Лента: Вопросы и комментарии

Очень многие имена собственные, введённые Даниилом Андреевым для обозначения сущностей/объектов трансфизической реальности имеют вполне определённый смысл, которого мы не понимаем из-за того, что соответствующие слова имеют отношение не к русскому языку, а к другим человеческим языкам.

Одно из таких именований – Шан-Ти, название китайского затомиса, т.е. небесной страны просветлённых или, говоря совсем упрощённо, "рая" китайской метакультуры.

Соответствующие сведения нетрудно найти в английской википедии. Переводим на русский:

"Шан-Ти (в системе романизации пиньинь: Shangdi, в транскрипции Уэйда-Джайлза: Shang Ti, буквально "Выcокий Владыка") означает божество или силу, рассматриваемую в качестве высшей духовной реальности китайцами времён династии Шан (1600 до н. э. – 1027 до н. э.). Согласно современному исследователю Чжао Янься есть свидетельства, что Шан-Ти, вероятно, рассматривалось больше как понятие трансцендентное, нежели имманентное, действуя через божеств меньшего ранга. Во времена династии Хань, влиятельный конфуцианский мыслитель Чжэн Сюань (127-200) провозгласил, что "Шан-Ти – другое название Тьен [Небес]". В современной китайской мысли Шан-Ти остаётся главным образом синонимом Небес."

Многие, вероятно, смотрели китайский мультфильм "Царь обезьян", первая часть которого, "Бунт в небесных чертогах", была создана в 1965 году, как раз незадолго до разрушительной "Культурной Революции", а следующие две части "Плоды женьшеня" и "Путешествие на Запад" – уже только в 1980-х годах. Первую часть обязательно стоит посмотреть, потому что там сильно передан дух китайской мифологии, представление о китайских Небесах – и в образах, и в звуках.

Естественно, что подобный сюжет создавался не идеологами нового коммунистического Китая, а был взят из классического романа "Путешествие на Запад" У Чэнъэня (1500-1582). Поскольку волшебная обезьяна Сунь Укун (образ которого, возможно, творчески переработан из Ханумана индийской Рамаяны) – к богам никакого почтения не проявлял, этот сюжет оказался приемлем для коммунистов в качестве предмета национальной гордости. Мао Цзедун часто приводил качества Сунь Укуна в пример для подражания.

Хотя китайский язык для нас звучит весьма довольно невнятно (что сильно отличается от чёткого, фонетически простого японского языка), но в местах, где согласно субтитрам упоминаются Небеса, в китайской звуковой дорожке можно услышать нечто очень похожее на "Шан-Ти", в частности, когда советник говорит Небесному Императору (Ю-ди, Нефритовый Владыка) о Сунь Укуне:

– По-моему, лучше обманом завлечь его на небо, не задействовав при этом военную силу.

или в диалоге этого же советника с Сунь Укуном:

– По приказу Небесного владыки приглашаю тебя на небо.
– На небо? Зачем?
– На небо, чтобы стать чиновником.