Лента: Религия

Лишь немногие знают о том, что в действительности творится на территории Сирии, захваченной ИГИЛ (организация запрещена на территории РФ). В их числе основательница монастыря, номинант на Нобелевскую премию мира матушка Агнесс Мариам ас-Салиб. Монахиня на протяжении последних лет собирала документальные доказательства зверств боевиков. "Я видела озера крови", – говорит она. Женщина провела целое расследование и выяснила, что такое на самом деле сексуальный джихад и как террористы торгуют детьми.

Матушка Агнесс Мариам – один из главных врагов ИГИЛ, и за ее голову боевики назначают баснословную цену.

На днях матушка Агнесс приехала в Россию – она стала обладателем премии "Фемида-2015" (за проведение в жизнь международных гуманитарных законов), приуроченной к 70-летию ООН и 25-летию образования Российской Федерации. "Для меня это большая честь. После я вернусь в Сирию, где буду снова и снова рассказывать людям о любви и терпимости", – сказала она.

Свою потрясающую историю борьбы за мир монахиня согласилась поведать "МК".

- Матушка Агнесс, не могу не спросить, как вы стали монахиней. Может быть, это была какая-то романтическая история?

– Вы почти угадали. Я родилась в Ливане. Мой папа был палестинским беженцем. Он умер, когда мне исполнилось 15 лет. Это было шоком для меня. И привело к внутреннему бунтарству – я стала хиппи. В 16 лет я отправилась в хиппи-турне. Но так получилось, что с собой я взяла Библию. По сути, целью моего путешествия был поиск Бога. Я побывала почти во всех исламских странах, потом в Индии, Непале (где познакомилась с индуизмом и буддизмом). Но пришла в итоге именно к христианству. Это было великолепное путешествие – поиск света. Я услышал голос, который произнес: "Ищи рай".

На самом деле настоящий сад божий внутри человека. Когда я это поняла, то почувствовала, что могу делиться светом с другими. Это чувство привело меня в монастырь.

- В сирийский?

– Нет, это был ливанский монастырь. Там есть религиозная традиция – Кармель (первоначально это название горы, где жил пророк Илия). Я ушла туда в 1971 году, мне было 19 лет. Провела там 22 года. Когда в Ливане была гражданская война, мы принимали в монастыре различных политзаключенных, беженцев. Для меня это была хорошая тренировка.

- А как же вы оказались в Сирии?

– В 1983 году в наш монастырь привезли старинную икону Божией Матери.
На ней были следы повреждений от военных действий. Мы решили ее отреставрировать. В процессе работы нашли более древний слой под верхним. И мне доверили снять его. Я потратила на это три года и нашла на самом деле не один слой, а целых пять. Последний относится к X веку. Я увидела прекрасный образ Богоматери в сирийском, а не ливанском стиле. И у меня было видение о том, что нужно помочь христианам в Сирии. Мое видение предусматривало возврат сирийцев к их корням, к их христианскому наследию.

- И как вы это делали?

– Я решила основать монастырь, где могла бы выполнить это поручение Бога. Замысел Господень привел меня в сирийский город Кара. Там я обнаружила руины монастыря, датированного примерно V веком. Я решила отреставрировать его и получила одобрение епископа.

Представляете, площадь самого монастыря 4000 кв. метров! И все это нужно было восстановить и культивировать. Вокруг этого монастыря вскоре выросло целое сообщество. Люди строили рядом жилье, принимали христианство, занимались реставрацией икон, которые потом мы вывозили на международные выставки. Все это продолжалось до 2011 года. С этого момента начался отсчет моей борьбы с терроризмом.

- С этого момента вы стали собирать документальные доказательства зверств боевиков?

– Да. Еще в марте 2011-го я слышала, что они творят. Но я хотела увидеть все своими глазами. Я отправилась в Хомс в ноябре 2011 года. В западных СМИ говорилось о мирных демонстрантах, которые выступали за "Исламское государство". В реальности это были взводы смертников. Их целью было сеять насилие, парализовать мирную жизнь города. За один день я увидела в больнице более 100 трупов. Я видела целые озера крови. У меня есть все видеозаписи. У вас из глаз потечет кровь, если вы их все просмотрите. Это картины террора. Я его фактический свидетель. Потом на Западе говорили, что это Асад все устроил, но у меня есть списки мертвых – 75% из них это солдаты правительства! Их убили, чтобы дестабилизировать обстановку и устранить власть Асада. В тот момент непонятно еще было, что это за люди, которые устроили резню.

- Знаете, что происходит сейчас на территории ИГИЛ?

– Общественной жизни как таковой в ИГИЛ нет. Все крутится вокруг мечети, куда женщинам ходить нельзя. Там все настолько жестко, что казни происходят ежедневно. К примеру, если вы закурили – вам рубят пальцы. Там недавно девочку одну забили палками за то, что она открыла профиль в Фейсбуке.

У них есть официальный обычай – изнасилование женщины, которая не соблюдает правила ислама. Сестра, мать, дочка – не важно. Это называется сексуальный джихад.

Один из их лидеров изнасиловал 700 женщин в сирийском регионе, где даже не установлена власть ИГИЛ. Он каждый день ходит по домам. Его набеги были неожиданны, и ему никто не мог дать отпор. У меня есть свидетельства тому кошмару, что он натворил.

В действительности сексуальный джихад – это только прикрытие их развращенного сознания и тела. Они таким образом не мстили, а просто удовлетворяли свои потребности.

- Разве все это соотносится с их традициями?

– В ИГИЛ научились их обходить. У них есть такое понятие, как свадьба на 2-3 часа. Чтобы не нарушать законы ислама, они женятся, развлекаются с девушкой, а потом разводятся и передают ее по цепочке. Снова на 2-3 часа. По сути, это проституция.

У меня есть плакат из одного населенного пункта, который ИГИЛ недавно покинула. Там график использования женщин-проституток.

- Что именно там указано?

– С 10 до 11 – Фатима, с 11 до 12 – Лейла, и т.д. У этих женщин, естественно, нет выбора. Их просто насилуют. Иногда они берут маленьких девочек. У них считаются приемлемыми половые связи с 9 лет. Кстати, в ИГИЛ сейчас наблюдается массовое многоженство – женятся на девочках, которым 9, 10, 11 лет. Многие из них вскоре умирают. Их организм не выдерживает. Но это мало кого волнует из международных организаций.

Еще в ИГИЛ есть рынок, где они торгуют людьми. Туда приезжают шейхи, щупают рабов, заглядывают им в рот, трогают грудь, ноги – все, как в кино.
В качестве товара бывают не только женщины, но и мужчины. И снова международное сообщество ничего не делает с этим.

У меня есть свидетельства, что в Иордании (где ИГИЛ не правит) каждый день проходит так называемый рынок сирийских невест или сирийских свадеб. Привозят из Сирии девочек, женщин на продажу. Очень много.

- Какую цену за них назначают?

– Иногда это может быть всего лишь 50 долларов.

- Русские женщины попадают на такие рынки?

– Нет. Я ни разу не слышала об этом. Боевики идут за своими жертвами именно в Сирию, причем в такие районы, где проживают определенные этнические группы.

- Но они берут в плен и европейцев, которые оказались на территории Сирии?

– Я слышала о взятии в плен правозащитников из Великобритании и Франции. Я не знаю, говорят ли они правду, я не знаю, насиловали ли их. Но по виду некоторых из них можно сказать, что они действительно попали в такую передрягу.

- Вы пытались спасти кого-то из выставленных на продажу?

– Я встречалась с людьми из НКО, которые занимаются этим вопросом. Они платят деньги и выкупают людей. Им удается это в Ираке, Иордании, но не в Сирии, потому что ИГИЛ у нас – это очень изолированная структура. ИГИЛ заняла пустынные регионы Сирии, и с ней трудно вести коммуникации.

- Вы пытались?

– Я даже пытаться не буду, потому что я их не считаю за людей.

- Те зверства, о которых вы рассказываете, в здравом уме не совершить.
В ИГИЛ используют наркотики?

– Абсолютно точно. Чаще всего это опиум и таблетки под названием кептагон (они ускоряют реакцию, хочется все время двигаться, усиливают агрессию и т.д.) Таблетки делают и поставляют, по моим данным, из Саудовской Аравии.

- Как изменилось отношение к христианам в Сирии с начала гражданской войны? Они ведь и так всегда составляли меньшинство на фоне мусульман.

– В принципе, Сирия – это светское государство. Таких стран в арабском мире вы больше не найдете. Государство приняло попытки одинаково защищать представителей всех религий. Я живу в Сирии 20 лет. И когда-то там говорить о каких-либо религиозных различиях официально являлось государственным преступлением. Так было до недавних пор. Теперь все изменилось.

Когда-то в Сирии все женщины были одеты, как на Западе, и вы не увидели бы их в чадре даже в деревнях. Сейчас вы, напротив, вряд ли встретите девушку без паранджи и чадры, без никаба. Они сейчас закутаны.

Это соответствует видению женщины ИГИЛ. Я задокументировала факты, когда в регионах Сирии женщинам платили большие деньги, чтобы они одевались в соответствии с исламским дресс-кодом. В обычных сирийских семьях за деньги внедряют более жесткие принципы ислама. На эту идеологию (а она включает в себя религиозную дискриминацию: "Если ты не с нами, то тебе дорога на кладбище") были потрачены миллиарды долларов.

- Вы выясняли, за счет каких средств живет ИГИЛ?

– Тут все просто. Деньги в основном арабских принцев и продажи нефти. 200 тысяч человек, которые перевернули всю страну, живут на территории ИГИЛ безбедно. У них приборы ночного видения, у них экипировка лучше, чем у сирийской армии правительства.

Но знаете, кто во всем случившемся больше всего виноват?

- Международные организации "Аль-Каида" и "Братья-мусульмане" (кстати, признанные в России террористическими)?

– Виноваты западные страны. Вместо того чтобы поддерживать и всячески благоволить светскому Сирийскому государству, они заключили союз с "Братьями-мусульманами", и те смогли усилить роль мусульманства в государственной жизни. Сейчас ислам должен завоевывать и управлять. Для их видения мира религия и государство – это единое целое (а ведь Христос сказал напротив: "Царство мое не от мира сего").

В Сирии мы сейчас находимся в статусе жертв двух теорий заговора.

Западные СМИ пишут, что процесс, который происходит в Сирии, – это стремление к демократии и свободе. Это большая ложь. Другой заговор состоит в том, что арабские принцы-миллионеры платят колоссальные суммы международным террористам, чтобы они шли на глобальный джихад, на виду у Запада, с его согласия и, возможно, поддержкой.

- Но на Западе говорят: "Мы не знаем, откуда пришли эти террористы. Мы с ними боремся!"

– Вот это главная ложь. Они сами инициировали распространение исламистской культуры, поведения. По сути, произошел регресс, с исторической точки зрения. Это почти то же самое, если бы вы сказали сейчас: "А давайте инквизицию внедрим, чтобы защитить права Христа". И мы пали жертвами этой политики, которая шла под лейтмотивом демократии и свободы. В реальности это была исламистская революция, целью которой было привести к власти "Исламское государство".

В Сирии сейчас довольно трудно. Развитие событий принимает шизофренический характер.

- Вы не боитесь за свою жизнь? Вам угрожали?

– В первый раз мне угрожали в июне 2012 года. Говорили, что меня похитят и сделают со мной то, что со всеми. Мне пришлось бежать из монастыря. Я возвращалась туда лишь короткими наездами. В Италии правоохранительные органы приставили мне службу охраны, когда по их каналам прошло сообщение, что готовится покушение на меня. В Бельгии случилось то же самое – правоохранительным органам поступила конкретная информация, что есть угроза моей жизни. Те, кто хотел напасть на меня, относятся к представителям движения "Братья-мусульмане".

ИГИЛ – это просто исполнители, боевики. За ними стоят идеологи, которые формируют политику, и именно от них шла угроза.

На самом деле я считаю, что сама структура ИГИЛ – это просто робот, искусственное создание. Опасаться надо не его, а тех, кто его создал. Все очень серьезно. Вам нужно четко понимать, кто стоит за этими ужасными нарушениями прав человека. Во время Второй мировой можно было увидеть лицо, виновное во всем, – Гитлер. Вы могли указать на него пальцем и сказать: "Это все сделал он". А в наши дни, когда как таковые запрещены этнические чистки, запрещен терроризм, мы не может конкретно показать на кого-то, кто эти запреты нарушает.

Я не боюсь ИГИЛ как такового. Я боюсь тех людей (цивилизованных, чистых), которые стоят за сборищем боевиков, подкидывают деньжат, дают им поручения, вдохновляют.

- Вы могли бы назвать конкретные имена?

– Фамилий я не назову. Но все ведь очевидно. Как возможно сегодня передвигаться такому большому количеству террористов от одного аэропорта в другой? Иногда они летят в Сирию из Китая, Узбекистана, Казахстана... Они проходят все погранзаставы, таможенный контроль, у них есть документы. Я вчера в аэропорту Бейрута среди пассажиров видела представителя "Аль-Каиды" (говорю с 99%-ной уверенностью). Он был одет и вел себя соответствующим образом. Почему он там был? У нас одна авиационная система безопасности, предусматривающая регистрацию всех пассажиров. Есть единая система разведки, надзора. США ей владеют.

Или вот возьмем другую сторону. Террористы получают миллиарды долларов. Иногда, когда я получаю тысячу евро на благотворительные цели, банкиры говорят: "Извините, мы приостановим эту проводку, чтобы проверить – уж не на терроризм ли это". То есть получается, по поводу тысячи у них вопросы, по поводу миллиардов их нет?

В Интернете вы можете найти видеоролики об ИГИЛ (я бы назвала их страшной рекламой). У них очень хорошие продюсеры из США, Англии, Франции.

Ребята занимаются профессиональной подготовкой такого материала.

Потому я и говорю, что ИГИЛ – это искусственно созданное явление. Это большое шоу.

- Когда российская армия атаковала ИГИЛ, что вы почувствовали?

– Я была счастлива! Как, в принципе, весь сирийский народ. У нас шла колоссальная война за будущее в Сирии. Нам требовалась помощь той силы, которая могла бы остановить этот ужас. Мы благодарны, что Россия откликнулась на призыв сирийского президента помочь нам в этой войне.

- А в России вы чувствуете себя в безопасности?

– У вас сильное государство, и оно может защитить свое население и тех, кто находится на его территории.


Ева МЕРКАЧЕВА
Источник: "Интерфакс-Религия "