Лента: Религия

Ачаан Чатри Хемапандха (Буддамкаро Бхикку)
Аспекты Теравады

Основной целью этого краткого очерка является стремление кратко охарактеризовать основные особенности и достоинства традиции Теравада, исторически получившего наибольшее распространение в странах Юго-Восточной Азии, таких как, Шри-Ланка, Мьянма (Бирма), Таиланд, Лаос и Камбоджа, а сегодня практикуемой по всему миру.
Заранее выражаю сожаление и прошу извинения за возможные ошибки и неточности, если таковые допущены в ходе написания этой статьи.

Изложение особенностей и достоинств мне хотелось бы начать с этого факта:

1. Традицию Теравада можно смело назвать цитаделью сохранения и поддержания древнейшей, первоначальной формы буддийского учения, донесенной до нас в чистом виде.
Это произошло благодаря допущениям только таких добавлений, которые лишь усиливали строгость оригинального учения, и при этом, однако, были направлены против отмены, ревизии или изменения первоначального учения даже в самом малом объеме.

Говоря о первом из достоинств Теравады, мы должны сознавать, прежде всего то, что, как бы много школ буддизма не существовало[1], каждая из них имела свой собственный свод Писаний – Типитаку, (на яз. пали – Tipitaka). Каноны различных школ и направлений со временем претерпевали постепенные добавления и трансформации, производимые различными авторитетами в соответствии с обстоятельствами, в течении всего исторического периода их развития.

В традиции Теравады особо подчеркивается важность того , что мы не имеем никаких полномочий отменять или пересматривать что-либо в Писаниях, провозглашенных самим Буддой, какими бы малыми наши изменения ни были, даже если бы сам Бхагаван [2] дал на это разрешение при обстоятельствах, сходных с Его уходом. Такое установление у тхеравадинов было строго предписано Сангхой, возглавляемой МахаКассапой Тхерой, так успешно завершиля Первый Собора, запретивший какую-либо отмену любого из дисциплинарных правил или учений даже в самых малых масштабах. [3]

Что же касается добавлений к Писаниям, если таковые и имели место, то обычно принято полагать, что такие добавления были призваны сохранить и поддержать первоначальные принципы и основоположения в крайней строгости их соблюдения, или же объяснить их в согласии с древними текстами. Добавления и оригинальный текст должны соответствовать друг другу. Этот факт представляет разительное отличие традиции Теравады от некоторых других буддийских школ, в которых применяемые методы интерполяции изменяли в определенной степени направленность самого Учения.

У нас нет никаких полномочий, производить добавления, которые могли бы заставить учение Будды развиваться под влиянием благоприятных случайностей или местных условий или же других обстоятельств, в таких масштабах и настолько, чтобы первоначальные принципы оказались утраченными. Таковые добавления ведут к упадку Учения, прямо или косвенно, к теизму или эгоизму, и более того, обратно к древнему мистицизму.

Традиция Теравады остерегается делать подобные вещи. Благодаря такой осторожности, Теравада до наших дней сохранилась в нетронутом виде, согласующемся с изначальным учением. И пусть мы будем всегда проявлять "несмелость" подобным образом. Любые добавления, сколь бы большими или малыми они ни были, должны укреплять оригинал, чтобы сделать древнее Учение устойчивым и в максимально неподверженным изменению.

Если какое-либо еретическое учение окажется примешанным к оригиналу, пользуясь каким-либо путем влияния, рано или поздно оно себя разоблачит. Ему невозможно сочетаться с первоначальным учением.

Сам Бхагаван сформулировал в двух разделахЧетыре Правила Махападеши [4] , из коих один раздел посвящен Винае [5] , а другой – Суттанте [6], для того, чтобы продемонстрировать твердость каждого пункта в случае, если возникнут проблемы. Факты фальсификации, будучи подвергнуты проверке со стороны принципов Махападеши, проявят себя в присущей им ложности и автоматически будут отброшены, исчезнут, или, в другом случае, если они все еще будут оставаться в составе какого-либо священного текста, они не будут представлять ни для кого интереса из-за противоречий, в них содержащихся.

Благодаря, описанному выше, установлению в буддизме традиции Теравады и Четырем Правилам Махападеши, Учение буддизма Теравады непрерывно существует в своей чистой форме с самого начала и до сегодняшнего дня.

В этом состоит первый основной аспект буддийского учения в традиции Теравады, твердо опирающийся на Буддхавачану-buddhavacana (Слово Будды), которые приводятся в Махапариниббана Сутте:
О Бхиккху [7] ,
до тех пор, пока бхиккху не будут изменять установленное,
не будут вводить того, что не было введено,
и будут соблюдать в должной мере то, что было надлежащим образом установлено,
до тех пор можно ожидать не упадка Сангхи, а ее процветания.


2. Буддизм Теравады основывается на принципах Благородного Восьмеричного Пути, имеющего непосредственную связь с жизнью и без которого никто ни в одном из миров не может ни достойно жить и преуспевать, ни достичь окончательного Освобождения. Таким образом, он является единственным путем для достижения как мирских, так сверхмирских целей.

Пусть каждый примет без колебаний Благородный Восьмеричный Путь как самую сердцевину. Бхагаван сказал: "Ayamevariyo attharigiko maggo ... idani vuccati bhikkhave brahmacariyarh" – "Благородный Восьмеричный Путь назван мной брахмачарьей (религиозной жизнью)", то есть "телом буддизма".

Благородный Восьмеричный Путь является ни чем иным, как практикой или развитием в правильном направлении, а именно:

– в понимании (взглядах),
– в мышлении (устремлении, решимости, намерении),
– в речи,
– в поведении (действиях),
– в средствах к существованию (образе жизни),
– в усилии,
– в осознанности (внимательности),
– в сосредоточении ума,

в каждом жизненном действии при любых условиях, т.е. искусством жизни.

Это является единственной вещью, которая может быть названа буддийским искусством в подлинном смысле этого слова. Находясь в сфере досягаемости обычного рассудка, Благородный Восьмеричный Путь был назван Бхагаваном "ehipassika" – открытым для всех, таким, к которому все могут обратить свой взгляд и увидеть его. Бхагаван дал ему имя "Путь" (Магга – magga), или "Поток" (Сота – sota), который естественным образом несет в направлении ниббаны [8] , позволяя каждому, кто вступает в него, с неизбежностью чудесным образом беспрепятственно продвигаться к ниббане. Поэтому есть подходящий Путь к ниббане для всех.

Что касается первого фактора Пути, правильной практики понимания, или, короче говоря, правильного понимания или правильного воззрения (саммадиттхи – sammaditthi, он включает в себя все виды мудрости и правильного понимания, такого, как надмирское – lokuttara понимание Четырех Благородных Истин, которые напрямую воздействуют на страдание и приводят к его прекращению. Он также связан с Взаимозависимым Происхождением всех явлений, "патиччасамуппада – paticcasamuppada", и с тремя характеристиками всех явлений, "аниччам – дуккхам – анатта (aniccam – dukkham – anatta (непостоянство, страдание (неудовлетворенность), отсутствие самобытия); и со всей сферой закона причины и следствия (т.е. каммической природой). Реализация каждой из них дает один и тот же результат, ниббида, неочарованность мирской жизнью; но с другой стороны, косвенным образом она заключает в себе все подлинное мирское знание и понимание, которое является средством к обретению мирских благ и мира.

Правильное понимание было названо Бхагаваном "рассветом всей добродетели" и "рассветом проникновения в Четыре Благородные Истины". Оно является знаком, что Ниббана, прекращение всякого страдания, неминуемо придет, точно так же, как за рассветом следует день.

Каждый может обратить внимание на тот факт, что, когда бы правильное понимание ни проявлялось в совершенстве, правильная мышление, речь, поведение, образ жизни, усилие, внимательность и правильное сосредоточение одновременно и автоматически возникают друг за другом, и далее, в свое, надлежащее время, наступает освобождение от всякого страдания. Об этом говорится в одной из Сутт раздела Сутта-питаки – Ангуттара Никая [9] : "Люди превзошли все страдания с помощью благой практики саммадиттхи!". Бхагаван, в соответствии с этим назвал правильное понимание "зарей освобождения". Таким образом, Будда даровал нам великую надежду. Мы должны как можно скорее браться за практику саммадиттхи, первый фактор Благородного Пути, с усердием и благодарностью.

Великая надежда, на самом деле, заключается в том, что когда бы мы ни предавались внутреннему созерцанию в поиске прозрения, которое, в действительности, называется саммадиттхи или Правильным Пониманием, мы одновременно с этим приобретаем состояние сосредоточения "анантария-самадхи" (anantariya-samadhi) (глубокую однонаправленность ума), в большей или меньшей степени, автоматически и прямо пропорционально силе нашего прозрения.

Естественно, что никто не может медитировать без какой-либо концентрации самой по себе. Когда медитация просто является естественной, приобретаемое состояние сосредоточения также является естественным. Если медитация является техничной или систематической, приобретаемое состояние сосредоточения будет обладать подобными свойствами. Когда бы ни вступала в действие медитация, имеющая целью взращивание саммадиттхи, автоматически будет приобретаться состояние развитого сосредоточения, формируя подходящую основу для автоматического возникновения самого саммадиттхи.

Без саммадиттхи мы не будем знать как нам медитировать! Сила саммадиттхи, приобретенной человеком предварительно, развивает силу действующего сосредоточения на всем его протяжении. А сила сосредоточения, возникающего вновь, в свою очередь, подталкивает на дальнейшее развитие саммадиттхи в равном отношении. Рассматривая данное обстоятельство, Будда сказал: "Концентрация отсутствует у того, кто не имеет мудрости, мудрость же подобным образом отсутствует у того, кто не обладает концентрацией. Когда некто обладает концентрацией и мудростью в равной мере, он близок к Ниббане". Эти две вещи являются взаимно необходимыми условиями друг для друга. Таким образом, никто не сможет обрести погруженности без мудрости, и наоборот. Они находятся в отношении взаимной поддержки и взаимозависимости.

Автоматическое возникновение, так, как оно было описано, может быть проиллюстрировано примером стрельбы из лука. Когда человек, держащий лук и стрелу в своих руках, нацеливается на что-либо, ему не требуется никакого волевого усилия для того, чтобы вызвать сосредоточение. Сосредоточение возникнет автоматически, естественно, и синхронно с самим актом прицеливания. Если его знание о выбранной цели устойчиво, сосредоточение на этой цели так же крепко. Знание придает силу сосредоточению все время. Подобным образом, правильное понимание ценности Освобождения, которое представляет собой высшую цель, неминуемо вызывает сосредоточение и придает ему силу, в точности совпадая с тем, что было сказано о "концентрации" выше.

Именно поэтому следует уделять особое внимание медитации, нацеленной на взращивание саммадиттхи: она автоматически вызовет требуемое, подходящее и более устойчивое состояние сосредоточения, нацеленное на проникновение в истину. Вообще говоря, человек, обладающий здоровым телом и рассудком, может выполнить данную практику вполне удовлетворительным образом.

Что касается сосредоточения или самадхи вообще, Будда описал его в Ангуттара Никая-пали. Он разделил это описание на четыре пункта, а именно:
(1) сосредоточение на предвкушении безотлагательного счастья еще в этой жизни, которое является практикой четырех рупаджхан (материальных поглощений).
(2) сосредоточение на обретении нанадассаны (разновидности сверхобычной способности видения); сюда относятся практики алокасанны (восприятия света) и дивасанны (восприятия дневного света).
(3) сосредоточение на обретении сати и сампаджамы (внимательности и ясности сознания); это упражение в наблюдении умственных активностей с целью самообуздания, практика, добивающаяся прозрения в сущность возникновения, пребывания и исчезновения веданы (ощущения), саны (восприятия) и витакки – vitakka (мыслительных построений, понятий); и
(4) сосредоточение на достижении прекращения всех четырех асав (язв чувственного желания, становления, воззрений и неведения); это практика созерцания возникновения и прекращения Пяти Совокупностей (телесности, чуственности, восприятия, воления и сознания), связанных с цеплянием (панчупаданаккхандха).

Исходя из этого, мы можем увидеть, что самадхи, или сосредоточение, четырех видов является всего лишь практикой обретения панны или саммадиттхи в соответствии с общими утверждениями Канона. Практика концентрации любого рода представляет собой, с очевидностью, Панну-мудрость. Она указывает на то, что слово "самадхи-бхавана" – развитие сосредоточения " имеет более широкое значение, чем сосредоточение, понимаемое в обычном, общем смысле, которое относится только к развитию четырех рупаджхан. Таким образом, сосредоточение в своей практической форме не может быть обособлено от панны или саммадиттхи. Такое сосредоточение, в любом случае, практикуется совместно и нераздельно с мудростью во имя достижения цели – освобождения, прямо или опосредованно. Оно – не просто спокойное и продолжительное сидение, как в большинстве случаев это принято представлять.

Что касается правильного сосредоточения, или самадхи, которое составляет неотъемлемую часть Благородного Восьмеричного Пути, Будда описал его в общих источниках Писаний как четыре рупаджханы; и Он описывал его в Махачаттарисакасутта-пали, как однонаправленность ума, сопровождаемую и ведомую саммадиттхи, которая знает, что является правильным, а что – неправильным.

Таким образом, правильное сосредоточение может быть названо "правильным" благодаря саммадиттхи, в противном случае, четыре рупаджханы попали бы в сферу действия других титтхия (вероучений), таких, как учения тапасов (аскетов, например, Алары-Каламы или Уддаки-Рамаппуты, которые были прежними учителями Будды) и других, которые не являются частью Благородного Восьмеричного Пути и не ведут к Ниббане. Следовательно, обнаруживается, что правильное понимание и правильное сосредоточение должны все время идти рука об руку друг с другом, и тогда они будут представлять собой практику в традиции буддизма Теравады.

Еще более удивительно, то, что, когда бы саммадиттхи, правильное понимание, ни проявляло себя надлежащим образом, тогда же не возникает никаких проблем с развитием остальных шести факторов: правильной цели, речи, поведения, образа жизни, усилия и правильной внимательности. Саммадиттхи, по своей собственной природе, различает между правильным и неправильным, выполнимым и невыполнимым, достойным и недостойным, и знает путь для осуществления этого. Более того, его собственная сила осознания и осуществления неизменно подталкивает человека к совершению действий, находящихся в согласии с правильным знанием. Таким образом, благодаря саммадиттхи, человек может и должен устремиться к правильной цели, говорить правильные речи, осуществлять правильное поведение, вести правильный образ жизни, бороться, прибегая к правильному усилию, и мыслить, пребывая в правильной внимательности. Шесть элементов пути, таким образом, становятся менее трудно выполнимыми благодаря силе саммадиттхи.

С другой стороны, группа нравственных факторов (сила): правильная речь, правильное поведение и правильный образ жизни, должна иметь опору в таких поддерживающих факторах, как нравственный стыд и нравственный страх (хири и оттаппа) и в обуздании чувств (индриясамвара) для своего совершенствования. Здесь также, посредством саммадиттхи, все эти поддерживающие факторы могут быть замечательным образом приобретены и развиты. Даже в случае развитием самадхи: правильным усилием, правильной внимательностью и правильным сосредоточением самим по себе, поддерживающие факторы для их развития, такие, как успокоение телесной совокупности (кая-пассаддхи), могут быть легко обретены с помощью этой силы саммадиттхи. Таким образом, саммадиттхи оказывается одновременно составителем программы и проводником для других факторов пути, так что Будда назвал его "Пуббаригама" – «Предвестником». То же самое имеет силу в случае с совокупностью факторов панна: правильная цель и правильное понимание само по себе имеют свои собственные методы развития под руководством правильного понимания.

Особенно же, в случае с надмирским саммадиттхи как главной силой, с его помощью могут быть преодолены и рассеяны все практические проблемы, связанные с остальными шестью упомянутыми составными частями пути, или даже со всеми семью, включая само правильное сосредоточение.

Прозрение, приобретаемое благодаря четырем составляющим надмирского-саммадиттхи, может быть подытожено в очень коротком изречении: "Для нас нет ничего, за что следовало бы цепляться, ничего, чем следовало бы становиться". Когда ум человека наполнен таким саммадиттхи, как выражает формула "не за что хвататься и т.п.", ни для какого превратного понимания, неправильной цели, неправильной речи, неправильного поведения, неправильного образа жизни, неправильного усилия, неправильной внимательности и неправильного сосредоточения, соответственно, не остается никакого места.

Более определенно, ум автоматически будет избегать неправильности (миччхатта-micchatta) и впадет в правильность (саматта-samatta) в совершенных условиях; и, наконец, вступит в "прекращение", которое представляет собой Ниббану – окончательное состояние за пределами всех страданий и их причин, благодаря непривязанности ни к чему, ни в каком их миров. Такая возможность может быть осуществлена только благодаря саммадиттхи, состоящем в "Не за что цепляться, нечем становиться ...".

Наиболее чудесным проявлением этого является то, что Благородный Восьмеричный Путь позволяет миру не быть лишенным арахантов – arahant (полностью пробужденных существ). Будда сказал в самую ночь своего ухода: "Субхадда! Если бхиккху ведут правильный образ жизни, этот мир не будет лишенным арахантов". Слово "правильный" в данном высказывании относится к Восьмеричной Правильности, т.е., к следованию Благородному Восьмеричному Пути. Бхагаван, в согласии с этим, сказал по тому же поводу, что в вероучении, в котором не следуют Благородному Восьмеричному Пути, не будет благородных (арияпуггала) первой, второй, третьей и четвертой ступеней, т.е. тех, кого называют сотапанна, сакадагами, анагами и арахант соответственно, и что в Его Дхамме имеется Благородный Восьмеричный Путь.

Почему же Благородный Восьмеричный Путь позволяет миру не быть лишенным арахантов? Понимание данного обстоятельства ни для кого не представляет трудности. Когда бы человек ни жил в соответствии с Восьмеричной Правильностью, сопровождаемой правильным пониманием, как ее основополагающим элементом, и правильным сосредоточением, как ее конечным пунктом, его жизнь автоматически исчерпывает все разновидности условий для проявления его килес- [10] (загрязнителей).

Когда килеса лишается пищи, доставляемой глазами, ушами, носом, языком, телом и умом, она все более и более истончается, и в конце умирает. Если бы все могли хотя бы попросту следовать правильному образу жизни в соответствии с принципами Благородного Пути, все килесы неизбежно были бы обречены на голодную смерть. Когда килесы иссушаются до определенной степени на первой стадии практики, по достижении которой человека называют сотапанна (вступивший в поток), конечная стадия араханта неизбежно оказывается в пределах досягаемости средствами Благородного Пути, ведущего к Ниббане. Таким образом, это обстоятельство представляет собой великую надежду для всех, поскольку настойчивость в достижении первой стадии самманы (Благородного) ни для кого не является недостижимой.

Практика, предписывающая нашим умам постоянно пребывать в созерцании, нацеленном на достижение осознания, "лишенного удовольствий, к которым следовало бы привязываться, вещей, за которые стоило бы хвататься, существ, которыми стоило бы становиться, для нас", будет удерживать наши умы в стороне от привязанности к каким бы то ни было вещам или существам в любом из миров, и будет продвигать нас в направлении «исчерпания, прекращения, где не остается места для причины страдания». Подобное имеет место благодаря тому, что человек освобождается от уз любого рода.

Когда ум оказывается постоянно сосредоточенным на этой истине, предельное, правильное окончательное понимание наступает само собой; цель автоматически сама приводит к Ниббане; речь, поведение, образ жизни, усилие, внимательность и сосредоточение, соответственно, не имеют никакой возможности развиваться в ложном направлении (миччхатта-micchatta). Правильность (самматта-sammatta) управляет автоматически и непрерывно, когда следование Благородному Восьмеричному Пути совершенно. На протяжении этого времени истощение килес посредством лишения их пищи продолжается, и, в конечном счете, килесы постепенно иссыхают, до тех пор, пока определенная ступень самсары (круговерти существования) не оказывается достигнутой или, как это может быть, пока не будет подлинно достигнуто архатство, конечная ступень Освобождения.

Таково удивительное качество Благородного Восьмеричного Пути, который позволяет миру не оставаться без арахантов. Путь является практическим для всех. Здесь мы имеем дело со вторым превосходным достоинством буддийского учения традиции Теравада.

3. Теравада пребывает за пределами власти всех вещей, включая власть всех так называемых божеств любого вероисповедания, она находится за пределами сотворения, управления и разрушения. Ниббана, имеющая природу аджата-абхута-амата (нерожденного, непребывающего и неумирающего), представляет собой состояние за пределами этих трех сил. Это – высшая Дхамма [11] Теравады.

Слово "боги", которое мы можем встретить в Писаниях разных вероисповеданий, может быть понято в буддийских терминах, и его значение может быть подытожено в трех значениях – Бога-творца, Бога-управителя и Бога-разрушителя. Бог-творец – это Бог в функции творца мира и других вещей; Бог-управитель – это Бог в управляющей функции; и Бог-разрушитель – это Бог в функции причины периодического исчезновения мира.

До тех пор, пока возможность или признание этой силы имеет место в человеческом уме, до тех пор он будет сотворяться, управляться и разрушаться. В некоторых религиях эти три силы приписываются одному Богу, тогда как в других – трем и более Богам. Это не имеет значения. Будь они в одном или во множестве божеств, долгом человека остается поклонение или обращение с молитвой к Нему или Ним, осуществляемое одинаковым способом.

Подпадание, таким образом, под тройственную власть так называемых богов или даже пребывание на Небесах, в Раю, не считается буддистами ни предметом гордости, ни свободой, подлинным спасением, ни прекращением всякого страдания – Ниббаной. Оно по-прежнему оставляет человека подверженным преходящим условиям, переменам в водовороте самсары, или контролю со стороны внешних факторов – надежды на Землю Обетованную или на вечное пребывание на небесах Бога. Это отнюдь не то же, что свобода «непребывания» чистого ума. Буддистами такое положение рассматривалось как слишком примитивное, слишком простое и слишком неприятное, чтобы исключительно ради него искать небес. Они стремились к достижению свободы, состоящей в выходе за пределы влияния сотворения, управления и разрушения, которые происходят слишком часто и которым не видно конца. Буддисты ищут окончательного освобождения, полного спасения и окончательного прекращения всех видов зависимостей, даже зависимости от вечного пребывания на небесах. Прекращение всех видов зависимости приносит высшее благо, уже в этой жизни. Силы сотворения, управления и разрушения не имеют никакого влияния на ум, освободившийся от всякой зависимости, человеческой или божественной. Опираясь на Учения преподанные Буддой, мы попытаемся раскрыть природу всех трех сил следующим образом:

(1) Естественная Сила Творения, которая называется Богом-творцом, в действительности представляет собой авиджджу (неведение или отсутствие знания о страдании и его причине). Она принимает участие в формировании (абхисанкхара) и сотворении явлений, соответственно. Писания говорят: "Неведение вызывает желание проявиться; желание вызывает осознание проявления; и т.д."; – до тех пор, пока не возникнет человеческое существо, наполненное загрязнениями, которое вызовет кризис этого мира.

(2) Естественная Сила Управления, которая называется Богом-управителем, в действительности представляет собой Каммическую Природу (каммасабхава-kammasambhava), или Закон Причины и Следствия, которым люди, находящиеся под влиянием добродетельных или недобродетельных поступков, связываются посредством неведения (авиджджа).

(3) Естественная Сила Разрушения, которая называется Богом-разрушителем, в действительности представляет собой авиджджу, которая проявляет себя в трех формах танхи (страстного желания). Она заставляет человека испытывать всевозможные страстные желания и вожделения вплоть до крайней точки, и впадать в опьянение мирскими чувственными удовольствиями, такими, как богатство и власть, без нравственного стыда и нравственного страха, пока человек не столкнется лицом к лицу со своим собственным уничтожением.

В буддизме существует система взглядов, позволяющая осознать факт, что это только авиджджа, в различных своих проявлениях, вызывает силы творения, управления и разрушения. Она связывает все формы жизни своим влиянием, будь то человеческие или иные, вызывая их вечное и непрерывное страдание, подобное вращению в водовороте.

Все мы, далее, осознаем, что каждое из нас, творений, должно бороться и уничтожить самую причину Силы Творения, Управления и Разрушения, то есть авиджджу. Мы должны заручиться поддержкой ее врага, виджчи (знания) или наны (интуитивного знания), или панны (мудрости), с опорой на наши человеческие способности и возможности. Мы не можем оставить себя на милость так называемых Богов, которые сами по себе являются Вечными Творцами, Вечными Управителями и Вечными Разрушителями. Так называемый Бог – это авиджча, а тройственные Боги суть абхисанкхара, каммасабхава и таньха.

Посредством практики Благородного Восьмеричного Пути, указанного Буддой, мы, буддисты, можем обрести виджджу, губителя авиджчи. Она поможет нам осознать подлинную реальность всех вещей, так, что наши умы обретут надмирскую мудрость и познают окончательную истину: Ни в одном из миров нет ничего, к чему следовало бы привязываться, даже к Небесам Богов! Нет ни одного существа, которым следовало бы становиться, даже пребывания "Я" самого по себе, которое является всего лишь иллюзией эгоизма, производимой авиджджой. Нет никакой нужды становиться каким-либо существом, даже небесным существом в Небесах тех Богов.

Существование "Я" или нашей "самости" является ни чем иным, как продуктом неправильного понимания со стороны ума. Когда ум очищается от неправильного понимания, «Я» отсутствует, оставляя только чистый ум, который вне власти всех богов. Чистый ум ничего не желает! Для него нет никакого существа, которым он должен был бы становиться, никакой сферы существования, чтобы в ней пребывать, никакой зависимости, подлежащей сбрасыванию, и никакого "Я", чтобы нести его на себе. Таким образом, нет никакой необходимости в помощи со стороны, равно как и в служении, кому бы то ни было другому. Чистый ум, соответственно, находится за пределами власти всех богов, как в отношении контроля, так и в отношении разрушения. Здесь имеет место высшая свобода, высшее спасение, крайняя степень искорененения всякого рода зависимостей, высшая степень прекращения всех страданий, в этой самой жизни, без необходимости ожидать земли обетованной или Божьих Небес. Это Ниббана, подлинное Высшее Благо для человечества, в согласии со священным текстом: "Все Будды говорят, что Ниббана есть Высшее Состояние".

Буддизм Теравады не использует никакой обетованной земли или Божьих небес в качестве приманки для людей, и не имеет никакого личного Бога или чего-либо еще подобного для того, чтобы питать привязанность и предаваться этому. Три Драгоценности, ясность, чистота и умиротворенность подлинно очищенного ума занимают место так называемых божеств, помогая человеку работать на пути к самоосознанию. Буддийское Учение, таким образом, не может быть классифицировано как одно из вероучений, в котором основной акцент делается на развитии веры и преданности.

Проповедническая миссия буддизма может осуществляться по всему миру без помощи какой-либо армии или приманки, без вознаграждений и даже без цветистых представлений и ритуалов материализма. Таким образом, она может продолжать свое шествие благодаря предвкушению блаженства умиротворенности от практики Учения, даже на основе испытаний, исходящих из понятных оснований, даже с самого первого ознакомления с Учением. История буддизма приводит обильные доказательства в пользу этого.

Здесь мы встречаемся с еще одним превосходным достоинством буддизма традиции Теравада.

(4) В Буддийском Учении каждый имеет Три Драгоценности в самом себе в качестве объекта, подлежащего постижению с помощью мудрости, на месте внешних Богов в теистических религиях, в основном основывающихся на вере. Отсюда, "Бог мудрости", а не "Бог веры".

Три Драгоценности Буддизма, о которых можно сказать, что они занимают место Богов теистических религий, должны быть различены в двух смыслах следующим образом:

В экзотерическом смысле, для предварительного рассмотрения со стороны начинающих, Три Драгоценности представляют собой следующее:

(а) Будду – того, кто самостоятельно достиг Пробуждения и научил других тому, что осознал сам;

(б) Дхамму, Тело Истины, которую осознал Будда, и которой он учил; она представляет собой Истину, которую необходимо преподать, осуществить, и с помощью которой можно достичь Освобождения, для каждого, кто практикует ее добровольно; и

(в) Сангху – тех, кто слушал и понял, осуществил и осознал Истину, которой учил Будда.

Говоря кратко, Будда – это тот, кто достиг осознания Дхаммы и учил ей; Дхамма, в виде предписаний, практики и осознания, представляет собой то, что следует осознать и чему следует учить; Сангха представляет собой тех, кто действовал и действует в соответствии с Дхаммой Будды. Эти Три Драгоценности называются, или, по крайней мере, могут быть названы в этом смысле "буддийской троицей" – одним "Богом" в трех своих проявлениях, что значит, в соответствии со словами буддийского учения: "Бог" (в данном случае употребляется в качестве имени Будды), то, что позволяет быть тем, что называется "Богом", и люди, которые стали "едиными" с "Богом" (также Природой Будды), и группа людей, которые достигли или могут достигнуть единства с "Богом" (люди, которые обладают Природой Будды в качестве своей собственной сущности).

Однако в эзотерическом смысле, для тех, кто продвинулся по пути Учения, по существу есть только одна драгоценность -экибхутампанаттхато (ekibhutampanatthato). Она одна представляет собой великую природу блаженства чистоты, ясности и умиротворенности; она проявляется в уме человека, когда он оказывается очищенным до определенной степени. Это подлинная Драгоценность, или сущность Драгоценностей, которая позволяет назвать личность Буддой, людей Сангхой, а ее подлинную сущность – Дхаммой Будды, которая вечна.

Почему я выразился так в своем последнем рассуждении? По той причине, что даже если мы рассматриваем Единого, кто знал и учил, мы понимаем, что Он знал и учил нас для того, чтобы мы смогли познать саму природу блаженства чистоты, ясности и умиротворенности. Со своей стороны, Он имел ее в своем уме все время как свою собственную подлинную сущность. И именно потому, что она была внутренне присуща Его собственному уму вместо загрязнений, Он, сообразно этому, назван Буддой. Если Дхамма отсутствует в уме, Природы Будды нет, она не проявлена. Она, сама природа этого блаженства, а не человеческого существа, таким образом, представляет самого Будду.

Ум, так же, как и тело, служа основой, представляет собой только оболочку этого совершенного блаженства. Что касается самого того, что он знал и чему учил, то, как можно заметить, оно тождественно самой природе блаженства чистоты, ясности и умиротворенности, пребывавшей в Его уме все время. С другой стороны, имеются три различных уровня понимания, которые должны быть раскрыты:

теоретический смысл – предмет, которому учат, представляет собой теорию или метод постижения самой природы блаженства;

практический смысл – предмет составляет сам процесс постижения этой природы самой по себе; и

окончательный смысл, смысл реализации, – поскольку у меня не нашлось лучшего слова, чтобы назвать это, – предмет составляет саму природу блаженства. Таким образом, то, чего Он искал, нашел, практиковал, осознал и чему Он учил, есть ни что иное, как эта сама природа блаженства. Она представляет собой Дхамму в подлинном смысле, когда теорию можно представить как карту, практику как путешествие по маршруту, обозначенному на карте, а осознавание как прибытие в пункт назначения.

Говоря о тех, кто понял, осуществил и осознал то же самое, что и Будда, можно сказать, что они поняли, как постичь природу блаженства, предприняли практическое постижение самого состояния блаженства и, наконец, осознали само состояние блаженства. Те, кто обрел состояние блаженства, отныне и навсегда стали обладателями этой природы как основы своего ума. Именно это содержание их умов, а не просто их умы или их физические тела, и составляют Сангху в подлинном смысле. Умы же и тела, являясь основой, представляют собой только оболочки этого совершенного блаженства.

На основании вышесказанного, можно утверждать, что только сама природа блаженства и составляет подлинную сущность всех Трех Драгоценностей – Будды, Дхаммы и Сангхи. Всякий, кому в результате постижения неотъемлемо присуща такая природа, подлинно и одновременно с этим постигает все Три Драгоценности, поскольку они представляют собой три в одном и навсегда принадлежат тому, кто их открыл и постиг.

Три Драгоценности, в равной мере являясь "тремя"; в экзотерическом смысле или будучи в сущности одним в эзотерическом смысле, как это было описано выше, для буддистов занимают место Бога теистических религий. Тот, кто постиг Три Драгоценности, обрел единство с "Богом" – самим Богом буддистов – без каких бы то ни было проявлений сотворения, управления или разрушения. Таков Бог буддистов, если мы желаем иметь какого-либо Бога! У нас есть ";Бог"; для мудрости, для осознания посредством этого пути и средств, а не Бог для веры, на которого следовало бы полагаться.

Многие народы сохраняют и поддерживают традицию буддизма Теравады, благодаря заботливому претворению его в свою жизнь и поддержанию взаимной дружбы. Традиция буддизма Теравады до сих пор остается в своей первозданной чистоте – этот факт также признается учеными всего мира – так что она заслуживает высочайшего почтения и поддержки. Благородный Восьмеричный Путь является сердцем Учения. Он дает возможность миру не быть лишенным арахантов. Все это в пределах возможностей каждого, и каждый будет способен, следуя должной линии Пути, практиковать с той легкостью, с какой легкий предмет пускается в плавание по морю. Благородный Восьмеричный Путь представляет собой основу для практики, направленной на достижение как мирских, так и надмирских благ. Нам надлежит превзойти мистические силы сотворения, управления и разрушения, вызываемые килесами. Наша цель состоит в достижении Ниббаны, совершенного блага, практикой пути Теравады, который заключает в себе природу аджаты (нерожденного), абхуты (нестановящегося) и амата (неумирающего). Наша цель состоит также в воздержании от уклонения в сторону существования самости или существования мира какого-либо Бога. У нас есть Три чистые Драгоценности, состоящие из чистоты, ясности и умиротворенности ума, без какого-либо следа килесы. Это идеал, которого нам следует упорно держаться и который следует почитать вместо Бога какого-либо иного вероисповедания.

Наши собственные деяния и поступки, всегда, представляют помощь самим себе. Это разумное и ясное основание, благотворное для жизни. Буддизм обладает действительной способностью к сражению во имя разрушения влияния материализма. Мы все располагаем возможностью знать, понимать, практиковать и осознать результаты практики, и мы успешно можем наставлять других.

Это возможно потому, что мы достаточно высоко развиты в умственном отношении, чтобы понять секрет ума или сознания, которое находится на более высоком уровне, нежели материализм; и, более того, секрет благ надмирского, недоступен мирскому знанию. Прибегая к помощи тайской идиомы, поскольку я не знаю, как это можно выразить иначе, должен сказать, что мы не должны быть "носорогами". Носорог не способен оценить прекрасную мелодию, издаваемую флейтой. На протяжении всего времени надмирское непрерывно изливает на нас свою сладкую музыку. Если мы будем "носорогами", то не услышим ее. Около 500 г. до н.э. в г. Эфесе, основанном греческими колонистами в Малой Азии, философ Гераклит [12] сыграл на своей флейте впустую для своих «носорогов». Он родился в тот же самый период, что и Будда, всего лишь на несколько лет позже. Он выдвинул свою теорию «Панта Реи»: все течет, все изменяется, которая в своей сущности означает, что все, что называется миром, представляет собой только непрерывный поток, лишенный реального существования. Существуют только изменения, которые можно сравнить с горящим пламенем, которое состоит из непрерывного выгорания. Его «Панта Реи» представляет собой то же, что и "Саббе Санкхара Аничча" Будды. Но люди там попросту не смогли понять этого и прозвали его "тёмным". Это означает ни что иное, как то, что Греческая цивилизация в то время была домом "носорогов" – домом философии материализма. Эти "носороги" были неспособны понять то, что говорится о надмирском, даже если их страна и считалась всем миром вплоть до сегодняшнего дня страной философов.

Мы гордимся тем, что понимаем и ценим музыку надмирской истины Будды. Мы отказываемся от того, чтобы быть "носорогами опиумной веры" для масс, ибо мы определенно не жаждем благ, предлагаемых материализмом, будь они в человеческом мире или на небесах. Философия буддизма должна быть со всей определенностью отнесена к духовной сфере. Так что мы нацелены на Ниббану, которая находится вне власти всех тех вещей, которые могут породить иллюзии; а именно такие иллюзии заставляют нас рождаться, быть управляемыми и уничтожаться, непрерывно – снова и снова.

Многие страны теперь пестрят яркими цветами желтых монашеских одеяний. И теперь буддизм традиции Теравады является образом жизни многих европейцев и людей в других частях света, как изначальный путь буддийской практики. Это означает присутствие тех, кто находится за пределами сил "Творца", управителя и разрушителя; и, в то же время, означает присутствие света, или мудрости, которая, в свою очередь, означает чистоту, прекращение всех страданий безо всякой возможности их возвращения.

Таковы превосходные качества благородных принципов буддизма традиции Теравады. И те, кто считает себя причастным к этой буддийской традиции, должны оберегать эти благородные качества вечно, точно так, как соленый вкус сохраняется самой солью.

"БуддаДхамма.ру"

Примечания:

[1] В результате раскола, произошедшего на II буддийском cоборе-сангити в 4 в. до н.э. в г. Паталипутра образовалась "махасангха" и "стхавиравада." Третий Буддийский Собор был созван императором Ашокой в Паталипутре, в Индии. Дискуссии по спорным вопросам доктрины привели к дальнейшим расколам в сангхе, были образованы школы Сарвастивадинов и Вибхаджавадинов.
Основанная в 3 веке до н.э. Шри-Ланкийская община Вибхаджавадинов стала носить название "Теравада".

[2] Bhagavant – счастливый, благословенный (эпитет Будды)

[3] Первый собор произошел примерно через год после Паринирваны Будды, т.е. в 481 г. до н.э. См. – Махапариниббанасутта-пали, Дигханикая. (Тайское издание, 10/178/141). 2. Первая сангаяна. См. Чуллавагга-пали, Виная. (Тайское издание, 7/386/621).

[4] Основаполагающие Установления.

[5 Канонический раздел – Виная-Питака, посвящен вопросам монашеской дисциплины. См. Махавагга-пали Виная. (Тайское издание, 5/131/92).

[6] Канонический раздел – Сутта-Питака, – собрание проповедей и поучений Будды. См. Махапариниббанасутта-пали, Маха. Дигх. (Тайское издание, 10/144/112).

[7] Bhikkhu – (буддийский) монах (буквально «просящий милости»).

[8] Nibbana – Ниббана, искоренение причины стресса, неудовлетворенности, тяготы, страдания-(dukkha) путем прекращения влечений-(āsava)

[9] Чатукк. Анг. (Тайское изд. 21/68/49).

[10] Kileso – порок, загрязнение (обычно: жадность, злость, заблуждение, тщеславие, домыслы, неуверенность, лень, неугомонность, бесстыдство, бессовестность) (термин поздних текстов)

[11] Dhammo – Дхамма; естественное, природное основание жизни, учение Будд, естественно идущее; состояние сознания, свойство мысли.

[12] Гераклит, 536-470 гг. до н.э., родился через восемь лет после смерти Будды.