Лента: Религия

Проблема прозелитизма, отказ от военной службы по религиозным убеждениям, преподавание Закона Божьего, преамбула Конституции, официальные государственные церемонии, включающие религиозную часть, христианские символы в публичных местах, вопрос уведомления о религиозных убеждениях... С этими актуальными для современной России вопросами сталкивается и греческое общество. Попытку профессора Салоникского университета Е. Венизелоса найти разрешение этих вопросов анализирует священник Александр Задорнов.

Венизелос Е. Отношения государства и церкви: взгляд через призму конституции. М.: Новое издательство, 2008. – 172 с. ISBN 978-5-98379-100-8

Оставляя в стороне политическую деятельность автора книги, необходимо отметить его нарочито узкое понимание государства. Последнее существует для Венизелоса только как государственные институты, взаимодействующие с Церковью. Вряд ли после работ Шмитта, Кожева, «франкфуртцев» и «гарвардцев» такое понимание может сегодня иметь место и тем более – лечь в основу методологии анализа государственно-конфессиональных отношений. Тот же Кожев в своё время настаивал на том, что невозможно рассматривать политическую власть и саму структуру Государства, не имея представления о Власти как таковой.

У Венизелоса такая постановка вопроса почему-то вызывает удивление: «По некой парадоксальной причине скрытая или очевидная постановка вопроса о необходимости "отделения" церкви от государства или крайнего "ослабления" отношений между ними, или даже о необходимости секуляризации государства с целью реальной или кажущейся полноты защиты свободы вероисповедания, встаёт рядом с ярко выраженными политократическими взглядами на отношения государства и церкви» (С. 18). Камнем преткновения для автора является здесь понимание им государственно-церковных отношений как составной части отношений государства и гражданского общества. Постиндустриальное государство делегирует часть своих функций институтам частного или «гражданского» общества, что даёт повод Венизелосу видеть Церковь как один из таких институтов.

Греческие нормативные акты, рассматривающие Церковь в качестве юридического лица публичного права, а её вероисповедание называющие «господствующим», достались нынешнему государству от времён абсолютной монархии, но при этом, по мысли автора, это не даёт основания открытому процессу пересмотра Конституции. В связи с этим, при невозможности изменения действующей Конституции, урегулирование отношений «может произойти при помощи издания (официального) закона, определяющего основы Уставной хартии Греческой церкви и предоставляющего церковным органам необходимые и, по возможности, более широкие законодательные полномочия в урегулировании всех вопросов» (С. 22). С другой стороны, ничто не мешает общему законодательству Греции определить церковные юридические лица в качестве юридических лиц частного, а не публичного права, либо вообще ввести категорию «церковных юридических лиц».

Идол «гражданского общества» порою мешает автору в адекватной оценке собственно экклезиологической составляющей вопроса. Рассматривая Православную Церковь Греции как институт такого общества, автор ссылается на исторические примеры. Это – отсутствие антиклерикализма при вступлении Греции в период модерна и инициатива именно правительства периода регентства (т. е. протестантского по своему составу и мировоззрению) в вопросе получения автокефалии Греческой Церковью.

Своё собственное устройство Церковь, по словам автора, понимает «как "общество", то есть как отношения между собой лиц в экклезиологическом понимании, которое во многом повлияло на юридическое понимание лица на уровне как публичного, так и частного права» (С.30). Смешивая, таким образом, катехизическое (но отнюдь не богословское!) определение Церкви с определением института гражданского общества, Венизелос выдаёт такой суррогат за «представление Православной церкви о самой себе» и делает из этого далеко идущие правовые выводы. Так, рассматривая вопрос о соотношении права Церкви и государственного права, автор отмечает, что судебная практика Верховного административно суда Греции проводит различие между догматическими канонами (правилами) и административными канонами, подтверждаемыми Конституцией как вводящие и регулирующие основные правила управления Православной Церкви. Этот вопрос имеет прямое отношение к вопросу регулирующего вмешательства законодателя в церковные вопросы, считает автор, однако, в качестве парадокса, обязанность соблюдения священных апостольских и синодальных канонов, которая упоминается в статье 3 Конституции, осложняет отношения Греческой церкви с «Матерью Церковью константинопольской» и обременяет государственную власть при урегулировании ею церковных вопросов!

Среди обсуждаемых в книге тем читатель найдёт немало параллелей с современной Россией: проблема прозелитизма, отказ от военной службы по религиозным убеждениям, преподавание Закона Божьего, преамбула Конституции, официальные государственные церемонии, включающие религиозную часть, христианские символы в публичных местах, вопрос уведомления о религиозных убеждениях etc. Увы, главным критерием правильности опыта разрешения этих проблем у автора служит соответствие этого опыта судебной практике Европейского суда по правам человека и практически проваленной Конституции Европы.

Видимо, поклонение всё тому же идолу мешает автору увидеть ненормальность рисуемой им картинки «религиозной жизни» современной Греции: «Большое число граждан считают, что они вправе иметь непостоянные отношения с православной церковью. Они могут одобрять крещение младенцев, не участвовать в жизни церкви, заключать гражданский брак, но крестить детей, полученных от этого брака, посещать церковь в определённые дни Страстной недели, участвовать в некоторых таинствах и старательно избегать некоторых других, восхищаться византийскими и поствизантийскими памятниками на Афоне или в другом месте и, конечно, искать утешения в случае смерти своих близких в заупокойной службе» (С. 89).

Издержки статуса «господствующей религии» смыкаются здесь со знакомой по российским приходским реалиям теплохладностью «захожан». Но всё же последняя является в большей степени проблемой воцерковлённости и пастырской ответственности, а никак не следствием столь приветствуемого салоникским профессором осуществления прав одного института гражданского общества в отношении другого.

Нужно отметить, что книга Венизелоса – не единственное усилие «Нового издательства» по публикации работ о государственно-конфессиональных отношениях. Два года назад здесь же был выпущен сборник «Религиозные практики в современной России», включающий в себя, по словам издателей, работы российских и французских религиоведов, антропологов, социологов и этнографов, посвященные различным формам повседневного поведения жителей современной России в связи с их религиозными верованиями и религиозным самосознанием. Общественная и мировоззренческая ангажированность этого издания лежит на поверхности, достаточно указать названия нескольких статей (напр.: «Кровь и маца: тексты, практики, смыслы», «Архимандрит Наум и "наумовцы" как квинтэссенция современного старчества», «Современные православные ярмарки как выражение православной веры вне храма» и т. д.). На этом фоне издание работы Венизелоса, хотя и лежащее в рамках той же издательской политики, нельзя не приветствовать. По крайней мере, эта работа свободна от модного ныне жанра «научность в обмен на идеологическую лояльность» и предполагает серьёзную дискуссию с изложенными основными установками.


Задорнов Александр, священник
Источник: "Богослов.Ру"