Лента: Политика

Не секрет, что тектонические пластины американской империи начали резко смещаться, хотя огромное большинство американцев пребывает в блаженном неведении о том, что скоро может произойти, или отрицает очевидное.

Недавно британский историк Найэлл Фергюсон (Niall Ferguson) назвал американскую империю "хрупкой" и уподобил ее лесу перед пожаром, описав ее состояние как "самоорганизующуюся критичность", при которой страшный огонь может разгореться в любой момент, хотя сухие деревья кажутся вполне безобидными.

Выберите метафору себе по вкусу, но сама империя не сумела рассчитать свои силы, набрала долгов и – с точки зрения Японии – незримо присутствует рядом. И, если бы эта империя сверглась со своего имперского основания, для Японии это бы наверняка означало серьезные последствия.

Японцы гордятся своей традиционной подготовленностью, но к неминуемой катастрофе на другом берегу Тихого океана они относятся почти так же беззаботно, как и их американские наставники. Неужели им остается лишь ждать, пока на их берега обрушится цунами?

В последние десятилетия я много размышляю о том, что нужно сделать Японии для того, чтобы выдержать внезапный – или, если хотите, постепенный – упадок Америки, и при этом обрести новые силы. Список, приведенный ниже, – это не коллекция прожектов, порожденных воспаленным воображением аналитика. Не сочтите за труд ознакомиться с ним.

Нам в Японии необходимо начать прагматически и реалистически думать о том, что выходит за рамки повседневной политики, – о плане выживания. Чтобы вернуть экономике прочность и подготовить ее к надвигающемуся кризису, который зреет в США, нужна – ни много ни мало – новая национальная идея.

В качестве первого шага к ее осуществлению японской дипломатии следует порвать с американской политикой конфронтации в Азии.

Вплоть до падения советской империи и окончания "холодной войны" в 1991 году Соединенным Штатам в общем и целом удавалось сочетать подлинно идеалистическую помощь, мягкое дипломатическое давление и жесткую военную силу для завоевания позиции главенствующей мировой державы. Но после 2001 года США словно разучились выверять направление силы – это было перенапряжение, характерное для империй, движущихся к закату.

Если США считают Китай угрозой своей гегемонии, то Японии совершенно не обязательно рассматривать Китай в этом ключе. Японское слово "райбару", происходящее от английского "rival", имеет более мягкие коннотации – не столько "соперник", сколько "дружественный соперник".

Культурная близость Китая и Японии, которой полторы тысячи лет, имеет для их отношений большее значение, нежели политическая неразбериха полувека между китайско-японской войной 1894-95 гг. и окончанием Второй мировой войны в 1945 году. Эта неразбериха была отмечена внутренней слабостью Китая, которой Япония воспользовалась, чтобы создать свою империю. Сегодня, однако, и китайская слабость, и японская жажда империи стали достоянием прошлого.

Переориентация дипломатии позволила бы Японии играть роль посредника в отношениях США и Китая – эта роль идеально подходит народу, который в силу исторических и культурных причин глубоко понимает обе стороны.

Во-вторых – и в рамках этой переориентации – Япония должна навсегда примириться с Россией и обеими Кореями.

Первым и важным шагом в этом направлении стал бы компромисс по вопросу так называемых Северных территорий, который в России известен как "проблема принадлежности южных Курильских островов". Он был также стал сигналом миру о том, что японское правительство не является заложником маргинальной реваншистской группы, требующей возвращения всех четырех островов, захваченных Советами в 1945 году.

Что касается отношений со странами Корейского полуострова, то Япония должна двигаться к постепенному примирению с Севером, а также принести извинения и предоставить компенсации всем корейцам, пострадавшим от ее вторжения и оккупации. Это позволит найти более эффективное решение проблемы похищений, нежели постоянная конфронтация с режимом, который доказал, что он не отвечает на воинственные выпады.

Ключевым словом третьей части этого видения будущего Японии является "стабильность".

Если в чем-то японскому обществу нет равных, то это стабильность. Более того, временами хочется поменьше стабильности и более динамичной перетряски статус-кво.

Японская модель роста и консолидации личного дохода является краеугольным камнем стабильного развития страны. Япония показала развивающемуся миру, что экономический прогресс, который не приносит в жертву социальную гармонию и традиционные обычаи, возможен; и именно это наиболее желательно, в частности, для Китая.

Большинство развивающихся стран сталкивается с дилеммой: остаться бедными или преклониться перед алтарем западной (читай "американской") политической риторики. В результате, в мире имеется целая череда реакционных режимов, которым комфортнее с американцами, нежели с собственным забитым народом, который зачастую отвергает модернизацию по западной модели и держится своих отсталых обычаев.

Японские общественные нормы, делающие упор на гармонии и минимизации экономической травмы, потенциально являются огромным подарком развивающимся странам Азии. Для того, чтобы передать это ноу-хау, необходимо открыть двери Японии квалифицированным мигрантам из Азии, помогать им в трудоустройстве и организовывать для них шестимесячные языковые курсы, доплачивая за обучение. Вернувшись на родину – если это произойдет – они привезут с собой образцы, усвоенные в Японии.

Сегодня японские университеты стремятся набирать студентов из других стран Азии, но предпринимают для этого недостаточно активные усилия. Здесь моделью являются американские университеты, взрастившие целые поколения лидеров со всего мира. По всей Азии должны работать команды японских специалистов в области образования с привлекательными предложениями.

Наконец, почему японское среднее и высшее образование так зациклено на углубленном изучении английского языка? Следует заняться преподаванием китайского, корейского, вьетнамского, индонезийского, тайского, хинди и прочих азиатских языков. Число японских университетов, где ведется преподавание этих языков – за исключением китайского – мизерно. Безусловно, английский жизненно необходим. Но практическое знание какого-нибудь другого азиатского языка дало бы японским бизнесменам, ученым и художникам, явное преимущество в век, который уже называют "азиатским".

Хотите верьте, хотите нет, но я не испытываю пессимизма по поводу жизнеспособности этих идей в Японии, поскольку подход японцев к внешней политике совершенно чужд идеологизированности. Не связаны они и ржавыми цепями религиозных догм. Действительно, в середине XIX века они показали способность приспосабливаться к переменам во время социальных потрясений, когда страна открылась миру после 250 лет национальной изоляции, – то же самое повторилось в середине ХХ века после почти полного уничтожения их страны и сокрушения национального духа.

Если историк Найэлл Фергюсон прав, говоря о "самоорганизующейся критичности", то американская империя – это сплошной сухостой. Но если американцы не видят леса за этими деревьями, то почему другие должны притворяться, что не видят? Ждать пожара, а потом искать путей спасения – значит обречь себя на гибель.

Одна из традиционных процедур хи-но йодзин (защиты от огня): "Не размещайте возгораемые предметы поблизости от своего дома и создайте в доме среду, препятствующую возникновению пожаров". Хороший совет древних мудрецов, показывающий, что переосмысление – это, в действительности, переориентация процессов, которые в некоторых отношениях уже происходят.


Роджер Палверс (Roger Pulvers)
Источник: "Голос России"
Оригинал публикации: " What Japan must do now to survive the coming U.S. conflagration "