Лента: Религия

В моей жизни не было периода неверия. С тех пор, как я помню себя, я всегда ощущаю Его. Даже в раннем детстве, когда у меня не было никакого знания о Нем, я чувствовала, что Он есть.
     
Я абсолютно уверена, что каждый из нас рождается с верой в Бога. Я также абсолютно уверена, что в каждом из нас, даже если вера в ком-то и утрачивается, уничтожается, вытравливается, живет это чувство. И мне приходилось убеждаться в этом много раз.

Мне было лет десять, и я хорошо помню, как пожилая родственница, воинствующая атеистка и ярая коммунистка, враз, моментально, отказалась от своих многолетних убеждений и взглядов и обратилась к Богу. «Вот как будто что-то вспыхнуло во мне», – пыталась объяснять она.
     
А сколько таких, казалось бы, убежденных атеистов вспоминают о Боге на пороге своей смерти, при тяжелых болезнях и других испытаниях. Таких, как правило, многие осуждают. Вот, мол, жили в неверии, а когда приспичило, так они сразу Бога вспомнили. Кто-то над ними подсмеивается, кто-то оправдывает. Лично же для меня подобное просветление не есть хитрость. И я уверена, что это вовсе не признак того, что человек свихнулся из-за горя. Просто в ком-то чувство Бога живет ярко, в ком-то оно притупляется, кто-то его сознательно пытается убивать в себе. Но в каждом оно есть, а значит, обязательно пробуждается. И что удивительного в том, что люди, которые пытались забыть Бога, «вспоминают» Его именно в тяжелые моменты? Лично для меня то, что каждый такой человек рано или поздно вспоминает Его, есть подтверждение существования Бога. И никаких иных чудес для укрепления веры мне не надо.

Для меня ответ на вопрос «Почему я верю?» равнозначен ответу на вопрос «Почему я дышу?». Мы, люди, так устроены, так созданы. Для того чтобы жить, мы должны дышать. И что бы мы ни делали с собой на протяжении жизни, и какие бы эксперименты над нами ни ставили политические режимы, внутри каждого из нас есть вера. И если по каким-то причинам ее сейчас кто-то не чувствует, не ощущает, то это всего лишь вопрос времени.
     
Вряд ли когда-нибудь человек постигнет Бога с помощью мозгов. Жизнь полна парадоксов, загадок, в ней много непонятного и неизученного. И, познавая мир, объясняя его себе, мы все хотим иметь перед глазами ясную и четкую картину. И некоторым для ее видения Бог мешает. Он просто «не вписывается». Но уже известно и проверено, что «самого главного глазами не увидишь. Зорко одно лишь сердце». А Бог именно в сердце. Наш ум может отрицать его сколько угодно, с помощью каких угодно доводов, доказательств, приемов. Но вера живет в сердце. И даже самые умные и изощренные мозги не в состоянии окончательно выкорчевать из человеческого сердца веру. Видимо, хоть один росточек веры, да упрятан очень надежно и глубоко в самой нашей сердцевине. Поэтому нередко ум человеческий – против Бога, а сердце – с ним. Точнее, Он – в сердце.
     
В школьные годы, в классе шестом-седьмом, я ходила в атеистический кружок. Я часто потом задумывалась, а что меня, собственно, дернуло записаться в него. Притом что мама просила: не ходи. И папа-коммунист говорил, что не надо. Наша семья не была особо религиозной. В церкви изредка бывала только русская бабушка, мамина мама. Ни папа, ни родственники-казахи в мечеть не ходили. Какие-то обряды, как мусульманские, так и христианские, конечно, соблюдались, но скорее формально, потому что «так принято». И так было в очень многих других семьях. Но вот, опять же, близкие мне люди, не «воцерковленные», нерелигиозные, тем не менее очень не хотели видеть меня атеисткой. Я знаю, что на это можно ответить – мол, они это «на всякий случай», вдруг все же Бог есть. Да, возможно, именно так оно и было. Но это «вдруг все же Он есть», лично меня убеждает не столько в человеческих уловках и хитростях, сколько, опять же, в том, что дано нам чувство Бога. А если оно дано, то это не случайность.
     
Другое дело, как и почему утрачиваем мы это чувство. Я слышала разные ответы на этот вопрос. Для меня же есть один ответ: оппозиция Бога прикладывает немало сил и стараний, чтобы так было.
     
Почему я все же пусть и непродолжительное время, но ходила на занятия школьного атеистического кружка? Вспоминая тот период, я думаю, что я как-то не очень осознанно проверяла себя – действительно ли я верю? И это при том, что всегда чувствовала – верю! Вот такой парадокс, на первый взгляд. А на самом деле – ум против сердца. Как-то в десятом классе на уроке литературы наша учительница Мира Константиновна заставила нас рассуждать: что важнее – быть добрым или быть умным? Выбрать нужно было только что-то одно. Понятно, что глупым быть почти никто не захотел. Поэтому активно осуждали доброту, виня ее чуть ли не во всех бедах и грехах человеческих. Вспоминаю глаза Миры Константиновны. Думаю, она и сама искала ответа на этот вопрос. Она выбрала доброту. И она тогда сказала, что предпочтение доброты вовсе не означает глупости. Людям очень мешают узкие понятия. Выбирать нужно умное сердце.

Любовь, доброта, душевная щедрость – это тоже вопрос веры или безверия. Если в сердце есть любовь и доброта, человек, может, и поплутает, но придет к Богу, и гораздо раньше той экстремальной ситуации, когда мы просим: «Господи, я знаю, что ты есть! Помоги мне!»
     
Несколько лет назад мне рекомендовали прочитать одну книгу. К сожалению, я не нашла ее в русском переводе. А теперь забыла и название, и автора. Но поскольку сюжет мне пересказали, то его запомнила. Он – про монаха, который однажды из окна монастыря увидел, как обрушился мост, и погибли люди, которые в это время его переходили. Сначала монах говорил себе, что на все воля божья, а потом задался вопросом: почему именно эти, а не другие люди оказались в эту минуту на мосту? Он поставил перед собой цель как можно больше узнать о погибших – кто они, что они были за люди, как жили, о чем мечтали, к чему стремились. И когда монах узнал все, что можно было узнать, он нашел ответ на свой вопрос. У этих людей не было любви в сердце. Понятно, что речь идет не только о любви между мужчиной и женщиной, а о любви как таковой. Кому-то любить некого, кто-то с рожденья не знал этого чувства, кто-то утратил его, кто-то сильно исказил. И монах пришел к выводу, что если в сердце уже нет любви, или оно наглухо закрыто для нее, дальнейшее существование человека становится просто бессмысленным. Нет любви – нет жизни. И я думаю, что это истина. Конечно, не в таком прямом смысле, как по сюжету книги. Нет жизни – понятие куда более широкое, чем приход смерти. Но когда в сердце живет вера, не быть любви в нем просто не может.
     
Как-то мне довелось услышать спор двоих людей. «Не верю я в Бога, и ничего, живу! И неплохо живу! А еще спроси любого, кто меня знает! Никто не скажет, что я плохой, злой, жестокий! Наоборот! Так что же? По твоему разумению, все хорошее, что во мне есть, автоматически не засчитывается, перечеркивается тем, что я человек неверующий? Так что ли?» – говорил один.
     
«Да почему же перечерчивается? – недоумевал другой. – Но вера сделала бы тебя лучше. И даже не для других, которым ты и так помогаешь, для которых ты и так хороший человек. Для тебя самого. Просто ты пока этого не знаешь».
     
Спор, конечно, интересный. Но я тогда подумала, что вряд ли можно заставить себя верить. Как нельзя заставить себя любить, так нельзя заставить верить. Или навязать веру. Пытаться, конечно, можно. Но фальшь вылезет обязательно. Потому я стараюсь не участвовать в таких спорах. И еще потому, что абсолютно убеждена – поскольку вера нам дана, она рано или поздно проснется. Конечно, лучше бы как можно раньше. И еще я уверена, что если человек начал задаваться вопросами: «А хороший ли я человек?», «Что есть Бог?», «Как я верю?» – значит, сердце и душа его неспокойны, значит, стосковались по Богу. И в поисках ответа тоже очень важно не сбиться.
     
Я, например, всегда ощущала истинность веры в православии, хотя среди близких мне людей, которые меня воспитывали, учили, с которыми я вместе росла, с которыми дружу и общаюсь, – мусульмане и иудеи, католики и протестанты… И те, кто называют себя неверующими. В очень раннем возрасте я ощутила себя православным человеком, хотя обряд крещения прошла уже взрослой. Я не могу назвать себя хорошей христианкой. Во мне есть вера, и нет сомнений, но многого, к сожалению, я не исполняю из того, что могу и должна. Из-за чего душа нередко плачет…

Родная племянница моя, которой вот только исполнилось восемнадцать, совершенно неожиданно для всех ощутила себя мусульманкой, хотя ребенком ее крестили в православном храме. Двоюродная сестра моя – очень ревностная протестантка. Двоюродный брат практически живет в Индии, изучая индуизм. Но он еще в поисках веры.
     
Я не буду говорить, как многие вокруг меня, что главное – это верить в Бога, а какой религии придерживаться, какого течения, это уже и не столь важно. Лично для меня это очень важно. Но у меня мое сердце. А у него – его. И у каждого – свое. Что действительно важно, на мой взгляд, так это то, чтобы оно было любящим. Потому как только в любящем сердце и может жить Бог.


Гюльнара НУРПЕИСОВА
Источник: "Байтерек "