Лента: Религия

http://www.interfax-religion.ru/?act=interview&div=149
Интерфакс-Религия
Ректор Российского исламского университета, доктор политических наук, профессор Рафик Мухаметшин в интервью порталу "Интерфакс-Религия" рассказал о перспективах развития в России исламского образования и заочно возразил авторам "письма десяти академиков" в их нежелании видеть теологию в перечне научных дисциплин.


- Какие основные задачи ставит перед собой сегодня Российский исламский университет, и какие шаги Вы намерены предпринять для их реализации?

– Главная задача новой управленческой команды нашего вуза – необходимость сделать РИУ полноценным университетом. Ни для кого не секрет, что исламские учебные заведения в России переживают только период становления, и для этого необходимо время. Ведь в учебном заведении университетского типа самое главное – не получение глубоких религиозных знаний. Выпускники РИУ должны найти свое место в российском обществе, а для этого, безусловно, необходим диплом государственного образца. Выпускать даже самых глубоко подготовленных мусульманских богословов без госдиплома с нашей стороны было бы даже не совсем нравственно. Для светского поликонфессионального общества они окажутся людьми со средним образованием, вне зависимости от глубины знаний.

Эта задача находится у нас в стадии практического решения. Мы прошли аккредитацию по теологии и на коллегии в октябре надеемся получить у государства разрешение на выдачу дипломов государственного образца. Таким образом, РИУ фактически стал первым мусульманским вузом России, который подошел к аккредитации. Для нас это очень важно. Раньше считалось, что в мусульманских учебных заведениях необходимо готовить священнослужителей для удовлетворения нужды в духовенстве в многочисленных мечетях. Но в рамках университета мы ставим проблему мусульманского образования шире. Сегодня очень важно формировать общественную прослойку мусульманской интеллигенции – даже не только для того, чтобы она могла адекватно рассказывать об исламе. Для поликонфессионального общества также очень важно, чтобы были люди, которые могли бы снять недопонимание вокруг ислама и в какой-то степени смягчить исламофобские настроения. Когда подготовленные люди своим поведением и знаниями способствуют укреплению восприятия мусульман как нормальных членов общества, радикальное, экстремистское отношение к исламу снижается. То есть исламская интеллигенция выполняет еще и более широкую задачу социальной стабилизации.

- Какие общие проблемы существуют сегодня у РИУ и православных высших учебных заведений?

– Основная общая задача для нас и православных вузов – чтобы мы действительно могли бы в рамках стандарта по теологии подготовить полноценных специалистов. Государство сейчас тоже подошло к пониманию этой проблемы, приняв образовательный стандарт "теология". Российский исламский университет принимал участие в разработке стандарта по исламской теологии, представил его в Учебно-методическое объединение по теологии, там этот стандарт обсуждался и сейчас уже принят. Для нас же очень важно довести этот процесс до логического конца – создания аспирантуры и, безусловно, Совета по защите диссертаций по теологии.

Кроме того, сейчас в Государственную Думу поступил законопроект, дающий возможность религиозным учебным заведениям аккредитовывать конкретные образовательные программы. Нас всех также очень устроил бы такой вариант: не создавать какие-то светские учебные заведения в рамках религиозных, но готовить специалистов с дипломом гособразца в рамках религиозных же учебных заведений.

- В этой связи как Вы могли бы прокомментировать знаменитое "письмо десяти академиков" с критикой идеи введения теологии в перечень научных дисциплин?

– Защита авторами письма своей атеистической позиции кажется мне вполне естественной. Как-никак, мы живем в демократическом обществе, и атеистическая позиция также имеет право быть в нем представленной. Их мнение относительно "Основ православной культуры" я даже поддерживаю – на мой взгляд, сегодня мы еще не созрели до этого курса, и вообще в поликонфессиональном обществе едва ли когда-нибудь возникнет ситуация, что основы вероучения каждой конфессии можно будет преподавать отдельно. Однако мнение академиков по поводу теологии видится мне немного упрощенным. Теология преподается во всем мире. Конечно, есть какие-то спорные моменты. Ведь теология – это определенный компромисс между светским государством и религией, эта дисциплина, может быть, не совсем вписывается в рамки светских наук. Но, с другой стороны, и государство само должно обсуждать, анализировать богословские проблемы той или иной религии. Это потребность не только какой-то конфессии, но и общества в целом. На Западе уже пришли к определенному консенсусу в этом смысле, и там во многих учебных заведениях есть теологические факультеты. Так что в России, когда появился образовательный стандарт по теологии, Америку никто не открывал. И этот компромисс необходим в условиях поликонфессионального общества и светского государства.

- На какой стадии находится процесс организации при РИУ университетского центра в рамках программы создания таких центров при пяти исламских вузах России? Удается ли обеспечить центр квалифицированными кадрами?

– Речь идет о поддержке со стороны РИУ этого уже созданного центра. Существует программа углубленного изучения истории и культуры ислама, и, на мой взгляд, государство совершенно справедливо участвует в ее разработке. В России есть понимание того, что кадры необходимо готовить у себя, а для этого, соответственно, необходимо выстраивать свою образовательную систему. Государство, естественно, каким-то образом должно содействовать решению этой проблемы, с целью чего оно и готовит кадры совместно с вузами-партнерами. Мы подписали данную программу лишь недавно и начинаем реализовывать ее уже в этом году.

Конечно, светское государство не может напрямую поддерживать религиозные учебные заведения – скажем, выплачивать им зарплату или выделять средства на ремонт. Речь идет о научно-методическом обеспечении религиозных вузов через государственные учебные заведения. И в выигрыше тут в итоге окажутся все: и министерство образования, и государственные, и религиозные вузы. К примеру, всем оказался бы полезен до сих пор не написанный учебник по арабо-мусульманской философии, и никому не помешает включение в учебники по социологии и политологии углубленного рассмотрения социальных моделей мусульманских стран.

- Сегодня распространено мнение, что многие российские мусульмане, уезжая учиться исламскому богословию за рубеж, возвращаются в итоге носителями нетрадиционных для нашей страны и культуры ценностей. Как Вы оцениваете степень угрозы и реальность этой проблемы?

– Действительно, в начале 1990-х годов многие выезжали учиться за границу, и это было вполне естественным, ведь в России не было своих учебных заведений, а те, что были, не превышали уровень примитивных медресе. Многие, действительно, возвращались сюда подготовленными, но в то же время – носителями несколько иных традиций. Но здесь необходимо совершенно четко ставить акценты: этих мусульман никто не готовил в радикалы и экстремисты. Мы даже не можем назвать их неправильными мусульманами. Они нормальные мусульмане. Но специфика ислама заключается в том, что в нем есть четыре богословско-правовых школы, что дает исламскому вероучению возможность выработать достаточно гибкую систему восприятия основных ценностей, адаптировать их к тем или иным реалиям. Например, естественно, что студента, обучающегося в Саудовской Аравии, учат по традициям ханбалитского мазхаба (религиозно-юридической школы суннитского права – "ИФ"). Ханбалитский мазхаб ориентирован на выполнение основных исламских обрядов исключительно в среде мусульман, ведь общество Саудовской Аравии неполиконфессионально. Поэтому люди, обучающиеся в Саудовской Аравии, оказываются не обучены тому, каким образом проецировать свои мусульманские проблемы в рамках поликонфессионального сообщества, их никто этому не обучал. Возвращаясь сюда, они оказываются в совершенно иной среде. Выходит, что полученные ими знания не совсем адекватно отражают реалии, в которых живут местные мусульмане.

Между тем в России распространен ханафитский мазхаб, возникший в поликонфессиональной среде. И в рамках права ханафитского мазхаба уже заложено разрешение многих проблем, того, каким образом мусульманин должен себя вести в границах поликонфессионального сообщества. Поэтому, конечно, Россия заинтересована в подготовке мусульманских богословов, которые адекватно воспринимают поликонфессиональное сообщество и воспитаны в традиции местных мазхабов.

- Приглашает ли РИУ профессоров из зарубежных университетов с курсами лекций?

– У нас была реализована программа культурно-академического сотрудничества с одним из ведущих университетов Иордании, оттуда приезжали профессора и читали лекции. Мы довольно плотно работаем с Турцией, турецкое министерство религии присылает преподавателей уже в течение пяти лет. Профессора богословских факультетов обычно в течение года читают курсы лекций – по Корану и другим специальностям. К сожалению, в вопросе приглашения зарубежных специалистов все упирается в средства. Но в принципе сейчас уже мы обходимся своими силами, поскольку из других стран возвращается обученная молодежь. То есть появляются кадры. Я не могу сказать, что они дотягивают до уровня университета. Но у нас уже есть магистры из Иордании, Египта, Малайзии, Ливии.

- Каков конкурс по итогам набора в этом году?

– На теологию мы набрали две группы, хотя изначально хотели только одну. В итоге из-за того, что увеличили прием, большого конкурса не было. Но исламские учебные заведения в принципе не отличаются большими конкурсами. Молодежь подходит к исламскому образованию с вопросом: а что я буду делать потом? То есть духовенство, к сожалению, не пользуется большим авторитетом у населения по многим причинам, прежде всего потому, что потом сложно найти приходы, где можно получить хорошую зарплату.

- Студенты к вам поступают преимущественно из Казани или также из других городов и регионов?

– В этом году мы пока не подвели итогов, а в прошлом у нас были студенты, в основном татары, из 22 регионов России и СНГ. Также у нас учатся ребята из Белоруссии, Узбекистана, Таджикистана, Киргизии, Казахстана.