Лента: Политика

   
Постепенное превращение Евросоюза в подобие конфедеративного государства естественным образом ставит вопрос о формировании единой военной политики и создании общих ВС. Хотя в том или ином виде вопрос муссируется более четверти века.

В начале 90-х по инициативе Франции и Германии был создан Еврокорпус, первоначально включавший бронетанковую дивизию Франции, 10-ю танковую дивизию ФРГ, 1-ю механизированную дивизию Испании, 1-ю механизированную дивизию Бельгии, франко-германскую мотопехотную бригаду, роту из Люксембурга. В течение полугода штаб корпуса руководил операцией КФОР в Косове. Однако в настоящее время Еврокорпус имеет в своем составе лишь штаб и франко-германскую бригаду. Последняя включает по два пехотных батальона от 1-й дивизии ВС Франции и 10-й танковой дивизии ВС Германии.

В 1992 году была принята Петерсбергская декларация, в которой европейцы провозгласили намерение независимо от НАТО «решать гуманитарные, спасательные и миротворческие задачи, направлять воинские контингенты для урегулирования кризисов, в том числе путем принуждения к миру». В 1999-м была подписана Хельсинкская декларация об основных параметрах военного строительства ЕС. Были созданы Военный комитет и Военный штаб ЕС, разработана концепция боевых тактических групп по 1,5–2,5 тысячи человек в каждой. Они должны были обладать способностью за 5–15 суток перебрасываться в район кризиса, находящийся за пределами ЕС, и автономно действовать там месяц. Каждая группа могла включать три-четыре мотопехотные и, возможно, одну механизированную или танковую роту, батарею полевой артиллерии, подразделения боевого и тылового обеспечения, представляя собой таким образом усиленный батальон. Предполагалось, что боевым группам придется действовать в сложных природно-климатических условиях. Наличие мандата ООН было желательно, но необязательно.

Франция, Италия и Великобритания сформировали по одной мононациональной боевой группе, все остальные группы являются многонациональными. Французы также возглавили франко-германскую и франко-бельгийскую группы. Итальянцы встали во главе сразу трех многонациональных групп: в одну вошли также румыны и турки, хотя Турция и не является членом ЕС, в другую – венгры и словенцы, в третью – испанцы, греки и португальцы. Британцы сформировали группу, совместную с голландцами, к которой позже присоединились также шведы, литовцы и латыши. Что будет с британскими группами после Брексита – сказать сложно.

Две многонациональные группы возглавили немцы: в одну вошли подразделения из Голландии и Финляндии, во вторую – из Чехии, Австрии, Ирландии, Хорватии и Македонии (не входящей в ЕС). Во главе еще трех групп встала Польша. В одну вошли подразделения из Германии, Словакии, Латвии и Литвы, в другую («Веймарскую») – из Франции и Германии, в третью («Вышеградскую») – из Чехии, Венгрии, Словакии и не входящей в ЕС Украины.

Испанцы возглавили группу, которую также составили немцы, французы и португальцы. Кроме того, под испанским руководством сформирована единственная морская (амфибийная) боевая группа, включающая три испанских и пять итальянских десантных кораблей. Шведы возглавили Северную боевую группу, в которую вошли также финны, норвежцы, ирландцы и прибалты.

Кроме того, боевые группы сформировали Греция (совместно с Кипром, Болгарией и Румынией), Чехия (совместно со Словакией), Бельгия (совместно с Люксембургом и Францией), Голландия (под ее руководством находятся подразделения из Германии, Финляндии, Австрии и Литвы).

Вполне очевидно, что цель создания боевых групп была чисто политической. ЕС хотел и хочет играть самостоятельную роль в мировых делах. При этом, как показывает практика участия европейских стран в операциях НАТО, боеспособность их ВС очень низка. Они полностью зависят от США в плане средств боевого обеспечения (разведки, связи, управления, РЭБ, тылового снабжения, возможностей дозаправки самолетов в воздухе) и глобальных перебросок, при этом имеют крайне ограниченные возможности по применению высокоточного оружия – здесь они тоже почти полностью зависят от американцев. Самое же главное в том, что европейцы категорически не готовы всерьез воевать. Чувствительность к потерям в европейских армиях достигла таких масштабов, что их все труднее становится считать армиями вообще. Дополнительно усложняет ведение совместных операций (это относится к контингентам как ЕС, так и НАТО) необходимость политических согласований с руководством ряда европейских стран, а также разного рода ограничения, накладываемые политиками на своих военнослужащих. Количество и характер таких ограничений оказываются разными для подразделений различных стран, причем часто при их соблюдении воевать возможным не представляется.

Даже сам по себе состав боевых групп подтверждает тот факт, что участие их в войне не предусмотрено лишь потому, что одним батальоном много не навоюешь. Тем более если предполагаются автономные действия в течение целого месяца. В нормальном бою батальон вряд ли сможет автономно провоевать больше часа. Таким образом, единственным потенциальным противником боевых групп мыслятся крайне слабые и малочисленные вооруженные формирования, не имеющие никакого вооружения, кроме легкого стрелкового. Соответственно единственный возможный ТВД – наиболее слаборазвитые страны Азии и Африки, где нет даже сколько-нибудь серьезных партизанско-террористических формирований.

В целом считается, что европейские боевые группы находятся в состоянии оперативной готовности с 2007 года. Фактически же этих групп нет и, очевидно, никогда не будет – не отмечено ни малейшей попытки их задействовать в миссиях ЕС в Македонии, Боснии и Герцеговине, Чаде, ЦАР. Впрочем, контингенты ЕС в этих миссиях, как правило, недотягивают даже до размера одной боевой группы. И уж совершенно абсурдно предположить, что такие боевые группы могут противостоять «российской агрессии», которую многие в Европе ждут всерьез.

Уже в начале 2015 года вновь зашла речь о создании единой европейской армии, что стало автоматическим подтверждением фиктивности европейских боевых групп. Опять активизировались эти разговоры сейчас в связи с действиями Трампа, не желающего за свои деньги защищать Европу. Однако согласия по этому поводу в ЕС нет. Кроме того, совершенно неясно, как эта армия будет формироваться, станет ли она заменителем уже существующих национальных армий или дополнением к ним, как она будет соотноситься с НАТО. Практически нет сомнений в том, что ничего у европейцев и здесь не получится. Если люди не готовы воевать, то структурные преобразования уже не помогут.


Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа
Источник: "Военно-Промышленный Курьер"