Лента: Религия

Принадлежность к православной Церкви, о которой заявляют большинство участников социологических опросов в России, не предполагает религиозной практики, в большинстве случаев не имеет отношения к повседневной жизни, никак не сказывается на взаимоотношениях людей. Такой вывод делают известные социологи: директор Аналитического центра Юрия Левады Лев Гудков и руководитель отдела социально-политических исследований этого же центра Борис Дубин.

Результаты многолетних социологических исследований, снабженные подробными статистическими выкладками, они представили в своих докладах 28 сентября на открытии Международной конференции «Служение Богу и человеку в современном мире». Ежегодный форум организован Свято-Филаретовским православно-христианским институтом (СФИ), Культурно-просветительским центром «Преображение», Преображенским содружеством малых православных братств.

Лев Гудков констатировал, что за последние 20 лет радикально изменилась религиозная самоидентификация россиян. Если в конце 1980-х г. православными называли себя 17-19% респондентов, а неверующими – 70%, то сейчас это соотношение «перевернулось»: соответственно около 70% и 7%. Близкие данные привел Б. Дубин: 72% взрослого населения считают себя православными, 6% – мусульманами, 6% – верующими, но конфессионально не определившимися, 9% – неверующими.

Наряду с увеличением количественных показателей руководитель «Левада-центра» отметил особый характер религиозной самоидентификации: она в большей степени стала этно-конфессиональной («православный значит русский» и наоборот), заменив собой «советскую идентичность». Последняя была основана на «сознании собственной исключительности», государственно-патерналистском мировоззрении, двоемыслии и «приспособлению к насилию», ориентации на «самые простые образцы поведения» и т.д.

Эта матрица в общественном сознании является настолько устойчивой, что она проявляется и сегодня, несмотря на смену поколений, утверждает Л. Гудков. По его мнению, высокий уровень религиозной идентификации в России — «временное явление, оно представляет собой реакцию на распад тоталитарного общества, проявление мировоззренческого кризиса».

Он привел ряд характеристик российского большинства, которое считает себя православным. В числе «сильнейших парадоксов» исследователь называет, во-первых, то, что только 2/3 (55%) из православных (здесь и далее указывается доля в процентах именно от этих 70-72% россиян – ред.) верят в Бога. Последние замеры показывают, что 34% из них (из 55%) не сомневаются в существовании Бога, а 21% – верят, но сомневаются. Эта пропорция сохраняется в таком виде последние 8-10 лет. По данным соцопросов, регулярно в богослужении участвует менее 10% православных, более половины бывают в храмах лишь дважды в год – на Рождество и Пасху. Большая часть православных не молятся, не знают основных христианских молитв, а из таинств или обрядов Церкви для них являются значимыми только крещение и отпевание. Менее 1/3 православных родителей говорят с детьми на религиозные темы. Как добавил Б. Дубин, не причащаются 62% из этого большинства. Из 13 стран в России самая низкая доля верующих и при этом бывающих в храме более одного раза в год – 20%, тогда как в США этот показатель 57%, в Италии – 61%, в Польше – 78%. Отвечая на вопрос об общем снижении внимания к религии в мире, Л. Гудков сказал, что исключение составляют Польша, Испания и Словакия, а наиболее религиозной страной остается США.

Второй «парадокс», описанный Л. Гудковым, – это отношение к смерти, не свойственное религиозному сознанию. Тема смерти является «почти закрытой для большинства населения», она вытесняется из массового сознания и табуируется, обсуждение темы становится «почти неприличным». Согласно данным «Левада-центра», в 1991г. 27% православных свидетельствовали о вере в жизнь за гробом, в 2008 г. их число снизилось до 17%. В существование рая верят 41%, ада – 48% православных, столько же верят в религиозные чудеса. «Таким образом, для большинства православных проблематика путей к вечной жизни оттесняется на задний план, является совершенно не актуальной», – делает вывод социолог.

Далее специалисты обратили внимание на крайне низкий уровень участия православных в жизни церковной общины. Здесь у России тоже самый низкий показатель из стран, в которых проводились подобные опросы. Так, 93% из православных россиян никогда не участвовали в приходской жизни. В Германии таких «неучастников» 20%, в США – 31%, в Венгрии – 63%. Самые активные прихожане оказались в США, Словакии и Италии. Однако надо отметить, что если в 1998 г. «никогда не участвовал» говорили 96% российских православных, то сейчас это число снизилось на 5-10%. Неудивительно при этом, что уровень взаимного доверия в российском обществе крайне низок: «Никому нельзя доверять» – под этим готовы подписаться 70% россиян.

Эксперты делают вывод: «возможность идентифицировать себя с православным большинством снимает необходимость собственной душевной работы, любую личную ответственность и саму проблематику этического выбора, резко упрощая восприятие реальности» (Л. Гудков). Ему вторит Б. Дубин: «Постсоветский человек тоскует по целостности, а РПЦ в массовом сознании представляет такую целостность, поэтому люди заявляют о принадлежности к ней. Налицо демонстрация веры – без каких бы то ни было обязательств, без индивидуального включения, вне всякой связи с общиной верующих. Демонстрация принадлежности к православию никак не связана с повседневной жизнью, не побуждает к реальному изменению поведения, отношения к другим людям (менее 6% опрошенных за месяц совершили тот или иной акт благотворительности)». Напротив, доминантами сознания большинства россиян являются «вера в деньги», которые «решают все», а также разного рода «мифы»: о великой державе и ее особом месте в мире, о наличии постоянной угрозы извне и т.д. При этом только 5% опрошенных сторонников российской «особости» связывают ее с православной цивилизацией; более значимыми критериями являются «власть, земля, историческое прошлое», отметил Б. Дубин.

Несмотря на это, 80% опрошенных связывают сегодня с РПЦ определенные ожидания, продолжил Л. Гудков. Среди запросов выделяются две фундаментальные и неудовлетворенные потребности постсоветского человека: это необходимость моральных основ и наличия смысла, а также то, что связано с взаимоотношениями между людьми. «Церковь может помочь быть более терпимыми к людям», – формулируют респонденты.

При этом авторитет РПЦ в российском обществе стабильно высок – это устойчивое явление социологи также наблюдают в течение двух десятилетий, добавляя, что большей степенью доверия, чем Церковь, пользуется только президент РФ. По словам Л. Гудкова, максимальный показатель доверия (91%) зафиксирован в 1991 г.

Вместе с тем социолог считает возможным говорить о «поверхностном авторитете Церкви» – он «безусловен и не подлежит сомнению, но имеет тенденцию к снижению».

Особенно эта тенденция заметна в молодежной среде. Социологи прогнозируют, что в следующем поколении наиболее вероятен «откат от Церкви», все более скептическое и равнодушное отношение к ней. В чем причина этой тенденции?

По мнению ученых, «дело тут не только в состоянии общества, но и в позиции РПЦ, которая не считает нужным откликаться на острейшие проблемы современности: социальной несправедливости, насилия, коррупции, осмысления нашего прошлого, солидаризуется с властью» и т.д. Социологи отмечают, что особенно «критически настроена по отношению к РПЦ» образованная часть общества.

Касаясь главной темы конференции – идеи служения, социологи отметили, что она обнаруживается лишь в малых маргинальных группах, при этом направленность этого служения разная: от политического протеста и националистического фундаментализма до «работы по культивации внутренней жизни человека». По словам Б. Дубина, есть «точечная активность, и ее убить нельзя». Но «почти нет возможности объединить эти активные «точки» в единую сеть и обеспечить их воспроизводство».


Юлия Зайцева
Источник: "Благовест-Инфо"