Лента: Политика

Иран может обогащать уран до уровня более 80 проц., но не будет этого делать, поскольку не видит в этом необходимости, заявил президент ИРИ Махмуд Ахмадинежад 11 февраля в ходе торжеств по случаю годовщины иранской исламской революции 1979 года.

Это заявление фактически означает, что Иран имеет возможность создать атомную бомбу, ведь для мирных целей используется уран степенью обогащения менее 20 проц. Неудивительно, что речь Ахмадинежада на митинге в Тегеране вызвала серьезную озабоченность и широкий резонанс во всем мире.

Иранский президент заверил, что атомная бомба Исламской Республике не нужна. "Это противоречит нашим религиозным и этическим принципам. В оружии массового уничтожения нуждаются те, кто не уверен в своем будущем. Мы в своем будущем уверены", – указал он. Однако далеко не все поверили этому утверждению.

Госсекретарь США Хиллари Клинтон заявила 14 февраля в Дохе, что "стремление Ирана получить доступ к ядерному оружию становится все более очевидным". Она сообщила, что США ведут активную работу со своими международными и региональными союзниками по принятию мер, которые убедили бы Иран изменить свою политику.

Речь идет о международных санкциях против Исламской Республики, на введении которых США настаивают уже давно. Но если до недавнего времени у этой идеи было не так много сторонников, то теперь, после вызывающих заявлений Ахмадинежада, их стало значительно больше. Так, в Западной Европе антииранскую позицию поддержали ряд государств, ранее высказывавшихся более осторожно. В последние дни звучат заявления, суть которых сводится к тому, что если санкций против Ирана не примет СБ ООН, то их примет ЕС. В пользу этого, например, выступили ранее достаточно нейтральные в этом вопросе Финляндия и Италия. Что же касается Франции и Германии, то они и прежде были солидарны с США в стремлении "строго наказать" Иран.

Решение Ирана самостоятельно начать дообогащение урана вызвало откровенное разочарование и в России. Москва, которая традиционно сдержанно относилась к идее введения санкций против ИРИ, теперь, похоже, уже не готова столь категорично исключать подобное развитие событий. "Иран утверждает, что он не стремится к тому, чтобы иметь ядерное оружие, он работает с мирным атомом. Но те действия, которые он совершает, вызывают сомнения у других стран, и сомнения эти достаточно обоснованны", – заявил секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев. "Мы за то, чтобы урегулирование шло дипломатическими методами, но, к сожалению, пока не получается ни у нас, ни у международного сообщества", – констатировал он, подчеркнув, что обстановка вокруг Ирана накаляется.

Перспектива введения Советом Безопасности ООН в отношении Ирана санкций вырисовывается все более четко. Однако она имеет серьезную преграду в лице Китая. Слишком большие экономические интересы связывают Пекин с Тегераном. Это и совместные проекты в области добывающей промышленности и сооружение в ИРИ крупных объектов, в частности, плотин, и строительство метрополитена в ряде крупных иранских городов. Не следует забывать также, что летом прошлого года Иран вышел на первое место по объемам поставок нефти в Китай, опередив Саудовскую Аравию. Практически нет сомнений в том, что КНР не поддержит в СБ ООН проект резолюции, предусматривающий введение санкций против Ирана.

Вместе с тем, выглядят наивными призывы проявить осторожность с тем, чтобы санкции не отразились на иранском населении. Это вряд ли возможно. Ограничения на поставки нефтепродуктов в ИРИ неизбежно скажутся на простых автолюбителях, которым придется платить за бензин больше. На днях стало известно, что США ввели односторонние санкции против ряда строительных компаний, связанных с Корпусом "стражей исламской революции" /КСИР/. Эта структура иранских ВС ведет активную экономическую деятельность, аккумулируя средства религиозных и благотворительных фондов. Безусловно, это – властная структура. Но она реализует также и социальные программы, помогая семьям погибших во время войны с Ираком, инвалидам и участникам боевых действий, частично финансирует "хадж" /паломничество к мусульманским святыням в Саудовской Аравии/. А значит, меры против КСИР отразятся и на малоимущих иранцах.

Иранские официальные лица, со своей стороны, утверждают, что санкции Иран не удивят и не запугают. Он их видел и прежде, что не помешало стране успешно развиваться, запускать ракеты в космос и овладевать передовыми технологиями. Однако эти утверждения похожи на своего рода самоутешение, поскольку перспектива оказаться в изоляции вряд ли может кого радовать. Особенно если принять во внимание незавидную экономическую ситуацию Ирана последних лет. Безработица, согласно официальным данным, составляет 11-12 проц. В 2008 году инфляция достигла рекордных 30 проц., правда, в прошлом году она снизилась до 15 проц., но цены, особенно на импортные товары, неминуемо подскочат после введения санкций.

Именно серьезные экономические неурядицы стали первопричиной самого острого за всю историю исламского Ирана прошлогоднего политического кризиса, сопровождавшегося массовыми уличными беспорядками. Западные источники пытаются представить картину так, что на улицы якобы вышли тогда противники исламского режима. Это совершенно не соответствует действительности, что подтвердило недавнее празднование 31-й годовщины революции. В торжествах приняли участие чуть ли не все иранцы поголовно /в Тегеране на демонстрацию вышли более 5 млн человек/.

Сегодня в Иране мало кто возражает против клерикального устройства государства и основополагающего принципа госвласти – "велаяте факих" /принципа единоличной верховной власти духовного лидера аятоллы Али Хаменеи/. Прошлогодние антиправительственные выступления, на самом деле, были протестом не против исламского строя, а против ухудшающейся в стране экономической ситуации.

Попытка оппозиции оспорить итоги июньских президентских выборов стала лишь поводом для уличных беспорядков. Наивно было бы думать, что лидеры оппозиции – бывший премьер-министр Мир Хосейн Мусави и экс-спикер парламента Мехди Кярруби могли победить на выборах. Мусави ушел из большой политики 20 лет назад, после упразднения должности премьера, и появился на политической сцене лишь незадолго до прошлогодней предвыборной кампании. Его победа после двух десятилетий пребывания в тени стала бы настоящим чудом. Кярруби участвовал в предыдущей президентской гонке /2005 г./, но выступил тогда в роли аутсайдера, набрав в итоге около 1 проц. голосов. Маловероятно, что его популярность у электората возросла за 4 года настолько, чтобы позволить претендовать на президентство. Поражение оппозиции на выборах было предопределено отсутствием достойных кандидатов, способных конкурировать с Ахмадинежадом. Даже Мохаммад Хатами /президент ИРИ в 1997-2005 гг./ благоразумно отказался от участия в гонке, считая свои шансы недостаточными для победы.

Поэтому причины кризиса, пережитого Ираном во второй половине прошлого года, следует искать в экономике, а не в политике. По мнению иранских аналитиков, главная цель, которую преследует Запад, настаивая на санкциях, – дальнейшее ухудшение экономического положения Ирана. Этим вполне можно вызвать новую волну антиправительственных выступлений, угасших в последние два месяца. Первая попытка "бархатной революции" не удалась, но это вряд ли заставит западные спецслужбы отказаться от продолжения усилий по расшатыванию иранского строя. Зачем проводить дорогостоящую военную операцию по свержению неугодного режима, когда это можно попытаться сделать рукамаи самих иранцев.

Иранский президент делает ставку на "новую национальную идею", которой для иранцев в последние годы стала ядерная программа. Она фактически объединила всех граждан ИРИ. Можно с большой долей уверенности утверждать, что вряд ли найдется иранец, который считает правильным остановить ядерные исследования в угоду Западу. Мораторий на них Иран вводил во времена президентства реформатора Хатами, однако сейчас об этом уже не может быть и речи.

По мнению Ахмадинежада, бескомпромиссность в ядерном вопросе диктуется национальными интересами. "Никто не в силах остановить движения Ирана по пути прогресса, по пути овладения передовыми технологиями", – подчеркивает он. Однако правомерно ли бросать столь открытый вызов мировому сообществу, не приведет ли это к полной изоляции страны? Стоило Совету управляющих МАГАТЭ принять в ноябре прошлого года резолюцию с осуждением Ирана за сооружение нового ядерного объекта Форду близ Кума, как Ахмадинежад в ответ объявляет о планах строительства 10 новых объектов, аналогичных центру в Натанзе. Стоило Западу пригрозить Тегерану санкциями из-за его несговорчивости в вопросе по обмену ядерным топливом – президент дает атомщикам указание приступить к обогащению урана до 20 проц.

Безусловно, Ирану срочно требуется 20-процентное топливо, запасов которого осталось на несколько месяцев, для тегеранского исследовательского реактора /ТИР/. К слову, он был поставлен Ирану в 70-е годы Соединенными Штатами. Остановить его, как неоднократно подчеркивали иранские официальные лица, нельзя. От лекарственных препаратов, производимых ТИР, зависит судьба сотен тысяч онкологических больных. Именно этими гуманитарными причинами иранские политики объясняют свое решение начать самостоятельно дообогащать уран. Дескать, у нас нет времени на переговоры, запасы топлив на исходе. Но почему же тогда эти гуманитарные обстоятельства не заставили их быть более гибкими при обсуждении схемы обмена ядерным топливом? Согласно предложенному в конце октября МАГАТЭ рамочному соглашению, Исламской Республике предлагалось вывезти 1,2 тонны /примерно 70 проц. накопленного в стране/ низкообогащенного урана для дообогащения в России и последующего изготовления во Франции топлива для ТИР. Однако Тегеран отказался принять такую схему, указав, что согласится лишь на поэтапный обмен ядерным материалом и только на территории самого Ирана.

"Нас могут обмануть, – высказывают опасения иранские политики, – вывезти низкообогащенный уран и не поставить дообогащенное топливо". "Мы не доверяем таким обещаниям. Исторический опыт показывает, что им /Западу/ доверять нельзя", – заявил Ахмадинежад. "Нам нужны гарантии", – говорят в Тегеране. При этом гарантий того, что Иран не стремится получить атомную бомбу, миру никто дать не может. Видимо, тут, по мнению Тегерана, достаточно слова иранского президента.

Очевидно одно, чем больше на Иран оказывают давление, тем более прямолинейной и вызывающей становится его политика. В этой связи возникает вопрос: не будут ли иметь международные санкции следствием еще большую несговорчивость Тегерана? Не толкнут ли они его на какие- либо другие решительные шаги? Возможно, иранские ученые совершат тогда "сенсационное открытие", которое позволит "использовать в мирных целях" уран со степенью обогащения более 80 проц.?


Источник: "Компас" ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.