Лента: Религия

Баптизм, как одно из направлений в протестантизме, возник в на­чале XVII столетия. Его первоначальная история связана с историей Голландии, Англии, а позднее – Австралии, Новой Зеландии, Соеди­ненных штатов Америки.

В России баптизм появился и нашел своих сторонников в 60-х годах XIX столетия. Центрами нарождавшегося русского баптизма явились Украина, Кавказ, Таврическая губерния и Санкт-Петербург.

Существенную роль в ознакомлении россиян с этим религиозным направлением сыграли представители т.н. "европейского" или "конти­нентального" баптизма, сформировавшегося в Германии в середине XIX в. Лидером его был Иоганн Онкен (1800-1884), организовавший в 1834г. первую общину баптистов в Гамбурге. К 1851г. в союзе немецких баптистских общин насчитывалось 4000 членов и 41 церковь. И. Онкен со свойственной ему немецкой педантичностью организовал в Европе миссионерскую сеть, которая оказалась очень эффективной. Уже при жизни Онкена баптистские церкви были организованы практически во всех уголках Европы. Центром подготовки баптистских служителей стала, организованная Онкеном в 1881 г. Гамбургская семинария. В ней училось немало будущих лидеров русских баптистов.

Сам Онкен с евангельской миссией четыре раза посетил Россию. Б то время в России существовали жесткие законы, запрещающие "совращать" православных в иное вероисповедание, и предусматривавшие за это наказание в виде каторги и ссылки. Поэтому богослужения и миссионерская деятельность ограничивались населением немецких колоний на территории Украины, возникших в конце XVIII в. во ис­полнение указов Екатерины II.

Среди колонистов значительную часть составляли меннониты. Сю­да же в последствии (начало XIX в.) переселились и бежавшие от религиозных притеснений и бедствий европейских войн последователи т.н. пиетистского движения (реформаты, лютеране), зародившегося и распространившегося на территории Германии. Их отличительной чертой было проведение религиозных собраний в виде "библейских часов" (бибельштунде).Обосновавшись на юге Украины, они начали также организовывать "Stunde" – библейские часы. Считается, что эту идею привез на Украину выпускник Базельской семинарии Иоганн Боне-кемпер, прибывший и 1824 г. к колонистам в качестве реформаторского пастора. Однако в Херсонской губернии такие кружки существовали до него. Он лишь дал новый импульс, и пиетистское движение охватило немецкие колонии. Позже это движение подхватит и возглавит энергичный молодой лютеранский пастор Иоганн Вюст (1818-1859).

В других округах, независимо от деятельности И. Вюста, также возникали новопиетистские группы, но уже среди меннонитов, которые получили название "церковные меннониты". Спустя время, в 50-60-х годах XIX в., из их среды выделяются церковные группы, выступавшие за введение ряда изменений в обрядовой стороне: еженедельное проведение обряда причащения и допуск к нему лиц, переживших "духовное возрождение"; совершение "крещения по вере" и другие. Они были признаны государством в качестве самостоятельной религиозной группы и за ними закрепилось наименование "братские меннониты".

В 60-х гг. XIX столетия в общинах братских меннонитов активно обсуждались вопросы о способе крещения. Изучая Новый Завет, при­шли к заключению, что традиционное детское крещение не имеет смысла, так как ребенок не пережил "возрождения" и свершаться оно должно в воде полным погружением. Встал вопрос: а кто будет совер­шать этот обряд? Верующие знали, что крещение погружением практикуют немецкие баптисты, но государственная православная церковь не допускала въезд в Россию баптистских миссионеров. Тогда двое из среды меннонитов решили поступить также, как когда-то поступили пер­вые анабаптисты – крестить друг друга. 23 сентября 1860 г. два предста­вителя братских меннонитов Яков Беккер и Генрих Бартель ночью во­шли в реку и крестили друг друга, погрузив по очереди друг друга в во­ду. Это был исключительный случай в истории братских меннонитов. После этого уже крещеные меннониты стали крестить других. К концу 1863 г. как в Хортицкой, так и в Молочанской общине братских менно­нитов крещение погружением стало обязательным. Чуть позже брат­ские меннониты установили переписку с немецкими баптистами и пе­реняли у них форму крещения. Однако баптистами в чистом виде они еще не стали, так как по-прежнему сохраняли многие вероучительные особенности, свойственные меннонитам.

В середине 60-х годов происходят серьезные изменения и в церков­ной жизни последователей Иоганна Вюста: они пришли к необходимо­сти введения водного крещения. Пережившие покаяние и возрожде­ние, члены его кружка хотели быть крещены полным погружением. 10 мая 1864 г. были приглашены представители братских меннонитов для того, чтобы совершить обряд крещения, что и было сделано. Образова­лась группа, которая с самого начала взяла баптистское вероучение и стала называть себя баптистами. Так в 1864 г. на Украине возникла пер­вая баптистская церковь, состоящая исключительно из российских немцев бывших лютеран, реформатов и меннонитов.

Начиная с этого момента, члены штундистских кружков начали принимать крещение у баптистов. Надо сказать, что к тому времени штундистские кружки посещали не только немцы, но и живущие ря­дом с ними украинские крестьяне. Ради чтения Нового Завета они да­же выучились грамоте. Жили эти крестьяне в селах Карловка и Любо-мирка, которые находились неподалеку от немецких колоний называ­емых Новый Данциг и Старый Данциг. К 1867 г. в среде украинских крестьян были те, кто в результате чтения Библии и посещения штун­дистских кружков, пережил покаяния и духовное возрождение. Это -Ефим Цимбал, Трифон Хлыстун, Иван Рябошапка и другие. Они орга­низовали баптистскую общину, будучи сами не крещенными по вере. Проблема состояла и в том, что это были православные люди, а немцам категорически запрещалось "совращать" русских православных людей в свою веру. Крещение это был видимый знак перехода в баптизм. А за "совращение" православного христианина в баптизм по законам Рос­сийской империи человек подвергался судебному преследованию вплоть до ссылки в Сибирь. В ссылку немецким братским меннонитам и баптистам не хотелось, и они избегали прямых контактов с русскими крестьянами, посещающими штундистские кружки и фактически бывшими их единоверцами.

11 июня 1869 г. около Старого Данцига в реке Сугаклее Абрам Унгер проводил крещение немецких новоменнонитов (еще одно название братских меннонитов). Было около 30 человек. Неожиданно для всех украинец Ефим Цимбал вошел вместе с остальными крещаемыми в ре­ку. Между ними произошел диалог, в котором Цимбал сумел убедить Унгера совершить над ним обряд. Вскоре после этого сам Ефим Цим­бал крестит других своих единоверцев из деревни Карловка. В конце 1869 г. баптистская община в Карловке состояла уже из 54 человек. В конце апреля 1870 г. Цимбал в деревне Любомирка крестит Ивана Ря-бошапку и других единоверцев. Так возникли чисто украинские бап­тистские общины. В них вошли православные по происхождению и менталитету люди, на которых оказали свое влияние немецкие менно­ниты и баптисты. Это предопределило особенности их вероучительных традиций: от меннонитов они переняли пацифизм, от православных – учение о таинствах. Со временем часть братских меннонитов вольется в русский баптистский союз.

Евангельское пробуждение коснулось и Кавказа. Причем здесь оно проявилось, прежде всего, в молоканской среде, ведущих свое проис­хождение от духоборцев ("духоборов") – мистико-рационалистической секты, вышедшей из православной церкви в середине XVIII в. Наибо­лее известными идеологами и руководителями духоборцев, имена ко­торых сохранила история, были Силуан Колесников, Илларион Поби-рохин, Семен Уклеин.

Именно за последователями Семена Уклеина закрепилось наимено­вание "молокане", которое впервые употреблено было в документах Тамбовской духовной консистории в 1785 г. и связано было с тем, что они во время поста пили молоко. Молокане восприняли это наимено­вание, придав ему иной смысл – указывая на то, что учение их – "словес­ное молоко", о котором говорит апостол Петр в своем Послании (1 Пет. 2:2). Вместе с тем, сами себя они называли "духовными христианами".

Семен Уклеин, имея довольно много последователей, как среди ду­хоборцев, так и среди православных, избрал себе в помощники 70 уче­ников, называл их апостолами, а себя счел за богопросвещенного про­рока, призванного к восстановлению истинного христианства. Со сво­ими учениками он торжественно, с пением псалмов, вошел в Тамбов для открытой проповеди своего учения и сокрушения "идолов" (икон). Местная полиция арестовала его вместе с учениками и посадила в тюрьму. Ученики скоро возвратились в православие и получили свобо­ду, а Уклеин, после долгого увещания духовенством и угрозы судом, притворно раскаялся и тоже был освобожден. Во избежание новых преследований, он странствовал по Тамбовской, Воронежской, Сара­товской и Астраханской губерниям, распространяя свое учение. Новые последователи занесли свои верования на Дон в среду казачества, на Кавказ и в Сибирь. Вскоре молоканство распространилось в Курской, Харьковской, Рязанской, Пензенской, Нижегородской и Симбирской губерниях.

Еще при жизни Уклеина в губерниях Тамбовской, Воронежской и Саратовской насчитывалось до 5 тысяч молокан. Молокане-уклеинцы учили, что Христос основал церковь, которую вначале составляли апо­столы, потом все уверовавшие во Христа. Но истинная церковь, счита­ли они, существовала только до Вселенских соборов (до IV в.), на ко­торых учителя церкви, утратив христианство, ввели в него языческие верования и обряды. Теперь настоящую церковь составляют только ис­тинно духовные христиане, исповедующие только то, чему учит Евангелие. Для нравственного совершенства подаются благодатные дары Духа Святого, но не через видимые знаки, а духовно. Крещение водное молокане отрицали, а духовным крещением считали научение Словом Божиим, покаяние и отпущение грехов. Отрицали также причащение (хлебопреломление), считая, что истинное причащение – принятие учения Христа и исполнение Его воли. Считали, что священники в церкви не нужны. Святость Богородицы и апостолов должно призна­вать, но не нужно молиться им. Молокане учили, что нравственно че­ловек не должен зависеть от каких-либо человеческих законов и при­нуждений.

С 30-х годов XIX в. молокане постепенно переселяются в Закавка­зье. Это было связано с целым рядом пророчеств о скором пришествии Христа на землю, которые позже не сбылись. Несбывшиеся "пророче­ства" о втором пришествии Христа и начале тысячелетнего царства привели молокан к разочарованию и внутреннему духовному кризису. В молоканских общинах начались разногласия и раздоры, которые приводили к крайнему религиозно-нравственному упадку среди них и появлению молоканских толков, споривших между собой. В конце 40-х – начале 50-х гг. XIX в. среди закавказских молокан появились так на­зываемые "водные", признававшие необходимость исполнения уста­новлений Господних о крещении по вере и хлебопреломлении.

Молоканство непосредственным образом связано с появлением баптизма на Кавказе. Русский баптизм имеет большую психологичес­кую преемственность от молокан. Молокане в 60-е гг. XIX в. жили обо­собленной внутренней жизнью. Браки заключались только внутри об­щин. Молокане были убежденными пацифистами. Заповедь "Не убий" они понимали буквально и отказывались брать в руки оружие. Молока­не не употребляли алкоголь и отказались от табакокурения. Именно от них в русский баптизм пришли эти запреты, что отличает его от немец­кого и английского. Молокане отказались от библейской обрядности (крещение, Вечеря Господня). Обряды у молокан ассоциируются с "бездуховностью" или "с мертвой верой".

У молокан большие проблемы с триединством и христологией. В этих вопросах много путанного, не проясненное отношение к Ветхому и Новому Заветам, существуют некоторые пищевые запреты. Молока­не, как выходцы из православия, через духоборцев очень много взяли из православного исповедания веры, например, они молятся за умер­ших, у них сильно развит культ почитания старших, большая строгость в одеждах. Среди молокан не было по настоящему образованных лю­дей. Отсюда расколы, непонимание между общинами.

Возникновение баптизма на Кавказе в молоканской среде началось в конце 40-х – начале 50-х гг. XIX в. в Шемахинском и Ленкоранском уездах Закавказья. Весьма показательно, что евангельское (или бап­тистское) движение в Закавказье среди молокан и на юге Украины сре­ди немцев-колонистов началось одновременно, и совершенно незави­симо друг от друга. При этом штундисты новопиетистского направле­ния шли к полноте понимания евангельского учения о спасении от признания оправдания верою, необходимости покаяния, обращения и возрождения, к признанию необходимости водного крещения по вере. В среде, так называемых, "водных" молокан к пониманию вопроса кре­щения пришли раньше признания необходимости покаяния, обраще­ния, возрождения и понимания вопроса оправдания верою независимо от дел.

Учением "водных" молокан был увлечен в 60-х гг. способный юноша молоканин из Тифлиса Никита Исаевич Воронин (1840-1905). Вскоре он заметил неполноту учения "водных" молокан. Изучая Библию, Н.И. Воронин пришел к сознанию своей греховности и пережил "покаяние" и "возрождение". После этого он стал искать, как и через кого он мог бы креститься в воде через погружение. В это время в Тифлисе был проездом на родину (в Персию) Яков Деляков, с которым Н.И. Воро­нину довелось встретиться. В беседе выяснилось сходство в понимании ими вопросов покаяния, обращения, возрождения, но вопрос креще­ния Я. Делякову длительное время не вполне был понятен: он был в то время по вероисповеданию пресвитерианином, признававшим дет­ское крещение в младенчестве. Позже он поменяет свое понимание крещения и станет баптистом, но в тот момент он не смог по своим убеждениям свершить обряд крещения над Н.И. Ворониным.

Я. Деляков знал о жившем тогда в Тифлисе баптисте Мартине Кар­ловиче Кальвейте (1833-1918), который родился в лютеранской семье. В 1858 г. Кальвейт пережил возрождение и принял крещение в баптист­ской общине Икшен Ковенской губернии (Литва). С 1863 г. он жил с семьей в Тифлисе. Деляков просит баптиста Кальвейта крестить Воро­нина. М.К. Кальвейт входил в небольшую баптистскую общину в Тиф­лисе, которая состояла из 15 немцев. Они жили обособленно и никак не соприкасались с русскими. Русские на Кавказе даже не знали такое понятие, как "баптист", потому что маленькая немецкая община ника­кую агитационно-миссионерскую работу не вела.

20 августа 1867 г. ночью на реке Куре Мартин Кальвейт совершает об­ряд водного крещения над русским молоканином Никитой Исаевичем Ворониным. Этот день считается днем рождения русского баптизма.

С этого момента началось распространение баптизма среди моло­кан Закавказья и Северного Кавказа. Причем, поначалу они называли себя христианами, крещенными по вере. И лишь позже по сходству своих верований и практики жизни с немецкими баптистами и сами стали называться баптистами. Воронин начал проповедь среди моло­кан. Через год уже образовалась русская баптистская община из шести человек крещенных по вере. 9 апреля 1871 г. присоединились к общи­не через крещение еще четыре человека, в их числе – 17-летний Васи­лий Гурьевич Павлов (1854-1924), ставший впоследствии одним из вид­нейших лидеров русского баптизма. Молодая тифлисская община после четырех лет существования насчитывала всего 12 душ. Примерно в это же время к русской тифлисской общине баптистов присоединил­ся М.К. Кальвейт со своей немецкой группой. Из этой общины кроме В.Г. Павлова вышли известные лидеры русского баптизма – Василий Васильевич Иванов (Иванов-Клышников, 1846-1919) и Андрей Мар­кович Мазаев.

В 1875 г. по совету М.К. Кальвейта тифлисская община решила по­слать В.Г. Павлова в Гамбург в организуемую тогда И. Онкеном бап­тистскую богословскую семинарию для получения богословской под­готовки и изучения церковной организации баптистских общин. Вы­бор пал именно на В.Г. Павлова потому, что он имел достаточное обра­зование и обладал исключительным талантом в изучении иностранных языков. В раннем возрасте он самоучкой изучил немецкий язык, а за­тем в еврейской школе (хедере) – древнееврейский. Позже, для лучше­го усвоения Священного Писания, он изучил сирийско-халдейский, ассиро-вавилонский, арабский, греческий' и латинский языки. Для проповеди Евангелия народам Кавказа он овладел осетинским, грузин­ским, армянским, персидским, турецким, татарским языками.

В 1876 г. И. Онкен рукоположил 22-летнего В.Г. Павлова миссионе­ром. Возвратившись в Россию, В.Г. Павлов, прежде всего, перевел с не­мецкого языка на русский так называемое Гамбургское исповедание веры баптистов, состоящее из 15 разделов. Однако это вероисповеда­ние с трудом приживалось в молоканской среде из-за своей кальви­нисткой направленности. Не могло кальвинистское богословие безбо­лезненно лечь на молоканские корни. Позже в это вероисповедание будут внесены изменения, исключающие крайний кальвинизм.

В 1880 г. В.Г. Павлов был утвержден губернатором в звании духов­ного наставника (проповедника) тифлисской общины и, как пишет В.Г. Павлов, "таким образом, тифлисские баптисты получили право свободного исповедания своей веры, каковыми правами они пользовались до 1886 г.". В тифлисской общине был разработан ряд правил: правила ведения заседаний, преломления хлеба, бракосочетания, вну­треннего устройства общины (разработаны вопросы домостроительст­ва поместной церкви). Следует заметить, что эти правила нашли при­знание во всех поместных евангельско-баптистских церквах России и в своей основе сохранились в практике жизни поместных церквей до сего времени.

Тифлисская община начала активную миссионерскую деятель­ность, благодаря которой появились баптистские общины в Закавка­зье, Северном Кавказе, Баку и Бакинской губернии. Тифлисская об­щина не оставалась безучастной к народному горю, вызванному рус­ско-турецкой войной 1877 г. Община выделила двух сестер-сиделок и двух братьев-санитаров для ухода за ранеными, за что в 1880 г. была на­граждена от Кавказского окружного управления Общества Красного Креста знаком "Красного Креста". Решением членского собрания об­щины чести носить этот знак был удостоен М.К. Кальвейт.

Таким образом, на Кавказе возник особый русский баптизм, кото­рый позже нашел контакты с немецкими баптистами, однако при са­мом зарождении кавказский баптизм был чисто русским явлением, во­бравшим в себя молоканские этические и культурные традиции, кото­рые присутствуют в русском баптизме до настоящего времени, делая его уникальным и самобытным.

Еще одним очагом возникновения русского баптизма стала Таври­ческая губерния. В Таврической губернии на юге Левобережной Укра­ины возникновение баптистских общин, состоящих из русских и укра­инцев, относится к 60-м гг. XIX в. и началось оно в среде русских моло­кан. К этому времени в Таврической губернии, в Мелитопольском и Бердянском уездах, жили, по преимуществу, немцы-колонисты (мен-нониты и лютеране), русские молокане и отчасти православные рус­ские и украинцы. Здесь находился центр новопиетистского движения среди российских немцев, живших в непосредственной близости от молокан и православных. Здесь возникла первая община братских меннонитов, о которых не могли не знать молокане Ново-Васильевки, Астраханки и других селений. Здесь даже возникла самая ранняя груп­па штундистов новопиетистского (меннонитского) влияния в среде православных, оказавшаяся, однако, нежизнеспособной: зародивший­ся было здесь новопиетистский штундизм недостаточно укоренился и не получил распространения среди здешних малороссов и русских.

Проблема состояла в том, что здесь еще не было подготовительной, необходимой в подобных случаях, переходной ступени, которую прошли и украинские, и закавказские баптисты. Для украинцев такой сту­пенью был штундизм, для молокан Закавказья – учение "водных" моло­кан. Для молокан Таврической губернии переходной ступенью стали новомолокане – евангельские христиане-захаровцы, которые возникли в среде молокан в конце 60-х гг. XIX в. Это были так называемые моло­кане 2-го донского толка или "захаровцы", которые называли себя "евангельскими (евангелическими) христианами". Это пробуждение началось непосредственно с проповеднической деятельности среди молокан Якова Деляковича Делякова.

В Россию Я.Д. Деляков приехал из Персии (он был персидско-под-данный) и вначале был пресвитерианским миссионером на персид­ской территории Закавказья, граничащей с Ленкоранским уездом Ба­кинской губернии. В Елизаветградском уезде Херсонской губернии жил со своей семьей его старший брат, еще не обращенный. В поисках брата Яков Деляков и приехал в Херсонскую губернию, где также жи­ли многие его соотечественники. Имея побуждение обратить их на путь спасения, он остался жить на юге России. Вскоре он почувство­вал в себе призвание проповедовать Евангелие всем, т.е. и русским, и украинцам. А для этого нужно было овладеть русским языком. В меру необходимости он выучил русский в течение года, и хотя на ломаном языке, но возвещал Благую Весть по-русски. Это произошло, как он писал В.А. Пашкову, в 1862 г. "после четырех лет, в которые Господь благословил действовать мною более между штундистами в Херсон­ской губернии". В 1866 г. он переселился в Таврическую губернию (с. Ново-Васильевку и Астраханку), чтобы работать среди молокан. Рас­пространяя Библию и Новый Завет, Я. Деляков заводил с молоканами беседы по поводу основных текстов Священного Писания в духе ново­го пиетизма. Его свидетельство о милости Божией во Христе Иисусе и об оправдании верой пробудило интерес многих. Началось пробужде­ние и обращение в Астраханке. Я. Деляков убедительно говорил о том, что возрождение человек получает не в крещении, а лишь через пока­яние и глубокую веру в прощение грехов. Среди своих слушателей Деляков вскоре приобрел ревностных последователей – грамотных, со­стоятельных и влиятельных среди молокан Астраханки братьев Заха­ровых – Харитона и Зиновия.

Зиновий Данилович Захаров стал с 1867 г. признанным руководите­лем вновь образовавшейся общины новомолокан или евангельских христиан-захаровцев. К 80-м гг. XIX в. у них уже имелось вероучение, составленное З.Д. Захаровым. В отличие от баптистского, оно призна­вало необходимость крещения не только взрослых по вере, но и детей верующих родителей в младенческом возрасте. Кроме того, у захаров-цев практиковалось омовение ног – обычай, перенятый, вероятно, от здешних новоменнонитов. Церковное устройство поместной церкви и порядок богослужения ничем не отличались от баптистского. В учени­ях о Боге, о Слове Божием, о грехе, о спасении, об оправдании верою, о средствах к достижению благодати, о покаянии, о Вечере Господней, о помазании больных елеем, о Церкви Господней, об отлучении, о бра­ке, о гражданском порядке, о праздниках, о погребении умерших, о пришествии Господнем, воскресении мертвых и суде также догматиче­ских различий с баптистами не было.

Во второй половине 70-х гг. XIX в. таврических молокан стали посе­щать баптистские проповедники и постепенно возникают общины бап­тистов. Внутреннее устройство их было таким же, как и у закавказских баптистов: образцом устройства была тифлисская поместная церковь.

Осенью 1880 г. молоканские селения Ново-Васильевку и Астрахан­ку посетили В.Г. Павлов из Тифлиса и И. Виллер из колонии Тиге (со­седней с Ново-Васильевкой). В обоих селениях проходили многолюд­ные собрания, в которых бывали молокане всех толков (тамбовского и владимирского, первого донского и захаровцев). Главный вопрос, ко­торый волновал молокан-уклеинцев и молокан донского толка, состо­ял в обосновании Священным Писанием водного крещения: первые интересовались – нужно ли крещение водою; вторые – почему отверга­ется крещение младенцев. Обстоятельные ответы на заданные вопросы приводили и тех, и других молокан к убеждению о необходимости вод­ного крещения по вере.

К 1882 г. молокан Таврической губернии посещали регулярно И.Г. Рябошапка, Н.И. Воронин и другие проповедники из русских бапти­стов, которые имели большой успех в проповеди Евангелия среди мо­локан. Общины баптистов в Ново-Васильевке, Астраханке и Новос­пасском быстро росли. Новообращенные были, в основном, из среды молокан первого донского толка и захаровцев. Последних отделял от баптистов, по существу, только один шаг (они признавали как креще­ние взрослых по вере, так и крещение младенцев верующих родите­лей). Епископ Алексий, часто бывавший на совместных беседах моло­кан обоих донских толков с баптистами, пишет: "Разбитые в целом ря­де бесед, молокане в огромном количестве перешли в баптизм".

Со временем почти все евангельские христиане-захаровцы присо­единились к баптистам. Таким образом, баптизм в Таврической губер­нии, начавшийся с проповеди пресвитерианского проповедника, был по своему происхождению уже вполне русским.

Четвертый центр зарождения русского баптизма находился в Петер­бурге. Здесь баптизм возник в самой, что ни на есть православной сре­де, причем в среде высшей аристократии. В начале эти люди никак не ассоциировали себя с баптистами, однако позже, будучи отринутыми православной церковью и ища своих единоверцев, они осознали себя баптистами.

Все началось с проповеди английского лорда Редстока в 1874 г., ко­торый приехал в Россию по приглашению Елизаветы Ивановны Чертковой – вдовы генерал-адъютанта Черткова, одного из героев Оте­чественной войны 1812 г. Она познакомилась с лордом в Париже летом 1868г. и под влиянием его проповеди о Христе пережила обращение. Она очень хотела, чтобы такие проповеди звучали в великосветских са­лонах Санкт-Петербурга. На Страстной неделе 1874г. Редсток впервые открыл свои евангельские беседы-проповеди в маленькой англо-аме­риканской церкви в Петербурге на Почтамтской улице. Проповедовал он на английском и французском языках, поэтому первыми его слуша­телями были люди высшего общества.

Вскоре среди петербургской знати заговорили о "лорде-апостоле": одни с восхищением, другие с критикой и насмешкой. "Он мало зани­мался догматическими вопросами, никогда не затрагивал основ право­славия, но знал и любил Библию, как письмо своего Друга", – пишет М.М. Корф в своей книге "Мои воспоминания".

Лорда Редстока стали приглашать для бесед в дома петербургских аристократов. Перед ним открыли двери особняки княгинь Ливен, Га­гариной, графов Корфа и Бобринского, чуть позже основным местом собраний стали два особняка, принадлежавшие гвардейскому полков­нику Пашкову. С этого времени началась так называемая "салонная миссия" Редстока. Собрания проводились регулярно и вскоре стали очень популярными, можно сказать, признавалось модным среди зна­ти бывать на этих приемах.

Проповедник не был красноречивым, не обладал особыми оратор­скими дарованиями. Как пишет о нем Н.С. Лесков в своем рассказе "Великосветский раскол": "Напротив, у него есть все, чтобы быть са­мым неувлекательным проповедником: копотливость и мешкотность". И вместе с тем слушателей поражала простота объяснения: "Как про­сто! – часто слышались возгласы, – как понятно!" И, действительно, его беседы-проповеди были предельно просты: он говорил о вечной любви Божией к человеку, Который послал в мир Сына Своего, чтобы всякий верующий в Него имел жизнь вечную и эту уверенность имел уже в этой жизни.

Самым значительным для баптистского движения в России было обращение через проповеди лорда Редстока гофмейстера двора Его Величества М.М. Корфа, отставного полковника В.А Пашкова – одного из самых богатых дворян России и графа А.П. Бобринского – министра путей сообщения. Эти люди будут заниматься организацией общины в Петербурге. В 1876 г. лорд Редсток был выслан властями из Петербур­га. Известные круги были возмущены его деятельностью и уверены, что с его высылкой "редстокизм" (как называли учение проповедуемое Редстоком) прекратится.

В петербургской общине, которая образовалась в результате пропо­веди Редстока, не было церковной организации, как у кавказских и украинских баптистов, многие верующие еще признавали действи­тельным детское крещение. Однако подчеркивалось значение возрас­тания в благодати и освящения. В какой-то степени это было связано с личностью их наставника, лорда Редстока. Его желанием было при­вести людей ко Христу, а не в церковь, и он этого и достигал. Сам он принадлежал к свободной открытой церкви дарбистов (с открытым хлебопреломлением). Хотя он никогда не подчеркивал свою деноми-национную принадлежность, она оказала известное влияние на перво­начальное устройство петербургской общины, которой еще предстоя­ло уразуметь роль церковной организации и взрослого крещения. Эти­ми вопросами уже после высылки Пашкова за границу будет зани­маться И.В. Каргель.

Особенностью петербургского пробуждения является то, что ко Христу обратились представители высшего света – аристократия, со­стоятельная и влиятельная. В отличие от крепостных юга Украины и ссыльных гонимых молокан эти люди абсолютно ничего не боялись. Их не пороли на конюшнях на глазах у семьи, как Рябошапку и Ратуш-ного, их не изгоняли с насиженных мест, как родителей Захарова. Страх перед властью и обстоятельствами им был неведом. Они имели свободный вход в любые салоны и дворцы России и Европы, чувствуя себя равными с членами императорской фамилии, министрами и бан­кирами. Это были представители совсем другой России. России, кото­рая не знала, что такое рабство, унижение, голод и нищета. Когда они пережили духовное обращение и исповедовали покаяние, то весь свой талант и энергию, все свои возможности они использовали для распро­странения учения, в которое верили – евангельско-баптистское.

Полковник Пашков, великолепный организатор и администратор, очень хорошо понимал, что невозможно эффективно проповедовать Евангелие в России, не объединив все разрозненные течения в один могучий поток. Он начал активно налаживать связи с представителями Кавказа, Таврии и Украины.

Стремление к объединению ради эффективной миссии начало про­являться в евангельской среде с самого начало формирования общин. В 1879 г. в Тифлисе была проведена конференция представителей цер­квей закавказских баптистов. Главным в работе этой конференции бы­ло создание миссионерского комитета. Комитет начал работать и в ра­боту включились братские менониты. 20 мая 1882 г. по их инициативе в колонии Рюкенау была организована первая совместная братская кон­ференция. Съехались 50 представителей всех групп новоменнонитских и баптистских общин. Главное, чему уделено было внимание на конфе­ренции – это миссионерская работа среди российского народа.

Однако Пашков мечтал о большем. Он мечтал об объединении ве­рующих в России, чтобы они могли узнать лучше друг друга и потом со­вместно трудиться для распространения Евангельского учения. 24 мар­та 1884 г. было разослано письмо-воззвание ко всем общинам, подпи­санное В.А. Пашковым и М.М. Корфом, с просьбой прислать своих представителей на конференцию, которая созывается 1 апреля в Пе­тербурге. Всего прибыло на съезд около 100 человек. Это был первый съезд в истории евангельского движения в России. Специальных про­токолов не вели. Пять дней участники в непринужденной обстановке высказывали мнения, дискутировали и приходили к единому понима­нию евангельских истин. Однако завершить намеченную программу не удалось. 6 апреля участники съезда были арестованы в гостинице, и под конвоем отправлены в Петропавловскую крепость, где их подвергли допросу и суду, а затем в сопровождении жандармов отвели на желез­нодорожный вокзал и отправили из столицы, строго предупредив, что если кто-то из них снова появится в столице, будет подвергнут наказа­нию.

Обер-прокурор Священного Синода очень обеспокоился перспек­тивой объединения всех евангельских кругов России для исполнения Великого Поручения Иисуса Христа. Пока евангельские верующие ло­кально сидели в своих поместных церквах, он проявлял к ним скорее любопытство, но когда они начали объединяться ради миссии, тут уже все черные силы, противостоящие духовному пробуждению России, поднялись против Евангелия. В конце 1884 г. лидеры петербургских ве­рующих были высланы за границу. Но объединение ради миссии все же состоялось на съезде в Ново-Васильевке, который начал свою работу 30 апреля 1884 г. Этот съезд считается первым самостоятельным съез­дом русских баптистов. На нем был образован Союз русских баптистов Южной России и Кавказа. Именно с этого момента русский баптизм существует в России как целостная структура, а не как отдельно дей­ствующие центры.

В дальнейшем судьба русского баптизма складывалась непросто. В 1905 г. из него выделяется Русский евангельский союз во главе с Ива­ном Степановичем Прохановым. Этот союз, оставаясь вероучительно и организационно баптистским, развивается уже по своей традиции па­раллельно с союзом баптистов. Разделение произошло не по догмати­ческим вопросом, а скорее по менталитету. Строгие молоканские тра­диции кавказских баптистов вошли в конфликт со свободным испове­данием петербургских общин. В течение десяти лет велись переговоры о слиянии этих двух мощных традиций в один союз, но ни в рамках Российской империи, ни Советской России успехом они не увенча­лись. Только осенью 1944 г. эти два союза слились в один, образовав Всесоюзный Совет евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ). В 1945-1947 гг. под нажимом государственной власти к этому союзу при­соединены были чуждые ему вероучительно различные течения пяти­десятничества, что привнесло в общины ВСЕХБ известные противоре­чия и несогласия.

В конце 50-х гг. под нажимом властей ВСЕХБ принял ряд внутрен­них документов, противоречащих собственному вероучению. Это при­вело к тому, что в 1965г. образовался новый баптистский союз, извест­ный как Совет церквей евангельских христиан-баптистов (СЦЕХБ), который начал развиваться уже по своей традиции. В 80-х гг. из этого союза отделилось большое количество общин, которых не устраивала внутренняя жизнь и устройство СЦ ЕХБ на тот момент, они основали движение так называемых автономных церквей, положив начало новой традиции в русском баптизме.

В конце 80-х гг. из ВСЕХБ вышли пятидесятники и другие течения. После распада СССР сам союз (ВСЕХБ) перестал существовать, на его месте возникли национальные баптистские союзы. Они образовали Ев­роазиатскую федерацию евангельских христиан-баптистов. Тогда же в Российской Федерации был образован Российский союз евангельских христиан-баптистов, который является, с одной стороны, прямым на­следником всех предыдущих русских баптистских союзов, а с другой -новым союзом, уже создавшим новую традицию в российском баптизме.

Параллельно с этим в России создаются новые миссионерские со­юзы как, например, Евангельский христианский миссионерский союз (ЕХМС), которые действуют параллельно с давно существующими со­юзами, но по вероучению являющиеся баптистскими.

За 140 лет в русском баптизме сформировались несколько парал­лельно действующих традиций, представляющих все многообразие русского баптизма. И в этом его уникальная особенность. Развиваясь параллельно в четырех центрах, русский баптизм слился в одно движе­ние, из которого со временем стал выделяться целый ряд параллельных традиций, каждая из которых имеет право называться русским баптиз­мом.

Сегодня таких традиций пять. Это Российский союз евангельских христиан-баптистов, Международный совет церквей, два крыла авто­номного движения и миссионерские союзы. Эти традиции в России представляют полтора десятка официально существующих баптист­ских Союзов, которые носят разные названия и далеко не всегда вклю­чают в себя само определение "баптистский", но по своим вероучитель-ным принципам все же остающиеся баптистскими. Это новая фаза раз­вития русского баптизма. Что будет завтра?... покажет время.


А.В.Синичкин.
Источник: "Credo.Ru"
Из сб. "СВОБОДА СОВЕСТИ В РОССИИ: ИСТОРИЧЕСКИЙ И СОВРЕМЕННЫЙ АСПЕКТЫ", Москва, 2007