Лента: Вопросы и комментарии

К сожалению, следующий вопрос чрезвычайно длинен для ленты, просьба придерживаться кратких формулировок, или придётся сокращать радикально, чего не хотелось бы.

/// Насколько я понимаю, для христианина основным вопросом является спасение. По отношению к нему все этические вопросы вторичны. Отсюда следует, что мучительность пути человека и вообще его "промежуточные переживания" не имеют абсолютной цены (как мирская суета) в свете заключительного результата. Что и подводит к идее о возможной пользе от страданий, наказаний, мучений. Например, авторитетно высказываются идеи, что иногда сумасшествие есть дар Бога особо ранимым душам (Антоний Сурожский). А отсутствие наказания и процветание явных негодяев объясняется тем, что Бог, отчаявшись их спасти, вроде как "махнул на них рукой". ///

Такое изложение ортодоксального подхода и впрямь близко к тому, что можно встретить в дискуссиях. Логика вероучения именно к таким выводам и приводит, особенно, если делать акцент на теории ап.Павла о спасении как "оправдании верой", которая "вменяется в праведность" (а не делами, и не стремлением к подлинной личной праведности, которая объявляется им недостижимой – "нет праведного ни одного"). В рамках концепции Д.Андреева внеэтический подход может быть оценён как зримое свидетельство несовершенства учения, выработанного историческим христианством.

/// Если же утверждается возможность и необходимость спасения всех созданий и даже перевоспитанных демонов, то тогда в свете заранее известного результата обретает абсолютный смысл путь каждой души, её горести и радости. Но в РМ этот вопрос разрешён неоднозначно. С одной стороны монады бессмертны, но с другой, шельты могут погибнуть. Это как-то дезориентирует. ///

Здесь нелишне уточнить, что:
1) Гибель шельта(души) – явление, к счастью, исключительно редкое – несколько сотен душ за историю человечества, сочетавших тягу к исключительным злодеяниям, проявившуюся в нескольких воплощениях подряд, с незначительным масштабом личности – те, кто не нужен и демонам.

2) Все запятнавшие себя злодеяниями души, которые, будучи покинуты своими монадами, не придут в состояние окончательного распада сознания к моменту победы над демоническими силами в планетарном масштабе, будут спасены Планетарным Логосом и начнут путь искупления. Т.е. даже их гибель не воспринимается Провиденциальными силами как что-то "нормальное" и "справедливое".

3) Душа объединившаяся с монадой в единство погублена, по-видимому, не может быть никаким способом. Следовательно, угроза уничтожения души – конечна и относится только к начальной стадии становления, и реально может присутствовать только в мирах, где происходит борьба с демоническими силами.

/// Мои вопросы сводятся к следующему: имеет ли этика абсолютное значение в свете РМ? Этика это нечто сотворённое Богом или нечто Ему присущее? Допустимо ли неэтичное поведение Бога или какого-нибудь святого? ///

C точки зрения этики, свойственной Розе Мира, отступление от этики всегда будет расцениваться отрицательно, независимо от лиц.

Однако, "этика" – не субстанциальный объект. Будучи абстрактным понятием в умах, этика не может быть "сотворена Богом". Сотворено может быть сознание, благой природы, обладающее благой направленностью воли. Но и сам Бог благ в своей сущности, которую Он же сотворил (т.е. Бог творил и постоянно творит себя; так же поступает в отношении себя любая монада, восходящая по ступеням творческого совершенствования). Поэтому благо присуще и Богу, и всем монадам.

Однако, благое состояние может, в принципе, быть изменено волей, желанием самой монады. Цель Божества, творящего монады изначально благими по природе, в том, чтобы у свободных монад, никак и никем не управляемых и не контролируемых извне, не появилось такого желания ни при каких обстоятельствах. Поскольку Д.Андреев пишет про "абсолютные гарантии" того, что новых отпадений монад к злу более не произойдёт, этой цели, видимо, удалось достичь.


/// Для иллюстрации последнего вопроса привожу один художественный пример.

Не знаю насколько эта история соответствует исторической правде, но я встретил её у одного из самых лучших российских исторических писателей 20 века, глубоко верующего православного Дмитрия Балашова. Который не так давно был ужасно убит. У него есть большая серия романов "Государи московские": по книге на каждого, от Даниила до Василия и Юрия – сыновей Дмитрия Донского. Самому Донскому соотносится трёхтомник "Святая Русь". В нём (не только в нём) много место уделено Сергию Радонежскому. Одна из частей трилогии в несколько изменённом виде выходила с названием "Похвала Сергию".

Так вот. Во времена Донского была долгая и некрасивая история с поставлением нового русского митрополита после смерти Алексия Московского (Бяконтова, крестника Калиты). Он назначался в Константинополе, но решение о назначении сильно зависело от воли хозяина Москвы, в первую очередь по сугубо материальным причинам. Но уже начинала давить и Литва (Ольгерд), требуя либо утвердить свою кандидатуру, либо предоставить ей отдельную митрополию. В этой обстановке Донской послал на поставление в Константинополь своего духовника попа Митяя, который имел на Руси много противников, в том числе и Сергия. И был известный епископ Дионисий Суздальский, у которого отношения с Донским не сложились, отчасти из-за соперничества княжеств. Он, кстати, усердно и долго звал народ и своего князя на борьбу с татарами, гораздо более открыто, нежели Сергий, отчего Орда суздальскому княжескому дому не доверяла. И он тоже засобирался в Константинополь, видимо имея цель задвинуть Митяя. А Донской прознал и приказал его, Дионисия схватить. Дионисий стал клясться, что не поедет в Константинополь, и Сергий Радонежский поручился перед князем за него. Дионисия освободили, и он тут же махнул в Константинополь. После этого случая между Донским и Сергием пролегла трещина, официальных мер князь не принял и иногда встречался с Сергием, но понять и простить до самой смерти, видимо, не мог, так как был уверен, что Сергий сознательно его обманул или ввёл в заблуждение. Митяя в дороге убили, свершилось много иного "безлепого", но я уж и сам точно не помню, чем закончилось. Вроде, какой-то грек стал митрополитом. Далее в книге описан разговор Сергия с одним из близких ему священнослужителей, если не ошибаюсь, родным племянником, который спрашивает его, как он мог обмануть доверие Дмитрия. И Сергий говорит что-то полуиносказательно в том смысле, что он знал о последствиях, но такова была воля Бога.

Достоверно установить такие факты из скудных, противоречивых и, зачастую, официозных источников того времени, вряд ли было возможно. Скорее всего, эта история – художественная реконструкция, неизвестно насколько точно она отражает действительные события. Но дело не в этом, а в принципе. Я полагаю, что обманывать доверие нельзя. Такие приёмы не должны быть в арсенале Бога и святых. Нельзя добиваться блага любой ценой. Если признать, что Бог выше этики, тогда церкви можно пренебречь этикой, это я считаю совершенно недопустимым.

Но может быть я неправ, и Бог всё-таки выше этики? ///

Бог не выше этики, и воочию являет её идеал. Блага нельзя добиваться любой ценой. Так. Но очень часто бывают ситуации, когда вопрос стоит не о благе, а об устранении бОльшего зла, и приходится выбирать меньшее зло. Сам по себе "обман доверия" – не такая вещь, чтобы быть исключённой при любых обстоятельствах (абстрагируясь от данного примера, в котором слишком многое неясного). Классический пример – преступник задумал убийство и, не скрывая намерений, спрашивает вас о местоположении намеченной жертвы (известном вам). Иммануил Кант, применяя своё правило "категорического императива", как известно, утверждал, что преступника нельзя обманывать.

Этика Розы Мира подобный формализм отрицает (на что есть примеры из области метаистории), поскольку исходит из стремления минимизировать и преодолевать зло в мире, а не помогать ему. Вопрос о действиях и предвидении их последствий, конечно, исключительно тонкий и сложный. Можно только заметить, что во всех ситуациях, когда есть "другое решение" (а его можно без труда предложить практически всегда, когда сталкиваешься с религиозным "оправданием зла"), нарушение этических принципов оправдать невозможно. Кроме того, "воля Божья" никому не поставит в упрёк нежелание совершать дела не вполне "прозрачные" для субъекта, т.е. представляющиеся сомнительными.