Лента: Политика

В предыдущей статье на тему курса доллара ("Падение доллара: результат сговора «сильных»? ") я попытался опровергнуть популярную сейчас среди некоторых западных экономистов конспирологическую версию, согласно которой длительное (с начала 2017 г.) и устойчивое падение курса доллара США по отношению к основным мировым валютам объясняется, якобы, тайным сговором ведущих экономических держав и скоординированными действиями на валютном рынке их центробанков.

Однако, если это неправда, почему же доллар падает так долго и до какого уровня он может опуститься?

В ответе на этот вопрос бесполезно уподобляться аналитикам инвестфондов. Они работают в интересах спекулянтов, и поэтому временной горизонт их анализа ограничен неделей-двумя, причем анализируются только несколько выборочных краткосрочных факторов (твиты Д.Трампа, очередная месячная статистика по рынку труда и инфляции, заявления крупных представителей ФРС и ЕЦБ и т.д.). Полную долгосрочную картину может дать только комплексный анализ фундаментальных факторов, влияющих на курс доллара в контексте экономического развития США. При этом надо иметь в виду, что в экономике, в отличие от физики и других естественных наук, законы проявляются лишь как тенденции, то есть в связке причина-следствие они действуют с временным лагом, поскольку реализуются через сознание и поведение людей (в данном случае инвесторов).

О тех факторах, которые обычно толкают курс доллара вверх (но уже год почему-то не толкают) сказано в предыдущей статье. Это ускорение роста ВВП США (с 1,5% в 2016 г. до 2,3% в 2017 г.), увеличение потребительских расходов, инвестиций в основной капитал и экспорта, улучшение индексов делового и потребительского оптимизма, принятие налоговой реформы, которая стимулирует бизнес и призвана увеличить экономический рост до 4% в год, длительный «бычий» тренд на фондовых рынках США (до начала февраля). Кроме того, нужно упомянуть три решения ФРС в 2017 году о повышении процентной ставки, а также быстрый рост доходности облигаций казначейства США или «US Treasuries» с июля 2016 г. (2,8 против 1,45), которые всегда являлись самым непосредственным двигателем курса доллара.

Тем не менее, их уже в течение года компенсируют и перевешивают другие факторы, работающие на снижение курса доллара.

Фундаментальным фактором является хронический дефицит торгового и платежного балансов, а также госбюджета. Это главные язвы американской экономики. Причем, несмотря на увеличение в 2017 г. темпов роста ВВП, ситуация продолжает ухудшаться: торговый дефицит вырос на 12% – до 566 млрд дол. против 504 млрд дол. в 2016 г. , а платежный баланс по счету текущих операций – до 462 млрд дол. против 452 млрд дол. в 2016 г.
Любая страна при таких объемах (относительно ВВП) хронических дефицитов торгового, платежного балансов и госбюджета уже давно объявила бы дефолт, а ее валюта рухнула бы минимум вдвое. Однако, поскольку США играют роль мирового «эмиссионного центра» (доллар занимает значительную долю в мировых расчетах по торговым и капитальным операциям), правительство может покрывать дефицит с помощью выпуска новых долларов или облигаций казначейства США.

Указанное обстоятельство стало причиной того, что США имеют высший кредитный рейтинг, который во многом формирует спрос на «US Treasuries», стоимость их заимствований и курс доллара, в то время как страны с такими же показателями дефицита торгового, платежного балансов и госбюджета располагаются в рейтинговой шкале намного ниже. Важно, что кредитный рейтинг или оценку платежеспособности, которые имеют для мировых инвесторов первостепенное значение, дают агентства S&P, Moody’s и Fitch, то есть американцы оценивают сами себя («объективность» их работы и оценок неоднократно опровергалась событиями).

В этой ситуации решающую роль для оценки кредитоспособности и динамики курса национальной валюты приобретает размер госдолга, а он у США растет стремительными темпами. За 8 лет (2008-2016 гг.) суверенный долг вырос на 8,7 трлн. долларов или на 81% – с 10,7 трлн. до 20 трлн дол., тогда как за предыдущие 10 лет – всего на 4,1 трлн. долл. (с 6,6 до 10,7 трлн дол.). Еще в 2015 г. он перешагнул отметку 100% ВВП. Причем ожидается дальнейший рост дефицита госбюджета и госдолга. Вопреки заявлениям Д.Трампа о том, что налоговая реформа подстегнет экономический рост и увеличит поступления в госбюджет, по оценке счетной палаты Конгресса, в результате реформы доходы федерального бюджета в течение ближайшего десятилетия могут сократиться на 1,5 триллиона долларов, а дефицит – вырасти на 1 трлн долларов. В сочетании с решением руководства ФРС сокращать раздутый баланс (4,5 трлн дол.) ежемесячно на 10 млрд дол. это побудило Минфин заявить в ноябре, что потребности в заимствованиях и предложение долговых бумаг возрастут.

По оценке бывшего председателя ФРС Алана Гринспена, в финансовой сфере в США уже надулись два «пузыря» – на рынках акций и казначейских облигаций, причем оба могут скоро лопнуть.

Опасная ситуация с госдолгом побудила еще в августе 2011 года агентство S&P снизить долгосрочный кредитный рейтинг США с максимального (“ААА”) до “АА+”, за что оно подверглось массированной психологической атаке со стороны властей и финансовых структур США. Осенью 2017 г. Fitch отважилось сделать заявление, что снизит рейтинг, если Конгресс не повысит лимит госдолга.

Наиболее объективной следует считать оценку китайского агентства Dagong Global Credit Rating, которое не зависит от американского правительства, как «большая тройка». В январе 2018 г. оно снизило долгосрочный суверенный рейтинг США с «А-» до «ВВВ+» с негативным прогнозом. Аналитики DGCR негативно оценили рост госдолга и в целом кредитную политику правительства США, которое «злоупотребляет правом выпуска доллара в качестве международной валюты».

Хотя краткосрочные прогнозы развития американской и мировой экономики благоприятны (по оценкам МВФ, глобальный ВВП в 2018 г. вырастет на 3,9%.) уверенности в том, что они сбудутся, у многих крупных инвесторов нет. Главная причина – протекционистские взгляды президента США Д.Трампа и геополитическая напряженность в отношениях США с Европой и Китаем, которая несет угрозу стабильности мировой экономики. В ходе предвыборной кампании Д.Трамп обвинял Китай и ЕС в «манипулировании» валютными курсами, обещал ввести заградительные пошлины на импорт, в частности 45% пошлины на все китайские товары. По его указанию правительство уже приняло ряд жестких протекционистских мер. Так, оно ведет расследование о нарушении Китаем прав американской интеллектуальной собственности, а также влиянии импорта стали и алюминия (Китай является ведущим производителем этих металлов) на национальную безопасность США. В сентябре 2017 г. Белый дом запретил продажу китайцам американской компании Lattice Semiconductor, в декабре – компании MoneyGram International, в январе 2018 г. – отменил контракт китайской Huawei с американской корпорацией AT & T, предусматривавший сотрудничество в производстве и продаже смартфонов. В том же месяце введены заградительные пошлины на импорт солнечных панелей и стиральных машин (ввозятся в основном из Китая).
Такие действия способны спровоцировать «торговую войну» между двумя странами, которая с учетом их тесной взаимозависимости в свою очередь может вылиться в экономический кризис в США и падение курса доллара. В частности, введение повышенных пошлин на китайские товары, которые составляют основу потребления для небогатых американцев, может привести к ускорению инфляции, сократить потребительский спрос, составляющий основу ВВП. Более того, по мнению главного экономиста Citigroup В.Буйтера и многих других специалистов, протекционистские меры Трампа могут «легко спровоцировать глобальную рецессию».

Опасность торговых войн увеличивается: несмотря на принимаемые протекционистские меры дефицит США в торговле с КНР вырос в 2017 г. на 8% (375,2 млрд дол. против 347 млрд дол. в 2016 г.).

Неуверенность в стабильности нынешней экономической ситуации показывает нервная реакция американских инвесторов на сообщение агентства Bloomberg в начале января 2018 года со ссылкой на источники в Пекине о том, что правительство КНР намерено сократить покупки или даже начать распродажи «US Treasuries». На волне слухов о предстоящих торговых войнах ускорилось снижение курса доллара, цены на золото подскочили до четырехмесячного максимума, а доходность 10-летних казначейских облигаций США достигла самого высокого уровня за год. Влияние КНР на курс американской валюты помимо торговли обусловлено тем, что Народный банк Китая является крупнейшим (19%) иностранным держателем государственного долга США (около 9% всего объема выпущенных «US Treasuries» или 1,2 триллиона долларов). По оценке Майкла Шауля, председателя и исполнительного директора инвестиционного фонда Marketfield Asset Management, «если китайцы начнут продавать казначейские обязательства США, это может спровоцировать кризис ликвидности на рынке облигаций, который уже находится под давлением».

О том же самом говорит и паника на фондовых рынках США в начале февраля с.г. (резкое падение индексов акций Dow Jones, S&P 500, и NASDAQ). Многие инвесторы как всегда в таких случаях поспешили перевести средства в менее рисковые активы с фиксированным доходом, в связи с чем спрос на 10-летние «Treasuries» подскочил, а их доходность уменьшилась с 2,852% до 2,794%. Мировые цены на золото в ходе торгов на бирже Comex поднялись до 1342,7 дол. за унцию. Хотя в результате курс доллара несколько вырос, большинство аналитиков считают, что это временное явление, и на «перегретых» биржах происходит коррекция.

Сильное давление на ожидания инвесторов и курс доллара оказывают планы Пекина приступить в 2018 г. на Шанхайской бирже к торговле фьючерсными контрактами за юани на нефть. Сейчас она ведется только за доллары главным образом на Нью-Йоркской, Лондонской и Дубайской биржах, которые контролируются американским холдингом ICE. Именно этот факт во многом обеспечивает доллару преобладание в международных платежах по торговым и капитальным операциям и доминирование в золотовалютных резервах центробанков разных стран.
Реалистичность планов объясняется возможностями Китая, который в 2017 г. впервые обогнал США в списке ведущих мировых импортеров (8,5 млн б/д против 8,1 б/д у США). Кроме того, заинтересованность в отказе от расчетов в долларах проявляют многие экспортеры нефти из развивающихся стран, которые подвергались ранее или могут подвергнуться санкциям со стороны США (Россия, Иран, Венесуэла, Ангола, Ливия). Соответственно, можно ожидать устойчивого роста использования юаня в международных расчетах за нефть и сокращения спроса на доллары в сфере торговли сырьем.

Сокращающийся уровень доверия к американской валюте, который чреват дальнейшим снижением ее курса, показывает также рост спроса на евро, переход многих стран на расчеты в национальных валютах и диверсификация золотовалютных резервов ЦБ многих стран. После включения юаня в конце 2016 года в резервы МВФ за фондом последовали многие страны, включая западные (Австралия, Бельгия, Великобритания, Швейцария, Испания и т.д.). В январе о включении юаня (за счет доли доллара) объявили ЦБ Германии и Франции.


За два последних года доля доллара в международных расчетах по торговым и капитальным операциям сократилась с 43,9% до 39,9%%, а в золотовалютных резервах ЦБ разных стран, по данным МВФ, и того больше – с 64% до 55%.

* * *

В американских СМИ перспектива утраты долларом доминирующих позиций в мире и снижения его курса стала одной из самых болезненных тем. Американские финансовые аналитики, которым всегда были безразличны международные проблемы, сейчас буквально помешаны на сообщениях мировых информационных агентств о намерении очередной страны отказаться от доллара, перейти на расчеты в национальных валютах и т.д.

В общем, доллар «раскручен» в медийном и политическом пространствах и явно переоценен. Поэтому текущие процессы на мировом валютном рынке можно определить как «коррекцию». В более прикладном плане можно предположить, что наиболее крупные инвесторы спекулятивного типа (McGraw-Hill, Northwestern Mutual, CME Group, Barclay’s и другие) уловили этот тренд и через систему инвестфондов постепенно (чтобы не обрушить рынки) сбрасывают долларовые активы. Мелкие же и средние инвесторы продолжают азартно играть на валютном и фондовом рынках в привычной для себя манере быки-медведи.

Возможно, что к снижению курса «прикладывает руку» и сам Д.Трамп, одной из главных задач которого является сокращение торгового дефицита за счет стимулирования экспорта. В отличие от России функции центробанка в США разделены между казначейством и ФРС. Влияние на валютные курсы оказывает секретарь казначейства, который подчиняется напрямую президенту, и принимает решения об эмиссии долларов и валютных интервенциях на рынке, а сферой ответственности независимой ФРС является определение процентной ставки и контроль за банковской системой.

Как будет меняться курс доллара в дальнейшем? Очевидно, в долгосрочном и среднесрочном плане снижение продолжится, хотя «на коротких дистанциях» (как это произошло в начале февраля) возможны «отскоки» в сторону повышения.

Многое будет зависеть от того, насколько успешно пойдет торговля фьючерсными контрактами за юани на нефть на Шанхайской бирже, как широко распространятся расчеты в национальных валютах, как будет продвигаться диверсификация золотовалютных резервов национальных ЦБ, удастся ли избежать «торговых войн» и, наконец, какой результат дадут экономические реформы Д.Трампа. Удастся ли ему провести американский корабль между Сциллой и Харибдой и более мелкими рифами в бурном море мировой экономики? Если он сможет решить главные задачи – ускорить рост ВВП при низкой безработице и инфляции, сократить дефициты госбюджета, а также торгового и платежного балансов (одного лишь слабого доллара для этого недостаточно), уменьшить или хотя бы не повышать госдолг и при этом избежать «торговой войны» с Китаем и ЕС, то через какое-то время снижение курса доллара сменится его ростом. Если же реформы Д.Трампа не позволят полностью или даже частично решить эти задачи, то доверие к американской валюте будет сокращаться, а сама она – продолжать падение в поиске «точки равновесия».


Вячеслав Михайлович Холодков
Источник: "РИСИ"