Лента: Вопросы и комментарии

Как можно оценить творчество и деятельность Максима Калашникова (В.Кучеренко)? Какие инспирации могут за ним стоять, если таковые есть?

---

Ответ

Деятельность Максима Калашникова можно оценить скорее отрицательно, чем положительно. Прежде всего, плохо то, что его политологические схемы далёки от адекватности и содержат серьёзные элементы неадекватности.

Взять хотя бы нелепое восприятие произведений Толкиена, которому он приписал ненависть к России, усмотрел соответствующие "параллели" в его книгах и изъявил готовность назваться "орком". Такое специфическое восприятие легко опровергается при более подробном знакомстве со взглядами Толкиена, который после войны в письмах отрицательно высказывался об американcком космополитизме, вообще ко всему американскому культурологически весьма настороженно относился, и с орками никакие народы не отождествлял (более того, орки, согласно "Сильмариллиону" происходят не от людей, а от эльфов, оказавшихся во власти владыки зла).

Также Максим Калашников не проявляет обладания достаточными знаниями хотя бы в области политической истории. Например, можно встретить такие утверждения:


"Стоит отметить, что не далее как в 1940 году два претендента на мировое господство – Адольф Гитлер и Иосиф Сталин – заключили недвусмысленное соглашение (во время секретных переговоров в ноябре 1940 г.) о том, что Америка должна быть удалена из Евразии. Каждый из них сознавал, что инъекция американского могущества в Евразию положила бы конец их амбициям в отношении мирового господства. Каждый из них разделял точку зрения, что Евразия является центром мира и тот, кто контролирует Евразию, осуществляет контроль над всем миром. Полвека спустя вопрос был сформулирован по-другому: продлится ли американское преобладание в Евразии, и в каких целях оно может быть использовано?" (Калашников М. Гнев Орка)


Надо ли говорить, что в 1940 году вопрос об "удалении" Америки из Евразии (скорее, из Океании) мог стоять разве что перед Японией, и что в материковой Евразии присутствовала не Америка, но Англия с Францией. Америка тогда ещё не была лидером Запада, международная роль Англии была куда выше, чем Америки. Дилетантские (никакими документами, разумеется, не подкреплённые) заявления о договорённостях Гитлера и Сталина неправомерно переносят реалии нашего времени на качественно иную историческую эпоху.

Вообще же, работы Максима Калашникова производят двойственное впечатление. Да, он занимает во многом правильную позицию, выступая против западной экспансии в мире и сопутствующего морального разложения общества, критикует нынешнюю власть за неправильный, ложный курс. Но его собственная позиция отнюдь не характеризуется приверженностью высоким этическим идеалам, и всему что из них следует. Духовно-культурная и духовно-религиозная тематики и вовсе находятся за пределами его сферы восприятия.

Неудивительно, что из такого состояния, явно сопровождаемого сильными негативными эмоциями, борьбу против шествия нового зла в мире предлагается вести методами, в которых также заложен собственный потенциал зла. Отрицание Калашниковым демократии выражает самый примитивный ход мысли "от противного". Отрицать надо не демократию, а неолиберальные свободы "проповеди" аморализма, поскольку именно этот фактор, а не демократия как таковая, ответствен за недостойный облик современного Запада. Противостоять западной идеологии, отрицая демократию – значит давать этой апологетам неолиберализма большой козырь. Точно так же, как социалистические идеи надо отделять от "тоталитарного" элемента, демократические идеи надо отделять от "неолиберального". А неразборчивое отрицание "по совокупности", включая и важнейшую, этически значимую, основу и в том, и в другом – путь тупиковый, порождающий противостояние омрачённых идейных систем.

Максим Калашников, как и другие подобные ему политические мыслители, не в состоянии сформулировать собственную, общезначимую для всего человечества идею, противостоящую западному неолиберализму. Потому его позиция сводится к отрицанию демократии, надеждам на авторитарные методы и какие-то технологические новации (причём, он явно не понимает, что, например, технологическое лидерство Америки обусловлено совершенно запредельным фактором – инспирации из шрастра – которые воспроизвести человеческими силами просто невозможно).

Понятно, что в его технократично-антидемократической политической позиции нет ничего оригинального, дать людям новые идеалы она не способна, и эффективно противостоять "идеалам" неолиберализма не может ни при каких условиях. Те или иные отдельные технократические идеи Калашникова, если допустить, что в них есть какой-то практический смысл, использованы могут быть и в рамках неолиберальной системы.

Что касается каких-то потусторонних инспираций в его публицистической деятельности, то нет достаточных оснований о говорить об инфернальных инспирациях. А провиденциальность и вовсе невозможно усматривать, учитывая декларируемую приверженность автором к технократии (ненужный акцент на которой наносит вред духовному началу в человеке и в обществе) и отсутствие минимальных проблесков мышления категориями этического и духовного состояния общества.