Лента: Религия

Статья посвящена обсуждению и интерпретации мнений Достоевского о Церкви и ее отношении к социальному вопросу. Рассматривая две главы из "Дневника писателя", в частности, посвященные полемике с Градовским, автор обращает особое внимание на понимание писателем проблем личного спасения и справедливого общественного устройства, в частности, его отношение к социализму,"социальному христианству", его трактовку социального идеала и его осуществимости на земле.

Фёдор Михайлович Достоевский (1821-1881 гг.) в русском сознании –фигура поистине знаковая. А потому его мысли по самым важным для русского бытия проблемам приобретают исключительное значение. Проблема взаимоотношений Церкви и общества – вот что владело тогда лучшими русскими умами, и потому неудивительно, что и для Достоевского она в центре внимания. Но великий писатель одновременно – и великий христианин. В зрелый период своего творчества он всегда стремился подходить к решению любой общественной проблемы с позиций христианской нравственности, заповедей любви к Богу и ближнему. И в отношении Церкви к этим проблемам писатель старался занять наиболее ортодоксально-православную позицию. Обладая исключительно чуткой совестью и огромным стремлением к истине, Фёдор Михайлович видел, что позиция официальных структур Церкви не всегда оказывалась безупречной. И ни в коей мере не отступая от сути Православия, он старался сказать новые слова, несколько иначе осмыслить великие проблемы. В этом плане интересными являются мысли Достоевского о Церкви и ее отношении к социальному вопросу.

Пушкинская речь Достоевского, произнесенная в Москве 8 июня 1880 г., произвела на слушателей огромное, прямо-таки магическое действие.Присутствующие в зале обнимались, целовались и даже, от избытка чувств, падали в обморок. Вскоре, однако, появились более трезвые и даже отрицательные отзывы. Так, проф. А.Д. Градовский опубликовал статью "Мечты и действительность", с критикой речи писателя (газета "Голос", 25 июня 1880 г. N 174).

В "Дневнике" Достоевский приводит значительный фрагмент из статьи Градовского. Вот он: "Г-н Достоевский призывает работать над собой и смирить себя. Личное самосовершенствование в духе христианской любви есть, конечно, первая предпосылка для всякой деятельности, большой или малой. Но из этого не следует, чтобы люди, лично совершенные в христианском смысле, непременно образвывали совершенное общество (здесь Достоевский в "Дневнике" ставит знак (?!) – Н.С.). Позволим себе привести пример. Апостол Павел поучал рабов и господ во взаимных отношениях. И те, и другие могли послушать и обыкновенно слушали слово апостола, они лично были хорошими христианами, но рабство чрез то не освящалось и оставалось учреждением безнравственным. Точно также г-н Достоевский, а равно и каждый из нас, знал превосходных христиан-помещиков и таковых же крестьян. Но крепостное право оставалось мерзостью пред Господом, и русский царь-освободитель явился выразителем требований не только личной, но и общественной нравственности, о которой в старое время не было надлежащих понятий, несмотря на то, что "хороших людей" было, может быть, не меньше, чем теперь.

Улучшение людей в смысле общественном не может быть произведено только работой "над собою" и "смирением себя". Работать над собою и смирять свои страсти можно и в пустыне и на необитаемом острове. Но, как существа общественные, люди развиваются и улучшаются в работе друг подле друга, друг для друга и друг с другом. Вот почему в весьма великой степени общественное совершенство людей зависит от совершенства общественных учреждений, воспитывающих в человеке если не христианские, то гражданские доблести".

Как видим, вопрос поставлен профессором ребром: достаточно ли личного христианского совершенствования для того, чтобы совершенствовалось всё общество? Градовский четко отвечает: нет, не достаточно. Достоевский не приемлет такую позицию и в своём ответе слишком эмоционален.

Сначала Достоевский пеняет Градовскому: "Живой, целокупный организм режете вашим ученым ножом на две отдельные половинки и утверждаете, что эти две половинки должны быть совершенно независимы одна от другой". Под половинками имеются в виду христианские и "гражданские" добродетели – они должны быть вместе.

Через полгода вышел следующий выпуск Дневника писателя (это время было потрачено на завершение "Братьев Карамазовых"). И вновь, казалось бы, читатели получили довольно сырой материал: вычурные названия главок, мелочность замечаний, отсутствие структуры изложения. Чувствуется, что "Дневник" снова писался второпях. Но у гения и среди необогащенной руды можно найти бриллиант. Вот это место, множество раз цитированное:

"Вся глубокая ошибка их в том, что они не признают в русском народе Церкви. Я не про здания церковные теперь говорю и не про причты, я про наш русский "социализм" теперь говорю (и это обратно противоположное Церкви слово беру именно для разъяснения моей мысли, как ни показалось бы это странным), – цель и исход которого всенародная и вселенская Церковь, осуществленная на земле, поелику земля может вместить ее. Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нем присущую, великого, всеобщего всенародного, всебратского единения во имя Христово. И если нет еще этого единения, если не созижделась еще Церковь вполне, уже не в молитве одной, а на деле, то все-таки инстинкт этой Церкви и неустанная жажда ее, иной раз даже почти бессознательная, в сердце многомиллионного народа нашего несомненно присутствуют. Не в коммунизме, не в механических формах заключается социализм народа русского: он верит, что спасется лишь в конце концов всесветным единением во имя Христово. Вот наш русский социализм! Вот над присутствием в народе русском этой высшей единительно-"церковной" идеи вы и смеетесь, господа европейцы наши".

Главная же мысль писателя в том, что реализовать "единение" на земле должна "всенародная и вселенская Церковь". Близко знавший Достоевского выдающийся русский философ B.C. Соловьев точно понял, что к Церкви писателя привели поиски общественной правды. Соловьев писал: "Если мы хотим одним словом обозначить тот общественный идеал, к которому пришел Достоевский, то это слово будет не народ, а Церковь (...) Вселенская правда воплощается в Церкви. Окончательный идеал и цель не в народности, которая сама по себе есть только служебная сила, а в Церкви, которая есть высший предмет служения, требующий нравственного подвига не только от личности, но и от целого народа".

Вот какой – народной, а не клерикальной, стремящейся создать единение народа на земле, а не призывающей только к личному спасению на Небесах, видит Достоевский русскую Церковь. Такая Церковь должна стать "русским социализмом", дать подлинное решение задачи создания праведного социума, которую не смог осилить атеистический социализм. Перед взором писателя предстает Церковь соборная, Церковь, в которой уже нет различия между культом и жизнью, нет противоречия между личностью и обществом, ибо личность, воспитанная на идее жертвенной христиaнской любви, сознательно отдает себя на служение всем. В этом идеале народ, государство и Церковь сливаются между собой, образуя..., нет не Царство Небесное на земле, но духовное общество, в котором люди, по слову Иринея Лионского, "постепенно привыкают вмещать Бога".

Что это – утопия? "Розовое христианство", в котором упрекал Достоевского К.Н. Леонтьев? Может быть. Но Достоевский чувствовал, что без этой идеи христианство не полно, оно не обретает характера универсальной истины, способной преобразить не только отдельные души, но и весь мир. Вот так – в виде "всенародной и вселенской Церкви" видит Достоевский "всемирную гармонию", а русский народ –как "всечеловека", призванного эту гармонию осуществить.

Пока такой народной Церкви Достоевский не видит: "нет еще этого единения", "не созижделась еще Церковь вполне". Это – последнее из его пророчеств. Но он полон надежды, ибо "инстинкт этой Церкви и неустанная жажда ее, иной раз даже почти бессознательная, в сердце многомиллионного народа нашего несомненно присутствуют". Нет такой Церкви и сейчас. Но мы вместе с Достоевским, великим писателем земли русской и гениальным выразителем христианства, верим, что такая Церковь обязательно станет реальностью.

Николай Сомин
Источник: Седмица. Ру