Лента: Религия

Святейший Патриарх Кирилл во время встречи с участниками фестиваля "Вера и слово", комментируя текущие события на Украине, назвал Православную Церковь “островом свободы”:

"Несомненно, кому-то надо было нанести удар по этому острову свободы. Почему я называю православие островом свободы? Потому что мы свободны от глобального оболванивания и господства чужих над нами мыслей".

Эти слова вызвали массу язвительных комментариев, но, на самом деле, они являются констатацией довольно очевидного факта – мы действительно защищаем нашу духовную свободу перед лицом претендентов на глобальное политическое и идеологическое господство.

Свобода, которую мы отстаиваем, имеет несколько измерений. Для начала, это свобода от контроля и насилия над Церковью со стороны политических властей. Конечно, для наших борцов с режимом мантрой, которую они повторяют утром и вечером по длинным четкам, является утверждение о “слиянии церкви и государства в России”. Но одно дело – мантры, а другое – факты.

В России не происходит ничего подобного тому, что мы наблюдаем на Украине. Государство российское – не рай земной, но уж чего нет, того нет. Это на Украине светские власти создают церковную структуру, в своих чисто мирских целях, и прямо говоря об этом, а другое церковное сообщество объявляют “щупальцами врага” подлежащими “обрубанию”. Это представители американских властей оказывают всемерную поддержку этому процессу.

Светские власти Украины и Соединенных Штатов занимаются устроением церковных дел – как будто это их прерогатива, а патриарх Варфоломей в этой прискорбной ситуации исполняет их заказ.

Напомним некоторые хорошо известные факты. Сам Константинополь утверждает, что действует по просьбе правительства Украины, в ответ на обращение государственной Рады. Президент Петр Порошенко обозначил цели предполагаемой автокефалии как чисто политические, служащие государственным интересам.

Говорить о том, что за процессом торчат уши правительства Соединенных Штатов было бы неверно – уши торчат у того, кто скрывается, между тем как власти США и не думают скрывать своей горячей заинтересованности, если не сказать, руководящей и направляющей роли. Свою поддержку проекту автокефалии громко и вслух выражали посол по вопросам свободы совести Сэмуэл Браунбек, бывший вице-президент США (и горячий сторонник продвижения ЛГБТ идеологии и абортов) Джо Байден, Государственный Департамент, Госсекретарь США Майк Помпео, спецпредставитель Госдепартамента США по вопросам Украины Курт Волкер, и другие представители американского государства.

Человек, сохранивший чистый и наивный взгляд на мир еще с тех пор, как мы слушали “Голос Америки” на коротких волнах через глушилки, может тут с горьким изумлением заметить, что такая политика грубо противоречит принципам религиозной свободы и отделения Церкви от государства, в приверженности которым клянутся власти США.

Но сохранять такую наивность было невозможно и раньше – во внешней политике державы следуют интересам, а не принципам, а все разговоры о принципах – чистая пропаганда. Увы, таков мир, в котором мы живем.

Конечно, власти США в данном случае грубо противоречат собственно американскому принципу разделения церкви и государства. Америка была создана людьми, которые бежали от гнета Короля, который хотел устраивать их религиозную жизнь по своему усмотрению. Одной из целей эмиграции в новый свет было поклоняться Богу “без вмешательства со стороны правительства”. Но Король, по крайней мере, формально, был христианином, главой христианского государства, носил титул “Защитника Веры”, его короновали в ходе торжественного богослужения, и, одобрять его или нет, он действовал изнутри христианского сообщества, усваивая своим действиям христианские обоснования.

Теперь на устроение церковной жизни претендуют люди, которые являются чиновниками государств, провозглашающих свою принципиальную светскость, лица, большая часть которых даже формально не является христианами – тем более, православными – а некоторые, как тот же Байден, являются еще и ревностными адептами принципиально антихристианской идеологии.

И вот в данном случае мы, уж какие есть недостойные люди, защищаем свободу Церкви от диктата со стороны мирских сил. Парадоксальным образом, мы отстаиваем тот самый принцип, право на свободу Церкви от государственного вмешательства, который американские власти так торжественно провозглашают – и так бесстыдно попирают.

Мы не признаем за государством – в данном случае украинским и стоящим за ним американским – право устроять церковь Христову по своему усмотрению и в своих интересах.

Но мы защищаем и нечто другое, еще более глубокое и важное. Нынешняя атака на Церковь находится в двух перекрывающихся, но не совпадающих контекстах. С одной стороны, за ней стоят вполне прозрачные политические мотивы – власти США рассматривают Церковь как важный элемент восточнославянского единства и влияния России, влияния, которое они хотели бы подорвать. Ничего личного, обычная борьба держав за сферы влияния – США видят себя как “глобальную силу добра”, а ради усиления “глобального добра” и ослабления “врагов добра” можно пойти на что угодно – на организацию церковного раскола в том числе. Будучи людьми религиозно индифферентными, политики рассматривают Церковь исключительно с точки зрения своих интересов – и так легла карта, что в этот раз в их интересах подавление Украинской Православной Церкви в общении с Московским Патриархатом. Это – чисто политическое измерение конфликта, и конфликты такого рода изобильны в истории человечества.

Однако у текущего конфликта есть еще одно измерение – идеологическое, и это измерение разворачивается не в рамках противостояния между двумя державами, а между двумя мировоззрениями, когда говорить о религиозной индифферентности уже не приходится. В современном мире существуют два непримиримых мировоззрения. С одной стороны, это прогрессивный либерализм, который принципиально, на уровне идентичности, выступает за расширение доступа к абортам и всемерное, и весьма настойчивое продвижение разнообразных половых извращений. Эта идеология является определяющей, в частности, для демократической партии США, и значительной части медийной и корпоративной элиты этой страны.

С другой – христианство, которое также принципиально, на уровне идентичности, выступает за естественный брак, детей, и святость человеческой жизни от зачатия до естественной смерти. Поскольку первое мировоззрение претендует на тотальное господство (спросите у того же Байдена) Церковь является его ественным идеологическим противником, к ослаблению которого прилагаются вполне осознанные усилия.

Для адептов этой идеологии противниками являются как верные христиане на самом Западе, так и Московский Патриархат, как твердо консервативная христианская община.

В контексте этого идеологического противостояния Константинополь, из-за своего неуемного властолюбия, оказался настоящим подарком для либералов, которые от всего автокефалисткого проекта выигрывают в любом случае – либо во главе мирового Православия, с огромными полномочиями, оказывается человек, склонный прислушиваться к либеральной политической элите США, либо происходит раскол, и, если повезет, изоляция наиболее консервативной и менее всего склонной к сексуальным реформам русской Церкви.

Хотя Фанар, конечно, было бы рано называть либеральной общиной, он демонстрирует гораздо большую открытость к либеральному влиянию. Ведущий богослов Константинополя митрополит Каллист (Уэр) открыто выступил в поддержку так называемых “однополых браков” – и, насколько известно, это не вызвало никакой негативной реакции со стороны его Патриархата, были пересмотрены каноны, запрещающие второбрачие священников. Мы наблюдаем начальные стадии той болезни, которая в либеральных протестантских (и некоторых католических) общинах уже имеет запущенный характер.

Русская Православная Церковь – не единственный в мире, но крупный остров консервативного христианства, который противостоит нарастающему идеологическому диктату со стороны либерального глобализма. И, действительно, остров свободы.


СЕРГЕЙ ЛЬВОВИЧ ХУДИЕВ
Источник: "Радонеж"