Лента: Политика

Весьма примечательно, что в нашей думской предвыборной кампании международным отношениям практически не уделялось внимания. Даже когда первый канал выделил целую тематическую неделю для дебатов о международной политике, спикеры российских партий все больше соскакивали на внутренние проблемы. Кроме слов коммунистов и представителей ЛДПР о сдаче стратегических позиций в мире, сказанных эдак скороговоркой, по сути, вопрос никто не разбирал. Отчасти это было связано с хорошо известными особенностями этой кампании, направленной строго на внутренние проблемы.

Внешне это сильно походило на американский опыт предвыборных споров, где ключевыми всегда были вопросы внутренней политики. Из России мы ловили обычно каждое слово, сказанное о нашей стране кандидатом в президенты США или представителем демократов и республиканцев, но для американцев решающими были слова, сказанные о проблемах внутри Соединенных Штатов. Во внешней политике почти всегда постфактум устанавливалась та или иная разновидность прагматизма, причем не только в отношении «партнеров» вроде Китая или России, но и прямых союзников.

Напротив, российские политики традиционно уделяли международным отношениям огромное внимание. США же застили им весь мир. Слева и справа, оппозиционные политики в предвыборный период критиковали власть, кто за уступки Штатам, кто за позицию «в кольце врагов». В этот раз все было не так.

Между тем, 2011 год был весьма богат на международные события, и было за что критиковать власть; было, о чем спорить и вокруг чего выстраивать свою позицию в отношении внешнего мира. Революции и подавленные бунты на Ближнем Востоке, «оккупанты» американских городов и призрак второй волны кризиса. Гражданская война в Ливии и «гуманитарные» бомбардировки вкупе с неоднозначной позицией властей РФ по этим вопросам. Наконец, перипетии во взаимоотношениях России и ее соседей, от конфронтации до предложения новых союзов — все это так и просилось в качестве тем для горячих дебатов, но так и не стало хотя бы второстепенным фокусом обсуждения в год выборов.

Заявление Дмитрия Медведева об отсутствии прогресса в переговорах с США по ПРО и связанных с этим военно-стратегических мерах, казалось, вернуло актуальность темы нашего стратегического визави и вообще международных отношений, но эффект оказался мизерным. Однако то обстоятельство, что заявление было очевидно предвыборным, совершенно не объясняет ни вялой реакции оппонентов, ни практически полного молчания сторонников президента. Дебаты на то и дебаты, чтобы цепляться за предвыборные заявления и, развивая тему, набирать соответствующие очки. Дошло до смешного. Когда на канале «Россия-2» ведущий Владимир Соловьев буквально натолкнул Геннадия Зюганова на тему размещения российских радаров и ракет «Искандер» в Калининградской области, тот лишь ответил: «Володя, да не поставят они «Искандеры», не смогут», и снова перешел к теме необходимости изменения «гибельного для страны социально-экономического курса».

Та же судьба постигла и другие российско-американские новостные поводы. На довольно резкое заявление бывшего госсекретаря США Кондолизы Райс о неприемлемости «по демократическим соображениям» выдвижения Владимира Путина на третий срок, ответил только пресс-секретарь кандидата в российские президенты. Сам же Путин практически уже на следующий день сосредоточился на критике оппозиции.

Переговоры Сергея Лаврова и нынешнего госсекретаря по вопросам визового режима, результаты которых Хилари Клинтон назвала «историческими», вообще не вызвали никакой реакции. В этом смысле наш самый горячий электоральный период внешне очень был похож на американский — внешняя политика находилась далеко на периферии предвыборной риторики.

***

Сходство это, однако, поверхностно и потому обманчиво.

В американской системе координат внешняя политика стоит особняком не потому, что она не важна, а как раз потому, что она фундаментальна и не зависит от сиюминутной конъюнктуры. С окончания Второй мировой войны, когда распалась Британская Империя, США окончательно обрели новое издание своей национальной идеи: Америка — цитадель мировой демократии, демократическая империя, границы которой (включая границы ее прямых союзников) являются границами цивилизованного мира — в точности так, как писали на приграничных столбах древние римляне. В этом смысле любые угрозы США — это угроза западной цивилизации. Внутреннее устройство может предметом серьезной дискуссии и может быть подвержено сомнению и даже серьезному пересмотру, но внешняя цивилизационная доктрина — это стержень, на котором держится и авторитет США в мире, и мироощущение американских граждан. В любом заявлении американца «Я живу в свободной стране» или «Я знаю свои права» чувствуются завоевания демократии, а не вера в ее непогрешимость или неизменность.

Хорошей иллюстрацией этого тезиса является работа американского историка и писателя Джона Рейли «Третья мировая война в 1957 году», где автор рассматривает возможный ход глобального международного конфликта в случае запуска американского плана операции Dropshot, разработанного по поручению Трумэна в 1949 году на случай конфликта с СССР и коммунистическим Китаем. Он прямо пишет: «В ходе войны против коммунистического альянса США сами представляли бы собой государство с командной экономикой». Еще более потрясающе выглядит в глазах исследователя своего рода альтернативной истории Америка после ее победы над Советским Союзом и Китаем. Рейли пишет: «60-х годов, как мы их знали, попросту не было бы… Все имели бы работу с фиксированной зарплатой, и им не хватало бы денег на машины или частные дома. Америка оставалась мы страной унылых перенаселенных городов, большую часть которых составляли бы государственные многоквартирные дома… Несомненно, росло бы число людей с высшим образованием, но кампусы были бы царством молодежных дружин и опрятных мальчиков в белых рубашках и аккуратной одинаковой обуви. Популярная музыка была бы непримечательной». Не напоминает ли это Вам реальный СССР 60-70 годов? Хоть историк и печалится о такой доле американцев после Третьей мировой, но все же констатирует: «К тому времени все зло столетия, наконец, было бы побеждено».

То, что это не больная фантазия автора, а реальность, причем никакая не альтернативная, доказывает и сам рассекреченный текст плана операции Dropshot, и атмосфера времен Маккартизма, и многочисленные призывы техасского профессора Роберта Монтгомери в конце 40-х годов, который полагал благом «уничтожение СССР любой ценой». В этом смысле Джон Рейли прав, сравнивая возможную Америку периода Третьей мировой войны с реальной Великобританией, осажденным островом времен Второй мировой, когда каждый завод и каждый работоспособный человек работал на национальную оборону. То, что Соединенные Штаты боялись и ожидали агрессивных действий СССР, совершенно ничего не меняет — таковым было и остается их видение мира. Америка не может быть универсальным государством без внешних вызовов и угроз, потому что, утратив их, она потеряет смысл своего существования.

А то, что в реальности холодная война не переросла в ядерную, и США воспользовались гонкой вооружения для развития собственной экономикой, так это отчасти наше общее везение, а отчасти та же внешняя политика — Америка богатела, делая долги, и продолжительное время держала Европу заложником своего противостояния с Советским Союзом. Сегодня, как мы знаем, ничего не изменилось.

***

В этом свете довольно наивным представляется практически полный консенсус участвующих в российских парламентских выборах партий в отношении внешней политики. Фактически в один голос было сказано: внешняя политика — продолжение внутренней, и внутренняя, и внешняя политика должны быть направлены на то, чтобы граждане страны чувствовали себя достойно и комфортно.

Это величайшее заблуждение.

Стоит только представить, какой страной надо стать России, чтобы приблизиться к выполнению этой программы, и все становится на места. Без самостоятельной и весьма непопулярной в мире внешней политики России один путь — слиться с Западом. Однако невозможно представить себе, чтобы Россия была принята в НАТО и прочие благополучные международные клубы, даже если бы она отказалась и от ядерного оружия, и от монополии на собственные сырьевые богатства. Впрочем, ради комфорта граждан Россию можно и вовсе распустить, а ее граждан сделать гражданами США или подданными Британской Короны подобно австралийцам или жителям Новой Зеландии. Но и такой сценарий едва ли осуществим, ведь русских пришлось бы всерьез защищать и от международных экстремистов, и от полуторамиллиардного Китая, а также распространить на них все возможные блага Западной цивилизации, пусть даже в урезанном варианте. Россия может отказаться от всего, может перестать быть, но все равно не будет никуда принята. На это попросту не хватит ресурсов современного Запада, как в свое время не хватило бы его ресурсов на план Маршалла в отношении Восточной Европы после Второй мировой войны. Кроме того, на нас не хватит широты цивилизационных взглядов людей современной западной цивилизации, так что Россия, как и Китай, останутся для них чужими.

Приводить в пример благополучие Швейцарии или Чехии просто бессмысленно, причем не только ввиду их малости. Швейцария, долго балансировавшая между сильными державами в качества неприсоединившегося банка, сегодня утратила даже право на тайну вкладов, а Чехия — государство-сателлит, выступающая в качестве живого щита в продолжающейся миссии США по победе над «всем злом столетия», теперь уже столетия нового.

России вовсе необязательно становиться тем самым Злом. Достаточно понимать, что она может таким злом выглядеть, какие бы внутренние изменения в ней не произошли, и как бы она не потакала марширующей по миру демократии. Верно и обратное. Даже не принимая позицию «в кольце врагов» и не разделяя взглядов на Россию как на отдельную, ни на что не похожую цивилизацию, нам придется признать, что только такие взгляды и могут сохранить Россию, во всяком случае, в нынешнем веке. И военный компонент является совершенно очевидным логическим звеном этого комплекса воззрений. Известное высказывание Мадлен Олбрайт о сибирской нефти давно стало притчей во языцех, однако можно обратиться и к более выверенным источникам. Один из американских мозговых трестов, Центр стратегических и международных исследований (CSIS) в сентябре этого года (в разгар перезагрузки!) опубликовал почти академическую работу под названием после нового старта (Beyond the new START — видимо, после перезагрузки).

Хотя в этом сборнике рекомендаций для политического руководства США и присутствуют экивоки в сторону взаимной выгоды в ядерном контроле, но в целом работа выполнена в тональности печально известного плана Dropshot. И винить американцев в этом бессмысленно. Имея такую цивилизационную самоидентификацию, США стремится к одной цели — неуязвимости для себя и своей международной миссии.

Развертывание глобальной системы ПРО для США не является непосредственной подготовкой для нападения на Россию или Китай. В этом смысле американцы почти не кривят душой, когда говорят о том, что ПРО не направлена против нас. У США действительно нет планов в отношении России, подобных Dropshot в отношении СССР или Odyssey Dawn в отношении Ливии. Просто до тех пор пока какая-либо страна может нанести Штатам неприемлемый ущерб, внешняя политика США не считается в полной мере исполненной в самом главном ее компоненте. А что значит неуязвимость американской цивилизации, как ясно из вышеизложенного: нам нет места внутри, но нет и снаружи. Единственным выходом является поддерживать тем или иным способом свою способность нейтрализовать неуязвимость США. Симметричным ли является ответ на ПРО, как на очередную заявку на особое военное положение в мире, или асимметричным, не важно. Все равно запускается сценарий дня «Д». «Искандеры» и РЛС в западном анклаве России — спусковой крючок. При обострении ситуации (преамбула — как в трумэновском Dropshot или андроповской РЯН наносится удар по информационным и командным центрам ПРО в Европе ракетами малой дальности (возможно, с ядерными боеголовками), после чего в ход идут межконтинентальные баллистические ракеты, и судный день наступает.

Конечно, сегодня далеко до Карибского кризиса или так называемой ядерной войны 1981-83 годов, когда США и СССР поочередно запугивали друг друга полномасштабными стратегическими учениями, психологическими атаками и различными провокациями. В те годы широкомасштабные операции и учения шли одни за другими: РЯН, PSYOP, Щит-82, Able Archer… Бряцание оружием с обеих сторон привело к тому, что руководство обеих сверхдержав было достаточно напугано, чтобы не продолжать и далее нагнетать обстановку. И Дмитрий Устинов, и Рональд Рейган позднее напишут в своих мемуарах, что не ожидали от противоположной стороны такой веры и такой боязни, что ядерная война все-таки будет развязана вероятным противником. Само собой, о своем страхе они предпочли умолчать. Но, видимо, именно этот страх и привел к тому, что взаимного уничтожения не случилось, и с 1985-87 годов страны перестали разговаривать на повышенных тонах. Любопытно, что сценарий американских учений 2005 года Vigilant Shield и Global Lightning вызвал лишь улыбку американских журналистов (о статье Вашингтон пост), прежде всего потому, что сценарий включал переворот в России силами «плохих парней», высадку ядерных террористов в Алабаме и использование ядерного потенциала Северной Кореи. Подобную же улыбку вызвало и известное заявление Ельцина о том, что наши ракеты более не направлены на Соединенные Штаты. А улыбку в наше время вызывают лишь нереальные сценарии.

Реальным остается даже не столько гарантированный взаимный неприемлемый ущерб двум ядерным сверхдержавам, а все тот же страх неподконтрольного развития событий. Ведь любой здравомыслящий человек понимает, что ничего и никогда не идет по плану, когда речь идет о глобальном конфликте. Не должно смущать то обстоятельство, что общий военный потенциал США неизмеримо больше российского. Когда-то, после Второй мировой войны было иначе: лавина советских танков стояла в Европе, угрожая смести бронированной лавиной всю Европу максимум за месяц, а количества ядерных зарядов у США явно не хватало, чтобы уничтожить СССР. Доказательством тому служит план Totality, предшественник Dropshot. План предусматривал применение против СССР 20-30 ядерных бомб, и это было только в плане. Сколько реально в состоянии были доставить США ядерных снарядов до городов СССР, остается большим вопросом, и именно поэтому даже в Dropshot было заложена нерешающая роль ядерной атаки. Тогда СССР наступал со своей миссией мирового социалистического торжества.

Сегодня наступают Соединенные Штаты с идеей демократии. Тогда основная роль в глобальном конфликте отводилась обычным вооружениям, сегодня сверхточным по сравнению с 1940-50 годами межконтинентальным ракетам с ядерными зарядами. Тогда ядерное оружие было призвано сдержать неотвратимое наступление советских танков, сегодня радиоэлектронное подавление и ракеты «Искандер» призваны вывести из игры ПРО, задействовать ядерный арсенал и не дать воспользоваться подавляющим преимуществом США в обычных вооружениях. Мы, слава Богу, больше не живем при холодной войне, и этого вполне достаточно. Однако такая достаточность, видимо, на сегодняшний день является минимальной.

Сколь бы ни был высок накал предвыборных страстей и чувствительно давление внутренних проблем, весьма желательно, чтобы консенсус в отношении внешней политики у различных политических партий сводился не к игнорированию противостояния цивилизаций, а к его спокойной констатации. Дискуссия же, на пример американской, велась бы вокруг реальных путей совмещения национальной обороны через сдерживание с международным сотрудничеством и соизмерения такого сдерживания с прочими бюджетными нуждами.

Возможно, именно отсутствие внешнеполитической самоидентификации при партстроительстве и является одной из причин слабости российской партийной системы, неспособности руководителей партий претендовать на государственный масштаб. Ну не воспринимать же всерьез призывы к омыванию сапог в Индийском океане Владимира Жириновского или к созданию зоны евро от Лиссабона до Владивостока Михаила Прохорова!

***

Въедливый читатель почти наверняка обратит мое внимание на то, что цивилизационно «чужой» Китай, обладающий ядерным оружием, не претендует пока на способность нанести США неприемлемый ущерб.

Что же, во-первых, Китай совершенно определенно нанесет Соединенным Штатам неприемлемый экономический урон, если его в одночасье не станет, а во-вторых, если появится хотя бы намек на то, что не станет ядерного щита России, Китай немедленно начнет форсированными темпами готовить свои варианты ядерного дня «Д».

В этом не приходится сомневаться. Вот только мне не хотелось бы жить в таком мире.


Дмитрий Дробницкий
Источник: "Terra America"