Лента: Религия

На Северном Кипре шейха Назима знает почти каждый. Стоит только сказать случайному водителю, что едешь в город Левке, как тот обязательно спросит: «Шейх Назим?» А после доставит тебя прямиком к его дарге – суфийскому монастырю-общине. Впрочем, имя шейха известно далеко за пределами Кипра. Его последователи живут во всем мире, от Малайзии до Латинской Америки. Шейх и его ученики-мюриды принадлежат к накшбандийскому тарикату, одному из ответвлений суфийского ислама.

У входа в резиденцию шейха посетителей встречают бородачи в тюрбанах. Повсюду в доме висят изображения хозяина дарге. Вот картина с пляшущими дервишами – а в центре шейх. Повернешься назад – и увидишь фотографию из Патагонии, где около занесенного снегом деревянного домика красуется надпись: «Община шейха Назима в Аргентине». Идешь в столовую – и там тебя найдет пронзительный взгляд глаз старца с портрета.

Когда я прибыл в дарге шейха Назима, из мечети как раз слышались звуки бубна, пение и еще какие-то не характерные для обычного исламского богослужения звуки. В углу мечети на полу сидели три человека. Один из них бил в бубен, второй раскачивал головой в такт ритму и что-то пел. Третий мужчина, весьма крупного телосложения, с седой бородой и зеленой чалмой на голове, смотрел в одну точку прямо перед собой, словно пребывая в трансе. Он двигал торсом взад-вперед, издавая странные гортанные звуки: «Хум, хум, хэй, хэй». Люди вокруг этой троицы тоже приплясывали.

Наконец со стороны входа послышалось пение, и в мечеть вошел сам шейх Назим, сопровождаемый под руки несколькими бородачами. Старец (как я потом узнал, Назим родился в 1922 году) опустился в свое кресло и, закрыв глаза, принялся шептать про себя молитву. Зеленая одежда, спускающаяся до пола, такого же цвета чалма на голове, седая борода.

Шейх дал какое-то указание имаму. Тот вышел из мечети, а вскоре вернулся, держа в руках небольшую шкатулку, на укрытую зелеными покрывалами с арабской вязью. Шейх с благоговением взял в руки шкатулку, открыл и достал из нее небольшую стеклянную колбу.

Волос Пророка Мухаммеда! – восхищенно сказал мне стоявший рядом паломник.
Шейх поцеловал колбу и дал знак всем присутствующим подходить для поклонения святыне. Вокруг главы общины выстроилась толпа, и все поочередно подходили к шейху, целовали троекратно колбу с волосом Пророка, а также правую и левую руки своего лидера.

Один из паломников взял микрофон и затянул песню под звук барабанов. Песнопение было на арабском языке, солист держал в руке бумагу с куплетами, но пел с закрытыми глазами, лишь изредка посматривая в текст. Вдруг в центр зала вбежал тот самый человек в зеленом, который еще недавно пребывал в трансе, и стал плясать под музыку. Он двигался по залу из стороны в сторону, его тело постоянно сгибалось и разгибалось в подобие неглубоких поясных поклонов, а обе руки то синхронно прижимались к груди, то снова простирались к толпе. Шейх велел всем стать в круг. Танцующие паломники взялись за руки и стали поднимать их всем хороводом вверх, а затем, вместе с поклоном, опускать вниз – в такт мелодии. Сам шейх сидел в своем кресле чуть в сторонке и внимательно наблюдал за танцем. Когда атмосфера накалилась до предела, он поднял вверх руку, остановил песню и нараспев сказал в микрофон: «Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!»

Песня стихла, но сразу же началась другая. Вместо хриплых гортанных криков верующие принялись декламировать слова из Корана, только что произнесенные шейхом. Ритм танца все убыстрялся. Люди в мечети стояли уже в два ряда, подбрасывали вверх руки, кто-то начал подпрыгивать. Песни сменялись одна за другой, и вот уже под крики и свист вся толпа прыгала и воздевала руки. Наконец шейх поднялся с кресла и вошел в центр движущегося круга. «Мир тебе, о Пророк!» – запели паломники. Было непонятно, к кому обращены эти слова: к Пророку Мухаммеду или к престарелому шейху.

Эта песня стала заключительным актом ритуального хоровода – зикра. Оглядев зорким взглядом всех присутствующих, шейх начал свой танец. Он периодически вздымал вверх правую руку с поднятым указательным пальцем, что в исламе символизирует Единого Бога. Люди вокруг продолжали кружиться, а дети, пробегая мимо шейха, старались коснуться его одежды. Танец продолжался еще минут 10, пока шейх наконец не поднял руку вверх, призывая к тишине. Люди остановились, пение и звуки барабанов смолкли. Шейх Назим еще раз внимательно оглядел паломников, улыбнулся и громко спросил по-английски:
– Are you happy?
– Мы счастливы! – прогремел хор голосов в ответ.
Тогда шейх объявил, что на сегодня зикр завершен.
На следующий день шейх принимал в своем кабинете паломников. Я дождался своей очереди. Меня пригласили в большую комнату, где на одном из диванов сидел усталый старец. Он протянул мне руку и сказал:
– Давай рассказывай, кто ты и с чем пожаловал.
Я расспросил шейха о его общине. Во время разговора шейх постоянно улыбался и производил впечатление скорее доброго старичка, чем строгого главы общины. Его голос звучал тихо и мягко, правая рука постоянно перебирала четки. Духовный лидер поведал мне, что ему не нравится излишнее почитание его персоны приезжающими паломниками, он прекрасно все видит и пытается с этим бороться. Сказал, что все сразу нельзя пресечь, так как он понимает стремления многих людей найти помощника и поддержку в духовных поисках. «Но самых рьяных я бью палкой», – сказал шейх, улыбаясь, но я знал, что он не шутит, так как сам видел подобное прошлым вечером. Правда, шейх Назим не бил, а скорее постукивал своей тростью по головам некоторых особо ревностных почитателей.
В завершение нашей беседы шейх предложил мне бесплатно отправиться на пароме назад в Турцию.
– Спасибо большое, – ответил я, – но я уже купил билеты в оба конца…
– Что ж ты, подождать не мог? У меня же мюриды работают в порту и на кораблях. Мы бы тебя бесплатно посадили. Ладно, давай я за тебя помолюсь...

Так завершилась моя встреча со знаменитым суфием.


Влад Сохин – путешественник, фотожурналист
Источник: "НГ-Религии "