Лента: Политика

Середина февраля отмечена двумя международными конференциями, в рамках которых в той или иной степени, в той или иной форме рассматривался вопрос о консолидации арабских стран. Конечно, не всех, а лишь ощущающих угрозу со стороны Исламской Республики Иран (ИРИ).

Этому, по сути, была посвящена конференция в Варшаве с официальным названием «Мир и безопасность на Ближнем Востоке», проходившая 13 -14 февраля. Она была инициирована и организована США с целью демонстрации объединенной силы против ИРИ и, с другой стороны, единства международного сообщества перед лицом иранской угрозы, как очередного шага на пути создания антииранского военно-политического альянса. Ведь не случайно эта конференция готовилась явно в спешке, чтобы быть приуроченной к 40-летию исламской революции в Иране, к 11 февраля.

Примечательно, что на этой конференции отсутствовали палестинцы, иракцы, ливийцы, йеменцы и сирийцы, – то есть, можно сказать, союзники, единомышленники и соратники Ирана, который даже не был приглашен в Варшаву.

В определенной степени вопрос об арабской солидарности частично обсуждался и на Мюнхенской конференции по безопасности 15 – 17 февраля, хотя и в меньших масштабах в длинном ряду других международных проблем. При этом антииранские нюансы в дискуссиях активно вносились США и Израилем.

По итогам этих двух мероприятий можно констатировать, что Белый дом не добился своей главной цели – «всеобщей, всемирной консолидации народов» против Ирана. Тем не менее, прошедшие форумы показали, насколько администрация Трампа привержена враждебной антииранской политике. И, конечно, американцами был использован ещё один шанс прозондировать взгляды, мнения, позиции различных, в первую очередь, ближневосточных арабских государств на возможность создания военно-политического союза против Ирана.

Не секрет, что еще во время предвыборной кампании в 2016 г. Дональд Трамп объявил о жесточайшей антииранской направленности американской политики на Ближнем Востоке (и не только там).

В течение всего последнего времени администрация Дональда Трампа готовит почву для формирования нового военного блока — Ближневосточного стратегического альянса Middle East Strategic Alliance (MESA), получившего в последствие у журналистов название «Арабская НАТО». По планам Белого дома, в альянс должны войти шесть стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) — Королевство Саудовской Аравии (КСА), Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), Кувейт, Катар, Оман, Бахрейн, а также Египет и Иордания. А если повезет, то и Марокко, Судан и Сенегал, что, правда, маловероятно и поэтому серьезно не рассматривается.Израиль, так же как и США, формально не станут его членами, но будут оказывать разведывательное, организационное и военно-техническое содействие.

Целью альянса, по задумкам США, станет «сдерживание иранской агрессии в регионе», а также противодействие терроризму и поддержание стабильности на Ближнем Востоке.

Как отмечают аналитики, идея создания нового военно-политического объединения арабских стран возникла в Вашингтоне ещё в 2011 году. Тогда началась «арабская весна», и позиции США в арабском мире стали расшатываться. Однако в ту пору президенту Бараку Обаме было не до «Арабского НАТО». Он пытался решить иранскую ядерную проблему и затем более-менее нормализовать отношения с «денуклеированным» Тегераном.

У пришедшего к президентской власти Дональда Трампа такой настрой предшественника вызвал приступ ненависти. Впрочем, как и вся политика Обамы.

Не случайно, президент Трамп, нарушив традицию своих предшественников, первой страной для зарубежного визита избрал Саудовскую Аравию, а не соседние Канаду или Мексику, или главного союзника США в Европе – Великобританию, как было принято доселе в Вашингтоне. В КСА президент США пробыл 20 и 21 мая 2017 г.

Возникает вопрос: почему именно Саудовская Аравия? Ответ прост: саудиты откровенно позиционируют себя как главную сдерживающую силу для иранских амбиций, и в этом они находят полное понимание в Вашингтоне. Саудовская Аравия с прагматичной точки зрения, рассматривается как потенциальный противовес планам Ирана, коим до свержения Саддама Хусейна являлся Ирак. Кстати, саддамовский Ирак был уничтожен руками самих США, что нарушило многолетний баланс сил в регионе и превратило главного американского врага – Иран в региональную супердержаву.(Это к вопросу о качестве и реальности стратегических прогнозов Белого дома и его аналитиков!).

Турция, по мнению Вашингтона, сейчас погрязла в авантюрной политике Эрдогана и не рассматривается как слишком надежный союзник.

Израиль таскать каштаны из огня для США явно не хочет.

Поэтому Саудовская Аравия для целей Вашингтона наиболее удобное государство. Кроме того, и, быть может, это главное: КСА – лидер ССАГПЗ, что дает возможность Белому дому притянуть к своей антииранской политике и ещё пять заливных монархий.

Как заявил бывший в то время госсекретарем США Рекс Тиллерсон, США намерены укреплять оборонный потенциал аравийских монархий, чтобы они могли противостоять иранскому влиянию.

Второй страной, которую посетил президент Трамп, был Израиль. И это тоже понятно без комментариев.

Объявив официально о выходе из ядерной сделки (Совместного всеобъемлющего плана действий – СВПД) и обострив тем самым отношения с ИРИ, администрация Трампа активизировала усилия по созданию MESA. В течение 2018 года официальные лица – высокопоставленные американские генералы и политики неоднократно посещали потенциальных участников «Арабской НАТО», чтобы создать условия для реализации плана.

Если подходить формально, то у архитекторов арабского военного альянса есть база. Хотя, скажем прямо, условная. К примеру, в 1984 году в рамках ССАГПЗ был сформирован оборонный союз «Щит полуострова» для предотвращения и реагирования на военную агрессию против любой из стран-членов Совета. Причем в состав «Щита» вошли объединенные сухопутные войска ССАГПЗ, а с 2014 года и ВМС. Однако уровень управления и в целом боеготовности оставался низким. Так, «Щит полуострова» ничего не смог противопоставить иракскому вторжению в Кувейт в 1990 году (хотя объединенные ВС стран Совета были вполне сопоставимы с иракскими).

Правда, в последние годы происходит усовершенствование этой оборонной системы ССАГПЗ, как в плане качества вооружения, так и боевой выучки. Но здесь опять-таки вынуждены повторить слово «хотя»: хотя в Йемене ВС КСА не показывают себя в качестве достаточной военной мощи.

Наличие серьезных американских военных баз в Бахрейне, КСА, Катаре, ОАЭ и Омане, а также постоянное дежурство авианосной ударной группы ВМС США и кораблей других стран НАТО в Персидском заливе, безусловно, играет на руку инициаторам и организаторам MESA.

Если бы у арабов всё было идеально, вопрос о военно-политическом антииранском союзе не стоял. Но…, увы. Препятствием на пути создания арабского альянса являются сами арабские государства. Причем в двух сферах.

Во-первых, отношения между потенциальными участниками альянса. В данный момент – кризис в отношениях Катара с КСА, ОАЭ, Бахрейном и Египтом, которые до сих пор бойкотируют Катар. Напомним, 5 июня 2017 года эти страны заявили о разрыве дипломатических отношений с Катаром, обвинив Доху в поддержке терроризма и вмешательстве в их внутренние дела. За этим последовали экономические санкции и транспортная блокада Эмирата.

В этой связи министр иностранных дел Катара Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани, выступая в 17 февраля на Мюнхенской конференции по безопасности, заявил: «США прилагают усилия по созданию стратегического ближневосточного альянса. И наша позиция такова: прежде чем говорить об альянсе, нужно решить ключевую проблему. Мы не можем говорить о коалиции, в состав которой войдут страны, враждующие друг с другом». «Мы готовы [войти в альянс], поддерживаем идею, до тех пор пока она не противоречит международному праву, основана на концепции коллективной безопасности и взаимодействии», – добавил он.

С трибуны в Мюнхене катарский министр подчеркнул готовность к диалогу с бойкотирующими странами, но отметил отсутствие прогресса в этом направлении.

Несогласованность арабских стран – кандидатов в «Арабскую НАТО» – отчетливо проявилось в йеменской войне, где наблюдаются явные проблемы с единым командованием и соперничество между Саудовской Аравией и ОАЭ.

Не всё однозначно и едино у стран ССАГПЗ во взглядах на Сирию, Ирак, Ливан, Афганистан.

Во-вторых, и, быть может, это главное, среди арабских стран нет консенсуса относительно подхода к Ирану. По мнению аналитиков, катарцы поддерживают хорошие отношения с Ираном и настаивают на том, чтобы не доводить их до конфликта, а как-то смягчить. Более того, Иран и Катар заключили соглашение об активизации сотрудничества в охране морской границы двух стран и совместном патрулировании акватории Персидского залива. Согласно двусторонним договорённостям, Иран и Катар приступили к обмену информацией и мониторингу ситуации в акватории Персидского залива.

На фоне подобного сотрудничества развиваются и торгово-экономические связи двух стран. Так, 2018 г. товарооборот между ИРИ и Катаром превысил 250 млн. долларов.

На подобных позициях стоит и Оман, у которого с Ираном давно сложилось очень продуктивное партнерство. И не только в торговле, хотя и здесь наблюдается прогресс. Так, только за пять месяцев в период с 21 марта по 22 августа 2018 г. товарооборот между двумя странами составил 659.80 млн. долларов. Султанат Оман старается занимать равноудаленную позицию в суннитско-шиитском противостоянии и продолжает взаимовыгодное сотрудничество как с Эр-Риядом и другими арабскими странами Залива, так и с Тегераном.

Кувейт, который неоднократно испытывал удары судьбы со стороны Ирака, на собственном опыте прекрасно сознает, что его товарищи по Заливу в борьбе с врагами никакой помощи ему не оказывали, поэтому влезать в какие-то конфликты с Ираном Кувейт не спешит.

Примечательным был визит президента ИРИ Хасана Роухани в Оман и Кувейт в 2017 г. Как отметил официальный представитель МИД Ирана Бахрам Касеми, «этот визит, осуществленный в период критической и особой ситуации в регионе, подчеркивает общую волю трех стран развивать дружественные связи по обе стороны Персидского залива. «Султан Омана Кабус и эмир Кувейта шейх Сабах, всегда стремились к всесторонним отношениям с ИРИ, выходящим даже за рамки двусторонних связей в интересах обеспечения стабильности и безопасности региона в условиях общих угроз и проблем, таких как терроризм и экстремизм», – добавил г-н Касеми. По утверждению Касеми, иранский президент был тепло встречен чиновниками, простыми людьми, а также представителями СМИ в обеих странах. Г-н Касеми подчеркнул, что этот визит доказал, что провокационная политика некоторых региональных держав, направленная против Ирана, дала обратные результаты, и желание дальновидных людей и правительств стран региона укреплять отношения, было поддержано более чем когда-либо.

Помимо Катара, Кувейта и Омана отличные деловые отношения с Ираном поддерживают и ОАЭ. Фактически Эмираты давно стали открытым финансовым и экономическим окном Ирана на мировой рынок, в том числе, западный мир. Многие компании и фирмы совершенно спокойно работают через эмиратские банки. Товарооборот ИРИ и ОАЭ фантастичен. Так, в период с марта 2017 – по март 2018 г. он достиг 16.83 млрд. долларов. (Для сравнения российско-иранский товарооборот составляет порядка 1.5 – 1.7 млрд. долларов).

Кроме того, не будем забывать: на иранской стороне Персидского залива издревле проживают арабские племена, которые имеют многовековые родственные и деловые отношения со своими соплеменниками на аравийском побережье. То есть совместные дела и взаимосвязи там налажены, непроницаемой стены нет.

Ещё один «щекотливый» момент в идее формирования «Арабской НАТО». Это отношения с Израилем, который без формального участия в будущем арабском альянсе, несомненно, будет играть важную роль в его деятельности.

Израиль был и остается пропагандистско-идеологическим противником большинства арабских стран. Однако это совершенно не мешает им проводить прагматичную политику в отношении еврейского государства. Правда, здесь следует констатировать, что практически все арабские страны, так или иначе взаимодействующие с Израилем, не афишируют это, поскольку, по мнению их руководства, «арабская улица» не поймет.

Напомним, что на сегодняшний день только два члена Лиги арабских государств имеют с Израилем дипломатические отношения – Египет и Иордания. Семь арабских государств, признавая Израиль, не имеют с ним дипотношений. Это Бахрейн и шесть других, имевших ранее дипотношения, но прервавших их из-за эскалации палестино-израильской напряженности: Катар, Мавритания, Марокко, ОАЭ, Оман, Тунис.

В последние годы наблюдается явное и скрытное потепление арабо-израильских отношений с одновременным усилением их общей обеспокоенности политикой Тегерана в регионе, а также его ракетно-ядерной деятельностью. Такая ситуация инициирует контакты иногда негласные, иногда открытые между Израилем и арабскими странами в различных сферах, в том числе и в области разведки и обороны. То есть здесь действует принцип: «враг моего врага – мой друг».

На днях министр иностранных дел Бахрейна Халид бен Ахмед аль-Халифа, участвовавший в Варшавской конференции и проведший в ее кулуарах встречу с бывшим главой израильского МИД Ципи Ливни, не исключил возможности установления дипломатических отношений с Израилем. Он добавил, что «в конце концов» это будет достигнуто.

Показательно, что ранее бахрейнский министр так прокомментировал политику Ирана в регионе: «Пока Иран стремится нарушить статус-кво в регионе и вторгается в страны со своими отрядами и ракетами, любая страна в регионе, включая Израиль, имеет право защищаться, уничтожая источники опасности». Министр связи Израиля Аюб Кара назвал тогда это заявление «невиданной ранее и исторически важной поддержкой Израиля».

В конце 2017 г. израильские СМИ сообщили, что король Бахрейна Хамад бин Иса Аль Халифа выступает против бойкота Израиля арабскими государствами, и разрешил своим подданным свободно посещать Израиль.

Имеются свидетельства «потепления» отношений и с другими арабскими государствами. Саудовская Аравия при посредничестве США приобрели у Израиля комплекс ПВО «Железный купол». По данным СМИ, Эр-Рияд использует израильские компании, которые монтируют станцию радиоэлектронной борьбы. В свою очередь Израиль выразил готовность обмениваться разведывательными данными с КСА в целях противодействия Ирану.

ОАЭ также приобретают у Израиля вооружение и боевую технику для охраны нефтяных месторождений и границ. Боле того, именно в Абу-Даби в 2018 г. впервые в арабской стране прозвучал гимн Израиля в честь победы израильского дзюдоиста.

Сенсационным стало интервью, которое недавно дал бывший глава саудовской разведки, член королевской семьи Саудовской Аравии Турки Аль-Фейсал известному израильскому тележурналисту Бараку Равиду. В ходе беседы Турки Аль-Фейсал заявил, что секретные отношения между Израилем и рядом государств Персидского залива имеют двадцатипятилетнюю историю.

Рекламируя свой остросюжетный политический телесериал «Тайны залива», Равид утверждает, что в будущем он раскроет информацию об экономических, политических и военных отношениях между Израилем и Саудовской Аравией, Израилем и Бахрейном, Израилем и Объединившимися Арабскими Эмиратами.

При всём мизерном практическом значении Варшавской конференции она стала ещё одним показателем изменений в арабо-израильских отношениях. Конечно, это касается не всех стран, но, в первую очередь, кандидатов на участие в «Арабском НАТО».

Вспомним. Ранее никогда представители арабских стран не появлялись на мероприятиях, где присутствовали израильтяне. Теперь по-другому. В Варшаве премьер-министр Израиля Нетаньяху, сидя за одним столом с главами МИД десятка стран-членов Лиги арабских государств, обсуждал с ними насущные проблемы безопасности на Ближнем Востоке. В этой связи израильский лидер заявил: Мы «встретились для того, чтобы окончательно объединиться и окончательно прояснить все в плане взаимопонимания по самой большой угрозе миру и безопасности на Ближнем Востоке – иранскому режиму… Мы солидарны и едины – я за всю свою жизнь не помню такого момента – я думаю, что это поразительное изменение, которое принесет много хорошего Ближнему Востоку. Регион может объединиться против общей угрозы, а также работать вместе над тем, чтобы очертить общее будущее».

Накануне Варшавской конференции 30 января в Иордании состоялась встреча глав МИД Египта, КСА, ОАЭ, Кувейта и Бахрейна. Одним из главных вопросов на повестке дня встречи стала нормализация отношений с Израилем. Но на встрече не было представителя Омана. И не случайно. Глава МИД этой страны Юсуф Бен Алави, прибывший с визитом в Москву, 18 февраля заявил, что его страна не собирается начинать процесс нормализации отношений с Израилем. Отдельные встречи с представителями Израиля (в том числе беседа с премьером Нетаньяху в Варшаве несколько дней назад), носили исключительно протокольный характер.

Но всё же, несмотря на все «издержки» и минусы для Вашингтона и Иерусалима прошедших международных форумов, подытожить значение для Израиля Варшавской конференции можно словами, ранее сказанными Биньямином Нетаньяху: «Многие из арабских стран сейчас видят в Израиле не врага, а союзника в противодействии более широкой опасности со стороны Ирана и ИГ[1], это две исламистские силы, которые всем нам угрожают. Это сближает нас и также может помочь в том, что касается достижения мира».

Таким образом, международные конференции в Варшаве и, в определенной степени, в Мюнхене стали шагами, хотя и небольшими, на пути формирования Ближневосточного стратегического альянса, направленного против Ирана. Конечно, до официального, юридического оформления этой «Арабской НАТО» еще далеко. Но исключить такого развития событий нельзя. Слишком глубок антагонизм между Ираном и арабскими странами, которые перед лицом, как они считают, персидско-шиитского гегемонизма готовы идти на союз с историческим противником – Израилем.

Смогут ли арабские страны, в первую очередь, Персидского залива, преодолеть противоречия внутри ССАГПЗ и выработать общую позицию, насколько будет сильно и эффективно давление на них США, от этого зависит, состоится ли формирование «Арабской НАТО».

А ответ на вопрос: будет ли новый военно-политический блок, если даже он будет создан, отвечать заявленным требованиям, или же станет лишь очередным пропагандистско-идеологическим орудием, это уже другая история.



Владимир Сажин, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук
Источник: "Международная жизнь"

[1] Организация ИГ – Исламское государство – запрещена в Российской Федерации