Лента: Политика

Эта тенденция стала для Пекина вызовом решению «двух стратегических задач столетия»

Китай сегодня оказался в эпицентре столкновения глобальных тенденций развития и масштабных протекционистских действий со стороны Вашингтона и его союзников в ЕС. Эта ситуация стала для Пекина чрезвычайно болезненной, поскольку его интересы распространяются практически на все географические районы мира и межгосударственные отношения, связанные, прежде всего, с развитием экономики и обеспечением безопасности. Китайские компании уверено проникают в США, Европу, Африку, Латинскую Америку, не говоря уже об азиатских странах. Этот процесс эксперты называют «глобализмом по-китайски».

Однако в последнее время на пути «глобализации с китайской спецификой» все чаще возникают препятствия, которые вызывают объяснимое беспокойство в Пекине. Одной из таких проблем является усиление протекционистских тенденций со стороны партнеров, озабоченных стремительным ростом отрицательного баланса в торговле с Китаем, а также его напористостью на зарубежных рынках и усиливающимся влиянием на экономическую жизнь и даже социальные процессы в странах-партнерах. Справедливости ради следует отметить, что дисбаланс в торговле с КНР действительно впечатляет. Например, в торговле с Соединенными Штатами он составляет почти 400 млрд долларов, а с ЕС – около 200 млрд долларов США.

В Китае же нынешнюю тенденцию к усилению протекционизма рассматривают как серьезный вызов решению «двух стратегических задач столетия» – построению к 2021 году общества «сяокан»(1) и выходу страны к 2049 году на позиции глобального лидера.(2) Там понимают, что от решения этих задач напрямую зависит легитимность «китайского социализма» и существующего в КНР политического режима.

В связи с этим, протекционистский курс Трампа был крайне негативно воспринят в Пекине. Китайские эксперты оценивают его как победу популизма и сил, выступающих против глобального подхода к решению таких общемировых проблем, как борьба с бедностью, деградация окружающей среды, истощение ресурсной и энергетической базы, военные конфликты, гонка вооружений и т.д. По их мнению, нынешний американский президент рассматривает торговлю и соперничество с Китаем как «игру с нулевой суммой», а отрицательное сальдо – как потери США по причине недостаточной защиты американского рынка и американских производителей.

Настораживают Пекин и действия европейских союзников Вашингтона. В частности, в китайской столице отмечают резкую активизацию практики расследований демпинга и субсидирования иностранных компаний, работающих на европейском рынке. Если в 2015–2016 годах было проведено 21 такое расследование, то только в одном 2017-ом их стало уже 29.(3) При этом с 2018 года эти расследования все больше базируются на правилах, действующих в ЕС, тогда как раньше их основой служили нормы ВТО. Согласно европейским правилам, с 2018 года уже сами предприятия и компании стран ЕС имеют право оценивать ситуацию на рынках стран-партнеров и выносить решения как о наличии там возможных отступлений от правил, так и проведении расследований. Китайские специалисты трактуют эти действия, как попытку заменить универсальные правила ВТО односторонними правилами ЕС.

Одновременно усилен контроль и над инвестициями внешних партнеров, включая Китай. В первую очередь он касается сфер, затрагивающих национальную безопасность, критически важную инфраструктуру, а также ключевые технологии и отрасли. Как известно, сегодня именно эти области являются объектом повышенного внимания китайского бизнеса в Европе.

Пекинские эксперты считают также, что современные экономические и торговые отношения усилиями ведущих стран Запада все чаще приносятся в жертву политическим и военным планам руководства этих государств. В США и среди их союзников в ЕС сегодня все чаще рассматривают протекционизм как важный рычаг влияния на другие страны в угоду политическим и экономическим интересам. И нынешнее отношение Вашингтона и Брюсселя к России и КНР является лучшим тому подтверждением. Тем самым политизация торгово-экономических отношений создает дополнительные трудности для китайской «политики реформ и открытости» и реализации его крупных внешнеэкономических проектов, имеющих, без преувеличения, судьбоносное значение для будущего Китая.

В сложившихся условиях китайское руководство прилагает усилия для того, чтобы смягчить действующий в отношении КНР санкционный режим, найти возможности компенсировать потери от протекционистского давления и не допустить срыва планов по решению «задач столетия».

В связи с этим, подчеркивается особая важность ускоренного перехода к новой модели развития «экономики высокого качества», уменьшения налогов в производственной сфере с 16 до 13 процентов, а также объемов инфраструктурного строительства в ряде регионов страны (Автономный район Внутренняя Монголия, провинция Ганьсу) и др. При этом, китайское руководство не выражает опасений относительно возможного сокращения темпов экономического роста до 6%. На эти вопросы в очередной раз было обращено внимание на второй сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 13 созыва (5 – 15 марта 2019 года).

Кроме этого, оставив в прошлом стремление «держаться в тени», Пекин сегодня продолжает активно углублять всесторонние связи с внешними партнерами, фокусируя внимание на странах и регионах, которые в меньшей степени охвачены влиянием Запада. Этой же цели подчинен и принятый на мартовской (2019 г.) сессии ВСНП Закон об иностранных инвестициях, который призван сделать еще более надежной и комфортной деятельность инвесторов на территории Китая.(4) Предложенные председателем КНР Си Цзиньпином проект «Пояс и путь» и доктрина «общей судьбы для всего человечества» имеют своей целью мотивировать другие страны на более активное развитие «равноправного сотрудничества» с Китаем. Эти глобальные по своей сути инициативы рассматриваются в китайской столице, прежде всего, как возможность в новых условиях сообщить экономике КНР «второе дыхание», а также нейтрализовать протекционистские действия ведущих западных стран и обеспечить китаецентричную консолидацию государств, заинтересованных во взаимодействии с Пекином на условиях «взаимного выигрыша».

Одновременно Китай стремится всячески поддерживать тенденцию на реформирование глобальной системы экономического управления, в которой доминирующие позиции принадлежат США и их союзникам в ЕС (МВФ, ВБ). Однако это реформирование видится в Пекине пока лишь в пределах, которые могли бы полнее обеспечить его интересы как второй экономики и первой торговой державы мира, располагающей, к тому же, крупнейшими валютными резервами и обеспечивающей 30% роста глобального ВВП.

В связи с этим, китайская сторона весьма позитивно оценивают роль и перспективы группы G20, которая отражает мнение 2/3 населения Земли и производит 85% валового продукта в мире. К тому же в ее состав входят около десяти развивающихся стран, имеющих собственный взгляд на проблемы глобального управления. Использование данного института, наряду с Азиатским банком инфраструктурных инвестиций и Фондом Шелкового пути, должно в итоге несколько снизить остроту негатива от протекционистского давления западных стран на экономику Китая.


Константин Анатольевич Кокарев, руководитель Центра Азии и АТР, доктор исторических наук
Источник: "РИСИ "

1 «Сяокан» – «общество средней зажиточности», в котором среднедушевой ВВП должен составить более 3 тыс. долл. США, душевой доход в городе – около 3 тыс. долл. США, городские жители должны составлять более 50% населения страны и т.д.

2 По прогнозам «мозговых центров» западных стран, к 2050 году Китай почти вдвое превзойдет экономический потенциал США. В 2020-х годах Китай обойдет Соединенные Штаты по общей сумме военных расходов. / Белобров Ю. Геополитические амбиции и интересы США в АТР. Международная жизнь. Сентябрь, 2015 г. с. 115

3 Dong Yifang, Wang Shuo. The new trend of EU Economic Protection and its Prospects for Development./ Contemporary International Relations, Vol.28, No.6, November/December 2018, p.68

4 В настоящее время в Китае действует около 960 тыс. предприятий, использующих иностранные инвестиции. Общий объем накопленных прямых иностранных инвестиций превышает 2,1 трлн долл. США./http://www.xinhuanet.com/english/2019-03/15/c_137897089/htm (15.03.2019)