Лента: Религия

http://portal-credo.ru/site/?act=fresh&id=620
Портал Credo.Ru
Руслан Курбанов. ОТ ГЛОБАЛЬНОЙ ВОЙНЫ ДО ГЛОБАЛЬНОГО СОЗИДАНИЯ. Различия в понимании джихада исламскими мыслителями современности. Часть 2

Понимание роли джихада в истории Ислама

Данный аспект также весьма интересен для выявления разницы в подходах к характеристике джихада в лагере проповедников и джихадистов. К примеру, представитель лагеря западных мыслителей шейх Мухаммад аль-Ханути апеллирует к тому же аяту, которым Абдулла Аззам обосновывал необходимость войны, для того, чтобы подчеркнуть мирный характер распространения ислама: "Ислам никогда не признавал силы или принуждения в том, чтобы заставлять людей принимать Ислам. Коран утверждает по этому поводу: "Нет принуждения в религии. Прямой путь уже отличился от заблуждения… (Коран, 2:256)" И далее утверждает: "У нас нет никаких подтверждений того, что Посланник Аллаха (Мухаммад) или его сподвижники сражались ради того, чтобы принудить людей принять Ислам".

Представитель лагеря дуатов Юсуф аль-Карадави вторит ему: "Некоторые из тех, кто совершает нападки на Ислам, приводят военные походы Пророка как доказательство...они заявляют, что Посланник Аллаха прибегал к насилию против некоторых народов, в особенности – персов и римлян, якобы без всякой необходимости..."

Аль-Карадави утверждает, что мусульманские походы на земли Византии и Персии были вынужденной мерой самообороны со стороны мусульман: "…те, кто бросает в адрес Ислама незаслуженные обвинения, не принимают во внимание, что как персы, так и римляне сами пришли с войной на Аравийский полуостров. Они оккупировали земли мусульман и сражались против Ислама. Поэтому те битвы, которые вел против них Пророк, были всего лишь актами самообороны против оккупантов, целью которых было защитить свою землю и свою веру, а не навязать силой Ислам кому бы то ни было".

Однако Сайид Кутб придерживается совершенно противоположенного мнения, которое проистекает из рассмотренного нами понимания им глобальной миссии ислама. Он заявляет, что попытки объяснить исламский джихад оборонительными терминами, попытки найти аргументы для доказательства того, что джихад начинался лишь для того, чтобы дать отпор агрессии со стороны соседних держав "против исламской родины" (в данном случае Аравийского полуострова), свидетельствуют о недопонимании природы исламской религии, природы той роли, во имя которой она пришла на землю.

"Вы только представьте, – пишет Кутб, – что если бы Абу Бакр, Умар и Усман (первые халифы мусульман после смерти пророка Мухаммада – Р.К.) обезопасили бы Аравийский полуостров от агрессии со стороны Персии и Византии, то разве они отказались бы от распространения Ислама на земле?" Абдулла Аззам эмоционально восклицает по тому же поводу: "Разве Абу Бакр и Умар, когда посылали войска свергнуть с престолов византийского и персидского императоров, боялись за Медину?!" Ни один из мусульманских воинов, по мнению этих авторов, не говорил: "Мы выступили на защиту нашей родины, оказавшейся под угрозой" или "Мы выступили с тем, чтобы дать отпор персидской или византийской агрессии".

Оба автора для доказательства своих тезисов о том, что мотивировкой мусульман, вторгавшихся в земли Византии и Персии, была вовсе не защита мусульманских земель, а именно распространение ислама, приводят пример из истории столкновения при аль-Кадисии двух армий – мусульманской и персидской, а также знаменитый диалог между их командующими, в котором нет ни слова о защите земель ислама от агрессии.

Тогда на вопрос персидского военачальника Рустама о том, что привело мусульман на землю Персии, мусульманский полководец Риб’ий бин Амир ответил: "Аллах направил нас сюда, чтобы вывести того, кого Он хочет, от поклонения подобным им рабам к поклонению Единому Аллаху, а также из тесноты этого мира к его простору и от тирании всех религий к справедливости Ислама. Он направил к Своим творениям Своего Посланника с его религией. Кто примет нас, того мы не тронем, отступимся от него, оставим в покое вместе со своей землей. Кто возразит нам, с тем мы будем сражаться, пока не попадем в Рай или не победим".

Таким образом, по поводу роли вооруженного наступательного джихада в истории ислама Абдулла Аззам утверждает общую позицию джихадистов: "В действительности же, исламская история – это только движение мужчин при содействии мечаради религии Аллаха и поднятия Корана... меч в одной руке, а Коран в другой… Да, религия Мухаммада поднялась мечом и религия Мухаммада распространилась при помощи меча".

В пользу своей позиции джихадисты приводят хадис, в котором пророк Мухаммад заявляет: "Я послан с мечом перед Судным днём". Отсюда Абдулла Аззам заключает, что тем, кто хочет распространять Единобожие (ислам), непременно надо взять в руки меч: "Кто хочет очистить веру людей от многобожия, им обязательно надо взять в руки оружие и присоединиться к муджахидам. Так распространяется Единобожие…"

"А если ты в сомнении относительно того, что я говорю, – обращается Аззам к своему слушателю, – то ответь мне ради твоего Господа – где умерли сподвижники Пророка? Где их похоронили? Поистине, в земле Медины, в которой снисходило откровение и развивалось пророчество, ты не найдёшь больше 250 тел сподвижников Пророка. А где остальные 124 тысячи, которые совершили вместе с Пророком его последний хадж? Поистине, их тела разбросаны по всей земле, и их могилы будут свидетельствовать нам об этом до Судного дня…"

Для выявления диаметральной противоположности взглядов джихадистов и дуатов на роль наступательного джихада в истории ислама весьма интересным является пример с трактовкой ими роли ислама в истории Европы и в характере европейско-мусульманских взаимоотношений. Абдулла Аззам, оставаясь верным себе и своему подходу, во всеуслышание с гордостью заявляет о том, что в прошлом "муджахиды наводили ужас на всю Европу".

"В день, когда турки дошли до Австрии, – пишет Аззам, – турецкое войско расположилось посреди Вены и остановилось на улице (Тобура)… и до сих пор в Вене есть улица, которая носит название "Тобур"… так как Европа до сих пор приходит в ужас, когда вспоминает, до чего ее довели воины Джихада".

У западных же мусульманских лидеров, проживающих в той же самой Европе, которую, по словам Аззама, бросает в ужас от воспоминаний о джихаде, совершенно другая трактовка истории взаимоотношений мусульман и европейских народов. Так, Тарик Рамадан, который, кстати, является активным сторонником новой, европейской идентичности мусульман Старого Света, предпочитает говорить о том невероятном интеллектуальном, культурном и идеологическом влиянии, которую оказала в свое время на Европу мусульманская Испания – Андалусия.

Тарик Рамадан убежден в том, что культурное и просвещенческое влияние Андалусии на Европу было настолько сильным, что он даже оспаривает роль иудео-христианской традиции, как культурной и интеллектуальной "закваски" в формировании европейской цивилизации. По мнению Рамадана, эту роль в формировании Европы сыграла именно культурная и интеллектуальная традиция мусульманских университетов Андалусии.

Понимание роли джихада в распространении исламского призыва на современном этапе

Из того значения и понимания роли джихада в становлении и продвижении исламской религии, которое неустанно подчеркивают джихадисты, вполне естественным образом проистекает и их убежденность в обязательности наступательного джихада в дальнейшем распространении ислама на современном этапе. Выше мы уже приводили мнение Абдуллы Аззама о том, что тому, "кто хочет распространять Единобожие, непременно следует взять в руки меч".

Сайид Кутб подводит под это утверждение обоснование, также проистекающее из его видения ислама, как последней истиной религии, должной утвердить свою власть над всем миром: "Джихад – необходимость для исламского призыва, если цели его заключаются в серьезной декларации освобождения человека (от власти всех неисламских законов и режимов – Р.К.)… Джихад не ограничивается философско-теоретическими разъяснениями, независимо от того, находится ли мир Ислама, в безопасности или под угрозой со стороны соседей".

Абдулла Аззам со свойственной ему прямотой продолжает: "Только джихад может стать залогом распространения этой религии, а без джихада и без меча невозможно найти место на этой земле для этой религии. И поэтому, зло неверных невозможно остановить, кроме как сражением, а если не будет сражения, то это означает, что многобожие охватит всю землю…"

На что представитель лагеря дуатов Атиййа Сакр вопрошает: "А разве сражение является единственным средством распространения Ислама?" В принципе, представители лагеря дуатов, практически, единодушны в том, что сражение на сегодняшнем этапе, в эпоху глобализации и информатизации, в деле распространения исламского призыва не имеет такого значения, как в прошлом.

Для нас весьма интересным является логическое обоснование этого тезиса. Умеренные проповедники начинают с того, что сражение, по своей сути, преследует две цели. Первая – отражение уже совершенного или готовящегося нападения. Вторая – устранение препятствий на пути распространения исламского призыва.

И Атиййа Сакр, и Юсуф аль-Карадави, и другие представители лагеря дуатов, включая и западников, утверждают, что основной причиной, по которой в период своего становления ислам был вынужден прибегать к силе, являлось то, что ислам тогда был только нарождающейся силой. Он постоянно подвергался нападениям со стороны уже существующих общин и группировок для недопущения того, чтобы ислам мог соревноваться с ними за власть и влияние.

Таким образом, заключают они, новая религия нуждалась в том, чтобы ее защитили, обеспечили условия для ее укрепления и донесения послания. А единственным средством донесения призыва до отдаленных регионов в тот период были дальние путешествия, которые были связаны с большими опасностями. Таким образом, вооруженная борьба была необходима для того, чтобы помешать противникам призыва преграждать ему путь ко всем народам.

В современном же мире, который предоставляет мусульманам возможность безопасных путешествий по всему миру, по мнению дуатов, этот вопрос абсолютно не актуален. Более того, дуаты подчеркивают, что для распространения исламского призыва на сегодняшнем этапе мусульмане располагают многими средствами, которые позволяют им, обходясь без дальних путешествий, доносить ислам до людей. Это, в первую очередь, газеты, книги, Интернет, радио и телевидение, для которых не существует уже никаких преград и границ, и для донесения ислама уже не нужно предпринимать дальние и полные опасностей путешествия. А, следовательно, и необходимость в вооруженной борьбе для расчистки дороги исламскому призыву на сегодняшний день отпала.

Отсюда и вполне логичное заключение дуатов о том, что, если в прошлом оружие было направлено на устранение препятствий с пути распространения исламского призыва, то на сегодняшний момент единственным предназначением оружия остается защита от всяческих посягательств самой исламской религии, а также тех, кто хочет принять или уже принял ислам. Тем самым дуаты закладывают почву для развития современных взаимоотношений между мусульманами и остальной частью мирового сообщества исключительно на мирной и конструктивной основе.

Западники же в деле развития взаимоотношений мусульман с представителями других культур идут еще дальше. Они выступают за полную интеграцию мусульман в западное сообщество, оставаясь при этом верными обязательным предписаниям своей религии. Одним из самых ярких сторонников этой идеи является швейцарец Тарик Рамадан, который одной из своих задач называет создание условий для развития "европейского ислама" и утверждает, что исламские принципы должны быть перенесены на европейскую почву с учетом культурных, религиозных и социальных особенностей стран данного континента.

Он также заявляет о том, что в современной исламской мысли должна быть преодолена дихотомия, в которой ислам противопоставляется Западу. Он предлагает оторваться от традиционных арабских, турецких, пакистанских и иных культурных корней, которые в подавляющем большинстве случае ничего общего с исламом не имеют, и смело броситься в объятия европейской культуры, опять-таки, сохраняя приверженность обязательным предписаниям ислама.

"Не бойтесь перестать быть арабами, – утверждает швейцарец Тарик Рамадан с арабскими корнями, – бойтесь перестать быть мусульманами. Я – мусульманин, и в то же время я – европеец". Вооружившись данными идеями, Рамадан активно выступает за высвобождение европейских мечетей от иностранного (главным образом арабского) финансирования, за ослабление влияния на европейских мусульман неевропейских имамов, которые зачастую настроены по отношению к Европе не просто критически, но и откровенно враждебно. Эта позиция Рамадана в последнее время вызывает все большую поддержку европейских мусульман, дуатов, подчеркивающих приоритет мирной проповеди над вооруженным джихадом в распространении ислама на современном этапе, а также вызывает гнев джихадистов.

В частности, аль-Макдиси, который выступает против всякой интеграции мусульман в западные общества заявляет: "Если они (противники джихада – Р.К.) говорят, что вы разожгли пожар ненависти между Западом и мусульманами, начали войну культур и заставили их запретить хиджабы в общественных школах, скажите им: "Да, и это наша обязанность как мусульман – отрезать связи между мусульманами и их врагами". Отказ от хиджабов в школах – благословение для наших девочек, которое очистит их от смешивания с коррумпированной культурой и извращенной программой (образования). Это пробудит мусульман и раскроет им ненависть этих неверующих к Исламским традициям".

Тарик Рамадан же, со своей стороны, отвечает всем, кто хочет доказать европейским мусульманам, что Европа – это не исламское общество, и поэтому "оно – не ваше, не мусульманское". "Мы же должны сказать, что это – наше общество", – утверждает он. Более того, он выступает против предоставления трибуны и права голоса тем, которые утверждают, что, будто бы, совершать убийства и не уважать законы страны, в которой они проживают, а также распространять ненависть к окружающим – соответствует исламу.

Видение перспектив джихада в будущем

Из исламских источников, а также из всего сказанного выше о концепции джихада явствует, что вооруженный джихад не только не стал достоянием истории, и не только не ограничивается нарастающим военно-политическим противостоянием сегодняшнего дня, но и непременно будет оказывать очень большое влияние на общественно-политические процессы и тенденции развития нашего мира в будущем.

Каким же видят будущее джихада его идеологи и активные сторонники в рассматриваемых нами лагерях? Верный своим принципам Сайид Кутб небезосновательно утверждает, что джихад продолжится до скончания дней этого мира. Он признает, что описываемое им изначальное право ислама на сокрушение любых препятствий на пути к распространению по всей земле, неизбежно приведет к нарастанию военного противоборства с противостоящими исламу режимами, и что самая основная борьба еще впереди. "Битва, таким образом, не окончилась. Ее подлинное завершение пока не наступило",– утверждает он.

В исламских первоисточниках, действительно, содержатся указания на то, что исламский джихад не прекратится и будет продолжен при любых условиях. Отсюда Абдулла Аззам заключает: "В одном из хадисов, приводящемся у Абу Дауда (известный передатчик хадисов – Р.К.), говорится: "Джихад продолжается до Судного дня, не остановит его несправедливость тирана и праведность справедливого". Это означает, что борьба должна продолжаться до Судного дня, пока вся земля не станет мусульманской".

Что же касается освободительного джихада, который, как уже было сказано выше, обладает несомненным приоритетом перед джихадом наступательным, то Абдулла Аззам обозначает четкие цели на ближайшее будущее: "Обязанность вести сражение продолжается до смерти, и остаётся обязанностью каждого до тех пор, пока не освободим аль-Андалус (Испанию), пока не дойдём ещё раз до Ленинграда (Петербурга), до финнов, до реки Рул во Франции. Земли, на которые распространялись законы Ислама надо освободить".

Дуаты, когда говорят о перспективах джихада в будущем, в силу содержания четких указаний на то в исламских первоисточниках, также утверждают, что он будет длиться всегда. Атиййа Сакр, в частности, пишет по этому поводу: "Джихад будет продолжаться до тех пор, пока существует этот мир, во всех своих формах и всеми дозволенными способами. Это следует из хадиса, переданного Абу Даудом: "Джихад будет длиться со дня, как я был послан Аллахом, до тех пор, пока мой народ не сразится с Даджалом (Антихристом). И он не будет остановлен ни по причине противостояния ему, ни по причине отхода от него мусульман".

Сакр признает, что этот хадис указывает на то, что джихад будет продолжаться во всех областях и во всех сферах человеческой жизнедеятельности, включая как неотъемлемый элемент и вооруженный джихад. Этот момент, с его слов, очевиден из утверждения пророка Мухаммада о предстоящем сражении с Антихристом.

Таким образом, если джихадисты увязывают будущее джихада с войной мусульман против всех неверных, предельно четко конкретизируют конечные и промежуточные цели вооруженного противоборства, то дуаты предпочитают говорить о предстоящем в будущем джихаде в эсхатологических терминах и трактовках.

Это, во-первых, на сегодняшнем этапе заставляет мусульман, проживающих в западных странах, более мирно смотреть на своих немусульманских сограждан, а не как на потенциальных и предельно конкретизированных врагов в будущем. Во-вторых, у западного обывателя данное объяснение порождает успокоение некоей мифологизированной в его понимании трактовкой джихада, далекой от сегодняшнего реального и осязаемого противостояния.

Вдобавок к тому, разъяснение исламского имени "Даджал" христианским "Антихрист", с одной стороны, несколько сближает исламскую концепцию предстоящего джихада с христианских учением о войне Судного дня. А с другой – еще больше отдаляет от сознания западного обывателя реальность предрекаемых исламом столкновений на религиозной почве. Поскольку для него самого фигура Антихриста и связанные с ней события из догмата веры уже давно превратились в некий мифический сюжет, который больше служит основой для съемок фантастических фильмов, нежели будоражит сознание и заставляет ожидать в будущем реальных столкновений.

Таким образом, мирные проповедники стараются делать все от себя зависящее не только для разрядки напряженной ситуации между мирами на сегодняшнем этапе, но и стараются, насколько это возможно, смягчить картины предрекаемых исламом грядущих столкновений.

Аргументы джихадистов в пользу джихада

Еще одним весьма примечательным моментом, на котором нам следует заострить свое внимание, является аргументация джихадистского лагеря в пользу обязательности джихада на современном этапе для каждого мусульманина.

Джихадисты, являющиеся убежденными сторонниками наступательного джихада (который, как известно обязанностью для каждого мусульманина не является), провозглашающие своими целями донесение исламского призыва, по примеру первых поколений мусульман, на остриях своих мечей до берегов Британии и Северной Америки, на первый план, тем не менее, сегодня выводят джихад оборонительный (который, по единодушному мнению всех исламских ученых, является обязанностью каждого мусульманина).

Их аргументация проста, логична и доходчива. Земли прежнего Исламского Халифата оккупированы безбожными и прозападными режимами, а в случае Палестины, Афганистана, Ирака (в некоторых случаях приводятся также примеры Чечни, Боснии и т.д.) и напрямую западными странами. Таким образом, для освобождения этих земель каждый мусульманин должен взять в руки оружие и выйти на джихад.

Абдулла Аззам взывает: "С тех пор, как был захвачен аль-Андалус (мусульманская Испания), джихад стал фард-уль-‘айн (индивидуальной обязанностью) для каждого во всей Исламской Умме". Аззам не устает подчеркивать, что каждый из мусульман на сегодняшний день грешен до тех пор, пока какой-либо кусочек земли, который когда-то был исламским, находится под правлением неверных. "И каждый из вас, – говорит он, обращаясь ко всей исламской умме, – будет отвечать за Испанию, Афганистан, Палестину и Филиппины…"

Конечно же, наиболее сильным аргументом в побуждении мусульман к немедленному джихаду является тема иудейского гнета над палестинскими святынями: "О чём ты думаешь, когда над мечетью аль-Акса (Иерусалимская мечеть, третья по значимости святыня ислама – Р.К.) находится шестиконечная звезда?!" По утверждению Аззама, грех нахождения палестинских земель в руках евреев, и грех оставления джихада в них достанется сегодняшнему поколению мусульман и поколению их отцов, которые жили в период оккупации.

Отсюда выводится единодушное заключение джихадистов о том, что джихад сегодня является для каждого мусульманина индивидуальной обязанностью (фард-уль-‘айн) и исламское сообщество останется грешным, пока последняя часть исламской земли не будет освобождена от рук неверующих. Более того, утверждается, что любой, кто оставит джихад, является нечестивцем (фасикъом), даже если он "в своей жизни являет пример праведника, выстаивает днями и ночами молитвы, соблюдает дополнительные посты и т.д."

Интересно также комментирование Аззамом того факта, который, как было приведено выше, дуаты толкуют в пользу воздержания от джихада и концентрирования всех усилий на мирной проповеди. А именно факта движения современного мира к большей открытости, практического исчезновения границ между многими государствами, упрощения путешествий по миру.

Аззам, в частности, заявляет: "Раньше оправданием (неучастия в джихаде) служила длительность пути, так как сражение, в основном, продолжалось день, два или три – не больше. И живший раньше вдали, был не в состоянии прибыть вовремя. Но сегодня нет никому оправдания… так как средства для передвижения доступны для каждого, большие расстояния можно преодолевать в очень короткие сроки, границы отрылись и любой может прибыть в эту страну".

Одним из самых важных для нас в данном исследовании моментов, который позволяет понять логику и поведение джихадистов, является также тот факт, что они ни в какую не приемлют позиций, мнений и аргументов из лагеря дуатов или ученых, которые сдержано высказываются относительно приоритетности вооруженного джихада на современном этапе.

Абу Мухаммад аль-Макдиси пишет по этому поводу: "Муджахиды не нуждаются в ученых, которые не из них. Поскольку их ученые самые мудрые и самые ясно осведомленные в вопросах о Джихаде и сражениях. Их способности исходят от Джихада и с полей битвы, где люди становятся способны видеть истину от Аллаха и отвергать все искушения жизни. Они не могут быть неправы. Лидеры и шейхи Джихада – единственные люди, которые осознают ценность Джихада и его выгоды и плоды. Они не нуждаются в руководстве тех, которые отсиживаются дома. Они не нуждаются в мнении тех, которые находятся под ногами режимов и их западных и американских хозяев или тех, которые были сломлены глобализацией и обвинениями в терроризме".

Более того, джихадисты не ограничиваются отказом от советов и наставлений ученых из лагеря дуатов. Они все глубже утверждают концепцию такфира (обвинения в неверии и выходе из ислама) всем, кто взаимодействует и сотрудничает с западными и прозападными режимами в военно-политических вопросах.

Аль-Макдиси прямо заявляет: "Они обвиняются в неверии из-за их дружбы с западными и восточными многобожниками и оказании им помощи против единобожников (мусульман), заключении соглашений о взаимопомощи в области безопасности, через которые они будут обмениваться информацией о единобожниках, описываемых ими как террористов и фундаменталистов, и через которые совершается сдача единобожников и муджахидов их врагам".

Таким образом, чрезвычайно затрудненной представляется возможность организации и проведения диалога между убежденными джихадистами и исламскими учеными из лагеря дуатов, для того чтобы попытаться перевести в плоскость обсуждения, переговоров и взаимных договоренностей хотя бы часть проблем, по которым джихадисты ведут вооруженную борьбу.

Но при этом нисколько не нужно обманываться представлением, что джихадисты – это только ослепленные ненавистью ко всему западному фанатики, готовые расстреливать и взрывать всех направо и налево. Напротив, джихадисты – это сила, обладающая очень стройной логикой, обоснованной и коренящейся в исламских источниках программой и стратегией действия, уверенно и поэтапно движущиеся к собственной цели.

К примеру, тот же самый Абу Мухаммад аль-Макдиси, выступая с критикой тактики тотального уничтожения, практикуемой аз-Заркави в Ираке, и утверждая о необходимости вести широкую идеологическую, воспитательную и подготовительную работы среди моджахедов, заявлял: "Нашей программой и целью должно быть воссоздание Исламской Уммы и Государства, а не просто взорвать кафе, кинотеатр или убить офицера, который подвергал меня пыткам".

Аргументы дуатов в пользу мирной активности и усердия

На фоне воинственной, непримиримой и бескомпромиссной риторики джихадистов, цели и установки, провозглашаемые дуатами, выделяются кардинальным образом. Если джихадисты говорят о необходимости полномасштабной войны с неверными, то дуаты и западники неустанно выказывают свою заботу о мире и человечестве.

Здесь стоит отметить очень существенный момент, которого мы уже касались выше. Дуаты, обосновывая приоритет мирной проповеди и терпения над вооруженными действиями, ни в коей мере не отрицают сам факт обязательности джихада, поскольку концепция джихада является неотъемлемой частью исламской идеологии. От нее нельзя отказаться или отрицать, ее можно только интерпретировать и толковать.

Поэтому дуаты применяют эту концепцию обязательного джихада и то высокое значение, которое ему придается в исламе, для аргументации и доказательства своих заключений. В их представлении, джихад, как защита мира и безопасности является обязанностью каждого мусульманина. И в обоснование этого утверждения дуаты также, как и джихадисты, в обоснование своего утверждения используют концепцию джихада.

Западник Музаммиль Сиддики выстраивает такой логический ряд в своей аргументации: "Джихад сам служит средством защиты мусульман от агрессии… и он ни в коем случае не должен толковаться как синоним агрессии. Джихад ни в коем случае не является средством объявления и ведения войны против невинных людей, неоправданной жестокости, притеснения слабых. Джихад в Исламе – это уникальное средство, утвержденное для защиты Божественного послания от уничтожения или притеснения недругами".

Сиддики в который раз повторяет, что понятие "джихад" означает самозабвенное усердие в распространении добродетели, устранении несправедливости, угнетения и пороков в обществе. Джихад, таким образом, понимается им и его единомышленниками именно как предельное усердие в праведных делах и созидании.

Для объяснения же необходимости применения силы и оружия, которая все-таки содержится в исламских источниках, представитель того же лагеря западников Мухаммад аль-Ханути приводит примеры, которые для западного слушателя являются более простыми и понятными.

"Как долго, например, можно мириться с ростом наркоторговли и организованной преступностью, – заявляет он, – если ваши призывы к отказу от противозаконной деятельности не имеют никакого успеха? Как следует поступать с преступниками, которые ставят под угрозу мирный образ жизни и совершают противоправные деяния? Ислам, таким образом, призывает к противостоянию несправедливости, угнетению и любым иным угрозам миру и свободе. Во многих случаях, нет иных способов защиты мира и свободы кроме как с помощью оружия и боевых операций".

Далее и дуаты, и западники все активнее продвигают концепцию "созидательного джихада", как предельного усердия мусульман в современном мире для обеспечения экономического процветания, решения социальных вопросов, налаживания политического сотрудничества и совместного решения глобальных проблем и угроз, стоящих сегодня перед человечеством.

Представители лагеря западников, даже больше, чем дуаты, стараются в обосновании этой концепции делать упор на вопросы утверждения справедливости не только среди мусульман, но и среди всех людей. Музаммиль Сиддики пишет о понятии "исламского мирового порядка", который, на его взгляд, заключается в том, чтобы все люди – мусульмане и немусульмане – могли бы жить в справедливости, мире и гармонии. Он утверждает, что ислам учит своих последователей именно тому, как охватить заботой и справедливостью всех людей.

Западники единодушны в том, что мусульмане жили в соответствии с этими принципами в течение столетий, что исламское общество всегда славилось своей терпимостью, великодушием и человечностью по отношению к последователям других религий. Отсюда Музаммиль Сиддики призывает усердствовать на пути достижения мира, справедливости для всех людей, сотрудничать друг с другом в добре и праведности, противостоять террору, агрессии и насилию в отношении невиновных людей. "Это сегодня и есть наш джихад", – завершает он свою мысль.

Отметим, что весьма существенным моментом является не только само мирное, конструктивное и созидательное толкование джихада, которое ему дают дуаты и западные мыслители, но и то, что они облекают концепцию джихада в западный терминологический язык, соотносят с его универсальными человеческими ценностями, правами и свободами, господствующими на сегодняшнем Западе, говорят о тех проблемах и угрозах, которые волнуют западное общество.

Таким образом, мирные проповедники разворачивают всю энергетику и весь внутренний потенциал джихада, как концепции и как реальной активности мусульман, в сторону мирной исламской проповеди, а также созидательной активности на благо человечества, что также коренным образом меняет представление людей об исламе и делает их восприимчивыми к исламскому призыву.

Возможные выводы и уроки

Таким образом, после проанализированного выше материала напрашиваются следующие очевидные выводы:

Во-первых, концепция джихада, кроме того, что обладает невероятной энергетикой и потенциалом мобилизации верующих мусульман, она является неотъемлемой частью исламской идеологии, обладает очень глубокой укорененностью в исламских первоисточниках и очень большой убедительностью и доходчивостью.

Во-вторых, попытки очернить саму концепцию джихада в глазах мусульман, попытки поставить знак равенства между джихадом и терроризмом, приведут не к желаемому отходу мусульман от практики джихада, а к еще большему озлоблению и ожесточению уже сражающихся под исламскими знаменами, а также к раздражению и непременной радикализации остальных мусульман, которые не смогут спокойно взирать на то, как очерняют их религию.

В-третьих, даже такая "пугающая" для Запада исламская концепция – как обязательность джихада, обладает большим потенциалом гибкости, что позволяет соотносить ее с текущими историческими, культурными и социальными условиями, выдвигать альтернативные трактовки понимания, интерпретации различных форм ее приложения и реализации, целесообразности и приоритетности тех или иных видов на современном этапе и в современном мире.

В-четвертых, сам исламский мир, в лице своих ученых и мыслителей уже достаточно долго и плодотворно работает над "примирением" концепции джихада, как созидательного усердия, с существующей системой общечеловеческих ценностей, индивидуальных прав и свобод, а также системой международного сотрудничества и конструктивного взаимодействия.

В-пятых, единственным решением смертельного клинча, в который вошли некоторые элементы западной и исламской общественно-политических систем, является стратегия, предлагаемая исламскими мыслителями и общественными деятелями, дуатами и западниками, которые открыто признают концепцию джихада, открыто заявляют о его высоком положении в исламе, но при этом грамотно и аргументировано доказывают, что в определении приоритетов, в разработке и принятии на вооружение тех или иных форм джихада, в их приложении к сегодняшним реалиям, непременно следует в очень сильной степени учитывать современные условия и историческую целесообразность.

Более того, указывая на единственное решение сегодняшнего кризиса, сторонники мирной проповеди также параллельно развивают мощную и убедительную доктрину созидательного джихада, как обязательного для мусульман усердия на благо всего человечества до скончания его дней. Западным странам, мечущимся в поисках выхода из затянувшегося противостояния, следует уделить этому факту самое пристальное внимание.