Лента: Религия

Теракт в аэропорту «Домодедово» и непрекращающиеся теракты на Северном Кавказе в очередной раз остро поставили вопрос о борьбе с религиозным экстремизмом и терроризмом в России. Своими размышлениями по этому поводу с Андреем МЕЛЬНИКОВЫМ и Антоном КУРИЛОВИЧЕМ поделился заместитель председателя Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ, специалист по российскому исламскому сообществу Роман СИЛАНТЬЕВ.

– Выступая перед журналистами после недавнего теракта в аэропорту «Домодедово», премьер-министр Владимир Путин подчеркнул, что государство и впредь будет бороться с терроризмом, а также поддерживать «традиционный ислам». В связи с этим хотелось бы узнать, какой ислам для России можно считать традиционным? И как поддержка традиционного ислама решит проблему религиозного экстремизма?

– Для России традиционен лишь тот ислам, последователи которого готовы быть законопослушными гражданами своего государства и уважать христианское большинство. Сейчас он представлен мусульманскими общинами, объединенными в Центральное духовное управление мусульман России, Координационный центр мусульман Северного Кавказа, Всероссийский муфтият, а также ряд других централизованных организаций. К традиционным мусульманам относятся и все российские шииты.

– В чем, по вашему мнению, может состоять эта поддержка? Финансы? Охрана? Административные меры?

– Проблема с финансовой поддержкой традиционных мусульман уже в значительной степени решена благодаря Фонду поддержки исламской культуры, науки и образования. Хуже складывается ситуация с административными мерами – до сих пор власти многих регионов страны либо самоустранились от исламских проблем, либо поддерживают откровенных экстремистов и апологетов терроризма. Скандальная история с бывшим муфтием Северной Осетии Али Евтеевым так ничему их не научила. Совсем плохо дело обстоит с охраной – традиционных имамов и муфтиев убивают почти ежемесячно, и во многих северокавказских муфтиятах человеческие потери уже близки к невосполнимым. Насколько мне известно, вопрос выделения охраны ведущим исламским лидерам после убийства муфтия Кабардино-Балкарии Анаса Пшихачева решен положительно, что внушает некоторый оптимизм.

– Как вы считаете, насколько высшая государственная власть вообще осведомлена о положении в российском исламском сообществе, о нюансах мусульманского мировоззрения и его влияния на политику?

– Полагаю, что отлично осведомлена. Однако не целиком – некоторые ее представители с трудом разбираются в этом вопросе. Но это их проблемы, а не власти в целом.

– Как найти баланс между мерами административного регулирования религиозной жизни мусульман со стороны государства и обеспечением конституционного права на свободу совести?

– Очень просто. Нужно помогать дружественным мусульманам и принуждать к миру недружественных. Закон нуждается в корректировке – пока в нем слишком много лазеек, которыми пользуются террористы и их пособники. Лазейки эти нужно закрывать, а пока они существуют – проявлять здравомыслие и не помогать явным врагам. Могу привести пример Челябинской области, власти которой определили своим единственным партнером среди мусульманских организаций муфтият ЦДУМ, заключив с ним соответствующее соглашение. Ему они и помогают, в то время как общины юрисдикции Совета муфтиев России рассматриваются как раскольничьи новообразования.

– Должен ли в новой «исламской» политике государства учитываться региональный фактор? В чем особенности поддержки традиционного ислама в разных регионах страны?

– Безусловно, должен. Российский ислам всегда был многополярным, и никто в здравом уме не предпринимал попыток объединить наших мусульман под единым руководством. Региональные, а точнее национальные, особенности российского ислама требуют разных подходов и гибкой политики.

– Как может повлиять на эту политику международный фактор, учитывая необходимость сближения России с самыми разными странами мусульманского Востока?

– Минимально. В своей внутренней политике России не стоит ни на кого оглядываться. Например, если часть послов арабских стран поддерживает недружественного властям муфтия Гайнутдина, то им стоит деликатно объяснить, что среди мусульманских лидеров есть и более достойные партнеры. В мусульманском мире уважают силу – ведь атеистический Советский Союз дружил с большинством мусульманских стран, поэтому последовательная защита Россией своих интересов лишь повысит ее авторитет.

– Недавно президент Медведев по предложению Патриарха Кирилла посмертно наградил погибших от рук террористов имамов и муфтиев. В какой степени, по вашему мнению, РПЦ и другие неисламские религиозные организации России могут оказывать влияние на отношения государства с исламскими объединениями?

– Патриарх по предложению Правозащитного центра Всемирного русского народного Собора действительно рекомендовал главе государства представить к наградам погибших от рук террористов мусульманских и православных духовных лиц. Надеюсь, что эта инициатива морально поддержала традиционных мусульман и послужила укреплению межрелигиозного мира в нашей стране. Насколько мне известно, это первый случай в истории, когда лидер одной религиозной организации просит наградить представителей другой. Касательно влияния Церкви на государственно-исламские отношения хотел бы заметить, что власти вряд ли будут сотрудничать с откровенно антихристианскими муфтиями. Те мусульманские лидеры, которые будут признаны Церковью маргинальными и нерукопожатными, рано или поздно станут таковыми и для государства.

– Религиозный экстремизм на Кавказе не является чем-то новым для российской истории. Как эта проблема решалась в дореволюционной России?

– Жесткими, но справедливыми методами. Лояльных мусульман поддерживали, нелояльных убеждали жить мирно. Причем наиболее понятными для них способами. Нравилось это далеко не всем, однако проблему решить удалось – Кавказ умиротворился и стал одним из оплотов российского государства. Возможно, дореволюционный опыт современным властям следовало бы внимательно изучить.


Андрей Мельников, Антон Курилович
Источник: "НГ-Религии"