Лента: Вопросы и комментарии

Здравствуйте, согласно Д.Л.Андрееву, современный Израиль создавался без участия синклита етой страны. Меня, как грека, очень волнует принимали ли участие в освобождении и дальнейшей истории Греции провиденциальные силы. Если да, то наследницей какой метакультуры является современная Греция, Греко-Римской или Византийской. Понимаю,что на етот вопрос трудно ответить, но может быть Даниил Леонидович упоминал об етом в черновиках.

---

Ответ

Эта тема затрагивается Д.Л.Андреевым в книге:

"[...] некоторые из Младших Сестёр проходят свою метаисторическую дорогу без спутников-народоводителей; случаются также промежуточные состояния, длящиеся иногда столетие и больше, когда нация вместе со своей Соборной Душой и своим духом-народоводителем остаётся вне метакультур, как бы {между} ними. В качестве примера можно привести народы Балканского полуострова, когда-то входившие, в состав метакультуры Византийской. Греки, сербы и хорваты были порабощены одним из уицраоров Мусульманской метакультуры, а ныне пребывают в промежутке между метакультурами Романо-католической и Российской. Не менее трагична судьба нации Болгарской, тоже входившей в византийский сверхнарод и предназначавшейся к огромному будущему – к первенствованию, духовному и культурному, в восточнохристианском мире. Уицраор Турции навсегда лишил болгарскую нацию подобных перспектив, изуродовав и как бы укоротив её духовные крылья." (РМ 6.1.13)

Таким образом, Греция прямо наследует своё состояние от Византийской метакультуры. С античностью существенной связи быть не может, хотя бы потому, что Греция почти 100% православная страна, причём роль православия прописана даже в Конституции. Несомненно также наличие у нынешних греков своей Соборной Души и связи с ней. Вероятно, эта та же Соборная Душа, что и в эпоху Империи. Духа-народоводителя у нынешней Греции, возможно, и нет – со времени падения Империи, а прежде это был демиург метакультуры. Хотя, разумеется, это только предположения.

Синклит Греции должен пребывать в затомисе Византийской метакультуры, если исходить из того, что так сказано об аналогичных по метаисторической ситуации южнославянских народах (РМ 3.2.60). Но говорить о принадлежности всех их к одной общей метакультуре нельзя, поскольку народы Балкан, как нетрудно заметить, сейчас уже не составляют в нашем слое метакультурного единства. Например, болгары, прежде входившие в Византийскую метакультуру, после освобождения от османского владычества оказались культурно гораздо ближе к России. Само освобождение от осман было, конечно же, провиденциально оправданным, и оно точно не стало источником какого-либо метаисторического негатива, подобного постоянным этно-религиозным конфликтам вследствие создания гос-ва Израиль в 1948 году.

Есть ещё один аспект, на которой надо обратить внимание:

"Победа Иисуса Христа, хотя осуществившаяся лишь частично, вызвала громадное возбуждение сил в демонических мирах. В частности, их усилия направились на то, чтобы не дать преобразить страдалища Византийской метакультуры во временные чистилища. Эти усилия увенчались успехом, но, в конечном счёте, их жертвой пала Византийская культура в Энрофе. Отсутствием чистилищ и неизбежным для грешников посмертным спуском в безысходные муки магм и Ядра было вызвано то устойчивое ощущение ужаса перед малейшим грехом, которое было свойственно наиболее одарённым духовно людям Византии; в значительной степени именно это привело к крайностям аскетизма." (РМ 3.2.59)
Зороастрийская метакультура также пережила падение своего государственного образования на земле, но при этом сохраняет связь с совсем небольшой общиной зороастрийцев. В случае балканских народов дело обстоит иначе. Если после падения всех государственных образований, метакультура не могла надеяться на скорое преображение миров возмездия, то понятно, почему для народов стало оказалось предпочтительнее существование вне прямой связи с Византийской метакультурой, как бы в промежутке между метакультурами, когда нисходящее посмертие могло увести лишь в чистилища Романо-католической или Российской метакультуры.

Из-за падения Византийской империи и многовекового турецкого владычества, демиург Византии, первой по времени из христианских метакультур, лишился возможности осуществлять метаисторические задачи относительно нашего мира.

"Только демиург Византии длил ещё поблизости свой трагический, отрывающийся от земли труд, готовясь передать Яросвету бремя задач, обречённых оставаться в недовершённости." (РМ 7.1.7)

Эти задачи были переданы Российской метакультуре, что исторически отразилось в принятии православия из Византии, и через это – большим объёмом заимствований на уровне культуры и языка.

Не исключено, что когда Византию стали теснить враги, и Империя стала клониться к упадку (что интересно – на фоне подъёма культуры и религии), демиургом Византии предполагалось перенести центр приложения усилий на Болгарию, в надежде, что новая государственность защищит этот новый очаг Византийской метакультуры. Но завоевание Болгарии (даже прежде падения Константинополя) исключило такую возможность, и Византийская метакультура утратила все возможности своего продолжения в земной реальности.