Лента: Политика

Идея создания ближневосточной версии НАТО не нова. Вопрос об этом часто поднимается последнее время в повестке встреч, проходящих между США, Израилем и рядом арабских стран Ближнего Востока. Также король Саудовской Аравии Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд провозгласил создание «Исламской военной коалиции для борьбы с ИГИЛ и международным терроризмом» со штаб-квартирой в Эр-Рияде. Это событие произошло 15 декабря 2015 года. По мнению экспертов, организация являет собой прототип готовящегося блока по образцу НАТО. На сегодняшний день она насчитывает 34 страны-участницы. Приглашены в эту коалицию были почти все мусульманские страны, за исключением Ирана, Сирии, Ирака и Омана.

Причинами активации разговоров о создании нового НАТО являются события, ведущие к изменению баланса сил в регионе, а также ряд существующих противоречий между странами. Сегодня это военные действия в Сирии и, главное, усиление позиций Ирана в регионе.

Единственное, что крепко объединяет США, Израиль, военно-светские власти Египта и саудовских монархов— неприязнь к Ирану. Именно на этой платформе США и Израиль, как инициаторы, пытаются собрать сегодня ближневосточный альянс. Исламскую Республику президент Трамп с самого начала своего президентского срока определял как «террористическое государство».

Однако, несмотря на персональную инициативу США и Израиля в создании «арабского НАТО», потребности в подобных кооперациях возникают по ряду глобальных причин, которые появились не сегодня и не вчера. Гипотетический союз арабских государств западные СМИ окрестила «арабской версией НАТО».

Но есть ли сходство между ситуацией в Европе времен создания Североатлантического альянса и текущей ситуацией на Ближнем Востоке? В интервью редактору журнала «Международная жизнь» Борис Долгов, старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований института Востоковедения РАН, сказал, что общим для Североатлантического альянса и арабского НАТО является лишь инициативная роль США в обоих процессах, а также цель этих инициатив: защищать и продвигать свои интересы в стратегически важных регионах.

Хотя среди причин возникновения «европейского НАТО» можно выделить политические, экономические, социальные – все же в основе лежит желание стран-участниц альянса во главе с США продвинуть свои военные и экономические интересы. Такое же желание, по всей видимости, определяет и стратегии военной политики инициаторов нового возможного военного образования. Тем не менее, политическая обстановка в Европе середины 20 века и текущая ситуация на Ближнем Востоке весьма различны. Начиная с распада Османской империи, обстановка в ближневосточном регионе остается очень нестабильной. До сих пор у ряда стран существуют территориальные претензии к соседям, а западная коалиция под эгидой борьбы с терроризмом вмешиваются во внутренние дела арабских стран.

Конфликт между Израилем и Палестиной длится с 1948 года. Противостояние перестало быть локальным и фактически стало конфликтом между Израилем и рядом арабских государств, число и состав которых менялся в различные периоды противостояния.

Затяжная война в Сирии, конфликт в Йемене, катарский кризис и постоянные локальные столкновения на религиозной почве террористических и оппозиционных сил с правительственными войсками в разных странах делают ситуацию на Ближнем Востоке крайне взрывоопасной.

Помимо самих стран региона в ближневосточной политике принимают участие сторонние силы, которые преследуют здесь разные геополитические и экономические интересы. В первую очередь это США и их союзники во главе с Израилем, а также Россия и Турция. После развала Советского Союза Россия коренным образом поменяла тактику на Ближнем Востоке. «Сегодня наша страна придерживается принципа ведения диалога со всеми странами региона», – отмечает Б. Долгов. США же проводят в Персидском заливе (как, впрочем, и в остальных регионах мира) политику деления стран на «хорошие» и «плохие». Относительно «хороших» стран Ближнего Востока, таких как Израиль, Саудовская Аравия, страны ОПЕК – точки зрения Москвы и Вашингтона более ли менее совпадают. Во всяком случае, нет явной конфронтации. Что же касается «плохих», в понимании США стран, таких как Иран и Сирия под руководством Башара Асада – тут позиции России и США прямо противоположны. Россия старается поддерживать отношения с правительствами Ирана и Сирии, что делает ее противником интересов США. «Нельзя сказать, что возможный военный блок будет напрямую мешать России проводить свою глобальную политическую линию на Ближнем Востоке, однако могут возникнуть трудности в реализации ряда двухсторонних проектов с конкретными партнерами», – отмечает Б. Долгов.

Надо сказать, что после революции 1979 года к власти в Иране пришли радикальные шииты, что сильно обострило его отношения с Саудовской Аравией. Таким образом, два сильнейших региональных игрока – Иран и Саудовская Аравия при поддержке двух глобальных оппонентов – России и США конкурируют за экономическую и военную гегемонию на Ближнем Востоке.

В настоящий момент саудиты в рамках «Исламской военной коалиции» собирают вокруг себя в качестве военно-экономических союзников страны преимущественно суннитского толка, тем самым делая своими противниками оставшиеся страны региона – шиитский Иран, Ирак и Сирию: у власти в последней находятся родственные шиитам алавиты во главе с Б. Асадом. «Арабский НАТО может по структуре быть очень похож на «Исламскую военную коалицию» с той разницей, что последняя создавалась главным образом для военной компании в Йемене, а первый сосредоточит усилия на борьбе с шиитским Ираном и на помощи суннитским группировкам в Сирии», – замечает Б. Долгов. Именно это обстоятельство породило у ряда стран во главе с США идеи о создании союза, сформированного по религиозному признаку, который бы обеспечивал его членам коллективную безопасность, по принципу «один за всех и все за одного», что очень напоминает устройство блока НАТО.

Но в Североатлантический альянс входят все инициаторы и основоположники блока – США, Канада, Великобритания, Франция. В случае с Ближним Востоком главные идеологи – США и Израиль, не собираются становиться участниками проекта. Что, по мнению Б. Долгова, «естественно, поскольку это союз арабских стран суннитского толка, и США с Израилем не имеют в этом смысле к ним никакого отношения».

На роль возможного лидера альянса претендует Саудовская Аравия. Но очевидно, что в военно-техническом смысле и с точки зрения стратегического координирования саудовское руководство вряд ли может единолично выстраивать внешнюю политику гипотетического военного союза государств, что, по словам Б. Долгова, можно видеть, например, из ситуации в Йемене, где коалиция суннитских сил, возглавляемая саудовцами, не имеет серьезных успехов. А Иран или даже Сирия в военном отношении более серьезные противники.

У стран НАТО изначально был один общий геополитический соперник – Советский Союз, что объединяло всех участников и ставило перед ними общие непротиворечивые цели. Эту позицию альянс всегда открыто выражал на протяжении всей истории своего существования. По словам генерального секретаря НАТО (2009—2014) Андерса Фог Расмуссена, организация была создана для защиты Европы от советского вторжения: «НАТО была создана в опасном мире. В то время как тень СССР сгустилась над Европой, 12 стран по обе стороны Атлантики объединились для защиты своей безопасности и главных ценностей: свободы, демократии, прав человека и главенства закона».

Что касается возможного арабского аналога НАТО такого четкого «врага» у него нет, хотя США активно пытаются выдвинуть на эту роль Иран. Однако со стороны других ближневосточных стран и арабского мира в целом отношение к Ирану неоднозначное. Да и сам Иран пока не может претендовать на роль большого опасного соперника для США, каким когда-то был СССР. По мнению Б. Долгова «Иран для США лишь повод. Это официально проговариваемый противник гипотетического альянса. США, как инициатор и координатор возможного военного блока хотят усилить свое влияния на всем Ближнем Востоке и в Сирии, в частности. В том числе, давить от лица будущего альянса на правительство Башара Асада».

Выходец из алавитской религиозной среды Асад пользуется поддержкой, в том числе — военной и экономической, со стороны шиитского Ирана. В этой связи новый альянс под руководством Саудовской Аравии стоит называть скорее не арабским, а суннитским. «Саудовская Аравия давно вынашивала план создания так называемой «суннитской дуги» для сдерживания влияния Ирана и остальных шиитских сил в регионе», – справедливо отмечает Б. Долгов.

У стран НАТО не было очевидных противоречий, а тем более открытых конфликтов, которые существуют между ближневосточными странами, например, в случаях с Йеменом и Палестиной. Также в 2017 году возник катарский дипломатический кризис, который чуть было не привел страну к войне с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами из-за обвинений катарского руководства в поддержке террористических организаций и позиции Ирана.

Из вышесказанного становится ясно, что копию НАТО на Ближнем Востоке невозможно воспроизвести по ряду объективных причин: религиозных, политических и экономических. Во-первых, из-за Израиля, который является одним из идеологов проекта. Арабо-израильская проблема и проблема статуса Иерусалима в частности, в религиозно-духовном смысле будет всегда объединять арабский мир более крепкими узами, чем какой бы то ни было союз с внешними партнерами, тем более, если в их числе находится Израиль. Во-вторых, страны ближневосточного региона экономически очень неоднородны и реализовать справедливую систему финансирования гипотетического альянса будет крайне трудно. А США с лозунгами нынешней администрации в духе «Америка прежде всего», вряд ли возьмут на себя это бремя, учитывая то, что сами Соединенные Штаты не планируют быть членом блока. В-третьих, ситуация вокруг Йемена и Катара показывает нестабильность даже внутри совсем недавно сформированной «Исламской военной коалиции», которая и представляет собой прототип предполагаемого военного союза.

По мнению В. Долгова создание арабского НАТО зависит от многих факторов: от ситуации в Сирии, от противостояния Саудовской Аравии и Ирана, от ирано-американских отношений, а также от позиций Турции и Израиля, которые представляют собой серьезные силы в регионе. Именно суммарный вклад всех этих факторов и определит облик и суть организации, если она действительно будет сформирована.


Юрий Суманеев, редактор журнала «Международная жизнь»
Источник: Журнал "Международная Жизнь"