Лента: Общество

Датская экономика переживает серьезные трудности, и дни модели социальной защиты, которую принято называть "государством благоденствия", по мнению многих экспертов, в Дании сочтены.

Первоначально призванная поддерживать наиболее слабых членов общества, эта тщательно продуманная и весьма щедрая модель получила широкое распространение в 1970-е годы, приведя к взрыву государственных расходов. Последствия этого взрыва отражает сегодняшнее состояние датской экономики, которая стала сейчас предметом обсуждения в докладах с апокалиптическими выводами.

Что произошло? На этот вопрос ответил автор многочисленных монографий о датской экономике, бывший профессор Копенгагенского университета, а также научный сотрудник Национального центра социальных исследований и фонда "Роквул", доктор социальной и экономической истории Гуннар Вибю Могенсен. Ему принадлежит, в частности, двухтомный труд "История датского государства благоденствия", который рецензенты назвали "строгим научным анализом датской утопии с графиками, статистическими выкладками и точными цифрами". Основные тезисы этой работы ученый изложил в серии интервью еженедельнику "Копенгаген пост".

В течение 1970-1993 гг. государственные социальные расходы возросли в Дании с 19 до 32 проц. ВВП. Согласно Могенсену, этот быстрый рост произошел на протяжении трех периодов, когда по датским государственным финансам были нанесены решающие удары, нарушившие их равновесие.

Первый удар был нанесен в начале 1970-х гг., когда роль государства распространилась на многочисленные новые области. Уровень финансирования повысился во всех сферах, и начали действовать новые механизмы финансирования. Сначала была введена полная пенсия по старости – для всех, независимо от доходов. Затем были повышены пособия по безработице и другие социальные выплаты. А завершилось десятилетие введением в 1979 году режима досрочного выхода на пенсию. "Это был период безответственной экономической политики, включая попустительское отношение к огромному росту зарплат", – считает ученый.

Второй период роста расходов начался в 1983 году после либерализации иммиграционной политики, которая открыла иммигрантам доступ к социальной кассе. Например, незамужняя мать из Ирана могла привезти в Данию своих четверых детей и получить социальную помощь для себя и для них, льготное жилье, бесплатные места в детском саду и медицинские услуги. "В эти годы произошел наплыв в Данию из развивающихся стран иммигрантов с низким уровнем образования и, как стало видно позднее, с очень слабой способностью соблюдать "контракт поколений", согласно которому работающие лица берут на себя часть финансирования системы благосостояния", – отмечает Могенсен. Это привело к скачку расходов в государстве благоденствия, так как появились большие группы людей, никогда не компенсировавших даже часть средств, которые получали в форме всевозможных пособий.

Третий период начался в 1987 году, когда правительство, желая привлечь избирателей, прибегло к увеличению зарплат на 7 проц. при одновременном сокращении рабочей недели с 39 до 37 часов. "Экономика вступила на неправильный путь, – констатирует ученый. – Единственное, что можно было предпринять, – ограничить выплаты, так как Дания просто не могла себе позволить эти 7 проц., которые пробили большую брешь в долгосрочной устойчивости датской экономики".

Действовали также факторы, благоприятствовавшие тенденции к автоматическому росту государственного /общественного/ сектора экономики. Это было связано с тем, что в государственном секторе труднее наращивать производительность труда, тогда как зарплаты в нем автоматически повышались вслед за зарплатами в частном секторе. Кроме того, давление в сторону постоянного роста государственного сектора экономики осуществлялось "коалицией благосостояния" – быстро растущей долей населения, которое работало в государственном секторе или получало выплаты из государственного сектора.

Государственные социальные расходы в Дании слегка сократились с 32 проц. ВВП в 1993 году до 28 проц. в последние годы, продолжает Могенсен. Безработица сегодня меньше, чем в 1993 году, а уровень выплат пособий по безработице постепенно сокращается. Доступ к режиму досрочного выхода на пенсию стал менее либеральным, и этот режим может быть вскоре отменен полностью.

С другой стороны, датское "государство благоденствия" продолжает находиться под давлением больших групп иммигрантов, которые живут на социальную помощь. Кроме того, поясняет ученый, в обществе существует "самовоспроизводящееся давление" с целью создания все больших ресурсов в государственном секторе. Еще один крупный вызов – стоимость содержания растущей доли пожилых людей. В своем новогоднем выступлении премьер-министр Ларс Лекке Расмуссен сказал, что каждый пятый выходящий на пенсию датчанин способен продолжать работать.

Согласно ученому, датские эксперты в целом приходят к общему выводу, что как правые, так и левые политики предпринимают лишь робкие усилия по преодолению трудностей финансирования, с которыми столкнулось в настоящее время датское государство благоденствия.

"Если не будет найдено решение этой проблемы, то в долгосрочном плане она будет решена автоматически при помощи кредитов, которые должны будут выплачивать будущие поколения датчан. Однако нет никакой гарантии, – заметил Могенсен, – что иностранные кредиторы разделят датское понимание идеального общества, приоритетом которого является перераспределение общественных доходов".

Государство благоденствия поставило датскую экономику на колени, а его идеология причинила тяжкий ущерб датской этике труда, продолжает ученый. Результатом быстрого распространения государства благоденствия в Дании стал огромный бюджетный дефицит и самые высокие в мире налоги. "Если эту спираль в определенный момент не остановить, то экономика страны совершенно выйдет из-под контроля. И этот момент наступил", – утверждает Могенсен.

Повышенное налоговое давление побуждает людей уезжать из страны. Десять лет назад 85 проц. всех эмигрировавших датчан в течение десятилетия возвращались в страну. Сейчас этот показатель составляет лишь 75 проц. Это давление ведет к потере налогоплательщиков, особенно среди тех, кто имеет высокие заработки и, стало быть, особенно выгоден национальной экономике. Исследование 2007 года, проведенное "Саксо-банком", подтверждает этот вывод: менеджер среднего звена с заработком 800 тыс. крон в год заработал бы в течение трудовой жизни на 10 млн крон больше, если переехал бы в Англию. С другой стороны, датчане, которые решают остаться в стране, все чаще пускаются в налоговые махинации.

"Это только некоторые из областей, где финансирование социальной защиты было подорвано, – констатирует ученый. – Конечно, политики могут повышать налоги в сферах, где риск мошенничества невелик, например, в области недвижимости. Однако Дании в целом серьезно не хватает ресурсов для финансирования государства благоденствия. Поэтому датский идеал непрерывно растущего благосостояния... может быть достигнут, только если работать больше".

Могенсен указывает на три возможных направления действий. "Во-первых, мы должны начинать работать с более раннего возраста, то есть, – сократить программы слишком продолжительного образования. Во-вторых, лица активного трудового возраста должны работать больше, чем сейчас. И в- третьих, лица старше 60 лет должны оставаться на трудовом рынке на несколько лет больше, чем сегодня".

Что касается более раннего старта трудовой деятельности, автор "Истории датского государства благоденствия" утверждает, что по сравнению с другими странами норма эффективности в датском образовании является низкой, несмотря на более щедрое финансирование. В 1970-1980-е годы уровень начальной школы был сознательно оставлен на втором плане ради "личного развития" школьников. В результате в 1990-2000-е годы выходцы из иммиграции, которые начинали учебу в 1980-е годы, дали значительно худшие результаты по сравнению со средними показателями в системе общего и профессионального образования. Это привело Данию к сравнительно низкому уровню образования в целом.

Лица возрастной категории от 20 до 60 лет работают недостаточно, считает Могенсен. Социальные реформы 1970-х годов ослабили стимулы к труду и способствовали созданию убежденности, что социальное развитие никогда не должно приводить к снижению доходов. Кроме того, все труднее побуждать трудиться людей с низкими зарплатами, так как они предпочитают жить на социальные пособия. Датчане прилагают слабые усилия в работе, стремятся уходить в долгие отпуска и добиваются сокращенного рабочего дня и либерального декретного отпуска. Могенсен приводит статистические данные фонда "Роквул", которые показывают, что в 2001 году /последние имеющиеся цифры/ заработок 10 проц. работающих датчан был лишь на 500 крон в месяц больше, чем у лиц, которые не работают и живут на социальные пособия. Наконец, из-за либеральной иммиграционной политики до 2001 года политическое большинство высказывалось за импорт большего объема рабочей силы, чем было необходимо, особенно в областях, где финансовые отдача от работы невысока. Хотя показатели безработицы среди лиц трудового возраста понизились в Дании до 6 проц. против 9-10 проц. в зоне евро и США, это не является однозначным успехом, утверждает Могенсен. "Каждый пятый из них совсем не был безработным, – говорит он. – Согласно альманаху "Статистика Дании", они не искали работу. Одни утверждали, что ждут предложений, других устраивал временный "оплачиваемый отпуск" /другими словами, сокращение безработицы было достигнуто на бумаге, путем регистрации соответствующих лиц в других рубриках – прим. корр. ИТАР-ТАСС/. Среди малоимущих датчан широко распространялись листовки, в которых подробно разъяснялись права, связанные с социальными выплатами. Могенсен цитирует датского автора Карину Педерсен, которая выросла в бедной среде и рассказывает, что "добиться пенсии по нетрудоспособности в молодом возрасте считалось /в этой среде/ победой над системой и по этому поводу обычно устраивалась вечеринка".

Могенсен подчеркивает, что для приведения показателей безработицы к среднему уровню в Евросоюзе потребовались серьезные затраты.
"Программы возвращения к активной трудовой жизни неэффективны, – констатирует он. – В исследованиях Национального банка продемонстрировано, что большинство лиц, которые были вычеркнуты из категории "безработные", сейчас находится в числе тех, кто получает значительные и постоянные социальные выплаты, в том числе – по нетрудоспособности".

В отношении продолжительности трудовой жизни Могенсен отмечает, что для лиц старше 60 лет возраст выхода на пенсию был увеличен, "но только очень постепенно и вне зависимости от быстрого роста средней продолжительности жизни". "Датчане по-прежнему убеждены, что в пожилом возрасте им должен быть предоставлен продолжительный период отдыха", – говорит он.

До недавних пор как среди политиков, так и среди избирателей существовало большинство, желающее сохранения режима досрочного выхода на пенсию. "Другими словами, – отмечает ученый, – сохранения категории населения, 85 проц. которой обладают хорошим здоровьем, но финансируются государством, потому что не работают".

Таким образом, считает Могенсен, школы и больницы в Дании станут лучше не скоро, потому что усилия на всех трех перечисленных им направлениях деятельности пока не приносят заметных результатов, а предлагаемые решения не кажутся жизнеспособными.

Резюмируя, Могенсен делает два основных вывода. "Прежде всего, датчане не имеют возможности обеспечить сохранение нынешнего уровня благосостояния и, тем более, – автоматический рост выплат, которые население воспринимает как нечто само собой разумеющееся. Во-вторых, есть два возможных пути обеспечить финансирование государства благоденствия. Либо мы сделаем то, что, вроде бы, предпочитают политики и население, – откажемся от реформ или проведем незначительные реформы, которые лишь продлят нашу зависимость от заимствований средств до тех пор, пока другие государства не начнут оказывать давление с целью проведения реформ в Дании. Либо мы проведем непопулярную реформу системы социальной защиты, чтобы прекратить эти заимствования, и одновременно ограничим выплаты малоимущим категориям населения".

"В нынешнем политическом климате, – признает ученый, – наиболее вероятным решением являются небольшие усилия: незначительные сокращения в области социальной защиты, которые будут проводиться с учетом сопротивления населения. Это позволит сократить нынешний годовой дефицит, составляющий примерно 50 млрд крон, лишь на 10-25 млрд крон. Другими словами, это означает продолжение массированного заимствования средств для финансирования нашего благосостояния до тех пор, пока оно не будет остановлено процентами на кредиты и политическим давлением Евросоюза".

Могенсен полагает, что датское государство благоденствия должно постепенно принять наиболее успешную континентальную модель, в рамках которой большая доля расходов на социальную защиту покрывается страховыми пенсионными полисами работающих лиц. "Такое пенсионное страхование – государственное или частное – можно рассматривать как обязательное, а если оно будет частным, то это станет облегчением для государственных расходов на социальные выплаты", – говорит он.

С другой стороны, отказ от проведения реформ неизбежно приведет к росту социальных выплат, отмечает ученый. Ведь с быстрым развитием технологий будет расти средняя продолжительность жизни, а это означает увеличение средств на уход за пожилыми людьми при сокращении доли трудоспособного населения. Чтобы воспрепятствовать реформе, такие мощные организации, как профсоюзы государственного сектора экономики и национальная организация пенсионеров "ДэнЭйдж", будут и впредь защищать право крупнейшего в стране среднего класса на социальные выплаты, а также на стабильную и хорошо оплачиваемую работу в государственном секторе. Клиентура государственного сектора будет и впредь сохраняться, и обновляться за счет расширения в результате иммиграции группы лиц, получающих социальные выплаты, считает Могенсен.

Недавно глава МИД призвала смягчить ужесточавшуюся с 2001 года иммиграционную политику, чтобы принять больше иммигрантов из Северной Африки. Высокие налоги будут сохранены, как и их негативное влияние на стимулирование труда и, соответственно, на рост экономики.

Могенсен не решается прогнозировать, когда будет положен конец продолжающимся заимствованиям денежных средств для поддержки государственного сектора. "Самое позднее это произойдет, когда Меркель и Саркози добьются принятия Евросоюзом своего совместного пакета экономических и социальных мер, – иронизирует он. – Однако с правилами, которые навяжет Евросоюз, у нас будет намного меньше влияния на будущее собственной модели социальной защиты, чем если бы мы провели необходимые реформы сами и сейчас".

"Конечно, реформа социальной модели приведет к конфликту с профсоюзами государственного сектора, – признает он. – Однако если политики будут действовать сейчас, то смогут сэкономить необходимые 50 млрд крон в год".
Могенсен видит три основные области, где могут быть получены эти средства. Так, 35 млрд крон, согласно расчетам и правительства, и оппозиции, могут быть получены, если люди будут работать больше. Это может быть достигнуто путем отказа от режима досрочного выхода на пенсию, синхронизации пенсионного возраста и продолжительности жизни, ликвидации "ненужных" 8 нерабочих дней, которых датчане добились в последние годы.

Еще 10 млрд крон, согласно экспертам, могут ежегодно быть сэкономлены благодаря приватизации, мерам по аутсорсингу /передача производства вместе с рабочими местами зарубежным компаниям – прим. корр. ИТАР-ТАСС/ и повышению эффективности на наиболее слабо работающих участках государственного сектора, что в Дании называется стратегией "наилучшей практики".

Кроме того, 5 млрд крон могут быть сэкономлены путем повышения эффективности работы школ и университетов посредством сокращения щедрых выплат студентам с тем, чтобы более или менее приблизить эти выплаты к европейским стандартам. Уровень этих учебных заведений в Дании в настоящее время значительно ниже средней европейской отметки.
Для того, чтобы эти цифры "заработали", необходимо, чтобы группа получателей социальных выплат не увеличивалась в результате притока иммигрантов, которым трудно найти работу в Дании, но которые будут иметь доступ к преимуществам государства благоденствия, подчеркивает Могенсен.

Кроме того, по его словам, много денег можно сэкономить путем сокращения государственных расходов, не связанных с социальной защитой. "Что касается вопросов, связанных с защитой окружающей среды, – подчеркивает Могенсен,– то Дания сама решила играть роль первопроходца, приняв ряд масштабных и дорогостоящих мер по постепенной ликвидации зависимости от ископаемого топлива. Более низкая потребность Дании в таком топливе делает его дешевле для стран, которые в нем нуждаются. В результате они покупают большие его объемы, что аннулирует наши чрезвычайно дорогостоящие усилия по борьбе с изменением климата. Если бы мы могли отказаться от этого ореола первопроходца и просто идти в ногу с другими странами в наших экологических усилиях, то получили бы значительно больше ресурсов для финансирования нашего благосостояния".

"Самые слабые экономически группы населения в стране выиграют гораздо больше в долгосрочном плане, если необходимые реформы будут проведены не иностранными банкирами в близком будущем, а нашими собственными политиками здесь и сейчас", – заключает Могенсен.


Источник: По материалам ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.