Лента: Религия

Реакция на страшный теракт в Шри-Ланке, где в результате взрывов, устроенных ячейкой ДАИШ*, погибло более трехсот человек – и более пятисот было ранено, подчеркивает две реальности, о которых мировые СМИ предпочитают не говорить. И, если говорят, то только когда уже совершенно невозможно молчать.

Первое – это то, что мы уже годами присутствуем при христианском Холокосте. После Второй Мировой войны, когда вскрылись факты планомерных и широкомасштабных усилий нацистов по тотальному истреблению некоторых этнических групп – прежде всего, евреев и цыган – появился лозунг, который звучит до сих пор – “никогда больше”. Никогда больше людей не будут преследовать и истреблять за их религию или национальность. Увы, это был не последний геноцид в истории. Прямо сейчас мы присутствуем при геноциде христиан, прежде всего, ближневосточных, но не только. Один только Ирак за годы, прошедшие после “освобождения” потерял примерно 85% своего христианского населения.

Второе – существует сильная тенденция к его замалчиванию. Не то, чтобы информация о нем как-то секретилась; в современном информационном пространстве засекретить события таких масштабов невозможно. Просто в том, что называют mainstream media, существует определенный консенсус относительно того, какие новости и комментарии попадут на первые страницы, а какие нет. Кровавый диктатор Башар Асад применил против своего народа в городе Дума нервно-паралитический газ? Об этом будет много публикаций – как эмоциональных взрывов праведного негодования на злодеяния тирана, так и подробных аналитических материалов, где приглашенные эксперты с компьютерной графикой подробно объясняют, что да, конечно, вне всяких сомнений, нервно паралитический газ, не извольте сомневаться.

Потом, правда, вся история оказывается фальсификацией, но что же делать, не в первый и не в последний раз.

Сообщения о терроре против христиан подобных кампаний не вызывают – и этому есть ряд причин. Вот, например, статья в Washington Post, которая называется “Христианство под ударом? Взрывы в церквях Шри-Ланки разжигают гнев крайне-правых Запада”.

В статье говорится о том, что “некоторые”, а именно “крайне правые” европейские политики, рассматривают произошедшее как “доказательство, что христиане во многих частях мира находятся под ударом”.

Это немного напоминает то отношение к Холокосту, которое существовало в советские времена. Можно было говорить о том, что фашисты убили мирных советских граждан. Но при этом предполагалось нежелательным уточнять, что с особой тщательностью нацисты разыскивали и убивали именно евреев, и это было принципиальным проявлением их идеологии. В СССР считалось, что если прямо говорить о нацистском геноциде евреев, сионисты немедленно этим воспользуются для своих грязных антисоветских провокаций.

Так и сегодня для либеральных глобалистских элит говорить о том, что геноциду подвергаются именно христиане – значит лить воду на мельницу крайне правых. При этом в разряд крайне-правых попадают как, действительно, опасные экстремисты, так и вообще все, кто не разделяет либеральной идеологии.

В этом отношении очень показательна терминология.

Люди, которые охотно говорят о “исламофобии”, “гомофобии”, “трансфобии”, и каких угодно еще “-фобиях” не могут произнести слово “христианофобия”. Вот яркий пример.

Хиллари Клинтон отозвалась на нападение нацистского террориста на мечеть в Новой Зеландии твитом: “Мое сердце болит за Новую Зеландию и мусульман во всем мире. Мы должны продолжать бороться с распространением и оправданием исламофобии и расизма во всех их формах. Белые расисты и террористы должны быть осуждены лидерами во всем мире. Их убийственную ненависть необходимо остановить”.

Что же, совершенно справедливые и точные слова. Нападение на мечеть в Крайстчерч, было, действительно, актом кровавой исламофобии – то есть враждебности к мусульманам в целом, как к религиозному сообществу. Убийца пришёл именно в мечеть с намерением убить именно мусульман. Совершенно верно обозначена и идеология, засевшая в кишащих бесами мозгах злодея – расизм, вера в превосходство “белой расы”, каковая раса находится под угрозой из-за прибытия “цветных” иммигрантов.

Но вот реакция на взрывы в церквях выглядит совершенно по-другому. Злодеи взорвали именно церкви, с намерением убить именно христиан, и сделали это именно в величайший христианский праздник. Кажется, тут было бы совершенно уместно слово “христианофобия” – ненависть к христианам как к религиозной общине. Было бы естественно выразить сочувствие именно христианам. Но эти слова – “христианофобия”, “христиане” представители прогрессивных сил не могут из себя выдавить.

Им приходится изобретать странные неологизмы типа “пасхальные поклоняющиеся” (Easter worshippers) Вот как выглядит твит той же Хиллари Клинтон:

“В эти дни, священные для многих религий, мы должны вместе выступить против ненависти и насилия. Я молюсь за всех пострадавших из-за сегодняшних ужасных атак против пасхальных поклоняющихся и путешественников в Шри-Ланке”

Ровно тот же оборот использует и Барак Обама: “Нападение на туристов и пасхальных поклоняющихся в Шри-Ланке – это нападение на человечность”.

Этот же оборот подхвачен и многими другими политиками, которые не могут выговорить слово “христиане”.

Почему? Почему запретно не только слово “христианофобия”, но даже слово “христиане”? Почему политики, которые прямо говорят то, что итак всем известно – террористы напали на христиан за то, что они христиане – зачисляются в “крайне правые”, как в вышеприведенной статье The Washington Post?

Этому есть несколько причин.

Первая – это то, что борьба с “фобиями” и “ненавистью” это важный, если не основной риторический инструмент прогрессивных либералов. И это инструмент, который употребляется как раз против христиан и социальных консерваторов. Либеральная риторика использует слово “ненависть” или “фобия” в двух сливающихся значениях – а) собственно ненависть, ведущая к тяжким преступлениям, как в случае с новозеландским злодеем б) любое несогласие или неповиновение либеральной идеологии.

Вы одержимы фобией и ненавистью, если считаете брак союзом мужчины и женщины, видите что-то неправильное в том, чтобы в школе рассказывать малым детям про техники однополого секса, или в том, чтобы кормить мальчика препаратами, подавляющими нормальное половое развитие (puberty blockers), чтобы подготовить его к операции по переделке в “девочку”. Если вы смотрите на это без восторга – вы такой же “ненавистник” как какой-нибудь неонацист.

Эта техника демонизации любого несогласия отлично работает – и, разумеется, от нее никто не собирается отказываться. Но допустить в свой любимый набор фобий еще и “христианофобию” – значит сломать весь пропагандистский механизм. Ведь христиане – это главные враги и угнетатели, мизогины, гомофобы, трансфобы, исламофобы и какие угодно еще -фобы. Это они – ненавистники, haters, и злобные, нетерпимые фанатики, bigots, признать, что они сами могут быть жертвами ненависти и несправедливости – значит пустить под откос весь паровоз либеральной пропаганды.

Вторая причина связана с тем, что как только вы согласитесь использовать слово “христианофобия”, и согласитесь использовать в отношении христиан те же стандарты, что и в отношении других групп, вы немедленно обнаружите, что либеральные элиты подпадают под определение “христианофобов”.

Конечно, с их стороны речь никоим образом не идет о массовых убийствах – но это именно христианофобия.

Вернемся к сравнению с антисемитизмом. Большинство антисемитов XIX века пришли бы в совершенно искреннее содрогание от Холокоста. Поношение в газетах, открытая или скрытая дискриминация, запреты на профессии – это, конечно, не убийства. Но это несомненный антисемитизм. Так и в случае с христианами – яростное поношение людей за то, что они придерживаются христианских взглядов на этику в области пола и желают так воспитывать детей, судебные процессы и разорительные штрафы за отказ участвовать в действиях, противных христианской вере, выдавливание с работы просто за поддержку представления о браке как о союзе мужчины и женщины – это христианофобия. Еще раз отмечу, до убийств тут далеко. Но сама либеральная риторика постаралась стереть грань между неодобрением и враждебностью, враждебностью и убийствами – объединив все под общим ярлыком “ненависти” и “фобии”. По их собственным стандартам, они несомненные ненавистники и христианофобы. Если вообще допустить – наряду с другими ярлыками – использование и этого, он немедленно прилипает к ним самим.

Третья причина носит несколько более достойный характер. Люди не хотят создавать впечатление о войне цивилизаций, о глобальной битве мусульман с христианами, чтобы не провоцировать экстремистов. Но как можно этого избежать, замалчивая то, что замолчать невозможно? Идентичность жертв всем ясна, злодеи тоже ясно заявили, кто они такие.

Можно – и нужно – говорить о том, что исламский мир – это огромная, разнообразная, противоречивая цивилизация, делать обобщающие суждения о более чем миллиарде человек по преступлениям определенных экстремистских сообществ было бы и несправедливо, и глупо, и безответственно.

У нас, конечно, нет войны цивилизаций – у нас есть война с радикальной политической идеологией, которая извращает религию в своих злых целях. Немалая часть мусульман – наши союзники в этой войне.

И тут надо просто говорить правду. Да, нам угрожают исламские экстремисты. Да, они несут ответственность за масштабные гонения на христиан. Нет, мы не путаем их с мусульманами вообще.

Чтобы начать решать проблему, ее нужно называть своим именем.

Конечно, риторика некоторых могущественных политических сил от этого обнаружит свою пустоту и ложность. Но, собственно, туда ей и дорога. Такое явление, как христианофобия, существует, более того, происходят масштабные гонения, даже геноцид христиан. Вы не “крайне правый” если вы это признаете. Вы просто признаете очевидное.


СЕРГЕЙ ЛЬВОВИЧ ХУДИЕВ
Источник: "Радонеж"