Лента: Религия

http://www.portal-credo.ru/site/?act=monitor&id=10719
Источник:"FORUM 18"
Магда Хорнеманн (Magda Hornemann), Ханс Петерсен (Hans Petersen)

Предпринимаемые Коммунистической партией Китая (КПК) в течение десятилетий попытки разрушить конфуцианство, ныне сменились стремлением правящей в Китае партии использовать конфуцианские идеи в идеологических и пропагандистских целях, сделав их популярными слоганами. Сегодня также предпринимаются активные попытки создать позитивный имидж Китайской народной республики (КНР) в мире через организацию так называемых "институтов Конфуция" в университетах различных стран. Но выборочное принятие конфуцианских идей, прежде всего, для обоснования национализма, может серьезно сказаться на религиозных свободах. Использование конфуцианства как политического инструмента будет иметь негативные последствия для верующих " новых религий", например, христианства, а также религиозных течений, идентифицируемых с политическим сепаратизмом, таких как уйгурский ислам и тибетский буддизм. Государственное вмешательство и контроль в жизнь религиозных общин привело к тому, что их основополагающие вероучительные принципы часто оказываются нарушенными и последователи кофуцианства также сталкиваются с этим же явлением. Приоритетом для государства по-прежнему остается удержание власти и сохранение социальной стабильности, и было бы весьма мудро использовать в этом контексте некоторые конфуцианские идеи.
В последние годы конфуцианство все активнее возвращается в жизнь китайского общества. После десятилетий попыток уничтожения конфуцианской идеологии и ее институтов, даже коммунистическая партия-государство пытается использовать конфуцианские идеи в своей политической пропаганде. Среди китайцев также растет интерес к применению конфуцианских идей для решения общественных проблем.

Но воскрешаются не только политические и социальные аспекты конфуцианского вероучения. Многие апеллируют к конфуцианству как средству преодоления влияния некитайских, иностранных религий, прежде всего христианства. Хотя полный возврат конфуцианства как государственной религии вряд ли возможен, государство способно принять на вооружение отдельные аспекты конфуцианской доктрины. А это серьезно ударит по свободе мысли, совести и веры в Китае.

В декабре 2006 года, за несколько дней до Рождества, в Интернете было опубликовано письмо, подписанное десятью аспирантами из ведущих вузов КНР, которое привлекло внимание мировой прессы. В нем содержалась критика китайцев, празднующих Рождество без понимания христианских корней этого праздника а также призыв к китайцам-нехристианам не участвовать в этом праздновании, не обмениваться в этот день подарками и открытками.

Более значимым в этом послании было то, что подписанты утверждали, будто бы популярность Рождества есть ни что иное как симптом все возрастающего доминирования западной культуры. Они раскритиковали политику экономических реформ, проводимую китайскими властями, приводящую, по их мнению, к такому доминированию и призвали правительство строже регламентировать активность христиан в публичном пространстве. Более того, в письме аспиранты призывают сосредоточить внимание на традиционно "китайских верованиях", таких как буддизм и даосизм, и в большей степени, конфуцианство.

Письмо аспирантов – вовсе не случайно, их интерес к конфуцианству не беспрецедентен. Вот уже долгое время к учению Конфуция проявляют интерес китайские интеллектуалы. Обеспокоенные тем, что рыночная экономика полностью меняет политический и общественный пейзаж страны, а также банкротством коммунистической идеологии, эти интеллектуалы пытаются понять насколько конфуцианство может стать полезным для поддержания порядка и социального прогресса в политике и обществе.

Одновременно с обновленным интересом к конфуцианству, среди китайских интеллектуалов растет убеждение, что либеральная демократия не в состоянии решить проблемы Китая. Профессор Канн Чжаоган из Народного университета в Пекине, пожалуй наиболее активный сторонник возрождения конфуцианства, писал в 2006 году: "Западная демократия для нас бесполезна, ибо она не обязательно в состоянии решить вопросы политической коррупции, разрыва преступной связи между чиновниками и бизнесменами, ни защищать интересы народных масс, ни сберечь элиту от экспроприации".

Моральное учение Конфуция сегодня также все больше рассматривается как средство совершенствования человеческого поведения в обществе, наполненном стяжательством и эгоизмом. Сегодня бестселлером в Китае стало сочинения профессора Высшей Нормальной школы в Пекине Ю Дуаня "Заметки при чтении трактатов Конфуция". Только за последние четыре месяца было продано около трех млн. экземпляров этой книги.

Правительство активно действует в этом направлении. Политические слоганы в поддержку "гармоничного общества" ("хецзе шехуй") и "общества благополучия" ("цзяокан шехуй"). Конфуцианское учение торит сегодня себе дороги в образовательной системе Китая – от детских садов до полной средней школы. Вдобавок к этому, правительство активно пропагандирует конфуцианство за рубежом. В вузах разных стран созданы т. н. "институты Конфуция", организующие и пропагандирующие изучение китайского языка и культуры. Сегодня по всему миру создано около 100 таких институтов.

Конфуцианство возвращается и в религиозную сферу. Ранее в 2006 году, гонконгская газета "SouthChinaMorningPost" сообщила, что группа последователей Конфуция из Гонконга начала компанию за то, чтобы китайское правительство признало конфуцианство одной из признанных в КНР религий, наряду с буддизмом, даосизмом, исламом, католичеством и протестантизмом. А вышеупомянутый профессор Канн Чжаоган идет еще дальше, требуя, чтобы конфуцианство сделали государственной религией.

Хотя продолжают оставаться разногласия о том, может ли конфуцианство быть определено как религия. Совершенно очевидно, что изначальное учение Конфуция включает поклонение небесам ("тянь") и предкам. Одной из главных обязанностей китайского императора считалось служение в качестве "общенационального жреца", приносившего жертвы небесам. Канцелярия, надзиравшая за правильным соблюдением всех этих обрядов, была главным придворным учреждением при всех императорах.

Конечно же, конфуцианство не исповедуется таким же образом, как другие религии. Подлинный последователь Конфуция не поклоняется ему как божеству, в конфуцианском храме вы не увидите курильницы, символизирующей бессмертный дух Конфуция, снисходящий на его последователей. Сегодня, если и встречается подобного рода поклонение, то оно представляет собой образчик народной религиозности, подобно тому как простые китайцы обожествляют властителей и полководцев прошлого, приписывая им сверхъестественные черты.

Нельзя также забывать, что в дополнения к религиозным и моральным аспектам, учение Конфуция глубоко политично по своей природе. Как пишет профессор Канн Чжаоган "Конфуцианская ортодоксия – это политическая философия, формулирующая основные принципы политической практики".

Итак, хотя Конфуций не был агностиком и, тем более, атеистом, его, прежде всего, интересовали дела земные. Его очень беспокоило то, что сосредоточенность на свехъестественном отвлечет человеческую личность от усилий по установлению и поддержанию надлежащего политического и общественного порядка здесь и сейчас. По мнению известного историка религий Китая Юлии Чин, именно этот секулярный аспект конфуцианства привел в конечном итоге к теснейшей связи между ним и государством.

Как же можно объяснить этот всплеск интереса к конфуцианству? С одной стороны, можно только приветствовать всплеск интереса к иным, нежели коммунистические, идеям. Тот факт, что люди ищут идеи и принципы, необходимые для установлений отношений друг с другом, еще раз показывает крах идеологии коммунизма, основывающейся на примате материальных интересов. Среди членов КПК растет количество людей, идентифицирующих себя одновременно и как коммуниста, и как верующего.

С другой стороны, факт выборочного принятия конфуцианских принципов коммунистическим государством означает и то, что в ближайшее время не следует ожидать в КНР подвижек в сфере религиозной свободы. Хотя в истории Китая другие религии часто преследовались во имя учения Конфуция, он вовсе не является антагонистом религии. Проблема для религиозной свободы состоит в том, как китайские правители интерпретируют конфуцианскую доктрину и как конфуцианство может быть использовано в качестве политического инструмента. И это будет определять ситуацию с религиозной свободой в КНР в ближайшем будущем.

Судя по нынешним лозунгам и содержанию образовательных программ, китайское руководство вовсе не интересует духовный аспект конфуцианского учения. Властям конфуцианское учение ценно, прежде всего, идеей поддержки социального и политического порядка, а также морального учения. Содержание популярных трудов по конфуцианству свидетельствует, что образованные китайцы больше интересуются морально-этической стороной этого учения, нежели его спиритуалистическим компонентом.

Можно предположить, что конфуцианские ценности власти Китая используют в контексте резко возросших в Китае националистических тенденций. Такие попытки предпринимались во время республиканских революций 1911 года и 30-40-х под руководством соответственно Юань Ши-кая и Чан Кай-ши. Также государство может продолжить попытки использовать поддержку традиционных религий, таких как буддизм и даосизм. Это будет означать дополнительное финансирование таких групп, строительство их храмов, и организацию театрализованных религиозных церемоний, больше предназначенных для западных туристов, но призванных также возбуждать национальные чувства среди китайцев. Например, сегодня исполняются ритуалы на месте рождения Конфуция, а также приносятся жертвы Желтому императору, мифическому основателю китайской цивилизации.

В отношении конфуцианства существуют опасения, что подобный избирательный подход со стороны партийного государства приведет к тому, что духовный аспект этого ве6роучения будет сведен на нет, а его принципы, очень богатые и разнообразные, будут банально профанированы. Поэтому следует крайне осторожно относиться к подобному воскресению конфуцианства в современном Китае.

---

---

КОММЕНТАРИЙ

Обращает на себя внимание факт нетерпимого отношения к буддизму со стороны китайских властей, с одной стороны, и использование конфуцианства в политический целях, с другой, что, конечно же, связано с государственной политикой. Исходя из сведений "Розы Мира", можно было бы предположить, что процессы духовного возрождения Китая, инспирируемые не государственностью, а провиденциальными силами, были бы связаны с возрождением буддизма:

"Постепенно окаменев, конфуцианский закон стал не столько путём восхождения, сколько тормозом. Этим объясняется то, что объём и сила китайского затомиса, несмотря на его древность, не так велики, как можно было бы ожидать. Распространение буддизма распростёрло над географическим Китаем другой затомис, сосуществующий с Шан-Ти и в последние века принимавший в себя гораздо больше просветлённых душ, чем национально-китайский затомис.(Роза Мира КнIII, Гл2)"

Однако, существующие угрозы либерал-космополитизма, сепаратизма, проблемы государственности Тайваня, обусловили обращение к конфуцианству. Политизированность конфуцианства, видимо, сознательно противопоставляется китайскими властями некоторой "космополитичности" буддизма, с одной стороны, и нейтрализует идеологическую угрозу другой китайской государственности – Тайваня, идейной основой которой послужила националистическая идеология на базе конфуцианства.