Лента: Вопросы и комментарии

Стоят ли какие-то метаисторические закономерности за одним явлением конца 80-х – начала 90-х годов: гибель по трагической случайности и самоубийства деятелей культуры и религии, противостоявших в свое время советскому режиму. Виктор Цой, 1990 год, автокатастрофа – машина врезалась в автобус. Александр Башлачев, 1988 год, выпал из окна квартиры. Янка Дягилева, 1991-й год, утонула или утопилась в реке под Новосибирском. Игорь Тальков, 1991 год, смертельно ранен в перестрелке с охранником певицы, выступавшей с ним в одном концерте, причем перестрелка началась из-за пустячной ссоры. О. Александр Мень – ранен в двух шагах от своего дома, причем никто не заметил ничего и не вышел на помощь, хотя могли бы выйти и спасти. Вероятно, я еще по своей рассеянности кого-то забыла, случаев было, по моим ощущениям, много, и они имели общий механизм: то ли самоубийство, то ли гибель по неосторожности. На намеренное устранение какими-то враждебными политическими силами не тянуло (ну разве что сомнительно насчет Талькова и о. Александра), а такое ощущение, будто их убивало само мироздание. Просто мороз по коже! Каким метаисторическим силам это могло быть выгодно и какие силы могли это осуществить?

---

Ответ

Ощущения – штука сложная... У всех они разные и как доказать правоту в подобных вопросах, где ничего точно узнать пока невозможно?

Однако, впечатление такое, что между указанными деятелями мало общего... Что их объединяет? Неужели "противостояние советскому режиму"? Если даже считать всех перечисленных людей "противостоятелями", то подобных им в период перестройки было вообще подавляющее большинство, по крайней мере среди "деятелей культуры и религии". Да и какой противостоятель из оторванной от мира сего Янки Дягилевой? Разве что Тальков ненавидел советскую систему всерьёз...

Александр Мень, который видел своё дело в проповеди, а никак не в политическом противоборстве советской системе, в 1986 году под давлением КГБ даже признал свои ошибки, и в газете "Труд" были опубликованы отрывки из его "покаянного" письма:


"...утратил контроль за магнитозаписями своих проповедей и несомненно несет ответственность за своих прихожан, которые преступили закон" (цит. по: C.Бычков "Хроника нераскрытого убийства")

"глубокое сожаление об ошибках... Некоторые из моих прихожан оказались виновными в противообщественных поступках... В настоящее время я более строго взвешиваю свои действия" (цит. по: С.Лезов "Есть ли у русского православия будущее?")


Что между этими людьми общего? Разве они могли бы составить какую-то единую силу, действовать в общем направлении? Причины гибели их тоже, скорее всего, качественно разные. Янка Дягилева и Башлачёв – это какие-то личные, субъективные факторы; самоубийства их были вызваны не внешней случайностью, но внутренними состояниями. Случай Талькова – обычная случайность, которая может приключиться со всяким рядовым человеком, которым он, по большому счёту, и был.

Виктор Цой. Внешне очень похоже на случайность в сочетании с личной халатностью, но всё-таки более спорно, поскольку рядовым человеком он едва ли был, и его творчество даже можно рассматривать как провиденциально-значимое для своего времени.

Протоиерей Александр Мень – предельно загадочный и непонятный случай, который, однако, в наименьшей степени из всех перечисленных можно рассматривать по формуле "его убило само мироздание", поскольку здесь, судя по всему, было преднамеренное убийство топором, конкретные люди-убийцы, злая человеческая воля.

Довольно сложно сомневаться, что Александр Мень родился как носитель определённой миссии (скорее всего, миссии примирения иудаизма с Христом – в пользу этого говорит многое), но тут надо иметь в виду следующие важные факторы: 1) его миссия могла бы осуществиться в 1960-е годы, как частность в общем контексте разворачивающихся задач Розы Мира; 2) после того, как эта возможность оказалась закрыта ходом метаистории, Александр Мень занялся, похоже, не совсем тем, к чему был призван; 3) он в какой-то степени вовлёкся в диссидентские настроения, но границу не перешёл, и не стал орудием внешних сил, стремившихся к разрушению советской государственности изнутри; 4) из почерпнутых "там и сям" элементов Александр Мень скомпоновал собственную нео-христианскую систему, которая и для ортодоксально-христианского умонастроения неприемлема, и ряд центральных идей Д.Андреева сознательно отвергала, претендуя, однако, при этом на осуществление примерно тех же общественных задач Розы Мира (которые, как ошибочно полагал А.Мень, можно решить, оставаясь в рамках традиционного христианства). Очень трудно оценить, много ли хорошего вышло бы из продолжения его проповеднической деятельности в 1990-х. Общеизвестен и широко признан факт, что "ученики о.Александра" представляют, в целом и среднем, довольно печальное зрелище, которому он сам вряд был бы рад. Тем не менее, инфернальные силы могли бы усмотреть опасность в его начавшейся активной проповеднической деятельности, поскольку она, пусть искажённо, но соотносилась с тем желательным направлением метаистории, которое стремились тогда сделать реальностью Провиденциальные силы.

В каком-то общезначимом для России метаисторическом контексте можно только Виктора Цоя и Александра Меня рассматривать. Оба умерли в 1990 году, с интервалом меньше месяца.