Лента: Религия

Синод Кипрской Церкви опубликовал Коммюнике по украинскому вопросу. Полный текст документа доступен в русском переводе, и с ним можно ознакомиться, например, на сайте Союза Православных Журналистов.

Многие ожидали его с нетерпением, предполагая, что кипрская Церковь, будучи, по своему составу греческой и тесно связанной с Константинопольским патриархатом, окажется в числе первых, кто примет новообразованную структуру, положив, таким образом, начало ее всеобщему признанию в православном мире. Или, хотя бы, прорвет ту изоляцию, в которой оказалась ПЦУ, не признанная никем, кроме учредившего ее Константинопольского патриархата. В сухом остатке мы можем сказать, что ожидания сторонников ПЦУ не оправдались – Кипрская Церковь не признала ПЦУ.

Документ принятый на Кипре, в целом выдержан в осторожном и примирительном ключе; его нельзя назвать конфронтационным по отношению к Константинополю.

В нем есть некоторые высказывания, которые трудно оценить иначе, чем сдержанные упреки по отношению к Московскому Патриархату. По мнению кипрских архиереев, четыре поместные Церкви поступили неправильно, уклонившись от участия в Кипрском совещании 2016 года – а отказ поминать предстоятеля другой поместной церкви и, тем более, отказ от евхаристического общения, киприоты находят в принципе неприемлемыми мерами.

Это побудило некоторые украинские СМИ бодро отрапортовать, что “Кипрская Церковь осудила Россию за агрессивную политику в отношении ПЦУ”, или даже “Кипрская церковь поддержала создание Православной Церкви Украины. Также священники осудили действия России по отношению к ПЦУ”. Кто-то даже смело заявил, что “Церковь Кипра поддержала ПЦУ и осудила РПЦ”.

Однако такие заголовки передают содержание документа с точностью до наоборот. Действительно, документ в принципе признает, что “Каждый народ имеет право с получением национальной независимости стремиться к церковной автокефалии”, и великодушно усматривает в действиях патриарха Варфоломея доброе намерение “примирения и достижения единства местной Церкви”. Но надо отметить, что он тут же продолжает: “Эту цель мы не подвергаем сомнению. Однако, на сегодняшний день эта цель не является достигнутой”.

Это хороший, кроткий, дипломатичный язык, но он не скрывает – и не пытается скрыть, что никакого примирения и единства Константинополь не достиг. А со стороны видно, что и не пытался – патриарх Варфоломей не мог не знать, к каким последствиям приведут его шаги. Это было очевидно любому, да и многие – включая Патриарха Кирилла при личном визите в Стамбул – постарались самым прямым текстом указать на неизбежные результаты того, что Фанар тогда еще только собирался сделать.

Но обратим внимание на ключевой, шестой пункт коммюнике: “Двухтысячелетний опыт Кипрской Церкви, и всей Православной Церкви в целом, дает нам основания сомневаться в возможности узаконивания «задним числом» тех хиротоний, которые были совершены запрещенными, отлученными и подданными анафеме епископами. Запрет, отлучение и анафему отдельных лиц, которые стали инициаторами украинского кризиса, признали все православные. Право апелляции, когда она подается, должно иметь определенные ограничения по срокам ее подачи [по этим правам] и ее рассмотрения”

Речь идет о том, что многие “архиереи” новой структуры (коммюнике избегает называть новую организацию “церковью”), включая ее главу, Сергея Думенко, “Епифания” просто не были рукоположены законным образом – “патриарх” Филарет, в то время, когда “рукополагал” их, находился под анафемой, признанной всем православным миром (включая Константинополь) и просто не мог совершать никаких действительных в глазах Церкви священнодействий. Рукопоположения, совершенные раскольниками, которые в этот момент находились под анафемой, признанной всем мировым Православием, не могут быть признаны – даже если Фанар этого захотел. Это проблема, как говорится в коммюнике, затрудняет религиозную совесть православных христиан.

Это действительно серьезная проблема – что вообще будут в будущем значить любые меры церковной дисциплины, если самая серьезная из этих мер – анафема, может быть не отменена законным порядком, в силу покаяния раскольников, а просто задним числом объявлена не имеющей значения?

В этом случае вопрос о том, кто принадлежит к вселенскому Православию, а кто нет, приобретет полную невнятность и запутанность – сегодня беззаконные раскольники совершают недействительные рукоположения, завтра – в ходе борьбы одних мирских политиков за оживление рейтинга, и других – за геополитическое доминирование – их признают совершенно законными. Кто сможет знать заранее, действительны ли рукоположения в той или иной структуре или нет?

Какое вообще значение в таком случае будет иметь такое понятие, как “действительность рукоположений” или Апостольское преемство в целом, если по просьбе того или иного “досточтимого правительства” недействительные рукоположения превращаются в действительные простым росчерком пера?

Как обращают внимание авторы коммюнике, “Право апелляции, когда она подается, должно иметь определенные ограничения по срокам ее подачи”, то есть даже если признавать за Константинополем право снимать анафемы, наложенные другой поместной Церковью, это предполагало бы определенную процедуру и правила. Признавать анафему в течении десятилетий, а потом, безо всякого разбирательства, простым актом личного произвола “снять” ее, как это сделал Константинополь – значит не оставлять в Церкви иного закона и иного порядка, кроме личного произвола одного человека.

Политологи, конечно, могут искать мотивы, которые были бы им понятны – политическое влияние Российской Федерации, какие-то предполагаемые (или, скорее даже, воображаемые) финансовые интересы кипрских иерархов, этническая или политическая солидарность. Но, как в данном случае справедливо отмечено в начале документа, Кипрская церковь осознает себя “стоящей вне всякой национальной розни ..., а также не имея в том никакой собственной выгоды”.

Действительно, греческий национализм, столь заметный в поведении самого Патриарха Варфоломея, побуждал бы греческую Кипрскую церковь поддержать его действия – но в данном случае кипрские архиереи, к их несомненной чести, оказались православными, а не националистами, и обратили внимание, прежде всего, на каноническую сторону дела.

А эта сторона однозначна – действия патриарха Варфоломея, увы, глубоко разрушительны для православной Церкви, а “духовенство” созданной им структуры, невозможно признать законно рукоположенным.

Именно из-за этого пока ни одна поместная Церковь не признала новую структуру и не вступила с ней в общение – несмотря на все давление Константинополя и некоторых “досточтимых правительств”. Потому что у многих архиереев Церкви Христовой оказалось больше церковного сознания, чем эти “досточтимые правительства” рассчитывали.


СЕРГЕЙ ЛЬВОВИЧ ХУДИЕВ
Источник: "Радонеж "