Лента: Политика

В международной политике охлаждение отношений между государствами может привести к тому, что бывшие союзники начнут постепенно удаляться друг от друга. Яркое подтверждение тому – наши связи с Индией, страной, которая в советское время фактически была одним из наших союзников.

Сейчас стало модным говорить о том, что, мол, в советские времена необходимость выстраивания близких отношений с Нью-Дели была продиктована, прежде всего, идеологическими причинами. Утверждают, будто Москва была вынуждена дружить с индийцами лишь потому, что сотрудничество с ними рассматривалось «как краеугольный камень антиимпериалистического фронта, взаимодействия Советского Союза с Движением неприсоединения и развивающимися странами в целом». Вот по этой причине мы, де, и шли на дружбу – себе во вред, не только поставляя в Индию товары, но и оказывая ей техническое содействие, то есть строили промышленные предприятия, продавали военную технику и вооружения себе в убыток.

Попробуем разобраться. Во-первых, наши страны начали сближаться после окончания Второй мировой войны совершенно неслучайно. Да, одной из причин шагов навстречу друг другу было неприятие Запада. В Индии, где к власти после приобретения страной независимости пришла национально ориентированная элита, само собой понимали тот очевидный факт, что от бывших своих колонизаторов-англичан лучше держаться подальше, иначе можно пострадать от новых, более изощренных способов выкачивания ресурсов. Уже одно только это переводило индийцев в разряд наших союзников.

Также Индия была одним из бесспорных лидеров политического форума «третьего мира» – Движения неприсоединения. Советский Союз тогда был одним из лидеров на мировой арене, что подразумевало необходимость налаживания связей с практически всеми государствами, большую часть среди которых составляли как раз развивающиеся страны. Поэтому налаживание хороших отношений с Нью-Дели означало: мы могли опосредовано, через наших союзников, использовать дополнительные рычаги воздействия на отдельные страны, с которыми напрямую работа у нас, по тем или иным причинам, не заладилась. Заодно появлялась еще одна возможность вставлять палки в колеса американской внешней политики. Нам также импонировало то, что в отличие от других стран третьего мира Нью-Дели не принимал участия в сколачиваемых Западом многочисленных военных блоках.

Все это привело к тому, что в советские годы все мы знали индийский чай, кофе, товары легкой промышленности. Наш товарооборот рос довольно быстрыми темпами: к концу восьмидесятых СССР занимал 10 процентов от общего объема индийской внешней торговли. И это – несмотря на то, что все торговые операции мы вели, не имея общих границ, далеко не близким морским путем. Очень неплохо шли дела и в военно-технической сфере.

Москва поставила в Индию в общей сложности несколько сот истребителей МиГ-21, которые до сих пор составляют основу парка боевых машин индийских ВВС.

Индийская армия по сей день использует наш автомат Калашникова в качестве основного стрелкового оружия. Стоят на вооружении индийского флота и корабли советской постройки. Именно сотрудничество с Москвой в военном судостроении и помогло Нью-Дели отказаться от чрезмерной зависимости от Великобритании в комплектации своих ВМС. В 1971-м только что построенные на советских верфях корабли сыграли заметную роль в благоприятном для наших союзников исходе индийско-пакистанского конфликта.

На рубеже 60-х годов Пекин, в стремлении расширить свое жизненное пространство хотя бы до тех пределов, в которых существовало Срединное государство, поссорился с двумя великими соседями – СССР и Индией. Причем конфликт с Нью-Дели – речь идет о событиях в Гималаях, позволивших Пекину держать под контролем вплоть до сегодняшнего дня значительный кусок индийской территории – китайцы затеяли почти на десять лет раньше событий на советско-китайской границе.

Москва тогда хорошо понимала, что в условиях противостояния с НАТО в Европе уделять полноценное внимание еще и бывшим китайским друзьям ей весьма непросто. Необходимо было найти «товарища по несчастью», и на такую роль идеально подходил Нью-Дели. Поддерживая друг друга, мы смогли хоть немного отрезвить китайских друзей. Вот поэтому СССР и не скупился, предоставляя Индии масштабное экономическое и военное содействие. Да, порой торговый баланс складывался явно не в нашу пользу – мы часто осуществляли поставки по ценам намного ниже мировых, работая себе в убыток. Именно так был построен Бхилайский металлургический комбинат, который считался самым рентабельным из всех предприятий этой отрасли в Индии, металлургические гиганты в Бокаро и Висакапатнаме. Родом из Советского Союза также и заводы тяжелого машиностроения, комбинат электроэнергетического оборудования, предприятие по выпуску горношахтного оборудования, завод точного приборостроения и фармацевтические фабрики. Неоценимой была помощь Москвы и на других направлениях, например, в цветной металлургии. Индийцы смогли найти нефть тоже в основном благодаря все тому же нашему содействию.

Не скупилась Москва и на предоставление кредитов, мы давали деньги под закупку у нас оборудования. А сейчас эти возвращаемые Индией средства служат пополнению нашего традиционно испытывающего проблемы бюджета.

Благодаря столь масштабной помощи в начале восьмидесятых годов «советские» объекты выдавали на-гора значительную часть продукции индийской тяжелой промышленности и нефтегазового комплекса. Мы, не колеблясь, передавали Индии различные технологии, в том числе и за счет подготовки кадров: через наши ВУЗы прошло около 120 тысяч специалистов из этой страны.

Постепенно развивалось сотрудничество и в сфере мирного освоения космоса. Мы запускали на орбиту индийские спутники, на советском «Салюте» в 1984-м побывал с недельным «визитом» индийский космонавт Шарма Ракеш. Даже смогли продвинуться в проработке вопроса о создании совместного космического центра. Если бы мы двигались в этом направлении без «прыжков в сторону» наши космические корабли могли бы «бороздить просторы Вселенной», взлетая не из казахских степей, а из индийских тропиков, что означало бы возможность выведения на орбиту намного больших полезных нагрузок.

Все было. Будем помнить, но сегодня мы уже не можем считать Индию своим практически безоговорочным союзником. И причин тому множество. Первая и самая и главная – новый этап российско-китайской дружбы, который стартовал в 1989-м, после встреч первого и последнего президента СССР с руководителями восточного соседа.

Однако в политике получается, что дружить можно только против кого-то. В этом случае – против Индии. Как и в прежние времена, в Нью-Дели и сейчас рассматривают Пекин в качестве своего основного врага. Причин тому несколько, главная – неурегулированный территориальный спор.

Но даже если бы все сводилось лишь только к этому, то можно было бы со временем найти мирное решение проблемы. Ведь в конце девяностых годов и начале нового века две величайших азиатских державы во всеуслышание начали делать громкие заявления о возможности налаживания связей и примирения, отхода от прежней политики конфронтации друг с другом. Увы, геополитические факторы все равно взяли верх. Главный из них – экспансионистские устремления КНР. По отношению к Индии они проявляются в безудержной поддержке Пакистана. Например, проложив – в том числе и по оккупированным индийским территориям – еще в восьмидесятые годы самое высокогорное в мире Каракорумское шоссе, китайцы смогли не только значительно расширить торговый обмен с Исламабадом, но и получили возможность перебрасывать в «час икс» свои армейские подразделения. Скажем, в случае возможного вооруженного конфликта Пакистана с Индией. Не зря ведь в нынешнем году китайцы официально заявили, что будут рассматривать нападение на Пакистан как нападение на свою страну.

Есть у индийцев и еще одна серьезная претензия к Китаю. В последнее время все громче звучат голоса о том, что Пекин, играя на социальных серьезных противоречиях внутри индийского социума, оказывает негласную поддержку левацким маоистским группировкам, действующим во многих административных единицах величайшей страны Южной Азии. Силу маоистов преуменьшать не следует, несколько лет назад они, при поддержке Пекина, сумели захватить власть в отдельно взятой стране – соседнем с Индией Непале. У нас эта проблема практически никак не освещается, хотя Нью-Дели неоднократно, но безуспешно пытался донести ее до России на различных уровнях.

Поэтому в Индии ревностно следят за усилением нашего взаимодействия с китайцами в военной сфере.
Вплоть до нынешнего года мы старались соблюдать хоть какой-то баланс, с начала 2000-х мы ежегодно проводили военные учения как с вооруженными силами Индии, так и Китая. На первый взгляд, политес соблюдался. Однако в нынешнем году нам пришлось аналогичные запланированные мероприятия с индийцами отменить. Прибывшие во Владивосток под началом командующего Восточным флотом этой страны контр-адмирала Бишта индийские корабли ушли после нескольких дней стоянки обратно, так и не дождавшись начала учений. Естественная реакция индийцев – обида.

С нашей стороны никто ничего внятного им так и не сказал. А ведь на самом деле первой обиделась Москва. Дело в том, что прибывшая во Владивосток «армада» индийских кораблей буквально за неделю до этого участвовала в совместных с американцами учениях «Малабар-2011». Мало того, что подобное мероприятие было в нынешнем году перенесено из Индийского океана в западную часть Тихого, то есть в район, который в Пекине рассматривают в качестве зоны своих интересов, так в них еще и приняли участие корабли японских ВМС. А это для Пекина все равно, что красная тряпка для быка – к Токио у него имеются как исторические счеты, так и претензии к тесному союзу с Вашингтоном. Учения «Малабар» являются сильнейшим раздражителем и для нас.

В прошлом году, например, атомный крейсер «Петр Великий» и ракетный крейсер «Москва», выражаясь военным языком, «вскрывали обстановку в районе совместных американо-индийских учений «Малабар-2010». Ведь и для нас участие японцев в учениях такой же раздражитель, как и для Китая.

Впрочем, есть и еще одна причина. Эксперты предполагают, что уже после прихода отряда индийских кораблей во Владивосток к нам от китайцев поступила «деликатная» информация. На ее основе было сделано заключение о том, что индийцы не только планируют отработать с нами методы ведения морской войны, но еще и будут вынуждены – по просьбе своих новых американских друзей – собирать информацию о тактических приемах российских кораблей под Андреевским стягом.

Сближение Нью-Дели и Вашингтона началось не сегодня. Почву для него стали готовить еще в начале 2000-х. Напомню, что ООН осудила проведенные в 1999-м Индией ядерные испытания, именно поэтому мы свернули масштабы своего сотрудничества с этой страной в данной сфере. Американцы даже ввели санкции.

Но, как и всегда, Белый дом оказался полным хозяином своего слова: захотел – дал, захотел – взял обратно.

Состоявшийся в начале 2000-го визит Билла Клинтона в Индию стал отправной точкой для ренессанса двусторонних отношений. Уже двумя годами позже была создана американо-индийская группа по сотрудничеству в области высоких технологий, чуть позже две страны достигли компромисса по вопросам нераспространения ядерного оружия. Венцом сближения можно считать принятый в декабре 2006-го в США закон о сотрудничестве с Индией в мирной ядерной энергетике. Согласно его положениям, Америка получила возможность поставлять Индии – по существу, в обход положений Договора о нераспространении ядерного оружия – ядерные материалы. Вот так, одним росчерком пера была открыта новая страница в отношениях Индии и Соединенных Штатов. Вашингтон сумел стать важнейшей по значимости внешнеполитической точкой опоры для Нью-Дели. Между странами быстрыми темпами стало развиваться сотрудничество в военной сфере, американцы даже пошли на передачу своим новым друзьям ряда технологий. При том, что в 1992-м США подняли шумиху по поводу передачи нами индийцам технологии производства криогенных двигателей для последних ступеней космических ракет-носителей...

Да, мы продолжали по инерции играть роль основного друга Индии, но с каждым годом «неудобных вопросов» становилось все больше. Взять хотя бы нашумевшую историю с продажей бывшего авианесущего крейсера «Адмирал Горшков», переименованного индийцами в «Викрамадитья» – «Всемогущий».

Конечно, тот факт, что нам удалось добиться пересмотра суммы контракта в большую сторону, говорит о возможностях и пробивной силе Москвы. Но с другой стороны, это свидетельствует и том, что мы исчерпали тогда практически весь кредит доверия и дружбы, отношение индийцев к нам резко изменилось. А ведь было еще очень много тревожных звонков – чего стоят многочисленные сообщения об авариях самолетов МиГ-21 в индийских ВВС. Были нарекания и по качеству бронетехники. Однако представители нашей «оборонки» старались на это не обращать внимания, уверяя, что партнеры просто не умеют нормально эксплуатировать полученную ими военную технику.

Но копившееся недовольство индийцев, в конечном итоге, вылилось в весьма неприятные для нас вещи. Ярчайший пример – ставший полной неожиданностью для нас отказ Нью-Дели от закупок нашей военной авиатехники в нынешнем году. Конечно, не все еще потеряно, но для того, чтобы восстановить прежние позиции придется немало потрудиться. В частности – отказаться смотреть на наших партнеров свысока.

К тому же мы уже вовсю намекаем Исламабаду, что готовы на установление более тесных отношений с ним. При этом свой конечный интерес видим в прокладке через территорию Пакистана неких «транспортных коридоров». А отдельные наши политики заявляют, что дружить с этой страной следует лишь потому, что хорошие отношения с элитой, занимающей позиции воинствующего исламизма, являются залогом уменьшения нестабильности в Центральной Азии. Хотя это – прямое признание того, что Пакистан является спонсором международного терроризма. Как реагируют на эти наши телодвижения в Индии, где к Пакистану относятся так же, как палестинцы к Израилю, говорить нужды нет.

Есть у нас с индийцами противоречия и по ряду вопросов международной политики. Первый и самый главный из них – подходы к реформированию Совета Безопасности ООН. Для наших партнеров неприемлема ситуация когда в этом авторитетнейшем органе решающую роль постоянных его членов, имеющих право вето, играют лишь пять держав, в числе которых все тот же Китай. Для Нью-Дели важно расширить состав Совета Безопасности, естественно, включив себя в него в качестве постоянного члена. Эту идею индийцы пытаются реализовать с начала девяностых, но из-за возражений западных держав безуспешно. Определенную негативную роль играет здесь и Москва. Наша позиция звучит следующим образом: «Процесс реформирования должен вести к укреплению единства в целях повышения эффективности ООН, а не к обострению разногласий». Формулировка дипломатично расплывчатая...

А ведь прием Индии в постоянные члены Совета Безопасности сделал бы эту страну нашим преданнейшим другом.

Конечно, в наших отношениях с Нью-Дели далеко не все потеряно. Однако для того, чтобы восстановить свои прежние позиции, Москве придется приложить немало усилий. Или – наоборот, попросту поставить крест на многолетней дружбе наших стран и народов.


Дмитрий Мельников
Источник: Специально для Столетия