Лента: Политика

Что такое "китайская модель развития" и существует ли она вообще? Этот вопрос сегодня обсуждается во всем мире. Высокие темпы роста /в среднем 9,8 проц. в год за последние 30 лет/, "кризисоустойчивость" страны и уникальная политическая и социальная системы приковывают пристальное внимание мировой общественности, стремящейся понять, какие уроки можно /и можно ли?/ извлечь из китайского опыта.

Зарубежные исследователи, как правило, применяют "западные" аналитические методы для изучения "китайской" модели развития. В то время как в самом Китае, если речь и идет о какой-либо "модели", то это, прежде всего, модель экономическая, которая с трудом поддается фиксации ввиду своей текучести, гибкости и постоянной трансформации. Понятия "экономической модели" и "экономических реформ" часто употребляются как синонимы. Модель становится ни чем иным, как воплощением довольно растяжимой формулы "социализма с китайской спецификой".

Законы, по которым развивается Китай, уходят корнями, как и все в этой стране, далеко в историю. Китайская поговорка "переходить реку, нащупывая камни" знакома не только каждому деревенскому жителю, но и каждому высокопоставленному чиновнику. Китайский подход, при всей любви китайцев к построению схем и тщательному продумыванию любого начинания, сводится к совету: на пути к определенной цели не столь важно прописать заранее "идеальную" стратегию, сколько поступательно двигаться вперед, каждый следующий шаг делая на основе предыдущего. Возможно ли применить поговорку в качестве теории, вопрос спорный, однако в отношении процесса реформ в Китае она вполне годится.

Американский синолог Барри Нотон, например, считает, что китайский подход к реформам кардинально отличается от строительства "с чистого листа". Специфичность китайской "рациональности" заключается в том, что прогресс базируется на существующих институтах, которые совершенствуются путем "использования косвенных рычагов в управлении процессом принятия решений". На протяжении трех десятилетий Китай реформировал экономический сектор, внедряя рыночные элементы в общую канву государственного планирования. Постепенное ослабление госмонополий, рыночное формирование цен, открытие свободных экономических зон проходило с учетом мирового опыта и локальных экспериментов.

"Китайская модель существенно отличается от социальной демократии и традиционного социализма, хотя они в определенных аспектах пересекаются", – отмечает профессор Бостонского университета Тянь Юйцао в книге "Китайская модель современного развития". "С одной стороны, она "стремится внедрить принципы равенства и справедливости в социальную и экономическую жизнь страны" путем участия в экономике и "справедливого распределения доходов". С другой стороны, полагает американский профессор китайского происхождения, реальность Китая характеризуется "рыночной экономической системой, политической приверженностью демократизации, новому стилю партийного руководства, формированию гражданского общества".

Отличительными чертами современного "китайского неолиберализма", по мнению Ван Хуэй, профессора Университета Цинхуа в Пекине, являются, во-первых, "радикальность принятия рыночных принципов" на фоне "неменяющейся властной структуры". Во-вторых, это выход Китая на мировую арену в качестве активного игрока при направляющей роли государственной политики.

"Уникальным элементом" "китайской модели развития" является экономика, – считает Дэвид Шамбо, профессор и директор программы "Китайская политика" в Университете Джорджа Вашингтона, мнение которого также приводит "Чайна дейли". По его словам, экономический успех Китая обусловлен "гибридностью" существующей системы. "Государственный сектор существенно сократился /до примерно 30 проц. национальной экономики/, но государство остается "невидимой рукой", доминирующей в экономике – через государственные банки и активы, госсобственность, цены, регулируемые правительством, госслужащих и непредсказуемое вмешательство в различные секторы экономики. С другой стороны, крупным остался коллективный сектор /около 30 проц./, а частный вырос значительно, обеспечивая около 40 проц. роста ВВП", – пишет автор. К факторам роста профессор относит также "государственный корпоративизм на местном уровне" /тесные отношения с властями/, характерный как для коллективной, так и для частной сфер, а также "введение механизмов свободного рынка в аграрный сектор".

"Сила государственного сектора была продемонстрирована во время азиатского финансового кризиса 1997 года и мирового финансового кризиса в 2008-2009 годах. Без него Китай бы не смог так эффективно справиться с кризисами, – напоминает в газете "Чайна дейли" Чжэн Юннянь, директор Института Восточной Азии Национального университета Сингапура. В то же время, пишет он, "когда в результате финансового кризиса произошло быстрое расширение госсектора, правительству пришлось перевести больше ресурсов в неправительственный сектор. История Китая показывает, что кризис будет продолжаться, если присутствие государства в экономике станет "чрезмерно доминирующим".

Эксперт из Сингапура обращает внимание на негативные последствия "политики экономизма", которая привела не только к "экономическому чуду", но и к "ухудшению состояния окружающей среды, сокращению ресурсов, увеличивающемуся разрыву в доходах, поляризации общества и коррупции".

Оба аналитика во главу угла будущего развития Китая ставят вопрос о социальной реформе. Как отмечает Чжэн Юннянь, "социальные реформы должны заложить основу для будущего экономического роста. Предыдущие 30 лет экономического роста в основном происходили в результате экономических реформ и инноваций... Но сила существующей модели истощается. Запуск социальной реформы и создание социальных институтов станет инструментом для преобразования Китая в общество потребления, которое станет новым источником долгосрочного роста".

По мнению Шамбо, "за последние 30 лет Китай ликвидировал свою систему социального обеспечения, оставив миллионы граждан без какой-либо адекватной системы здравоохранения, пособий по безработице, помощи в оплате образования и ряда других социальных услуг. Это не та модель, которой можно восхищаться или переносить в другие государства. То, что было хорошего в китайской системе социального обеспечения до 1978 года, потеряно... Это основная задача для Китая в будущем: перестроить службу социального обеспечения".

Чжэн Юннянь считает, что "социальная реформа подготовит Китай к политической реформе". Но "на данном этапе, поспешная политическая демократизация только приведет к политическим беспорядкам". "Стабильная социальная система – это институциональная основа, необходимая в странах с рыночной экономикой для обеспечения движения рынка и социальной стабильности. Китай не является исключением, и эффективная политическая реформа – единственный способ построить стабильную социальную систему", – полагает он.

На сегодняшний день, отмечает американский аналитик, "китайская политическая система уникальна, но не может быть применена в другом месте". "Эта система, – указывает он,– все еще имеет много классических элементов советского ленинизма, но позволяет намного больше внутрипартийной демократии, общественного участия на локальном уровне, и делает большой акцент на развитии меритократии /принцип управления, согласно которому руководящие посты должны занимать наиболее способные люди – прим. корр./ и компетентного руководства. Только партийные государства "ленинского толка" /КНДР, Лаос, Вьетнам, Куба/ могут перенимать такую китайскую политическую практику. Но не азиатские или африканские авторитарные системы".

По словам Шамбо, действительно уникальной является китайская модель дипломатии, по крайней мере, в ее риторическом выражении. "Китайские концепции "пяти принципов мирного сосуществования", "новой концепции безопасности", "нового международного порядка", "стратегического партнерства" и "гармоничного мира" уникальны и вместе действительно составляют своего рода дипломатическую модель. К сожалению, несмотря на годы, даже десятилетия продвижения этих концепций, они в основном остаются не услышанными за рубежом. Многие страны не хотят копировать и применять эти концепции. Миру сейчас интереснее, что Китай делает на мировой арене, нежели, что он говорит", – утверждает Шамбо.

Чжэн Юннянь обращает внимание на то, что "сегодня китайская политическая и экономическая система все еще нуждаются в совершенствовании", и, ссылаясь на слова премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао, уточняет, что Китай является "учащимся государством", то есть активно извлекает уроки как из мирового, так и из национального опыта, "положительного и отрицательного".

"Несмотря на то, что некоторые отдельные элементы китайского опыта являются исключительными, они не образуют всеобъемлющей и последовательной "модели", а также не могут быть с легкостью перенесены в другие страны", -- считает Шамбо. Но "Китай с гибкостью применяет элементы зарубежного опыта и, сращивая их с национальными традициями во всех сферах, создает уникальную смесь и эклектичную систему . Это и есть настоящая китайская "модель", – резюмирует он.
Действительно, с момента начала реформ Китай неустанно "собирает" международный опыт и проводит эксперименты на локальном уровне. Начало 2010 года показало, что, продолжая традиции "поступательных реформ", китайское руководство настроено адаптировать к новым условиям то, что на Западе принято называть "китайской моделью". Задачи обеспечения стабильного и быстрого роста и социального развития предполагается решить за счет "расширения внутреннего спроса", что по словам вице-премьера Ли Кэцяна является "главной и долгосрочной стратегией экономического развития страны".

По мнению китайских экспертов, ориентированная на экспорт модель роста за 20 лет успешного функционирования к настоящему моменту исчерпала себя. Ван Сяогуан, эксперт из Академии управления КНР, считает, что "за последние 10, 20, 30 лет экономика в основном набирала обороты за счет количества, но в будущем акцент должен быть сделан больше на качестве". Очевидно, что Китай намерен изменить политику, несколько сместив акценты.

Китайский исследователь, один из теоретиков реформы на селе Ду Жуньшэн обращает внимание на то, что основополагающая формула – это все же "социализм с китайской спецификой", а не "капитализм с китайской спецификой", настаивая на необходимости дальнейшей адаптации реформ. Ду Жуньшэн считает, что на данном этапе необходимы "институциональные инновации". "Быстрый рост национальной экономики в последние годы доказывает, что сочетание социализма и капитализма – хороший выбор. Он подходит нашим национальным условиям", – отмечает эксперт.

Председатель КНР Ху Цзиньтао, "нащупывая камни" или следуя "национальной модели", в недавнем выступлении на состоявшемся 3 февраля в Пекине семинаре "Применение научных подходов к развитию и трансформации формата экономического развития", что "трансформация стиля экономического развития, основанная на всеобъемлющей оценке международной и национальной экономической ситуации, должна начаться безотлагательно".


Источник: По материалам ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.