Лента: Политика

КНР намерена более эффективно проецировать свою финансовую мощь

Пример деятельности Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) показывает, что государства начинают все чаще прибегать к использованию финансовых инструментов не только для продвижения своих национальных геополитических интересов, но и для противодействия замыслам своих конкурентов. Так считают эксперты в области геополитики, опубликовавшие свое исследование на канадском портале Geopolitical Monitor.

В июне 2015 года по инициативе КНР представители 57 стран-учредителей подписали соглашение о создании новой финансовой структуры – АБИИ, которая призвана обслуживать преимущественно интересы китайской инициативы «Пояс и путь». Банк стартовал с начальным уставным капиталом в 100 млрд долларов. О большой заинтересованности в нем свидетельствует тот факт, что по состоянию на июль 2019 года в состав его членов вошли уже 100 стран (72 члена и 28 потенциальных, как указано на его официальном интернет-сайте). Впечатляет список участников, включающий представителей разных регионов: Европы, Центральной Азии, Ближнего Востока, АТР и Америки. К нему присоединились не только крупные державы, небольшие государства, офшорные финансовые центры, но и некоторые страны НАТО и ряд союзников США. В этой связи АБИИ, скорее всего, следует рассматривать как уникальный финансовый инструмент Китая по продвижения своих интересов в глобальном масштабе.

В первую очередь он дезавуирует американские планы по созданию «санитарного кордона» вокруг Китая. Непрекращающийся рост экономической и военной мощи КНР представляет собой, как считают американские стратеги, угрозу мировому доминированию США, поскольку они увидели в этом претензии на роль ведущего центра развития не только Азиатско-Тихоокеанского региона, но и мира в целом. Поэтому сдерживание Китая, согласно ряду американских официальных программных документов в сфере безопасности, в первую очередь Стратегии национальной безопасности, является естественным геополитическим императивом для внешней политики США.

Вашингтон намерен окружить укрепляющегося восточного гиганта с помощью своих основных союзников в Азиатско-Тихоокеанском регионе, таких как Австралия, Южная Корея, Япония и Новая Зеландия. Содействие в решении этой задачи должны оказать американские военные объекты, расположенные в Афганистане, Южной Корее, Японии, Сингапуре, на Филиппинах, о. Гуам, о. Диего-Гарсия и т. д.

Создание многостороннего торгового блока – Транстихоокеанского партнерства (ТТП), предназначенного для активизации торговли в Тихоокеанском бассейне, также явно задумывалось с антикитайской целью. Иначе трудно объяснить отсутствие в этом объединении второй по величине экономики мира.

Чтобы воспрепятствовать американским планам, представляющим собой очевидную угрозу его национальным интересам, Пекину необходимо было прибегнуть к активным мерам. Это было тем более уместно в условиях усиления конфронтационной позиции Вашингтона в отношении Китая в области торговли. План по использованию своих финансовых возможностей для упреждающего преодоления вышеупомянутых ограничений путем создания регионального банка, возглавляемого самим Китаем, представляет собой продуманный асимметричный ответ США. Ведь он стимулировал к участию в АБИИ даже традиционных союзников Вашингтона. А установление более тесных деловых отношений, с точки зрения Китая, в дальнейшем может повлечь за собой более глубокие стратегические последствия.

С созданием АБИИ Китай стремится более эффективно проецировать свою финансовую мощь. Ведь несмотря на то, что страна является второй по величине экономикой в мире по ВВП (13,4 трлн долл.) и занимает первое место по валютным резервам (3,23 трлн долл.), ее экономический и финансовый потенциал до сих пор не получил признания в таких ведущих международных финансовых институтах как Всемирный банк и Международный валютный фонд. Вместе с тем, китайское руководство осознает, что многосторонние институты, созданные в рамках Бреттон-Вудской системы, служат в первую очередь интересам своих создателей. Видимо не случайно и бывший директор-распорядитель МВФ Доминик Стросс-Кан, выступавший за более активную роль Китая в деятельности этого органа, был отстранен от должности при сомнительных обстоятельствах. Зато теперь с созданием АБИИ Китай имеет все основания считать себя краеугольным камнем многостороннего банка со штаб-квартирой в Пекине. Это серьезная заявка на лидирующие позиции в мире и в финансовой сфере.

Как полагают специалисты, АБИИ сформирован для финансирования реконструкции Шелкового пути в целях углубления торговых связей между основными экономиками Евразии. В этом контексте развитие торговой логистической инфраструктуры (особенно наземной) можно рассматривать как катализатор для содействия интеграции между Китаем и основными экономиками таких регионов, как Западная Европа, постсоветское пространство и Ближний Восток, в целях уменьшения зависимости китайских экспортеров от потребительского рынка США. Строительство более глубоких паневразийских торговых взаимосвязей позволило бы объединить геополитические, экономические, финансовые и энергетические интересы на Евразийском континенте. Россия, которая не только географически соединяет Европу с Азией, но и является дипломатическим союзником, поставщиком энергоресурсов и военной техники Китаю, может рассматриваться наиболее естественным партнером при реализации этих планов.

Практика последних лет показывает, что АБИИ финансирует многие бизнес-проекты, которые в конечном итоге отвечают геополитическим интересам Пекина. Это дало основание некоторым зарубежным аналитикам охарактеризовать амбициозный план, обеспечивающий синергию между АБИИ и проектом «Новый Шелковый путь», как китайский эквивалент Плана Маршалла.

Создание АБИИ помогает Китаю «фрагментировать» глобальную систему альянсов США. О том, что это действительно так, свидетельствует присоединение в числе первых к АБИИ в качестве члена-основателя Великобритании, а затем Германии, Франции и Италии, являющихся членами НАТО. Это при том, что была разработана общая трансатлантическая позиция, согласованная с Вашингтоном, которая определила единый курс действий в отношении китайского проекта. Не помогли и безуспешные попытки США помешать своим союзникам присоединиться к АБИИ под предлогом озабоченности вопросами окружающей среды и прав человека.

С геополитической точки зрения АБИИ можно рассматривать как инструмент, разработанный Китаем не только для увеличения своего экономического и финансового влияния, но и как часть плана, направленного на «стратегическую перебалансировку» среди союзников Вашингтона. Пример Великобритании особенно примечателен из-за общего с США культурного наследия, языка, истории, а также тесного военного и геополитического сотрудничества. Кроме того, он очень важен потому, что Лондон является одним из крупнейших и самых престижных финансовых центров мира.

Следовательно, присоединение к банку влечет за собой серьезные стратегические последствия, выходящие за рамки торговли, бизнеса и финансов. Вполне вероятно, что именно это изначально и было целью китайских архитекторов АБИИ.

АБИИ призван содействовать созданию платформы, способной составить конкуренцию денежной гегемонии доллара США. Действительно, имеющиеся данные подтверждают эту тенденцию: это и эмиссия в 2014 году облигаций Королевского казначейства Великобритании, номинированных в юанях, и соглашение между центральными банками Китая и Швейцарии о создании в 2015 году в Цюрихе финансовой платформы для проведения операций в юанях, и переход компании ПАО «Газпром нефть» на расчеты в юанях по своим контрактам, и решение МВФ включить юань в корзину ключевых международных резервных валют, и ряд других. В феврале 2019 года китайский юань стал пятой наиболее широко используемой валютой для глобальных транзакций (с долей 3,2 % в 1 квартале ).

Хотя все это свидетельствует о растущей интернационализации китайского юаня, но доминирующее положение среди основных резервных валют ему удастся занять еще не скоро. Одним из решающих шагов станет его полная конвертируемость. Другими словами, он еще не в состоянии бросить вызов доллару США, но его международная конкурентоспособность и привлекательность становятся все сильнее. Кроме того, важно подчеркнуть перспективный рост геофинансового альянса между Пекином и Москвой, который мог бы установить финансовый порядок, параллельный валютной гегемонии доллара США.

Таким образом, нынешняя международная финансовая система обречена становиться все более конфронтационной ареной, что выходит далеко за рамки традиционных параметров экономической конкуренции. В этом контексте инструментальный контроль над институциональными структурами, играющими видную роль в международном финансовом управлении, становится все более важным фактором, способным изменить глобальный баланс сил в XXI веке.


Ирина Николаевна Комиссина
Источник: "РИСИ "