Лента: Вопросы и комментарии

Здравствуйте, как можно оценить с точки зрения метаистории восстание Спартака, да и его самого. Писал ли об етом Д. Андреев (может в черновиках), очень интересная фигура, как мне кажется.

---

Ответ

В известных нам текстах Даниил Андреев нигде не упоминает о восстании Спартака или о его личности. Косвенное упоминание есть у Л.Бежина, в его реконструкции смысла романа "Странники ночи":

"Василий Михеевич – библиотекарь по должности и историк по призванию, один из тех, кому дорога каждая мелочь, связанная с прошлым, для кого это прошлое остается незатемненным, несмотря на все старания свести его сложнейшие перипетии к восстанию Спартака, Степана Разина и Парижской коммуне."

Это место больше говорит не об отношении к восстанию Спартака, а об отношении к марксистской интерпретации истории, где Спартака представляли как доказательство и наглядный пример закономерностей классовой борьбы в истории (согласно К.Марксу "Спартак является самым выдающимся и великолепным лидером во всей античной истории").

Ещё следует иметь в виду, что цитата из Л.Бежина по смыслу похожа на пару аналогичных мест в текстах А.А.Андреевой, слова которой, очевидно, также были основным источником для реконструкции. Это рождает дополнительную неопределённость, учитывая, что Алла Александровна не разбиралась сколько нибудь глубоко в идеях Даниила Андреева, и у неё всегда были собственные взгляды и оценки.


Учитывая масштаб событий, длительность восстания (3 года), и высокую организованность армии Спартака, включая меры против мародёрства и морального разложения армии, можно, конечно, рассматривать версию, что восстанием рабов двигали инспирации одного из отпочкований уицраора Рима, а поражение восстания означает уничтожение этого существа, которое в случае победы стало бы новым уицраором Рима. Аналогичный пример борьбы уицраоров внутри метакультуры – крестьянские восстания под руководством Разина и Пугачёва в России (РМ 11.1.8). Другая версия – инспирации велги; в пользу этого говорит то, что среди восставших были разногласия и расколы, а захваченные города предавались разграблению, и, похоже, не было попыток создания своих структур государственной власти.

Когда группе гладиаторов во главе со Спартаком удалось бежать, у них, в принципе, не было необходимости начинать войну. Изначально их заговор имел целью возвращение на родину, но был раскрыт и большую часть заговорщиков перебили, что вряд ли могло вдохновлять на борьбу. Впоследствии армия Спартака захватила Северную Италию, то есть, казалось бы, добилась цели и Спартак мог бы без всяких препятствий покинуть пределы Рима; но вместо этого он повернул армию обратно на юг.

Предполагать в действиях Спартака какое-либо провиденциальное начало невозможно, поскольку следствием его восстания стало разорение страны и огромное количество страданий. Перспективы, даже в случае маловероятной победы были призрачными (Спартак был воином, а не идеологом, который мог бы предложить качественно новую работоспособную систему общественного устройства). Провиденциальным силам чужды подобные методы достижения благих целей (в данном случае – отмена рабства).