Лента: Религия

Ирина Языкова – историк искусства, автор книг по иконописи, преподает в трех высших учебных заведениях: Коломенской духовной семинарии, Российском православном институте св. Иоанна Богослова (РПИ) и Библейско-богословском институте св. апостола Андрея (ББИ). Она поделилась с «Благовест-инфо» своими мыслями о состоянии и задачах религиозного просвещения и богословского образования в России.

-- Вы осознанно пришли в Русскую Православную Церковь давно, еще в 70-е гг. Каким вы видите сегодняшний этап церковной жизни, каковы его приоритеты?

-- 20 лет назад, когда Церковь «разрешили», были большие надежды, прежде всего в области просвещения, а сейчас – некоторое недоумение: то, что называют сегодня возрождением, идет скорее вширь, а не вглубь. Если люди выбирали христианский путь в 70-80-е гг., не говоря уже о более раннем времени, они знали, на что шли, многим рисковали. А сегодня наоборот – осознание ценности исповедания как-то потерялось. Человеку кажется, что, придя в Церковь, он уже знает, что и как делать. Но посмотрите, как часто люди, которые считают себя православными, живут мифологическим сознанием, многие из них не знают Священного Писания или знают очень поверхностно, совсем не интересуются историей Церкви, и это меня очень печалит. Сегодня так бурно обсуждается необходимость преподавания в школе «Основ православной культуры», но я думаю, что до этого еще далеко: разве уже достаточно людей, которые могут это делать? А многие предлагаемые учебники – на низком уровне. К сожалению, и безграмотных священников тоже пока достаточно.

Поэтому основная проблема – это религиозное просвещение. Я думаю, что сейчас настало время ликвидации религиозной безграмотности.

-- С чего же надо начинать?

-- Уверена, что не с преподавания ОПК в школе, не с детей, а, конечно, с взрослых. Во-первых, с духовного образования – тут большое поле для деятельности. Беда в том, что в семинарию (я вижу это по Коломенской семинарии) часто приходят молодые люди, уровень школьного образования которых очень низок. Часто на занятиях я встречаюсь с тем, что некоторые не освоили даже школьную программу по литературе, по истории, а упомянешь кого-нибудь из философов – а кто это? Но ведь современный пастырь должен быть образован всесторонне: ему приходится не только уметь служить, но говорить с современным миром, с самыми разными людьми, а это невозможно без обладания светской культурой. Прекрасные примеры у нас есть: это митрополит Антоний Сурожский, конечно, о. Александр Мень, о. Всеволод Шпиллер, о. Александр Шмеман, архиепископ Михаил (Мудьюгин), о. Георгий Чистяков – они имели и светское, и церковное образование, и умели говорить с миром. А у нас, как правило, или светский человек, или церковный. А сегодня так делить нельзя.

-- Сейчас не только священники, но и миряне могут получить богословское образование. Это сравнительно новое явление для России.

-- Часто кажется, что богословское образование нужно исключительно для Церкви, а оно, на самом деле, очень нужно и для мира. Это тот мостик между церковным и светским, между личным исповеданием и общественным служением. К сожалению, богословское образование в нашем обществе еще не заняло подобающего места. Хотя постепенно богословское образование для мирян укрепляет свои позиции, само принятие светского стандарта по теологии это подтверждает.

--А где, в каких областях востребованы богословские знания мирян?

-- Вот я упомянула о стандарте, и уже на этом уровне ощущается необходимость в богословском образовании: мы сталкиваемся с тем, что люди, которые вырабатывают эти стандарты, сами не имеют такого образования. Когда наш Библейско-богословский институт проходил аккредитацию, мне запомнилось признание одного министерского работника, который сказал: «Чтобы вас проверить, нужно закончить ваш же институт». Действительно, это было бы неплохо! Мы были бы рады готовить таких специалистов.

А журналисты! Когда ваш брат пишет о религиозных проблемах, я все время думаю: хорошо бы они сначала поучились! Или издательское дело: сейчас издается очень много религиозных книг, но переводчики и редакторы западной богословской литературы зачастую просто перевирают даже очень известные фамилии. Например, второй по известности после Папы Бенедикта XVI богослов Карл Ранер переводится как Рахнер -- стыдно! А Лютера можно вообще не узнать в переводе под именем Люфера. А что такое Трентский собор? [Тридентский собор – ред.] Положительное и отрицательное богословие? [катафатическое/апофатическое богословие– ред.] Очень много безграмотного, особенно в переводной литературе. А ведь плохо изданная книга играет обратную роль.

Преподавателям православной культуры одного педагогического образования тоже недостаточно. Мне приходится читать лекции об иконах в самых разных аудиториях, в том числе и среди педагогов средних школ. И первое, что спрашивают, – конечно, о мироточении, или от какой болезни какая икона помогает. Но это к науке не имеет никакого отношения! Не хочется, чтобы на этом уровне шли разговоры о православной культуре. Преподавателям богословское образование тоже бы не помешало.

Выпускники ББИ, например, востребованы в редакциях, в преподавании, в переводческой работе, в журналистике, даже на телевидении – видно, что в разных сферах эти знания нужны.

-- А в чем особенность Библейско-богословского института?

-- Вот сейчас мы часто слышим про «вызовы времени», и действительно, Церкви на них нужно ответить. А кто будет эти ответы формулировать? Это задача как раз для образованных православных богословов. Но мне кажется, те богословские учебные заведения, которые у нас есть, такую задачу не ставят. Это не в укор, у них свои задачи: Свято-Тихоновский университет, например, готовит людей для внутрицерковной работы, и это необходимо и хорошо. РПИ тоже ориентирован на церковную и околоцерковную среду, на православные гимназии, лицеи и т.д. А ББИ ставит вопросы прямого диалога с миром: религия и наука, культура и богословие, межконфессиональные отношения, межрелигиозный диалог – это самые острые вопросы выхода в мир. И чтобы христианину выйти в мир с такой сформированной позицией, нужны глубокие знания, ему недостаточно просто веры. Вся учебная программа ББИ на это нацелена. Например, она построена на православной основе, но для изучения других религий или конфессий мы приглашаем их носителей. Есть у нас преподаватели, которые могут блестяще работать «на стыке» наук: например, физики и богословия (сейчас вышла прекрасная книга Алексея Нестерука «Логос и космос»), богословия и психологии, культуры, могут представить богословский взгляд на биологию.

-- Ну, в этой области каждый считает себя специалистом!

-- Да, здесь дилетантизм удручает особенно. Например, сейчас даже многие священники, не вникая глубоко в проблему, становятся на позиции креационизма, воюют с эволюционизмом, но если вникнуть в их аргументы – элементарная неграмотность! Например, недавно один очень уважаемый протоиерей говорил, что змей, который искусил Адама и Еву, стал потом в наказание дождевым червем. Другой – защищает телегонию [учение, утверждающее, что на потомство женской особи влияют все ее предыдущие половые партнеры]. А третий утверждает, что вообще не было ни питекантропов, ни австралопитеков, что это все выдумки ученых…

--??

-- Абсолютно серьезно, такое часто, например, на Рождественских чтениях можно услышать… И в прессе, уж не говорю о том, что с авмона говорится. А люди потом скажут: вот, Церковь так считает… Чтобы не компрометировать таким образом Церковь, лучше дать слово специалистам. В ББИ, например, такие есть: Галина Леонидовна Муравник, наш преподаватель, много лет читает курс о биологии и богословии, и подготовила учебник, который мы надеемся издать. Это было бы важно, т.к. в этой области тоже достаточно штампов и мифов. Например, распространено мнение, что Дарвин утверждал, будто человек произошел от обезьяны. Но Дарвин этого никогда не утверждал! Да и биология сегодня продвинулась гораздо дальше Дарвина, эволюция понимается гораздо сложнее. А наши православные стереотипы остались на уровне XIX века! Есть и с другой стороны казусы: наш уважаемый Нобелевский лауреат, академик В. Гинзбург рассуждает о богословии, не имея о нем представления, и это немножко по-детски звучит, когда он говорит, что в Библии одни сказки.

Большинство наших студентов уже имеют первое высшее образование, кто гуманитарное, кто естественное, кто техническое, и это хорошо, потому что богословие позволяет им осмыслить с новой стороны раннее приобретенные знания. А вся наша издательская программа направлена на то, чтобы помочь людям освоить наработанное в мировом богословии, которое активно взаимодействовало с разными областями науки в ХХ в. Многие изданные в ББИ богословские труды получили гриф учебного пособия и широко используются не только в светских вузах, но и в духовных академиях.

--Будет ли такой подход востребован в Церкви и в обществе?

-- Хочется надеяться. Что касается общества, даже неудачная попытка введения ОПК проявила потребность в широком введении богословского образования. Но важно, какого уровня должно быть это образование, потому что заменять незнание мифологией больше невозможно. А вот в Церкви это меньше пока осознается. Конечно, Церковь имеет всю полноту знания как мистическое Тело, но чтобы реализовать эту полноту в диалоге с миром, необходимо сотрудничество со светской наукой. И здесь тоже есть подвижки, особенно молодое поколение священников это понимает. Кстати, некоторые из них приезжают на летние богословские школы ББИ – это такой богословский интенсив, который мы проводим не первый год.

Уверена, что богословское образование сегодня не роскошь, а насущная необходимость. Мир интенсивно развивается сегодня, а Церковь, как правило, отстает. Это не значит, что Церковь должна бежать за миром, но во многих вопросах она могла бы его опережать, особенно если речь идет об этических и культурных вызовах. Церковь не может и не должна жить в гетто, куда ее загоняет уже не политическая ситуация, а элементарная безграмотность.


Беседовала Юлия Зайцева
Источник: "Благовест-Инфо "