Лента: Политика

Учитывая, что правительство Венесуэлы имеет низкий внутренний и внешний долг, идея, что страна столкнется с "экономическим кризисом", является откровенно неверной.

Поскольку экономика Венесуэлы, сжавшаяся в прошлом году (как и в подавляющем большинстве стран Западного полушария), страдает от нехватки электроэнергии, а параллельный (рыночный) курс национальной валюты недавно резко упал, рассказы о разрухе в Венесуэле вновь на первых полосах СМИ.

The Washington Post в статье, которая выглядит скорее как редакционная, сообщает, что Венесуэлу "охватил экономический кризис", и что "годы государственного вмешательства в экономику оказывают жестокое давление на частный бизнес".

Существует один важный факт, который почти никогда не упоминается в новостных статьях о Венесуэле, потому что он не вписывается в общепринятую картину, изображающую Венесуэлу страной, которая дико тратила в тучные годы, и теперь, в скором времени, как и Греция, предстанет перед лицом расплаты. Это величина долга: в настоящее время она составляет около 20% ВВП. Иными словами, даже увеличив в три раза реальные социальные расходы на душу населения, расширив доступ к здравоохранению и образованию, а также кредитуя или предоставляя миллиарды долларов другим странам Латинской Америки, Венесуэла сокращала бремя своей задолженности, пока цены на нефть были высоки.

Государственный долг Венесуэлы сократился с 47,5% ВВП в 2003 году до 13,8% в 2008 году. В 2009 году экономика сжалась и государственный долг вырос до 19,9% ВВП. Даже если мы включим сюда задолженность государственной нефтяной компании PDVSA, государственный долг в Венесуэлы составит 26% ВВП. Внешний долг составляет менее половины от этой цифры.

Cравните это с Грецией, чей государственный долг равен 115% ВВП, а сейчас прогнозируется его рост до 149% к 2013 году. (В Европейском союзе в среднем долг составляет около 79%).

Учитывая, что у правительства Венесуэлы очень низкая внутренняя и внешняя задолженность, мысль о том, что страна сталкивается c "экономическим кризисом", является просто неверной. При ценах на нефть на уровне $ 80 за баррель Венесуэла работает со значительным профицитом текущего счета и имеет достаточный уровень запасов. Кроме того, правительство может заимствовать средства на международном уровне по мере необходимости (в прошлом месяце Китай согласился прокредитовать Венесуэлу на $ 20 млрд. в качестве предоплаты за будущие поставки нефти).

Тем не менее, страна все еще сталкивается с серьезными экономическими трудностями, и некоторые из них усугубляются ошибочной макроэкономической политикой. Экономика сократилась на 3,3% в прошлом году. Международной прессе трудно понять это, но проблема состоит в том, что налогово-бюджетная политика правительства была слишком консервативна – сокращение потребления в тот момент, когда экономика впадает в рецессию. Это было ошибкой, но надеюсь, правительство быстро ее исправит благодаря планам расширения государственных инвестиций в этом году, в том числе, выделением $ 6 млрд. на развитие электроэнергетики.

Крупнейшей экономического ошибкой правительства в долгосрочной перспективе стало поддержание фиксированного, завышенного обменного курса валюты. Хотя власти девальвировали валюту в январе с 2,15 до 4,3 к доллару США, для большинства официальных операций с иностранной валютой денежная единица Венесуэлы по-прежнему переоценена. А параллельный (рыночный) курс гораздо выше — 7 боливаров за доллар.

Переоцененная валюта (путем искусственного удешевления импорта и удорожания экспорта) больно бьет по не нефтяному сектору Венесуэлы и препятствует диверсификации экономики. Более того, высокий уровень инфляции в стране (28% в прошлом году и 21% усредненный за последние семь лет) делает валюту более завышенной в реальном годовом выражении. (Пресса не права и в этом случае — инфляция, конечно, сама по себе слишком высока, но главный вред для экономики состоит не в росте цен, а во все большем завышении реального обменного курса.)

Но Венесуэла не находится в положении Греции, Португалии, Ирландии, Испании. Или, даже Латвии и Эстонии. Первые четыре страны застряли с завышенным курсом валюты (для них это Евро) и осуществляют проциклическую бюджетную политику (скажем, сокращение дефицита бюджета), которая углубляет экономический спад и/или замедляет восстановление. Они не имеют никакого контроля над кредитно-денежной политикой, которая возложена на Европейский центральный банк.

Последние две страны находятся в аналогичном положении, поскольку их валюты привязаны к евро, и их потери за последние два года в шесть-восемь раз выше, чем у Венесуэлы.

С другой стороны, Венесуэла полностью контролирует свою валютно-финансовую политику. Она в полной мере может использовать фискальную и денежно-кредитную политику, направленную на стимулирование роста экономики, а также курсовую политику, оставляя курс валюты плавающим. Управляемое "плавание" (когда правительство не устанавливает фиксированный целевой курс валюты, но проводит денежные интервенции, когда это необходимо для сохранения стабильности обменного курса) подойдет венесуэльской экономике намного больше, чем нынешняя фиксированная ставка.

Правительство могло бы регулировать обменный курс на конкурентоспособном уровне, и ему не приходилось бы тратить так много долларов (как это происходит в настоящее время) в попытках сократить разрыв между параллельным и официальным курсами валюты. Хотя существовали (как правило, завышенные) прогнозы, что инфляция резко взлетит в результате последней девальвации боливара, этого не случилось. Возможно потому, что большинство операций с иностранной валютой в любом случае проходят через параллельный, рыночный курс.

Венесуэла вполне способна решить свои текущие макроэкономические проблемы и продолжить устойчивый экономический рост, как это было в 2003-2008 годах. Стране грозит не кризис, а скорее политический выбор.


Перевод: Арвид Хоглунд
Источник: "Война и Мир"
Оригинал статьи: "Venezuela is not Greece "