Лента: Общество

Футуролог Джеймс МАРТИН, еще в 1977 году предсказавший наступление эры Интернета, приехал в Москву с лекциями, которые он прочитал в Физическом институте имени П.Н. Лебедева РАН. Мартин настаивает на своем прогнозе, высказанном в книге «Смысл 21 века». Очертания будущего уже вполне различимы, оно, по Мартину, апокалиптично. Его приметы — ураганы, наводнения и засухи, а значит, голод и смерть. Спасение — в объединении интеллектуальных усилий человеческого мозга и высоких технологий. О том, как подготовиться к этой новой реальности, ученый рассказал обозревателю «Однако» Антону Самарину.

— Одной из ключевых проблем XXI века вы называете рост потребления, который скоро превысит возможности планеты. Неужели все дело только в том, что мы много едим?

— Я называю это тенденцией грузового поезда: когда он разогнался, его трудно остановить. Есть быстрорастущее население Земли с быстрорастущими потребностями. Если население достигнет 10 млрд человек и все люди будут жить на таком уровне, как, например, в Калифорнии, то потребуется четыре или пять планет, а не одна Земля. Увеличение населения ведет к увеличению спроса на продукты питания, а земля из-за ухудшения климата теряет почву. Каждый год уничтожается 24 млрд тонн плодородной земли и более 60 млрд тонн артезианской воды. При этом человечество выбрасывает в атмосферу до 20 млрд тонн парниковых газов в год. В Китае, например, каждую неделю вводится в строй одна электростанция мощностью 2 ГВт. Эти станции работают на угле, который загрязняет атмосферу. Грубо говоря, мы едим и гадим, порождая взаимо связанные проблемы. И не желаем ни ограничить, ни изменить как принципы потребления, так и вредное производство.

— Может ли страх исчезновения заставить человека снизить уровень потребления и перейти на более экологически чистые способы производства?

— Все предельно цинично: человеческий эгоизм не позволит ущемить себя хоть в чем-то. Дело в том, что отрасли, в которых требуются изменения, — нефть, газ, энергетика, торговля оружием — приносят слишком большие прибыли, чтобы что-то менять. Вот когда сверхприбыль обеспечат электромобили или атом, капиталы и модернизация придут в эти отрасли. Другое дело, что в развитие событий вмешивается природа. Вот кто изменит нашу жизнь.

— Вы утверждаете, что климат — лучший регулятор как роста численности населения планеты, так и естественный ограничитель роста потребления...

— Я уверен, что надеяться на лучшее поздно, но есть время подготовиться к худшему. Из-за перепадов температур — то потепление, то похолодание — будущее будут определять стихии — ураганы, наводнения и засухи. Их следствие — беженцы и голод. В этом смысле мои расчеты совпадают с расчетами американских научных центров Nature и Science, которые прогнозируют, что больше всего пострадают жители Юго-Восточной Азии, Средиземноморья и тихоокеанского побережья США. Стоит прислушаться к прогнозам датских, чилийских и российских ученых, которые предрекают раскол Тихого океана на две части и появление посреди него куска суши. Одна из причин перекройки Земли — резкий рост за последние 30 лет количества 4—5-балльных ураганов. Их стало на 75% больше. Балльность штормов к 2030 году вырастет до отметки 5—7, они будут случаться два-три раза в год. Это приговор: жизнь на северном и юго-западном побережье Тихого океана, западном — Индийского и Атлантического, на всех берегах Карибского моря и Мексиканского залива станет похожей на жизнь у подножия Везувия. Поэтому я разделяю мнение ряда ученых о том, что под воду могут уйти часть западных побережий США и Европы, часть Юго-Восточной Азии и Японии, Скандинавии, на севере и северо-западе — России. К 2040 году ледники будут таять уже к апрелю, что для западной Америки означает наводнения, ее реки зависимы от ледниковой воды. В той же ситуации окажутся многие страны Азии и Южной Африки. Например, Индия, Сирия и Греция к 2050 году потеряют до 40% источников пресной воды. Если сегодня сельское хозяйство справляется с ростом населения в этих регионах, то к 2030—2040 годам ситуация изменится. Производство риса в Китае снизится на 10—15%, а производство кукурузы и маиса в Африке — на 30—35%.

— Можно ли что-то предпринять в этой ситуации?

— Один из возможных выходов — учиться относиться к миграции как к воздуху, которым мы дышим. Не научимся — погибнем от войн.

— Какие специалисты будут востребованы в новых условиях?

— Узкие специалисты на стыке ИТ-технологий и медицины, биохимии и биофизики. Например, специалисты по выращиванию биосырья и биоеды (пшеница, рис и другие ГМО, растущие в условиях наносреды в пять-семь раз быстрее и на площадях в 100 и более раз меньше земных) должны владеть основами биоинженерии, биохимии и ИТ-навыками.

— Непрерывное усложнение ми ра — данность. Чем это чревато?

— Непрогнозируемыми неприятностями. Возьмем ту же ИТ-индустрию. Придется постоянно менять программное обеспечение, которое будет быстро устаревать. Его замена, то есть усложнение, — очередной рост цен, дороговизна. В итоге капитал будет дрейфовать туда, где дешевле выживать. Получается, что усложнение — еще одна опасность для будущего. Можно не только не успеть за обновлением, но и доверить ИТ-технологии в руки неготовых людей, как уже получилось с атомом. Технологический коллапс может быть вызван разными причинами. Но главная из них — взаимосвязанность компьютерных систем.

— Так, может, стоит отказаться от достижений науки и техники?

— Уже поздно. К тому же наука может подсказать новую среду обитания взамен утерянных земель. Во-вторых, если не перейти, например, на биоеду, человечество не прокормит себя. В-третьих, плата за пользование достижениями науки еще выше, чем человек способен предположить, — человек сам станет частью биотехнологий.

— Вы имеете в виду долгожданное появление искусственного интеллекта?

— Именно. Но он не будет копией человеческого ума. У нас будут машины, которые в миллиарды раз умнее нас, но в узких областях. Пока же ученые не сильно приблизились к созданию искусственного интеллекта потому, что пытаются повторить человеческий образ мысли. А практика учит, что следует пользоваться особенностями, характерными для компьютеров. Тогда технологический мир станет служить человеку, а не наоборот. Тогда кардинально поменяется суть жизни. Болезни будут не лечить, а предотвращать, что продлит жизнь человека до 150—200 лет. С преступностью не придется бороться — машины, перерабатывающие гигантские объемы информации о действиях каждого человека, будут выявлять потенциальных смутьянов еще в детстве. Но главное — изменится способ добычи пропитания и существования человека, суть мировой экономики. Богатство народов будет определяться не природными, а интеллектуальными ресурсами.

— То есть все не так уж плохо. Но вы утверждаете, что, до того как homo sapiens превратится в homo futuries — человека будущего, ему придется пройти через помрачение разума...

— Сегодня людей можно разделить на два типа. «Люди-книги», они получают информацию в процессе чтения, поэтому их отличительная черта — склонность к анализу. Второй тип — «люди экрана». Они быстро откликаются на все новое, у них велика тяга к новому «клику». Во время общения «люди экрана», не дослушав, хотят сменить тему и двигаться дальше. Один из признаков наступающего помутнения рассудка — дети с ранних лет имеют дело с машинами и не читают. Скоро вырастет поколение людей, которые привыкли к тому, что на экране происходит несколько вещей одновременно, и хотят, чтобы и среда немедленно реагировала на их запросы. Но не все сумеют приспособиться к технологическим условиям эволюции. А в условиях климатических катаклизмов и технологического ускорения эту часть человечества можно будет «отбраковать».

— Это часть технологического отбора?

— Да. И людям придется либо подумать об искусственном усовершенствовании генов с помощью генной инженерии, что опасно мутацией, либо найти способ объединить компьютеры и человеческий мозг. Скорее, придется идти вторым путем, если мы хотим, чтобы биологические организмы превосходили электронные. Но лишь в Японии и Англии ученые научились вживлять электронные чипы в нервную систему человека. Подобная операция проводилась в 2007 году в Оксфорде. Трехмиллиметровый чип вшили в левое запястье профессору Кевину Уорвику, а в срединный нерв вживили 100 электродов. Частичная роботизация человека дала возможность передавать нервные импульсы компьютеру, который выполнял простые команды профессора — «Принеси чай», «Открой дверь», «Включи свет». Дальше наука пока не продвинулась. Хотя вектор спасения и эволюции нового человека определен — объединение интеллектуальных усилий человеческого мозга и технологий.

— Что же тогда останется в человеке человеческого?

— В том-то и дело, что все. Или он погибнет как вид.


Досье
Джеймс Мартин, футуролог, эксперт по информационным технологиям, работал в компании IBM, куда пришел в 1959 году. В 1981 году основал компанию James Martin Associate, позднее переименованную в Headstrong. Писатель, одна из его книг — The wired society — в 1977 году номинирована на Пулитцеровскую премию. Именно в ней Мартин утверждал, что к 2000 году мир вступит в эру компьютеризации. Книга The Meaning of the 21st Century («Смысл 21 века») вышла в 2008 году.


Автор: Антон САМАРИН
Источник: "Однако"