Лента: Религия

Представим себе, что в 1991 году пришедшие к власти в суверенной и независимой России демократы объявили бы свободные президентские выборы, и допустим, что на этих выборах победили бы, скажем, сторонники русской православной теократии. Президентом стал бы, предположим, вернувшийся из своего вермонтского изгнания ранее намеченного часа писатель Александр Солженицын. Солженицын мгновенно объявил бы Россию православным государством, запретил бы аборты, предотвратил вступление нашей страны в Совет Европы, ввел преподавание религии в школах, наконец, поддержал православных грузин в борьбе с северо-кавказскими республиками.

Я почти убежден, что в этом случае российские демократы мгновенно забыли бы, что они – демократы, они вновь вернулись бы на площадь протестовать против новых порядков. Недорасформированный КГБ поддержал бы протестующих сограждан, новый президент был бы отстранен от власти, на референдуме была бы утверждена новая Конституция, в которой Россия окончательно объявлялась бы светским государством, а все религиозные партии оказались бы под запретом.

Как бы отнеслась к подобному перевороту Америка? Президент от Демократической партии, как бы его ни звали – Билл Клинтон или Барак Обама, отнесся бы к такому перевороту в целом сочувственно. Его привлекли бы прогрессивные и модернизационные лозунги новой власти, а в протестах сторонников православной теократии они видели бы исключительно сопротивление сил проклятого прошлого. Республиканцы бы, конечно, не смогли отнестись к произошедшему в России столь же одобрительно, им обязательно пришлось бы считаться с религиозными консерваторами в своем собственном стане. Как минимум, они потребовали бы прекращения финансовой помощи США российской силовой хунте, свергнувшей первого законно избранного демократическим путем президента России.

Наш альтернативный сценарий российской истории служит только одной цели – показать ту дилемму, перед которой оказалась Америка перед лицом военного переворота в Египте, покончившего с первым в истории этой североафриканской страны демократическим режимом.

США уже давно так определенно не поощряли уничтожение демократических режимов. Конечно, в 1953 году ЦРУ устранило путем государственного переворота правительство Мухаммеда Мосаддыка в Иране, а через двадцать лет при благословении США генерал Пиночет покончил с демократией в Чили. Но все-таки это было относительно давно, в эпоху Холодной войны, на которую всегда списывалась всякая внешнеполитическая мерзость, и за это время подобная политика была много раз осуждена, в том числе самими американцами.

Однако администрация Обамы сегодня вынуждена идти по стопам своих республиканских предшественников – Эйзенхауэра и Никсона. Отказываясь назвать вещи своими именами, то есть называть «военный переворот» «военным переворотом», Америка ставит окончательную точку в истории эпохальной борьбы за распространение демократии, в которую в свое время, похоже, искренне поверил предшественник Обамы – президент Джордж Буш. Буш прочел книгу бывшего советского диссидента, ныне израильского политика Натана Щаранского «Дело демократии», и посчитал, что США способны в короткое время превратить все ближневосточные автократии в демократические государства.

Просто следует перестать дружить с диктаторами. Потом была демократическая победа движения Хамас на выборах в секторе Газа. Потом уже после Буша случилась «арабская весна». Америка судорожно продолжала удерживать слабые остатки прежней «мягкой власти», отстаивая свою репутацию поборницы демократии, несмотря на то, что ее главными союзниками в регионе были абсолютные монархии стран Залива.

Теперь всей этой истории пришел конец. Демократическая администрация окончательно дала понять и своим избирателям, и всему миру, что для нее есть вещи поважнее демократии. Например, торжество секуляризма в обществе. Или безопасность Израиля – причиной военного переворота некоторые явно не расположенные к еврейскому государству эксперты называют заигрывание Мурси с движением Хамас. Так это или не так, сказать сложно, но очевидно, что поскольку законодателем политической моды в мире является Америка, человечеству придется в ближайшем будущем пересмотреть свое отношение к самой справедливой из всех политических систем.

Мы уже знаем, что большинство почти всегда заведомо не право. Меньшинству уже мало толерантности, ему требуется обязательное осуждение норм и ценностей большинства, признания его реакционности и отсталости. Вместе с коллапсом демисламизма в Турции и Египте вновь оживают старые просветительские идеи о необходимости, в том числе и силой, искоренять заблуждения и пережитки старины.

Безбожники везде и всегда должны находиться в заведомо привилегированном положении: их нежелание жить в религиозном государстве исторически оправдано, тогда как аналогичное нежелание религиозных людей жить в государстве секулярном, где разрушено традиционное представление о браке и размыты критерии морали, достойно презрения.

Думаю, что в данном случае в среде демократических СМИ, которые в основном оправдывают военный переворот в Египте, резоны идеологические превалируют над аргументами в духе реал-политик. Дело не в том, что военная диктатура в большей мере готова принимать в расчет государственные интересы Америки (в конце концов, Мурси дружил в регионе с теми, с кем дружила Америка, и враждовал с теми, с кем Америка враждовала). Демисламизм в египетском и турецком варианте вступил просто в ужасающее противоречие с моралью века сего, с этой ужасающей религиозной теплохладностью, которая в Европе пока благополучно сочетается с властью большинства, но в России и на Ближнем Востоке требует вполне недвусмысленного авторитарного самоопределения.

В общем, друзья, когда Вы слышите, как какой-нибудь эксперт на русском и английском говорит, что демократия – это не выборы, что это нечто иное, чем выборы, что это нечто больше, чем выборы, знайте, его устами говорит уже даже не Запад, но выродившаяся постхристианская цивилизация абсолютного заката, сегодня поспешно срывающая с себя свои ветхие демократические одежды.


Борис Межуев
Источник: "Terra America"