Лента: Религия

Профессор Штром (Christoph Strohm) – не только любимый многими профессор церковной истории на богословском факультете Гейдельбергского университета, но и председатель «комиссии по экзаменам». Он поделился своими размышлениями о месте богословского образования и о введении принципов Болонской системы.
Между государством и Церковью

Сергей Бортник: Богословский факультет имеет двойное подчинение — структурно он находится в рамках университета, который финансируется государством, но с другой стороны подчиняется Евангелической Церкви в Бадене. Например, большинство профессоров — это священнослужители Церкви. Расскажите немного об этом. Не возникает ли конфликта интересов государства и Церкви?

Кристоф Штром: В течение последних лет конфликтов между Церковью и богословским факультетом или же факультетом и государством не было. Для всех факультетов действуют определенные стандарты. Государство или университет ответственны за то, чтобы образование соответствовало этим заявленным стандартам. Поэтому требования к учебным программам формально идентичны требованиям к другим учебным программам в университете. Церковь обладает лишь определенным правом влияния на содержание обучения. Это касается в первую очередь выбора профессоров. Церковь может накладывать вето в том случае, если кандидат очевидно выступает против учения местной Евангелической Церкви или не является ее членом.

Заключительный (выпускной) экзамен для будущих священнослужителей принимается профессорами богословского факультета (это комплексный экзамен по 7 направлениям, 4 из которых с устной и письменной частями. Такой экзамен имеет очень важное значение в комплексе обучения. – С.Б.). Однако он проходит в епархиальном управлении и под контролем представителя Церкви. Таким образом, Церковь может определять, кто принимает экзамены.

С экзаменами для будущих преподавателей религии в гимназии все обстоит несколько иначе. Экзамен проводят те же профессора богословского факультета, но под председательством представителя государства. Представитель Церкви присутствует здесь лишь как заседатель, но без особых прав.

В Евангелической Церкви имеется определенный плюрализм относительно учения, так что до конфликтов доходит крайне редко, но бывает. Так, например, несколько лет назад в Геттингене профессор Нового завета отрицал воскресение Христа. Как следствие он был исключен из членов богословского факультета и теперь не имеет права принимать экзамены. Тем не менее до выхода на пенсию он остается профессором университета, но больше не причастен к образованию будущих богословов.

С.Б.: Евангелический богословский факультет традиционно, уже много веков, существует в рамках светского государственного университета. Что является основой для объективности учебного процесса?

К.Ш.: Богословский факультет существует на конфессиональных основаниях. Но в основе все же должны по возможности лежать научные критерии. Так, исходным пунктом является то, что Библия в нашей жизни является словом Божьим. В то же время становление корпуса Библии исследуется с помощью различных методов исторически-критического исследования.

Подготовка церковных работников за счет государства

С.Б.: Если я правильно понимаю, традиционные направления образования на факультете имеют строго конфессиональную направленность: это подготовка священнослужителей и преподавателей (евангелической) религии в школах. Почему этим вообще занимается государство? Для России до сих пор важен принцип разделения государства и Церкви, школы и Церкви. А в Германии, получается, все иначе?

К.Ш.: Традиционно в каждом конкретном университете Германии есть богословские факультеты – евангелические или католические, в зависимости от вероисповедания большинства населения. Нынешняя земля Баден-Вюртемберг состояла до 1945 года из Бадена и Вюртемберга. В области тогдашнего Бадена евангелический богословский факультет находился в рамках университета Гейдельберга, а католический – в университете Фрайбурга. На территории тогдашнего Вюртемберга оба богословских факультета – евангелический и католический – были в рамках университета Тюбингена.

Порой возникают новые факультеты, если определенная многочисленная религиозная группа живет длительное время в данной земле. Это касается, в частности, мусульман. Сейчас обсуждается вопрос подготовки для них учителей основ религии и священнослужителей в государственных ВУЗах. Однако со стороны религиозных общин должны выполняться определенные условия. Например, соответствие немецкой конституции. Несмотря на немалые затраты, общество готово к введению и расширению такого образования в университетах, ведь в этом случае интеграция мусульман в Германии станет заметно лучше.

С.Б.: Образование – это очень недешевое удовольствие. За счет кого финансируется факультет?

К.Ш.: Образование финансируется в основном за счет налогоплательщиков, в том числе и тех, которые не являются членами Церкви или религиозной общины. Обоснование этого, с одной стороны, в том, что ведущие Церкви (имеются в виду евангелическая и католическая – С.Б.) осуществляют очень важный вклад в сплоченность общества, в культурную жизнь и в социальное служение. Однако в то же время существует и историческое обоснование.

В рамках секуляризации (прежде всего в результате преобразований 1803 года) государство получило большую часть церковной собственности (земли и здания). Одновременно с этим государство обязалось поддерживать Церковь в вопросах оплаты труда священнослужителей, их образования и тому подобное. Ведь именно для этого служили в значительной мере земли, использовавшиеся в сельском хозяйстве, в том числе и сдававшиеся в аренду.

Межконфессиональное сотрудничество

С.Б.: Насколько возможна в вашем университете ситуация, когда преподаватели или студенты не принадлежат к Евангелической Церкви? Я слышал, что в свое время был профессор-католик, который много лет преподавал Новый Завет.

К.Ш.: Обычно на евангелическом богословском факультете стать профессорами могут только члены Евангелической Земельной Церкви. Если церковное руководство соглашается, из этого правила могут делаться исключения. Так, в исключительных случаях на евангелическом богословском факультете может работать и преподавать католик, если он является специалистом в области церковной истории, или члены Церквей, входящих в «Сообщество христианских церквей» (ACK).

С.Б.: А как решается вопрос относительно студентов? Есть ли среди них баптисты, харизматы и другие представители «свободных Церквей»?

К.Ш.: Относительно студентов этот вопрос решается намного проще – наличие среди студентов членов других конфессий вполне допустимо.

С.Б.: Вторая половина 20-го века была временем экуменического сближения. Сейчас же, мне кажется, намного важнее для евангелических христиан не потерять свою конфессиональную идентичность, т.е. сохранить преемственность по отношению к традиции Реформации прошлых веков. Наблюдаем ли мы сейчас эпоху возврата конфессионализма?

К.Ш.: Мне кажется, все иначе. Люди все меньше понимают отличия различных вероисповеданий. В первую очередь, речь должна идти о том, чтобы разъяснять, почему христианство сегодня важно и какие ответы может давать Церковь на вопросы современности. Только после этого должна заниматься четкая позиция и во внутрихристианском конфессиональном разделении. Существует много вопросов, в которых евангелический профиль должен четко формулироваться, например, в понимании священнического служения.

Богословы со светским дипломом

С.Б.: Насколько отличается образование выпускника факультета с «церковным дипломом» от того же с «государственным дипломом», при получении полного образования? Насколько сложно взаимное признание этих дипломов? Может ли студент-богослов быть неверующим?

К.Ш.: Есть различие между факультетским экзаменом, за который ответственен факультет, и церковным экзаменом, который остается в компетенции Евангелической Церкви Бадена. Оба экзамена принимают профессора Гейдельбергского факультета, и по содержанию они идентичны. В нашем университете нет религиоведческих учебных программ; религиоведение преподается у нас лишь в рамках богословских учебных программ.

Исходный пункт во всех наших учебных программах, по сути, конфессионально евангелически ориентирован («евангелический» в данном случае допускает лютеранское и реформатское направления. – С.Б.). Но мы не проверяем, является ли каждый конкретный студент верующим или нет. Да мы и не можем этого делать. По сути, Церковь может также признать факультетский экзамен наравне с «церковным экзаменом» как условие для подготовки к священническому служению.

С.Б.: Основой так и остается подготовка священнослужителей и учителей. А чем могут заниматься выпускники остальных направлений образования – бакалавры и магистры? Или же выпускники с государственным дипломом?

К.Ш.: Те выпускники, которые не хотят или не могут нести непосредственно священническое служение, могут работать, например, в журналистике, издательской деятельности, в сфере культуры и так далее.

Введение Болонской системы

С.Б.: Насколько я знаю, определенное время в Гейдельбергском университете скептически относились к идее «уравнивания» всех университетов, что предполагает Болонская система. Так ли это? И почему положение изменилось сейчас?

К.Ш.: Введение Болонской системы означает, помимо прочего, и то, что профилирующие лекции и семинары должны намного четче соответствовать заданным общим рамкам. Это привносит значительно больше бюрократии и регламентации.

На начальной стадии обучения четкий учебный план оправдывает себя. Однако на старших курсах, когда у студентов появляются свои особые интересы в рамках специализации (например, углубленное изучение церковной истории, Нового Завета или систематического богословия), чрезмерная регламентация Болонской модели вредна. Она мешает хорошим, талантливым студентам начинать свою специализацию на более ранней стадии.

С.Б.: Каковы же тогда плюсы от введения болонских принципов?

К.Ш.: Основное преимущество – в лучшей организации начальной фазы обучения. Если обучение продвигается благополучно, то можно говорить об уменьшении роли выпускных экзаменов (в немецкой системе образования, в отличие от российской, последние «выпускные» экзамены имеют очень большое значение. – С.Б.). Это означает, что не все экзамены проходят в конце обучения, некоторые из них сдаются еще во время учебы. Однако это сложно осуществлять на практике, так как в Гейдельберге учатся студенты из различных земельных Церквей, а экзамены в конечном итоге проводятся их земельными Церквями и профессорами, принадлежащими к ним.

С.Б.: Есть мнение, что болонская система лишь вводит формальные критерии в процесс образования, а содержательное наполнение остается в значительной мере на усмотрение профессора или факультета в целом.

К.Ш.: Наверное. Но очень много регламентации. И это ослабляет индивидуальные возможности и предпочтения в специализации.

С.Б.: Насколько я знаю, и в 19-м, и в 20-м веках существовала возможность изучать богословие последовательно на нескольких факультетах (например, начать в Бонне, потом в Берлине, а закончить в Гейдельберге). Чем старая система отличается в этом случае от новой?

К.Ш.: И сегодня это вполне обычная практика – изучать богословие в нескольких университетах. Для студентов это очень ценный опыт – знакомиться и узнавать других профессоров в хороших университетах (например, в Гейдельберге). К сожалению, новая система очень затрудняет возможность частичного обучения в другом университете. Со временем это приведет к катастрофическим последствиям.

С.Б.: Насколько допустима такая ситуация: студент евангелического факультета обучается какое-то время на католическом факультете, например, в Италии, а потом заканчивает свое образование здесь? Есть ли в этой связи опасения, что такой выпускник не будет иметь евангелической идентичности, что в его голове будет смешение разных систем, и он не сможет адекватно представлять свою конфессию?

К.Ш.: Думаю, что риск потери идентичности очень незначителен. Несравненно больше шанс расширить свой собственный горизонт и лучше понимать свою собственную точку зрения.

С.Б.: Вы преподаете церковную историю нового времени с акцентом на периоде Реформации. Как все эти вопросы, которые мы сейчас обсуждали, соотносятся с евангелической традицией образования, какой она была в 16-м веке и позже?

К.Ш.: С самого начала для движения Реформации хорошее образование священников было особо важным. Они должны были быть способными действительно понимать Библию, в том числе на языке оригинала. Для распространения веры образование имело первостепенное значение, уже для Филиппа Меланхтона. Помимо необходимости образования для священников, все христиане, как мальчики, так и девочки, должны были получать школьное образование, чтобы быть способными самостоятельно читать Библию.

Эту традицию основательного образования мы стремимся сохранить и сейчас, несмотря на различные нововведения.

С.Б.: Большое спасибо за интервью.



Комментарий

Существует ряд принципиальных отличий немецкой и российской систем образования. Так, в Германии в рамках все еще существующей системы образования студент имеет возможность выбирать, какие лекции и семинары он хочет посещать в данном семестре. Есть обязательные общие принципы, в рамках которых допустима вариативность.

Есть несколько основных направлений (Новый Завет, Ветхий Завет, церковная история, систематическое богословие, практическое богословие), в рамках которых студент выбирает интересующие его лекции и семинары. Учебный план на семестр – это отнюдь не по 3-4 пары занятий ежедневно, когда практически не остается времени на самостоятельную работу. Для успешной сдачи экзаменов необходимо самостоятельное чтение дополнительной литературы, которая рекомендуется преподавателем.

Студент может посещать занятия для расширения общего кругозора, без проверки усвоенного материала. Экзамен по завершении курса лекций или письменная работа в рамках семинара предполагают значительное количество времени на самостоятельную подготовку.


Бортник Сергей
Источник: "Богослов"