Лента: Общество

Мало-мальски объективный анализ процессов, которые вот уже полтора десятилетия происходят в области школьного образования и университетской науки, показывает, что ситуация близка к катастрофической.

Десятилетиями происходит сильнейшая эрозия системы образования. Её характерные черты (я говорю не о сравнительно благополучной Москве, а о школах и вузах большей части страны): нищенское финансирование и соответствующие зарплаты; стремительное старение основной массы преподавательского корпуса; бездарные учебные программы и учебники; необходимость предоставлять гомерическое количество отчётов, справок, графиков, планов; перегруженность школьников ненужными предметами; отсутствие возможности ставить объективные оценки (за неудовлетворительные оценки учителей наказывают).

ЕГЭ и связанные с ним практики привели к тому, что масса школьников просто не умеют удовлетворительно читать и писать и в жизни не прочитали ни одной книги. Мне неоднократно приходилось сталкиваться с полным неумением анализировать и конспектировать простейшие тексты, грамотно и логично излагать свои мысли, с незнанием основ ряда дисциплин (к примеру, учащиеся 11-го класса не знали, как определить по карте север, юг и т.д., не могли хотя бы кратко объяснить смысл и значение основополагающих событий русской истории, назвать основные произведения русской литературной классики и т.д.). Объясняется это тем, что учащимся не ставят цели овладеть системой знаний, их лишь "натаскивают" на тесты по тем предметам, по которым им предстоит сдавать единый экзамен. В результате у них не формируется целостная система знаний. Предметы, которые школьники не будут сдавать на ЕГЭ, ими игнорируются, их можно не учить.

Отдельный вопрос – современные учебники. Не берусь судить о качестве учебников по естественно-научным дисциплинам, но с уверенностью заявляю, что, к примеру, учебники по истории – крайне неудовлетворительные. Они написаны авторами, которые явно никогда не преподавали в школе. Это в лучшем случае "книги для чтения", которые перегружены лишней информацией. История России в них предстаёт как история некой многовековой болезни, которую надо лечить радикальными модернизационными средствами по западноевропейским лекалам.

Министерство при Фурсенко и Ливанове отдавало явное предпочтение предметам естественно-научного цикла. История и филология воспринимались как некие артефакты, подлежащие максимальной финансовой и кадровой оптимизации. Шло непрерывное сокращение часов на преподавание гуманитарных дисциплин в школе, в университетах искусственно (за счёт сокращения бюджетного финансирования) исторические и филологические факультеты доводились буквально до состояния ничтожества. Между тем гуманитарные дисциплины совершенно необходимы для адекватного понимания и здорового развития как отдельного человека, так и общества в целом. Основное их предназначение – формирование полноценного нравственного и культурного человека, творца, способного принимать нестандартные решения.

Функции гуманитарных дисциплин в корне отличаются от функций, присущих естественным наукам. Последние в принципе не могут сформировать такие качества, как патриотизм, правовое сознание, нравственность, трудовая этика и т.д. Точно так же гуманитарные науки не направлены на непосредственное извлечение прибыли или приумножение материальных благ. Однако именно они могут указать на негативные последствия научно-технического прогресса, глубинные причины социальной и антропологической деградации, назревающей глобальной экологической катастрофы и пр. Бессмысленно обсуждать, какой орган жизненно необходим для человека – мозг или сердце, столь же абсурдно пытаться объявлять более приоритетными либо естественные, либо гуманитарные дисциплины. Они в одинаковой мере необходимы в современном обществе.

Назначение министром образования и науки Ольги Юрьевны Васильевой внушает осторожный оптимизм (кстати, она первая женщина в истории страны, занявшая этот пост). Она волевой и дельный человек, превосходно знающий проблемы образования и науки: имеет три высших образования, работала в школе, в академической среде (Институте Российской истории РАН), заведует кафедрой в Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации), преподавала в Сретенской семинарии (что исключительно важно для исследователя, занимающегося изучением истории церкви), получила богатый административный опыт в управлении по общественным проектам в Администрации Президента.

При этом Васильева является крупным учёным – одним из блестящих специалистов по истории Русской православной церкви в XX веке, хорошо известным в среде историков и философов. Её труды (их около 200, в том числе 7 монографий) уже составили веху в российской историографии государственно-церковных отношений в XX веке. Ольга Юрьевна также была одним из инициаторов дискуссии о современном консерватизме в России. Она обладает масштабным видением проблем, которые ей предстоит решать на новом посту.

Таким образом, новое назначение – знаковое, знаменующее отказ от прозападной образовательной политики, проводившейся нашими системными либералами. Именно поэтому либеральные СМИ развернули позорную диффамационную кампанию против нового министра, обвиняя её в приверженности "православному сталинизму" и "клерикализму", стремлению загнать образование и науку в "православное гетто".

Никаких оснований для подобного рода обвинений нет, достаточно хотя бы по диагонали просмотреть основные работы О.Ю. Васильевой. Её труды созданы на основе богатейших архивных материалов и, что называется, соответствуют самым строгим критериям оценки научных работ. Тот факт, что они посвящены отношениям церкви и государства в 1930–1940-х годах, отнюдь не является свидетельством того, что автор занимается апологетикой Сталина. Странно было бы также полагать, что умный, деловой и обладающий солидным административным опытом человек начнёт внедрять религиозные практики и дисциплины в школьное и университетское образование. Наверное, стоит в данном случае поверить дьякону Андрею Кураеву, который утверждает: "Не думаю, что она станет проводить клерикальную политику".

Сейчас трудно строить какие-либо детализированные прогнозы относительно линии обновлённого министерства. Однако несомненно, что как минимум старый курс, который олицетворяют фигуры Фурсенко и Ливанова, будет скорректирован. О.Ю. Васильева, безусловно, способна к диалогу с преподавательской и научной общественностью, в отличие от своего предшественника. Первые её заявления восприняты позитивно представителями как школьного, так и вузовского сообщества. Причём независимо от их политических взглядов, ибо, что называется, эти меры назрели и перезрели: обещание повысить материальный уровень преподавателей (наверняка согласованное на высшем уровне власти), начало "оптимизиции" гомерической бумажной отчётности, которая при Ливанове приобрела характер раковой опухоли. Если эти два обещания будут выполнены, то уже одно это оздоровит ситуацию в образовании.

Будем надеяться также, что декларация о необходимости совершенствовать ЕГЭ в конечном счёте приведёт к такой трансформации этого экзамена, которая, с одной стороны, приблизит его к традиционной форме, а с другой – сохранит возможность абитуриентам поступать в различные вузы, в том числе и столичные. Могу также предположить, что прекратится практика "оптимизации" гуманитарных, в первую очередь исторических и филологических факультетов. И несомненно, в школу и вузы вернётся такая функция, как формирование патриотического сознания молодёжи в условиях экономического и геополитического соперничества. Разумеется, на основе традиционных ценностей.


Аркадий Минаков
Источник: "Литературная газета "