – и продолжаем наблюдать – победившую революцию в соседней стране. Да, масштабы совсем не такие, как у Великого Октября, но многое похоже.

Мы имеем возможность оценить, как меняется жизнь обычных людей после того, как подобные люди получают власть. Мы знаем, куда они ведут – и поэтому так важно подумать, а стоит ли идти за ними.

Да, в рядах мирных протестующих могут быть самые разные люди, пришедшие по самым разным мотивам – но всегда есть актив и руководство, и вам стоит задуматься о том, что это за люди и чего они хотят.

В интернете много говорили о том, что людей на Крестный Ход вокруг собора собирали по разнарядке. Что же, это естественно. Любое массовое движение требует организации, актива, людей, которые будут избавлены от необходимости зарабатывать на хлеб где-то еще, и смогут посвятить себя организационной работе. Ну конечно, массовые церковные мероприятия организовываются – хотя Церкви намного легче, потому что организация уже есть. Организация, актив, освобожденные сотрудники – это само по себе не хорошо и не плохо, это необходимое условие любых массовых действий.

"Неравнодушный гражданин написал в фейсбук, и народ долго выступал против тирана, а простые бабушки их все это время кормили из любви к свободе" – так не бывает, это сказки. То есть и гражданин может быть неравнодушным, и тиран ужасен, и бабушки любить свободу – но чтобы все эти горячие и искренние чувства вылились в какие-то массовые действия, нужна организация.

Другое дело, что вам могут прямо показывать – вот организация, вот ее лидеры, вот лидеры среднего звена, вот ее цели и т.д. А могут создавать вид стихийности – мол, твиттер-революции делаются на чистом энтузиазме. И тут имеет смысл подумать, а кто это организовал и кому это надо.

Когда я ходил на молитвенное стояние у Храма Христа Спасителя в 2012 году, я полностью отдавал себе отчет, что оно, разумеется, организованно, а не стихийно, и мне было известно, кто его организовал и зачем – потому что это было совершенно открыто, и я знал, кого я иду поддержать.

Любой майдан тоже организован; не бывает такого явления, как массовое движение без организаторов. Но цели этих организаторов могут не афишироваться; рядовым участникам остаются лозунги вроде "поймите, нас достало", и другие эмоционально заводящие, но, по существу, бессодержательные кричалки, которые только отвлекают внимание от того факта, что люди являются чужой политической пехотой и обслуживают чужие интересы.

Церковь же действует совершенно прозрачно – в храме должен быть храм. И тут нам говорят, что, согласно подлинному христианству, в храме должно быть что угодно, но не храм. Здание, специально возведенное для поклонения Богу, "истинные христиане", в белых венчиках из роз, должны желать видеть только музеем.

Как я недавно прочитал в комментариях "Христианство ради мира должно уступать свои права, даже если они законные. Иначе какое же оно христианство?"

Что интересно в этом тезисе. Противники передачи собора ничего уступать не собираются, и, следовательно (по этому критерию) сами отказываются от всяких претензий считаться христианами – что, впрочем, вполне честно. Но при этом они, как люди, стоящие вне христианства, берутся определять для христиан, в чем должна состоять их вера, и к чему она должна их обязывать.

Это интересное явление – люди, не исповедующие христианской веры, желают использовать ее для манипуляции теми, кто исповедует. Впрочем, это не уникально – например, национал-социалисты или ДАИШ могут использовать гражданские свободы имея перед собой цель их уничтожить. Это бывает – использовать правила чужаков против них, при этом не собираясь, разумеется, их соблюдать.

Это как в известном анекдоте про карточную игру Василия Ивановича с джентльменами – человек, который не связывает себя правилами, имеет преимущество над теми, кто связывает. У их противников есть принципы и правила – и они будут требовать, чтобы те их соблюдали, а вот у них самих принципов и правил нет, они в этом отношении неуязвимы.

Однако слабость тут в том, что христианство вовсе не требует уступать все и во всем. Уступать надо в своем личном – но не в Божием. Если бы Христос всем уступал, Его бы просто не распяли. Он довольно резко реагировал на нецелевое использование Храма – мы, конечно, не имеем полномочий подражать Ему в этом отношении, но если ссылаться на пример Иисуса, то Он как раз не являет полной уступчивости.

Апостол Павел, как мы читаем в Деяниях, настаивает на своих правах как римского гражданина; особенно потому, что это необходимо ему для исполнения возложенной на него миссии. Церковь имеет возложенную на нее миссию, для нее нужны храмы – которые она же и возвела, поэтому она может (и должна) вернуть себе свои храмы и использовать их по прямому назначению.

Если, скажем, некие антимедицинские революционеры позахватывали больницы, изгнали из них медиков, большую часть разрушили, а иные превратили в музеи – медицинское сообщество может потребовать эти здания и оборудование обратно. Не просто в силу справедливости – а в силу возложенной на него миссии оказывать людям медицинскую помощь, для чего соответствующие здания и оборудование и были первоначально предназначены.

Конечно, атеист отвергнет такую аналогию, сказав, что медицина полезна, а религия – нет, но этим-то как раз он и обозначит себя как атеиста. С точки зрения христианина, который верит в Спасителя и спасение, храм должен функционировать именно в качестве храма. Потому что проповедь слова Божия, Крещение, Исповедь, Евхаристия – это то, чем люди обретают вечное спасение. Это та миссия, которую на Церковь возложил Христос. Если с точки зрения некоторых нехристиан настоящие христиане – это те, кто готов пренебречь обязанностями, возложенными на них Богом, чтобы только не вызвать неудовольствия неверующих – что же, надо указать на то, что эти представления ошибочны.

Мы не должны отдавать ни наши храмы – безбожникам, ни нашу страну – революционерам.


Сергей Львович Худиев
Источник: "Радонеж "