Лента: Религия

http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=24&id=12668
"Благовест инфо"
Элеонора Львова (д.и.н., профессор кафедры африканистики Института стран Азии и Африки)

Христианство в Африке южнее Сахары

Христианство – одна из самых распространенных религий в современной Африке южнее Сахары. Это религия главным образом городская. По данным Христианского центра исследований, к началу 80-х годов лишь 30% африканских христиан были сельскими жителями (1). Ныне на континенте можно видеть практически все деноминации христианской религии. Это и православие (как монофизитское, так и византийское), и католичество, и англиканство, лютеранство, реформаторство и «новые» протестантские направления (баптисты, адвентисты седьмого дня, пятидесятники и др.). Они сохраняют своеобразие, но есть и некоторые общие черты, характерные для всего христианства на континенте. Как европейские христианские организации, работающие на материке, так и местные священнослужители уделяют большое внимание благотворительной деятельности, поискам решения сложных социально-экономических задач. Они стараются наряду с предложениями экономического характера учитывать и социально-психологические факторы, к которым относятся и религиозные.

При этом внимание обращается и на менталитет африканского крестьянина, сформировавшийся в течение веков в рамках собственных религиозных систем. Церковники отходят от былой непримиримости. Многие африканские теологи разделяют точку зрения бенинца А. Гэвоэджре, президента Международной академии социального прогнозирования, о необходимости «возрождения духовных ценностей патриархально-крестьянской общины» (2). Они подчеркивают, что все должно «рассматриваться с позиций жизни, основанной на африканской самобытности», все новейшие нововведения «должны служить дальнейшему совершенствованию традиционных ценностей» (3).

Религиозные центры многих стран (например, Бурунди, Ганы, Сенегала и других) изучают, в том числе, проблемы социально-экономического развития. Многие экономические проекты, задачи в области здравоохранения и образования, преодоления бедности решаются при непосредственном участии и местных, и международных христианских организаций.

Так, например, в Гане под руководством епископа Ф. Додону создавались фермы, сочетающие традиционные и современные агротехнические приемы (4). Как правило, на фермах трудятся деревенские соседи-христиане, во главе которых стоит местный приходской священник.

Нередко принятие христианства не исключает поклонения духам природы и предков, посещение храмов сочетается с походами к колдунам. Это хорошо понимают местные священники, замечая, что «в жизни для большей безопасности местные жители используют обе возможности» (5). Это утверждение находит отражение и в произведениях художественной литературы африканских писателей, таких как К. Эквенси, Квеи Арма, Чинуа Ачебе и подкрепляется наблюдениями автора этой статьи, сделанными в некоторых странах Африки. Современные теологи трезво оценивают это положение и учитывают его в своей миссионерской работе.

Христианство на африканском континенте имеет длительную историю. Оно появлялось на материке трижды. Раннее христианство утвердилось на севере Африки, одним из его опорных пунктов была Александрия. В более южных районах только нубийские государства и Аксум стали христианскими. Христианизация Аксума, наследницей которого стала Эфиопия, связана с именем Фрументия (Абба Салама). Попав в плен после захвата красноморскими пиратами, этот юный христианин скоро завоевал доверие правителя и был отпущен на волю. Прибыв в Александрию, он обратился к верховным церковным иерархам с предложением крестить население этой страны. Аксумиты к тому времени хорошо были известны в восточном средиземноморье как торговый народ, простиравший свои интересы через соседей-арабов до Индии и Китая, правители его славились как мудрые и образованные цари, знавшие язык и культуру «эллинов» птолемеевского Египта. Крестить их было поручено самому Фрументию, и он же стал первым главой Эфиопской Церкви – «абуной». Вплоть до середины прошлого века носитель этого титула и должности назначался из Египта. И догматика, и внешняя атрибутика Эфиопской Церкви похожа на Коптскую (особенно это заметно в сложной и разнообразной конфигурации крестов). Эфиопское христианство, называющееся православным (ортодоксальным), основой веры имеет монофизитство – представление лишь о единой, божественной природе Христа, и входит в группу Восточных Церквей.

Принятие его обществом шло не быстро, хотя зачастую христианизацию страны рисуют как единовременный акт во времена правления Эзаны в IV в.н.э. На деле первыми на территории Аксума создали христианские общины не местные жители, а иноземные купцы, вероятно, греки и сирийцы. Второй шаг – обращение в христианство их местных слуг, и лишь затем более широкое распространение новой веры. Постепенно христианство получило статус государственной религии, на монетах Аксума место знаков луны и солнца занял крест. Правители Аксума, а затем и средневековой Эфиопии строили много храмов и монастырей. Так, широко известен уникальный комплекс скальных храмов Лалибелы (XIII век). Переводилась на язык гыэз религиозная литература, появились и собственные сочинения на различные богословские темы; среди авторов их были и сами правители. Хроники средневековья рассказывают о посещении Эфиопии иными восточными христианами – греками и армянами, о богословских дискуссиях с ними. В то время это были одиночные посещения; ни греческая, ни армянская Церкви еще не укоренились в стране.

Однако ни единственной, ни безусловно господствующей религией христианство здесь не стало. На протяжении всей истории Эфиопии одной из главнейших задач внутренней политики оставалась христианизация населения и борьба с язычниками, а затем мусульманами. Насколько неглубока была эта вера, показывает история XVI века в период ожесточенной борьбы с мусульманскими султанатами Востока, когда в зависимости от военной удачи местные жители попеременно переходили из христианства в ислам и наоборот. Проживший два года в Эфиопии конца XIX века армянский епископ Диметиос с огорчением отмечал, что эфиопские христиане далеко не точно соблюдают главнейшие заповеди этой религии. А в структуре власти, регалиях, бытовом поведении христианских «императоров» Эфиопии до самого последнего времени существования монархии (1974 г.) сохранялись черты дохристианского традиционного правителя (6).

Вторично христианизация началась с появлением европейцев на побережье континента. Почти одновременно в самом конце XV века были крещены правители государств Бенина на территории современной Нигерии, Мономотапы на землях современного Зимбабве и Конго в устье одноименной реки. В Бенине и Мономотапе христиане потерпели неудачу. Эти общества уже имели достаточно развитые формы религиозной политеистической идеологии, становящейся государственной, хорошо разработанный культ верховного правителя и его предков. Они успешно справлялись с идеологическими задачами в раннем государстве и не нуждались в дополнительном культурно-религиозном вливании. В Конго же только формировалась целостная политическая организация, и новая идеология, подкрепленная экономической и военной помощью, оказалась весьма кстати. Уже первый португалец, доплывший до устья реки Конго, вернулся в Португалию с несколькими знатными баконго, послами верховного правителя. Это произошло в 1488 году. Последние были крещены, причем крестным отцом Касуто, главы посольства, стал сам король Португалии Жуан II, а крестной матерью – королева (7).

Посольство вернулось на родину в 1490 году, на португальских кораблях вместе с миссионерами-доминиканцами. Знаменательным днем в истории средневекового Конго стало 3 апреля 1491 года, когда был крещен правитель Сойо – провинции, расположенной на побережье. С этого времени началось массовая христианизация страны. Месяц спустя был крещен верховный правитель – мани-конго Нзинга а Нкуву под именем Жоау I и ряд его приближенных. Был построен храм в Мбанза Конго, столице страны, и она получила новое название в честь святого, которому этот храм был посвящен – Сан-Сальвадор (на территории современной Анголы). Уже тогда он получил ранг кафедрального собора, там служили 28 капелланов и каноников, были хор и музыканты, орган, церковные колокола, все предметы культа – это старательно перечислял современник (8). Было также приказано ежегодно отмечать 3 апреля. «И чтобы увековечить этот день в память первой мессы… король приказал отныне и впредь под угрозой смертной казни отмечать этот день как большой праздник», – писал миссионер-современник (9). После этого начались и массовые крещения.

Христианство далеко не сразу укрепилось в стране. Нередки были выступления против новой религии, а Жоау I даже отрекся от нее и вернулся к традиционным верованиям. Противостояние вылилось в настоящую войну между традиционалистами и новыми христианами, которая закончилась победой последних. Это государство стало надолго христианским. Ватикан решил даже основать здесь отдельный епископат. Первый епископ-португалец прослужил недолго. Возможно, он не смог перенести непривычный климат. Выбор нового епископа для этой далекой страны был непростым. Энрике, сын одного из правителей Конго по имени Аффонсу I, в составе группы молодых конголезцев был послан на обучение в Португалию. Он более ревностно, чем его товарищи, занимался изучением латыни и теологии в монастыре св. Иоанна Крестителя. В 1514 году он вместе с португальским посольством был направлен в Рим, был представлен Папе Льву Х, произведя на него очень благоприятное впечатление. Было решено именно его назначить епископом в новое подразделение Католической Церкви. После дополнительного обучения в Риме в 1520 году Энрике получил сан епископа и спустя год отправился к месту службы, на берега реки Конго. Его работа по христианизации помогала мани-конго укрепить престиж и силу центральной власти. Однако она продолжалась недолго – в 1526 году молодой епископ умер от неизвестной болезни. Современные историки пишут о нем с большим уважением и считают, что «его жизнь – свидетельство существования слоя образованных африканцев, деятельность которых расцвела в золотые годы государства Конго».

Все последующие правители Конго были христианами. Но здесь (как и в русских княжествах после христианизации) долго сохранялась двуименность, и мани-конго носили и христианские, и одновременно традиционные имена: Алвару VII Непанзу а Масунду; Гарсиа III Нзикиа Нтамба из Мбула; Педру Кангуану Бемба и т.п. Эта двуименность была присуща не только верхушке общества. И рядовые общинники использовали подобную практику. Так, одна из зачинателей народного движения называлась одновременно Маффута и Апполония (см. ниже).

Тем не менее, они считали себя истинными христианами, активно насаждали новую веру. Об Аффонсу I (1506-1543) современник, миссионер Руи де Агуар писал в отчете королю Португалии: «…он не человек, но ангел, которого Бог послал в это королевство, чтобы обратить его… он учит нас, и он знает пророков и Евангелие Господа нашего Иисуса Христа и жития всех святых и все, что касается Матери нашей святой Церкви лучше, чем мы знаем это». И далее: «И по всему королевству он посылает много людей, уроженцев страны, христиан, которые имеют школы и учат нашей святой вере народ, и там есть также школы для девочек, где учит одна из его сестер, женщина, которой около шестидесяти лет и которая умеет очень хорошо читать…». Но была одновременно воспринята и практика жестокой борьбы с инакомыслящими, провозглашенная инквизицией. Тот же современник добавляет: «…он очень справедливый и он сильно наказывает тех, кто поклоняется идолам и он сжигает их вместе с их идолами» (10). Однако уже в его правление стало ясно, что принятие новой веры и допущение в страну миссионеров, которые скоро стали главными советниками правителя, имеет и оборотную сторону. Вмешательство новых советников во внутренние дела государства было все более заметным. Многие недовольные этим знатные люди, даже члены «королевской» семьи, возвращались к «вере отцов», выступая против верховного правителя. На протяжении двух столетий существования христианского Конго это происходило неоднократно, но каждый раз восстанавливалась власть и мани-конго, и христиан.

Выгодная поначалу торговля с европейцами вскоре превратилась в работорговлю. На первых порах сам мани-конго разрешал заниматься ею в ограниченных размерах, рассчитывая, что при его контроле она даст дополнительный источник обогащения и, главное, возможность получения огнестрельного оружия. Однако работорговля развивалась столь бурно, что он оказался не в состоянии хоть как-то ее контролировать. В ней принимали участие и миссионеры. Страна превратилась в громадный невольничий рынок. Многие правители пытались ограничить работорговлю, обращались с письмами и к королю Португалии, и в Ватикан, но безуспешно. Сохранились некоторые из этих писем. Так, Папе Павлу V от имени мани-конго Алвару II его советник писал: «Он просит, чтобы любому было запрещено под страхом (церковного) осуждения захватывать земли королевства или брать в собственность рудники… Он просит прислать письмо, чтобы он смог защитить себя от нападок епископов… Иностранные священники, которые приехали в Конго, не имеют других забот, как только о собственном обогащении и возвращении в свои страны; они не заинтересованы в обращении душ к небесам… Они вмешиваются в иностранные дела королевства и в планы и обязанности короля с собственными приказаниями. Пусть те отцы, которые приедут в будущем, получат указание исполнять только их собственные обязанности» (11). В этом же письме он просит заменить доминиканцев кармелитами или «марианами» (монахами ордена Марии). Coвременник писал о поведении священников: «Но дьявол, которому досаждал счастливый прогресс католической религии, начал сеять семена раздора среди монахов, светских священников и епископов… Каждый из них считал для себя самого себя епископом…», «религия снижала свои достижения» (12). Он продолжает: «Христианская вера охлаждается в сердце короля, и в сердцах его дворян и его народа» (13). Добавим, что зачастую и работорговлю в народе связывали с христианством, и поэтому нередкие движения против работорговли и верхушки общества, принимавшей в ней активное участие, проходили чаще всего под знаменем традиционных верований.

Но все же христианство было широко распространено и среди народа. Именно в это время в Конго возникло первое афро-христианское религиозное движение, что стало важной составляющей общественного развития Африки позднее, в первой половине XX столетия. А тогда, к концу XVII века размах работорговли привел к оскудению страны, многочисленным смутам и возникновению широкого народного возмущения. Оно приняло форму «антонианской ереси». Начало было положено проповедями некоей Маффуты (Апполонии), которая утверждала, что в вещем сне Мадонна и ее сын сообщили ей о своем недовольстве положением в стране и действиями португальцев – «врагами христианства», и требовали их изгнания из страны. А затем некая Беатриче объявила о том, что в нее вселился дух святого Антония. От его имени она обвиняла миссионеров в стяжательстве, работорговле и других грехах, требовала активной борьбы с португальцами и восстановления былой славы Конго. Под этими идеями объединились и знатные люди – противники существующего правителя, и народные массы. По всей стране рассылались гонцы – «малые Антонии» с призывами присоединяться к восставшим. Главным предметом поклонения стала деревянная фигурка святого Антония Падуанского. Рядом с Беатриче появилось много ересиархов – святой Иоанн, святая Лучия и другие. Они проводили службы. Им оказывали почести и поклонялись. Согласно проповеди Беатриче, Христос, Мадонна, святой Франциск были чернокожими и уроженцами Конго. Белые же миссионеры скрывали эту истину. Несмотря на размах (движение просуществовало несколько лет) сторонники Беатриче потерпели поражение, сама она и несколько ее приближенных были схвачены. В соответствии с нормами инквизиции к ним было применено правило «милосердной казни» без пролития крови, и пленники были как нераскаявшиеся еретики сожжены 1 июня 1706 года перед собором на городской площади (14). Однако возродить былую славу Конго не удалось, государство уже не поднялось, а с его распадом на рубеже XVII-XVIII веков исчезло и христианство.

Третий этап связан с активной миссионерской деятельностью, пик которой пришелся на конец прошлого века. В 1989 году во многих странах Африки торжественно отмечался праздник, посвященный столетию христианизации. С этого времени стали более активно работать протестантские церкви, хотя и католики не уменьшили своего влияния. В Африке сейчас есть и англикане, и лютеране, и адвентисты седьмого дня.

В последние годы появились меннониты, баптисты, иеговисты. Возникают и собственные протестантские направления. Так, например, в Эфиопии можно назвать церковь «Встреча» (Гвинет), работающую примерно 10 лет. Как правило, возникают такие новые движения в результате деятельности миссионеров (главным образом из Скандинавии), с уважением относящихся к местным верованиям, а затем все службы переходят в руки местного духовенства. Однако остаются постоянные связи, финансовая и материальная поддержка европейских миссионеров – в частности, снабжение этих церквей компьютерами, мобильной связью и т.п. Христианизация шла нелегко, так как многие положения христианства, особенно семейно-брачные нормы, понятие о грехе, о загробном возмездии, воздаянии зачастую приходили в противоречие с нормами традиционных обществ. Усугубляло положение и то, что христианство воспринималось как чуждая религия, вера угнетателей. Недаром у кикуйю в Кении появилась поговорка: «Когда пришли белые, у них была Библия, а у нас земля. Теперь у нас Библия, а у них земля». Результатом стала тенденция приспособления друг к другу двух разных культурных систем.

Один из путей этого приспособления – процесс африканизации внутри христианских конфессий. Африканизация на высоком богословском уровне (например, определение понятий исхода, греха, воздаяния) абсолютно не затрагивает массы верующих. Однако внешние, бросающиеся в глаза и каждодневные проявления африканизации для привлечения крестьянства и городских низов очень важны.

Прежде всего она имеет целью создание клира из местных уроженцев. Если в первые десятилетия христианизации их были единицы, то сейчас подавляющее большинство христианских священников на континенте являются африканцами. Например, из восьми подразделений Католической Церкви Эфиопии, в трех все священники – местные уроженцы, в двух – половина, а только в одном большинство иностранцев. И в Дуале, и в Абиджане, и в Эфиопии, и в Танзании автор встречал местных священников и иных служителей культа и среди католиков, и лютеран, и баптистов, других протестантских течений, и даже среди православных (в Дар-эс-Саламе в греческой церкви). Среди африканцев есть и епископы, и кардиналы. Еще одно из самых видимых проявлений африканизации – использование местных языков в богослужении. Уже давно практически все (за немногими исключениями) отказались от латыни. На местных языках издается Библия и другая религиозная литература и для католиков, и для протестантов. В Дуале, например, в лютеранской кирхе на дверях помещено расписание служб. В неделю проводится пять служб, из них три на французском языке, по одной – на дуала и баса. В Танзании наряду с английским языком все христианские деноминации (вплоть до православия) ведут службу на суахили. Католики и протестанты Демократической Республики Конго (ДРК) широко используют киконго. В Аддис-Абебе в храме святого Себастьяна служба идет на латыни, но это личная инициатива местного священника-итальянца. В кафедральном соборе и других храмах Эфиопии ведут службу на гыыз и амхарском языке – такова установка канцелярии кардинала.

Многочисленные же протестантские конфессии изначально ориентировались на местные языки. Согласно сначала традиционно сложившемуся правилу, а затем официальному Декрету о миссиях императора Хайле Селассие от 1944 года работа христианским миссионерам-иностранцам разрешалась лишь в так называемых «открытых зонах», где не утвердилось местное монофизитство (1). Население их зачастую не знало амхарского языка. Ныне этот запрет снят и отдельные проповедники работают и среди христиан-ортодоксов Эфиопии. И здесь народные языки становятся важным оружием, привлекающим к новым религиям местное население. Правда, в крестьянской среде позиции традиционного христианства еще значительны, и христиане других толков составляют меньшинство.

Постепенно и ритуал приобретает черты отправления традиционных культов. Если когда-то Энгельберт Мвенг из Камеруна получил церковное наказание за проведение служб на открытом воздухе, как это было принято в практике отправления традиционных культов, то ныне это не только разрешено, но и поощряется. Пляски, ритмичные удары в ладоши, использование народной мелодики в церковных песнопениях сегодня типичны в христианских храмах Африки. В католических соборах Эфиопии лежат циновки и коврики, традиционные музыкальные инструменты – барабаны-кеберо, систры, палки с крестным навершием для отбивания ритма. В Заире (ныне ДРК) в облачение священников входят традиционные плетеные шапочки знатных бакуба, одеяние отделано пестрыми «африканскими» тканями, вместе с крестами в церковных процессиях несут копья и церемониальные мечи. В Эфиопии во многих католических храмах алтарная часть закрывается занавесями, которые отворяются только во время службы, как это диктуется традиционными ритуалами.

Правда, эти черты больше заметны в католичестве. Протестанты (лютеране, адвентисты, меннониты и др.) своей социальной базой имеют в основном средние слои, как когда-то и их европейские основатели, начиная с Мартина Лютера. В этом случае исчезает необходимость приспосабливаться к менталитету крестьянина-традиционалиста.

Еще один аспект, где находит выражение африканизация христианства – представление о природе Христа-человека как чернокожего. Черным Христом, живым воплощением Бога, во многих афро-христианских сектах и церквах считался их глава. В Заире почву для создания таких сект питали шепотом передававшиеся слухи о том, что истинный Христос был чернокожим. А белые священники сознательно утаивают это обстоятельство от африканцев. В целом ряде стран Африки и официальные Церкви поддерживают это представление. И все шире распространяется уверенность в том, что и Христос, и Дева Мария, и апостолы были чернокожими. Мне приходилось видеть в ультрасовременных соборах Абиджана скульптуры из черного дерева, изображающие Марию-африканку в традиционном наряде с типичными чертами лица негритянки. Еще более интересны мозаики по библейским мотивам. Вот как, например, изображалось поклонение волхвов. На краю джунглей стоит круглая хижина, крытая травой. Перед ней молодая африканка толчет в ступе зерно, готовя еду. Рядом на циновке лежит чернокожий младенец. Вокруг же циновки сидят три нганга-колдуна в полных традиционных облачениях.

Правда, рассказ о подобной практике вызвал в Эфиопии недоумение, как и вопрос об отношении к ней местных католиков. Местные католические священники считают, что главное – дух. И нет никакого значения, в какую бренную плоть он воплощен. Это было единодушным мнением и провинциальных священников в г. Гондэре, старом оплоте католиков, и столичных работников канцелярии кардинала, профессиональных богословов. Однако практикующие верующие, не увлекающиеся разрешением теологических проблем, думают иначе. Так, молодой католик, будущий священник в небольшом провинциальном городке Бонга сказал, что эта политика «единственно верная». И хотя в ритуалах и символике католицизма сохраняются пока европейские представления, молодежь, которая придет на смену немолодым служителям культа, изменит это положение и создаст собственные, подлинно африканские иконы, где Христос будет уже чернокожим.

Есть в Африке и последователи греческой и армянской Церквей, малабарского направления христианства – в основном среди представителей инонациональных общин.

В наши дни общее число христиан остается значительным, однако внутри деноминаций положение меняется. Уменьшается численность католиков и христиан-монофизитов, но растет – многочисленных протестантских направлений, в том числе и «молодых». За счет этого и остается стабильным общее число христиан. Протестанты привлекают прежде всего своей социальной программой. Они открывают в первую очередь школы, медицинские пункты, а лишь затем – храмы и молельные дома, как правило, весьма скромные, либо арендуют залы для общих собраний.

1. World Christian encyclopedia, N.Y., 1982, p. 253

2. Semaine africaine. Brazzaville. 1985, N 608, p. 14

3. Meester P., Ou va l’Eglise D’Afrique? P., 1980, p. 209

4. Ibid., p.206-208

5. Actualite religieuse dans le monde, P., 1987, N 51, p. 25

6. Подробнее см. Львова Э.С., Эфиопский негус – христианский император или традиционный правитель? // Культурное наследие Египта и христианский Восток, вып. 2, М., 2004

7. Brasio A., Monumenta missionaria Africana. Vol. 1-VI. Lisboa, 1952-1955, v. 17, p. 71

8. Pigafetta F. and Lopes D., Descriptioon du Roayume Congo et des contrees environnants (1591) // Colins R., African History, NY 1971, pp. 375-378

9. Там же, цит. По Орлова А.С., Львова Э.С., Страницы истории великой саванны, М., 1978, с. 60.

10. Le Royaume du Congo au XV et XVI sciecles. Documents d’histoire. Kinshasa.1963, p. 71-72. цит. По Collins R. African History, p.373

11. CuvelierJ. et Jadin L., L’ancien Congo d’apres les Archives Romaines (1518-1640), Bruxelles, 1954, pp.329-331

12. Ibidem

13. Ididem

14. Подробнее см. Львова Э.С., История Африки в лицах, М., 2002