Лента: Религия

В эти дни исполняется 70 лет со дня окончания Львовского собора, на котором было принято решение о выходе украинских греко-католиков из-под юрисдикции Римско-католической церкви и возвращении их в лоно православия. В интервью "Интерфакс-Религия" глава синодального Отдела внешних церковных связей митрополит Волоколамский Иларион размышляет об унии как главной проблеме в отношениях между православными и католиками и развеивает слухи о попытках убедить греко-католиков присоединиться к Московскому патриархату.

- Сегодня исполняется 70 лет со дня окончания Львовского собора. В своем послании к пастве Украинской греко-католической церкви (УГКЦ) папа Франциск оценил этот собор следующим образом: "Семьдесят лет назад идеологический и политический контекст, как и идеи, враждебные самому существованию вашей Церкви, привели к организации псевдособора во Львове, за которым последовали десятилетия страданий пастырей и верных". Как бы Вы прокомментировали это высказывание?

– Еще десять лет назад папа Бенедикт XVI в послании тогдашнему главе Украинской греко-католической церкви кардиналу Любомиру Гузару по случаю 60-летия Львовского собора назвал его "псевдособором". Эти слова, как и нынешнее высказывание папы Франциска, свидетельствуют о том, что, несмотря на достигнутое взаимопонимание по многим животрепещущим вопросам современности, между православными и католиками сохраняются глубокие разногласия – в частности, во взгляде на нашу общую, наполненную трагическими событиями историю. И камнем преткновения в православно-католическом диалоге по-прежнему остается уния: об этот камень вновь и вновь разбиваются попытки наладить диалог, укрепить взаимопонимание, сблизить позиции.

Это показывают как события недавнего прошлого – разгром униатами трех православных епархий на западе Украины в начале 1990-х годов и насильственный захват нескольких сотен храмов, так и события далекого прошлого. Униональная политика Рима, осуществлявшаяся на протяжении многих веков, обернулась бесчисленными бедствиями для православных христиан.

Напомню, что первая церковная уния между Римом и Константинополем была заключена по инициативе византийского императора Михаила VIII Палеолога в конце XIII века. Уния представлялась этому императору политически необходимой, поскольку с ее помощью он надеялся укрепить свою власть и не допустить нового крестового похода: память о разгроме Константинополя крестоносцами в 1204 году была еще свежа. В ответ на просьбу императора папа Григорий X пригласил церковную делегацию из Константинополя на Собор в Лион, поставив предварительным условием воссоединения Церквей принятие восточными епископами папского примата и католического учения об исхождении Святого Духа от Отца и Сына. Патриарх Константинопольский Иосиф отказывался от унии. Тогда в Лион была послана делегация во главе с бывшим патриархом Германом. На Лионском Соборе 1274 года делегаты от Константинополя подписали унию с Римом на условиях, поставленных папой.

Однако большинство греческой иерархии во главе с патриархом Иосифом не признало унию. Начались преследования православных, которых отправляли в ссылку, сажали в тюрьму, лишали состояния, подвергали пыткам. Тем не менее, сопротивление унии не было сломлено, и когда Михаил Палеолог умер, он не был даже удостоен церковного погребения. Вскоре после этого, в 1283 году, в Константинополе был созван собор, на котором уния была отвергнута.

В православной традиции Лионская уния воспринимается как одна из самых позорных страниц истории православно-католических отношений. В Римско-Католической церкви, напротив, Лионский Собор 1274 года имеет статус "Вселенского собора".

Середина XV века ознаменовалась еще одной попыткой Рима навязать Православной церкви унию. К этому времени от Византийской империи оставался лишь Константинополь с пригородами, незначительная часть территории на юге Греции и несколько островов. Все остальные территории, входившие в некогда могущественную империю, были заняты турками или – на Западе – латинянами. Византийский император находился на вассальном положении у турецкого султана, и дни великой христианской империи были сочтены.

В надежде спасти остатки империи от неминуемой гибели император Иоанн VIII Палеолог решился на отчаянный шаг: 24 ноября 1437 года он отправился в Италию к папе Евгению IV в надежде на получение военной помощи латинян против турок. Вместе с императором отбыло около 600 человек, включая престарелого патриарха Константинопольского Иосифа II, епископов, клириков и мирян. В составе делегации были представители патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. 9 апреля 1438 года в Ферраре под председательством папы Евгения открылся собор, на котором предстояло обсудить разногласия между греками и латинянами. После полутора лет напряженных богословских дискуссий латиняне поставили грекам ультиматум, который сводился к тому, что греки должны были принять латинское учение. При этом папа пообещал военную помощь византийскому императору. 4 июля 1439 года греки передали латинянам заявление: "Мы соглашаемся с вашим учением и с вашим прибавлением в Символе, сделанным на основании святых Отцов; мы заключаем с вами унию и признаем, что Святой Дух исходит от Отца и Сына как от одного единого Начала и Причины". Это заявление подписали все члены греческой делегации, кроме святого Марка Ефесского, оставшегося непреклонным. Не подписал унию также патриарх Иосиф II, к тому времени скончавшийся.

По возвращении в Константинополь святитель Марк Ефесский написал окружное послание, в котором решительно отмежевался от Ферраро-Флорентийского собора. В 1442 году на Соборе в Иерусалиме патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский отказались признать Ферраро-Флорентийский Собор, назвав его "грязным, антиканоничным и тираническим". Спустя восемь лет, на Соборе в Константинополе, Ферраро-Флорентийский Собор в присутствии патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского был предан анафеме Константинопольской церковью.

Таким образом, Ферраро-Флорентийский Собор был отвергнут всеми поместными Православными церквами. Однако в Католической церкви он, как и Лионский собор, признается "Вселенским".

Наконец, третья попытка Рима навязать унию Православной церкви имела место в конце XVI века. В течение 1590-1596 годов в Бресте, входившем тогда в состав Польско-Литовского королевства, состоялось несколько Соборов, целью которых было упорядочить церковную жизнь на территории Киевской митрополии и для выработки стратегии по противодействию протестантизму и латинскому католицизму. На последнем из этих Соборов, состоявшемся в 1596 году, и было принято решение о вступлении в унию с Римом.

Противники унии во главе с князем Константином Острожским созвали в Бресте свой собор, в котором принимали участие два епископа – Львовский Гедеон и Перемышльский Михаил, наместники наиболее известных монастырей, а также представитель Александрийского патриарха Кирилл Лукарис (впоследствии патриарх Константинопольский). Православный собор низложил епископов, принявших унию, а униатский собор низложил противников унии, обратившись к королю Сигизмунду III с призывом передать их епархии, монастыри и храмы униатам. Король поддержал унию и признал оставшихся верными православию епископов низложенными.

В течение четверти века православные в Польско-Литовском королевстве не имели своей иерархии. Весной 1620 года в Киев прибыл патриарх Иерусалимский Феофан III. Вскоре после приезда он издал благословенную грамоту "всем в православии сияющим, иже в Малой России, изряднее же обывателем Киевским". Осенью того же года, по многочисленным просьбам священников и мирян, он начал рукополагать для "Малой России" епископов. Восстановление православной иерархии Киевской митрополии стало причиной новых притеснений со стороны королевской власти и униатских епископов.

Одним из главных ревнителей унии в этот период был Полоцкий униатский архиепископ Иосафат Кунцевич. Его трагическая история – одно из многочисленных свидетельств взаимной ненависти православных и униатов. Получив от короля грамоту на подчинение своей власти всех православных монастырей и храмов, Кунцевич стал требовать присоединения к унии от всех священников епархии. Кунцевич не только отнимал храмы у православных, но даже запрещал совершать православное богослужение в частных домах и шалашах, а непокорных священников отлавливал и сажал в тюрьму. 12 ноября 1623 года Кунцевич был зверски убит жителями Витебска, его труп был изуродован и брошен в Двину.

Король ответил на убиение Кунцевича жестокой карой: девятнадцати гражданам были отрублены головы, около сотни других жителей города, успевших бежать, были приговорены к смерти заочно. Папа Урбан VIII, не зная о том, что казнь уже состоялась, в письме от 10 февраля 1624 года требовал расправы над виновными в убийстве Кунцевича: "Жестокость убийц не должна остаться ненаказанной. Там, где столь тяжкое злодеяние требует бичей мщения Божия, да проклят будет тот, кто удержит меч свой от крови. И ты, державный, не должен удержаться от меча и огня; пусть ересь почувствует, что жестоким преступникам нет пощады". В 1643 году папа Урбан VIII беатифицировал Кунцевича, а в 1867 году Пий IX причислил его к лику святых, провозгласив духовным покровителем Руси и Польши.

Таковы печальные страницы истории. К сожалению, то собрание, которое в одной традиции называется "собором", в другой воспринимается как "псевдособор": католики считают Львовский собор 1946 года псевдособором, а для нас псевдособор – это Брестский собор 1596 года. И человек, который в одной традиции воспринимается как гонитель православия, в другой провозглашен святым.

Не будем забывать и о том, что к внутренним разногласиям всегда примешивался политический фактор. "Идеологический и политический контекст", о котором говорит папа, имел место не только в 1946 году: он имел место и в 1274-м, и в 1439-м, и в 1596 годах. В своих попытках подчинить себе Православную церковь Рим опирался на политическую власть, и именно при ее помощи на протяжении многих веков униаты осуществляли жестокие гонения против православных.

- Выступая недавно в папской базилике Санта-Мария-Маджоре, глава УГКЦ архиепископ Святослав Шевчук сказал о том, что "70 лет назад "голос зла" наговаривал отказываться от верности Престолу Петра". По словам лидера украинских униатов, "этот же голос сейчас пытается убедить стать православными или присоединиться к Московскому патриархату".

– Мне неизвестно о чьих-либо попытках убедить греко-католиков присоединиться к Московскому патриархату. На Украине сейчас происходит иное: правдами и неправдами людей пытаются склонить к вступлению в раскольничью организацию, именующую себя "киевским патриархатом". У канонической Церкви отнимают храмы и передают раскольникам. А греко-католики поддерживают раскольников, о чем свидетельствуют разного рода совместные инициативы.

Если говорить о Львовском соборе 1946 года, то политический фактор в его созыве и проведении, безусловно, присутствовал. Решение о "ликвидации" УГКЦ было принято на политическом уровне, и это решение было связано с тем, что в годы войны УГКЦ активно сотрудничала с оккупационным фашистским режимом. Но состоявшийся в результате Львовского собора массовый переход униатов в православие нельзя считать лишь вынужденной мерой. Документы собора, как и многие иные свидетельства, показывают, что на протяжении десятилетий в среде греко-католиков зрело стремление вернуться к вере своих отцов. В трудных послевоенных обстоятельствах неожиданно возникли предпосылки для осуществления этого стремления. И оно было осуществлено.

Десять лет назад, когда отмечалась 60-летие Львовского собора, Священный Синод Украинской православной церкви заявил: "Чем больше времени отделяет нас от Львовского собора 1946, тем более значимыми оказываются его судьбоносные решения. Высокая оценка постановлений Собора следует из анализа идеологии, методов, путей и последствий насаждения унии... Украинская православная церковь никоим образом не оправдывает тех исторических обстоятельств и средств тоталитарного советского прошлого, при которых проводился Львовский собор 1946, однако она по-прежнему анафематствует сегодня, в Неделю Торжества Православия, беззаконные деяния, которые имели место в Бресте 1596, и провозглашает вечную память защитникам православия и просит их молитв перед Престолом Божьим об утверждении православия в нашей многострадальной Родине".

Что же касается "десятилетий страданий пастырей и верных", о которых говорит папа Франциск, то эти страдания коснулись не только тех немногих греко-католиков, которые после Львовского собора ушли в подполье, но и тех, кто перешел в православие. Затронули они и представителей иных конфессий. Нельзя забывать о том, что весь 70-летний период безбожной власти в Советском Союзе ознаменовался беспрецедентными по своей жестокости гонениями против всех религиозных общин, включая православные, римо-католические, греко-католические, протестантские, мусульманские и иные. В разное время гонения касались в большей степени одних или других, но гонимы и преследуемы были все общины без исключения. Русская церковь накануне войны была практически полностью разгромлена: от десятков тысяч дореволюционных храмов действующими оставались лишь несколько сотен, из более трехсот епископов на свободе оставались лишь четыре. После войны гонения несколько ослабли, потом, в 1960-е годы, возобновились с новой силой.

Гонения на веру в Советском Союзе прекратились лишь после того, как в конце 1980-х годов спали оковы воинствующего коммунизма и верующие разных традиций смогли вздохнуть спокойно. Но почти сразу же на Западной Украине начались новые гонения на православие – теперь уже не от светских властей, а от греко-католиков. Вооруженные вилами, они начали вышвыривать православных верующих из храмов, отказавшись от диалога, целью которого было нахождение приемлемого для обеих сторон решения в каждой конкретной ситуации.

- Присутствует ли в современной Католической церкви сознание вины за причиненные православным бедствия?

– На официальном уровне, безусловно, присутствует. В июне 2004 года папа Иоанн Павел II принес извинения перед патриархом Константинопольским Варфоломеем за захват Константинополя крестоносцами. Ранее, в 1965 году, папа Павел VI и Константинопольский патриарх Афинагор сняли взаимные анафемы, наложенные в 1054 году. Оба эти события свидетельствуют о желании перевернуть мрачные страницы в истории православно-католических отношений и начать эти отношения с чистого листа.

Об этом же свидетельствует тот факт, что в 1993 году в Баламанде официальные представители Католической церкви совместно с православными представителями подписали документ, в котором униатство было отвергнуто как противоречащее традиции обеих Церквей – Католической и Православной. В документе отмечалось, что имевшие место в прошлом попытки восстановления единства между Восточной и Западной церквами при помощи унии лишь усугубили существующее между ними разделение.

- Не является ли очередной всплеск активности греко-католиков, совпавший по времени с 70-летием Львовского собора, реакцией на состоявшуюся в Гаване встречу между папой Римским и патриархом Московским?

– На эту встречу глава УГКЦ отреагировал резко отрицательно. И это не случайно. Путь унии прямо противоположен тому пути, по которому предлагают идти папа и патриарх. Напомню слова выдающегося богослова ХХ века протопресвитера Александра Шмемана. В своей книге "Исторический путь православия" он писал: "И надо прямо сказать, что именно эти униональные попытки больше, чем все остальное, укрепили разделение, ибо сам вопрос о единстве Церкви надолго смешали с ложью, с расчетом, отравили его нецерковными и низкими мотивами. Церковь знает только единство и потому не знает "унии". Уния, в конечном итоге, есть неверие в единство, отрицание того очищающего огня благодати, который все "естественное", все исторические обиды, преграды, рвы и непонимания может сделать небывшими, преодолеть силой единства".

Нам надо идти не по пути взаимных обвинений, а по пути преодоления тех исторических обид, которые накопились на протяжении веков. Вчитайтесь в текст совместного заявления папы и патриарха: он весь устремлен в будущее, он проникнут надеждой, добрым пастырским стремлением уврачевать старые раны, возвыситься над разногласиями, научиться вместе работать для блага людей. При этом – подчеркну – в заявлении нет ни слова о вероучительных разногласиях. Они сохраняются, как сохраняется и различный взгляд на историю. Но, несмотря на эти разногласия, несмотря на диаметрально противоположные взгляды на историю, мы должны учиться ощущать себя не соперниками, а братьями. Об этом папа и патриарх напомнили в своем заявлении.


Источник: "Интерфакс-Религия"