Лента: Религия

Блаженнейший архиепископ Вашингтонский, митрополит всея Америки и Канады – так полностью звучит его титул. Но в личном общении 49-летнй владыка Иона на удивление прост – в нем нет и тени внешней величавости, на вопросы – в том числе острые – он отвечает прямо, конкретно и откровенно.

В ходе своего первого зарубежного визита в качестве предстоятеля ПЦА митрополит Иона, избранный на Американскую кафедру менее полугода назад, встретился на московском подворье ПЦА с корреспондентом «Благовест-инфо».

– Ваше Блаженство, посещение Московского патриархата – ваш первый визит в братскую поместную Церковь. Какие основные цели этой поездки? Чего здесь больше: дани почтения по отношению к Церкви-Матери или стремления обсудить конкретные вызовы, стоящие сегодня перед православием как в Америке, так и в России и во всем мире?

– Конечно, прежде всего, я хотел выразить свое уважение нашей Матери-Церкви и лично Патриарху Кириллу. Он оказывает очень большую поддержку Православной Церкви в Америке, мы имеем одинаковые взгляды на многие вещи, касающиеся не только Америки, но и православного мира в целом.

Одна из моих основных целей – не только совершить совместные богослужения с Патриархом, но познакомиться с ним лично, установить рабочие контакты с ним, а также с архиепископом Иларионом, главой Отдела внешних церковных связей. Мы были знакомы с ним и раньше, но пока что не имели возможности обсудить многие конкретные вопросы.

– Автокефалия ПЦА до сих пор принята не всем мировым православием. Могли бы вы напомнить, какие поместные Церкви признают его, а какие – нет? Как Вы видите перспективу решения этого непростого вопроса? Планируете ли Вы посетить Константинопольский патриархат?

– Да, я планирую посетить Вселенский патриархат. Но моя позиция остается неизменной: они (иерархи Константинопольской Церкви) не могут принимать решений, касающихся ПЦА, без нашего участия.

Именно Вселенский патриархат остается главным противником нашей автокефалии. Поместные Церкви, находящиеся в сфере непосредственного влияния Константинополя, – Александрийская, Иерусалимская, Элладская, Кипрская – также не признают нашего статуса.

Полностью признают нашу автокефалию Русская, Болгарская, Польская и Чешская Церкви.

У нас очень хорошие отношения с Антиохийским, Сербским патриархатами, которые официально не признают автокефалию ПЦА.

Вопрос о признании автокефалии ПЦА – составная часть более широкого вопроса, вопроса о том, как мы можем создать единую Православную Церковь в Северной Америке. Я не думаю, что эту проблему можно было бы решить путем присоединения существующих в Америке национальных юрисдикций к ПЦА. Но ПЦА может послужить образцом для решения этой проблемы в Северной Америке. Необходим Синод епископов, в котором были бы представлены различные этнические группы, который бы рассматривал миссию Церкви в первую очередь как Церкви поместной, действующей на «своей» территории, принимающей всех православных – вне зависимости от их этнических корней.

– Как распределяется сегодня количество верующих по различным православным общинам в Америке? Сколько верующих в ПЦА, в Греческой архиепископии, в РПЦЗ?

– Насколько мне известно, Греческая архиепископия насчитывает большее, чем ПЦА, количество верующих – примерно на 25-50%. Но у нас больше церквей – 650. Что касается нашей паствы – я имею в виду активных членов общин, – то ее численность составляет около 100 000 человек. Если считать всех «номинально православных», это число будет намного больше, но я считаю только практикующих членов Церкви. Я бы не стал говорить о «миллионах православных» в Северной Америке, хотя, возможно, общее число людей, крещеных в Православной Церкви, и достигает здесь таких показателей.

Что касается РПЦЗ, то численность ее паствы намного меньше, чем у нас. У них около 100 приходов и около 10 000 верующих.

– Прошло почти два года со времени подписания акта о каноническом единстве РПЦ и РПЦЗ. Я слышал, что в прошлом у ПЦА были весьма напряженные отношения с «зарубежниками». Можно ли сказать, что этот период остался позади, или проблемы остаются? Если да, то какие именно?

– За последнее время отношения между двумя нашими Церквами значительно укрепились и улучшились. У меня прекрасные отношения с митрополитом Иларионом. Но и здесь остается целый ряд нерешенных проблем: так, в РПЦЗ до сих пор остаются приходы, которые отказываются примириться с Московским патриархатом. Но я надеюсь, этот вопрос будет со временем решен. Со своей стороны, наш Синод объявил «амнистию» всем священникам, которые были подвергнуты каноническим прещениям за то, что в свое время перешли в РПЦЗ.

– Вы уже сослужили с митрополитом Иларионом?

– Пока что нет. Но один из архиереев РПЦЗ – епископ Манхеттенский Иероним – сослужил во время моей интронизации. В этот день впервые за 63 года иерархи ПЦА и РПЦЗ служили вместе.

– Так называемая «третья волна эмиграции» из стран бывшего СССР привела к открытию большого количества приходов Московского патриархата во многих странах Запада. Однако в США и Канаде, согласно договоренностям между РПЦ и ПЦА от 1970 года, число патриарших приходов остается неизменным – если мне не изменяет память, около 40 в каждой из стран. Было бы логично предположить, что православные верующие, недавно приехавшие в Новый Свет из России, хотели бы посещать приход «своей» юрисдикции. Возникают ли в этой связи проблемы и как они разрешаются?

– Одна из основных проблем заключается в том, что патриаршие приходы в США и Канаде уже давно живут своей собственной жизнью, сильно оторвавшись от русских корней. Я сам воцерковлялся в одном из таких приходов. В то время в нем оставалось всего три русских бабушки, но ни священник, ни большинство прихожан уже не знали русского языка. Сегодня в этом приходе уже никто не говорит по-русски. Напротив, в ПЦА есть полностью русскоязычные общины. У нас есть церкви, где большинство прихожан составляют люди, недавно приехавшие из России. Если говорить о моей епархии, то в одном только Нью-Йорке имеется 4 или 5 таких приходов; еще несколько русских приходов есть в штате Нью-Джерси, в столичном Вашингтоне.

– А кто окормляет эти общины? И в какой из поместных Церквей были рукоположены эти священники?

– Это русские священники. Некоторые из них были рукоположены в РПЦ, а потом перешли в нашу юрисдикцию – другие закончили наши семинарии и стали священниками уже в ПЦА.

– Много говорится о том, что дала Русская Церковь Американской. Я бы хотел поставить вопрос иначе: может ли сегодня Американская Церковь – дочь Русской – чем-то поделиться со своей Матерью? Может быть, это опыт работы с людьми, никак не связанными с православием? Или миссия среди молодежи?

– Думаю, наша Церковь могла бы оказать помощь во всех этих направлениях, и я хотел бы обсудить с Его Святейшеством Патриархом Кириллом, каким именно образом мы можем сотрудничать.

В 1990-е годы ПЦА оказала Московскому патриархату значительную финансовую помощь. Я лично принимал участие в сборе средств на восстановление Валаамского монастыря во времена обвала российской экономики.

Думаю, что в будущем перед нами открывается много конструктивных путей для сотрудничества – например, между богословскими академиями, между молодежными организациями, сотрудничество в миссионерской работе, в деле межправославных контактов, которые и являются истинным экуменизмом.

– Недавно один видный клирик РПЦ говорил о том, что миссия Церкви вполне может осуществляться в рамках молодежной субкультуры: в частности, путем открытия православных ночных клубов. Есть ли у ПЦА такой опыт?

– Одним из самых активных служений в нашей Церкви, в котором я сам участвовал, является Orthodox Campus Fellowship – Православное братство студенческих городков.

Члены братства – молодые ребята – собираются вместе, часто под руководством священника. Служатся вечерни, литургии. Иногда они участвуют в каких-то образовательных программах, иногда просто развлекаются. Ежегодно проводятся духовные упражнения.

Я очень надеюсь, что в будущем нам удастся открыть в студенческих кампусах общежития, связанные с ПЦА, – со своей часовней, с прикрепленным священником. Этот проект только начинает осуществляться. В стране уже есть несколько таких центров, но пока их очень мало.

– Когда речь заходит о контактах между поместными Церквами, нам, жителям Москвы, в первую очередь приходят подворья-представительства. Как бы вы оценили деятельность подворья ПЦА в Москве?

– Я думаю, что деятельность подворья очень важна. Оно обеспечивают непосредственный контакт с иерархией РПЦ, передает необходимую информацию, организует встречи. Кроме того, Американское подворье дает москвичам возможность почувствовать, что такое православие в Америке: с одной стороны, это типичная русская церковь, но с другой – здесь иногда звучит английский язык.

В общину этого храма входят американцы и другие англоязычные иностранцы, живущие в Москве.

Существование подворья дает возможность помочь православным американцам, находящимся в России, когда они сталкиваются в своей жизни с теми или иными трудностями.

– Какова сейчас ситуация внутри ПЦА? Мы в России с тревогой следили за теми скандалами, которые разразились несколько лет назад в связи с финансовыми злоупотреблениями. Можно ли сказать, что этот период полностью завершен? Вступая на митрополичью кафедру, Вы высказались за введение внутри Церкви современных механизмов финансового контроля. Вводятся ли они уже, и если да, то каковы они?

– В целом ситуация исправлена. Практически все сотрудники Центрального управления ПЦА смещены – за исключением пары секретарш и экономки (смеется). На местах осуществляются очень хорошие, прозрачные системы контроля – они достаточно сложны, но обеспечивают контроль. Можно сказать, что в целом финансовый скандал остался в прошлом. Теперь наступило время исцеления. К сожалению, до сих пор не завершено расследование в Свято-Тихоновском монастыре, в котором в свое время жил и которым руководил митрополит Герман (бывший предстоятель ПЦА). Там очень много проблем…

– По данным официального сайта ПЦА, из 13 епархий вашей Церкви 4 остаются вакантными. Планируется ли в обозримом будущем замещение этих кафедр?

– Мы только что избрали двух епископов – один возглавит Питтсбургскую епархию, другой будет викарием в Канаде. У меня есть кандидат и для Аляски.

Особая ситуация сложилась в епархии Далласа и Юга. Недавно ушедший на покой архиепископ Димитрий возглавлял ее в течение 30 лет. А всего в архиерейском сане он прослужил 40 лет. И 55 – в священническом! Когда меня избирали епископом, я должен был стать его викарием, но меня вскоре избрали митрополитом…

Архиепископ Димитрий оставил очень непростое наследие. И дело не только в том, что его по-настоящему любили и продолжают любить в епархии, – он лично контролировал 90% приходов: сам готовил священников, сам крестил, венчал, отпевал. Найти замену такому пастырю очень трудно.

– Недавно Синод вашей Церкви вновь принял в состав епископата ПЦА епископа Серафима (Сигриста). Этот архиерей известен многим в Москве – в последние годы он принимал участие во многих конференциях и других мероприятиях. Где он будет служить теперь?

– Мы приняли епископа Серафима в состав нашего епископата, потому что он обратился с такой просьбой. Я надеюсь, что он использует свои таланты, помогая мне в Нью-Йорке.

– А какова судьба Нового Скита? Перешедшая в ПЦА из Католической Церкви в 1970-е годы, эта монашеская община во многом отличается от привычных всем нам православных обителей – хотя бы почитанием св. Франциска Ассизского.

– Новый Скит – уникальное место. Они живут своей собственной жизнью, и не следует в нее вмешиваться. Я глубоко уважаю их как общину – зрелую общину. Между монахами установились прекрасные отношения. Они привнесли некоторые особенности в богослужение, но сделали это с огромной любовью – хотя это и не очень похоже на русский или на греческий типикон. На мой взгляд, их слишком легко критикуют.

– Если истоки православия в Северной Америке связаны с преп. Германом Аляскинским, его рост – со свт. Иннокентием Московским, обретение канонического статуса – со свт. Тихоном Московским, то более поздний период истории ПЦА, как правило, связывают с таким человеком, как о. Александр Шмеман. Каково отношение к наследию о. Александра в сегодняшней ПЦА? Как лично вы относитесь к его «Дневникам»?

– О. Александр Шмеман по-настоящему любим в нашей Церкви. Очень многие чтут его память. Он не только сыграл ключевую роль в обретении нашей Церковью автокефалии, но и возродил практику частого причащения, он проявлял истинную заботу о том, как совершается литургия, напоминая, что это общее дело всей Церкви.

Его наследие обладает огромной ценностью.

Мне очень нравятся «Дневники» о. Александра, одна из главных тем этой книги – то различие, которое существует между верой и религией. Это очень важно.

– Значительная часть паствы ПЦА и большинство ее епископата пришли в православие из других конфессий или из атеизма. Сами вы родились в епископальной (англиканской) семье. Помогают или мешают инославные корни в диалоге с представителями других конфессий? Каково вообще отношение ПЦА к экуменизму?

– Поскольку Америка – очень плюралистическая страна, нам приходится иметь контакты с представителями других конфессий. ПЦА состоит и в Национальном совете Церквей США, и во Всемирном совете Церквей. Мы принимаем участие в дискуссиях, которые ведутся в рамках этих экуменических организаций, хотя далеко не всегда одобряем то, что они делают. Но они делают и много хорошего – в частности, предоставляют возможность православным встречаться между собой.

Теперь о богословском диалоге с инославными Церквами. Если речь идет о Епископальной Церкви США, то это диалог прекращен. Но мы ведем диалог с епископалами-традиционалистами, многие из которых принимают православие. И лично я, и весь наш Синод уделяет большое внимание тому, чтобы привести этих людей в лоно Православной Церкви в Америке.

– Вы не боитесь обвинений в прозелитизме?

– Это не прозелитизм – это «агрессивная проповедь» Евангелия Иисуса Христа. А ведь все мы призваны проповедовать Евангелие Иисуса Христа. Православие – это проповедь Христа во всей целостности.

– А какие у вас отношения с католиками?

– В целом у нас дружественные отношения с Римско-Католической Церковью. Католики в значительной степени считают нас апостольской кафолической Церковью, многие из них хотели бы восстановления общения между обеими Церквами. Сегодня существует целый ряд областей, в которых мы можем сотрудничать с католиками. В особенности это относится к движению Про-лайф – в вопросе как об отношении к абортам, так и к эвтаназии.

– За полгода, что вы занимаете кафедру архиепископа Вашингтонского, вы успели зарекомендовать себя лидером, не боящимся озвучить свою позицию, даже если она может показаться кому-то неполиткоррректной. Достаточно вспомнить Вашу недавнюю речь в Далласе. В какой мере, по-вашему, должна сочетаться в иерархах Церкви прямота и дипломатичность?

– Я думаю, что настало время быть прямым. Мы можем быть политкорректными, но нас похоронят. Можем ли мы позволить играть в эти византийские политические игры, в которых нас попросту не берут в расчет? И я хочу, чтобы мой голос был услышан в ходе предстоящего обсуждения проблемы православной диаспоры. Я не хочу никого оскорблять – в частности Вселенского Патриарха, – но я хочу, чтобы позиция моей Церкви была услышана и признана. Нам необходимо самим участвовать в принятии решений, касающихся нашей судьбы.


Беседовал Дмитрий Власов
Источник: "Благовест-Инфо "